Вера и Террор. Подлинная история "Черных драконов"

      — Это твой родной город? — расспрашивал Кэно Кобру, расхаживая с ним по ночным переулкам Квинса.       — Да, я родился и рос в Нью-Йорке, — безмятежно отвечал парень, ковыряя пальцами цветные нашивки на черном кимоно. — Лет до двенадцати, пока не погибли родители. Во время беспорядков, в криминальных районах…       — Нужна будет твоя помощь, — уведомил главарь, прерывая его погружение в воспоминания. Кобра не был против — он давно уже заставил себя воспринимать прошлое как ничего не значащую данность.       — В чем моя помощь?       — Я собираюсь построить новую базу в этом городе, — пояснил Кэно. — Так будет проще наводить справки о «старых друзьях» и вести с ними войну. Союзников нужно держать при себе, а врагов, знаешь ли, еще ближе. К тому же, непосредственная близость к конечной цели. Так что, Кобра, присмотришь мне какой-нибудь заброшенный завод?       — Завод нет, — задумчиво отвечал молодой анархист, — но я получил сведенья о заброшенных подземных тоннелях. Только есть проблема: что использовать в качестве источника энергии? Из техники там имеется лишь бурильная установка. Исходя из мощности, сгодилась бы и она, но расход на топливо…       — Ничего, — успокоил его Кэно, — Джарек заставит эту детку работать на нас.       — Ты уверен в нем на все сто? — засомневался Кобра.       Кэно остановился прямо перед ним:       — Взгляни в мой правый глаз — это все его работа. Так что верь мне: он гребаный гений.       — А это будет круто! — задумавшись, воскликнул Кобра. — Подземная база, представь! А ты — подземный босс! Звучит охренительно.       Кэно не разделил его восторга и энтузиазма.       — В Нью-Йорке есть еще более крупная проблема, — сообщил он. — Здесь расположен штаб Разведывательного агентства, которое занято, считай, лишь тем, что собирает сведенья о нас!       — Слышал… — припомнил Кобра. — Его основатель — Герман Блейд — суровый тип. Но, сука, герой Америки.       — А теперь о твоих навыках в реальных боевых условиях. Здесь есть бар, его держат «Красные драконы». Нам нужен язык, выбьем информацию о расположении их базы. Я только страхую.       — Понял. Но нас, похоже, опередили, — Кобра застыл на месте, увидев за углом бронированный фургон штурмового подразделения полиции. Молодой террорист накинул на голову капюшон и отступил назад в темноту переулка.       Кэно наоборот, сделал шаг вперед, пытаясь несмотря на фургон увидеть происходящее в баре, переключив зрение на инфракрасный спектр. Двое копов из штурмовой группы — мужчина и женщина — вышли из разгромленного помещения. Они погрузили в фургон автоматы и каски.       — Наша миссия выполнена! Это успех! Пропустим по чашке кофе? — решительно спросил мужчина, снимая бронежилет.       — Векслер, — смеясь, ответила женщина, — ты неисправим.       — Так, все, Соня, это не обсуждается. Мы сегодня герои.       Коп подошел к водителю фургона, распрощался с ним до следующей смены и, отпустив сотрудника, приобнял напарницу.       — Уходим. Не сегодня, — заключил Кэно, развернулся и харкнул на асфальт, после чего спешно зашагал подальше от бара. — Вот ушлепки траханые.       — Они разделались с нашими врагами, — недоумевал Кобра.       Векслер услышал его голос. Молодой, но высокий и широкоплечий коп с армейской стрижкой остановился и припал спиной к стене.       — Что там, Векслер? — шепотом спросила Соня — белокурая женщина со строгими ярко-голубыми глазами.       Ее напарник прижал палец к губам, приказывая молчать. Он слушал едва уловимые обрывки разговора уходящих анархистов:       — Они убрали пару мелких пешек, а нам теперь хер, а не информация! — объяснял суровый хриплый голос. — Шестерки власти. Герои Америки, мать их! Как этот твой Герман Блейд. Личная цепная собака президента, натравленная на «Черных драконов»! Сомневаюсь, что сам он нюхнул Вьетнама или Ближнего Востока. Обычная штабная крыса…       — Возможно, это «Черные драконы»! — улыбаясь, шепнул Векслер.       — Не пойму твоей радости от встречи с очередными террористами, — удивилась Соня.       — Представь, что мы получим, если задержим еще и их!       Соня стала рядом с ним и насупила брови:       — Мне кажется, это плохая идея. Команды не было. Мы толком без вооружения!       — Поговаривают, сынок этого Германа Блейда погиб в 2001, когда мы взрывали комплекс зданий, — продолжали слышаться из переулка обрывки диалога.       Соня едва сдержала крик гнева и боли.       — Боже! Так это они! — проронила она.       Векслер достал пистолет и шагнул в темноту.       — Лучше прикрой меня! — недовольно произнес он.       Женщина последовала за ним. Впереди чернели силуэты двух крепких мужчин.       — Ни с места! — во все горло закричал коп, направляя на предполагаемых преступников пистолет.       Мужчины остановились. Один из «Черных драконов» остался на месте, второй уверенно пошел вперед, ехидно посмеиваясь.       — Вы арестованы! — еще раз выкрикнул Векслер.       Человек подошел ближе, и Векслер увидел стальную пластину на лице и светящийся красный глаз. Полицейский почувствовал, как невольно предательски дрогнули его руки, и он выстрелил мимо цели. Ярко-красный луч вырвался из электронного глаза преступника и перерезал пистолет пополам. Векслер отпрыгнул назад, вытирая со лба мгновенно выступивший пот.       — Идешь с пистолетом на безоружного? — произнес таинственный человек в кожаной черно-красной жилетке, серых штанах и тяжелых военных ботинках. — Дерись по-честному, как мужчина, а то стрелять в спину умеет любой мудак!       Векслер сжал кулаки. Соня пошла вперед, но дорогу ей преградил второй «черный дракон» — длинноволосый парень в капюшоне, под кожаной курткой облаченный в черное кимоно. Он ударил девушку с ноги в предплечье, и та уронила пистолет. Парень в кимоно продолжал атаку.       — Тварь, кто ты, черт возьми?! — скрывая страх изо всех сил, крикнул Векслер, вперяя гневный взгляд светло-зеленых глаз в человека со стальной пластиной на лице.       — Кэно, — сухо ответил преступник. — Я полагаю, ты слышал это имя. Сегодня ты слышишь его в последний раз. Love is a razor and I walked the line on that silver blade…       Векслер замахнулся, но его кулак прошел мимо лица Кэно, и в то же мгновение тяжелый ботинок врезался в его висок. Полицейский упал на колени. Кэно провел апперкот, и мужчина рухнул навзничь, отплевываясь кровью.       — Вставай! Дерись! Или слабо без ствола, кулак на кулак?! Living on a razor’s edge, balancing on a ledge. Living on a razor’s edge…       Векслер вскочил и попытался со всей силы ударить Кэно в грудь, но его рука была перехвачена. Кэно вывернул ему плечевой сустав, послышался сиплый стон и хруст костей. Коп плюнул в сторону кровью, выхватил нож и сделал резкий выпад вперед, целясь прямо в солнечное сплетение, но и вторая его рука была перехвачена. Кэно развернул его к себе спиной и заломил его руку с ножом вверх и назад. Векслер вскричал. Кобра в это время уже нанес Соне достаточно ударов, чтобы свалить ее с ног, и достал из-за спины мачете. Он видел, что женщина теперь больше не полезет на рожон, и с интересом наблюдал за действиями Кэно. Преступник достал из ботинка нож и плавно перерезал полицейскому горло. Из последних сил закрывая рукой рану, из которой фонтаном брызгала кровь, Векслер упал замертво с широко раскрытыми глазами. Кэно вытер нож об штаны, поставил ногу в тяжелом ботинке на грудь убитого в знак победы и произнес:       — The evil that men do lives on and on… The evil that men do lives on and on… Как ты, так и я. Не захотел по-честному — что ж… Красивая улыбка, сученок. От уха до уха.       Соня припала спиной к стене и не могла пошевелиться, глядя на забрызганное кровью красивое лицо Векслера, на его правильные, мужественные черты и на устрашающе неуместную, словно уродующую в одночасье весь мир, широкую резаную рану на шее. Глубокий разрез под челюстью обнажал мышцы и связки и перерезанную гортань. Соня смотрела на убитого напарника с побледневшим и будто каменным лицом, но из ее голубых глаз лились немые слезы. Ее белые волосы, собранные в тугой хвост, взмокли от холодного пота. Дрожь в онемевших и покрытых гематомами руках стала столь сильной, что женщина даже не могла поднять свой пистолет, который Кобра выбил из ее рук, не говоря уже о том, чтобы нажать на курок. Кэно уверенно подходил к ней все ближе и ближе, и ее сердце сжималось от неописуемой ненависти к этому жестокому человеку.       — Ну что, детка, собираешься еще драться? Или застрелишь меня?       — Убью, — протянула она, пытаясь сделать голос твердым, отчего слова превратились в какое-то глухое бурчание.       — Вы хоть думаете, че творите? Понимаете, на каких мудаков вы работаете?       — Ты убил моего брата…       — Ох, дура ты! Скажу тебе так: мы, анархисты, за равноправие — если встретишься нам еще раз, отгребешь так же, как все, кто переходил мне дорогу. Беги, детка, пока я добрый!       Соня мысленно проклинала весь мир. Горькая скорбь бойца, потерявшего товарища в сражении, была окрашена для нее алым цветом злобы — на убийцу, уходящего безнаказанным, с чувством полного превосходства, на себя, за то, что не смогла спасти напарника, на злой рок, по воле которого силы были теперь не равны, и ей не оставалось желаемого выбора. Но именно злоба и продиктовала ей решение — она еще все изменит! Но для этого сначала ей нужно остаться в живых. Соня молнией метнулась прочь по темному переулку, гневно сжимая кулаки и зубы до боли и мысленно обращаясь к оставшимся позади преступникам:       — Вы еще заплатите за все это! Кэно! Я пойду за тобой в ад, найду тебя, где бы ты ни был! И убью тебя! Убью! Ты заплатишь! * * *       Год спустя строительство новой базы анархистов было завершено. Она располагалась под землей, а вход был выведен в заброшенные цеха старого химического завода, который стоял на обрыве над водой. Если бы не бедный квартал и свалка металлолома рядом, кусок серой дорожной ленты и рекламный щит с предупреждением о вреде курения, местность здесь можно было бы даже назвать красивой по меркам индустриального пейзажа.       Глубокой ночью в кабинете Кэно, где на черных стенах располагались кованые щиты с гербом «Черного дракона» и знаком анархии, в котором букву «А» пересекал автомат Калашникова, собрались трое анархистов. Джарек снял и повесил на спинку стула свою жилетку и от нечего делать крутил в руках метательное лезвие. Кира сидела на коленях у Кэно, обнимая его и поглаживая его коротко стриженые волосы.       — У нас есть оружие, у нас есть армия, — тихо заговорил Кэно, — но ведь вы понимаете, что «Красных драконов» гораздо больше, как и их вооружения. К тому же есть спецагенты, цепные собаки правительства. Наши шансы ничтожны.       — С этим нужно что-то делать, — глядя в пол, говорил Джарек. — Вот только бы понять, что именно. И наших подопечных это мало волнует.       — Понимаешь ли, брат, большинство тех, кто сейчас спит за стенкой, — конченые психи, головорезы, которые мечтают умереть, не дожив до сорока, и отправляются на смерть с улыбкой на лице. Говорить им о чем-то вроде стратегии или тактики — пустая трата времени. Потому я и собрал здесь вас, — Кэно умолк и опустил голову.       — Нам нужна поддержка со стороны, — прозвучал в тишине голос Киры. — Поддержка среди представителей власти. Да, мы против устоявшейся власти, но пока что она решает все.       — Это так, — горестно соглашался лидер террористов. — Если бы существовала партия, которая тайно покровительствовала бы нам, и если бы эта партия имела представительство в Сенате, естественно, не самым честным путем, мы бы имели реальные шансы. Но так всегда поступали «Красные драконы»! А что иначе? Можно попробовать создать такую технологию, против которой любое оружие будет бессильно.       — Или украсть ее, — добавил его лучший друг, — и потом самим доработать.       — Да, есть такой вариант. Знаю, что ты занимаешься. Но на это в любом случае уйдут годы… Будут ли готовы столько ждать эти гребаные безумцы, спящие за стенкой?       — Да, а еще вчера мы с этими психами-головорезами сражались плечом к плечу против агентов Германа Блейда, — вспомнил Джарек. — Кстати, как тебе твой новый «смертоносный враг» — эта белокурая девчонка в кепке? Где-то с год назад ты, кажись, зарезал ее напарника, и она поклялась тебя убить.       — Ага, меня поклялась убить какая-то зеленая сопля! Посмотрим, что из этого выйдет. Я ее увидел — ты что! Ей все-то лет двадцать пять, а она «лейтенант Сил специального назначения Соня Блейд»!       Джарек плюнул в сторону и метнул лезвие в стену, будто слова Кэно зацепили его.       — Я бы не советовал тебе так пренебрегать ею. Я кишками чувствую — с ней все не так просто. Мой тебе совет — не руби с плеча. Она сдержит свое слово. То, что было вчера — только начало.       — Ты что, боишься? Увидел у нее Desert Eagle и зассал? Отставить дрейфить! Если она нас так любит — почему бы нам не позабавиться? Надо было взять ее в плен — у нас был бы в этом бункере медовый месяц! — сказал с насмешкой Кэно.       — Чего еще?! — обижено спросила Кира, ухватив его за волосы на затылке и пронзая его резким взглядом холодных серых глаз.       — Да я пошутил, детка.       — Знаю, уже привыкла. Хотя разок дать по яйцам все же не мешало бы за такие шутки, — женщина схватила главаря за цепочку на шее, словно собиралась придушить, и тут же отпустила. — Так как там все прошло вчера? — захотела узнать она.       — Стычка с отрядом военных во главе с этой Соней Блейд, детка. Я оставил ей на столе конверт, в котором была картинка с ножиком и надписью: «Для тебя, детка». Сколько злобы было! Увидела меня — без расспросов начала стрелять. Всю обойму в меня высадила, чуть не попала, сука!       — Ножик я рисовал, — похвастался с неизменной коварной улыбкой Джарек. — Жаль, не успел я ее заценить, — он сжал пальцы так, словно лапал невидимую женскую грудь, похотливо наморщив нос. — Мы-то в здании заложили бомбу с часовым механизмом. Пришлось сматываться…       — Стоит радоваться одному, — пытаясь скрасить обстановку, заговорила Кира, — пока мы здесь, на своей подземной базе, у нас есть хотя бы капля заветной свободы.       — Да какая к чертям свобода, если нельзя без автомата и бронежилета выползти на поверхность?! — с досадой бросил Джарек.       — Брат, — Кэно серьезно взглянул ему в глаза, словно собираясь поведать ему самую ужасающую тайну Вселенной, — абсолютной свободы нет. И никогда не будет, на самом деле. Ты же не можешь отменить законы природы, продолжительность своей жизни, изменить возможности своего организма, ну, и в том же духе. Но с другой стороны, свобода — она всегда с тобой! Твой мир твоих собственных неприкосновенных мыслей! Там делай, что хочешь — и почему бы и нет? Что свобода? Да это то, чем в равной степени владеет каждый и чего вообще не существует на Земле. И ниче ты не сделаешь с этим парадоксом. Свобода не в цели, она уже в самом процессе. Мне лично нравится, как мы живем и что мы делаем. Но и в этом мы не какие-то там изгои, мы большее — ведь у нас есть цель, и за ней стоит идти! — Кэно уверенно стукнул кулаком по столу.       Кира положила руки ему на шею и вожделенно взглянула ему в глаза.       — Мы дойдем до конца! — твердо сказала она и страстно поцеловала его. * * *       Лейтенант Соня, дочь полковника Германа Блейда, действительно была не так проста, как кажется. Конечно, анархистам не было известно, что произошло год назад в Разведывательном агентстве.       А произошло следующее. Сразу после похорон Векслера женщина пришла к своему отцу, сообщив, что хочет пройти спецподготовку, получить зеленый берет и поступить на службу в отдел по борьбе с терроризмом.       — Я всегда знал, что ты вырастешь такой, — недовольно отвечал Герман Блейд. — Но мы потеряли Даниэля, милая, — хоть ты побереги себя! Сначала полиция, потом штурмовой отряд — и ты прекрасно знаешь, что мне теперь и это не нравится.       — А смерть Даниэля тебе понравилась, папа? — со злой иронией бросила Соня. — Я уверена, что за тем терактом тоже стоял этот ублюдок Кэно! Я сама от него слышала! И доказательства найду! Лягу костьми, но найду.       — Не горячись, а? — попросил отец, удрученно смягчаясь. — Есть люди, которые давно ведут дело «Черных драконов» — они разберутся. Доверься им.       Соня Блейд гордо поставила руки на пояс, с вызовом глядя на полковника:       — Я доверяю лишь одному человеку — ты с ней говоришь! А что касается Кэно, то эту тварь я сама лично пристрелю! — ее пронзительно-голубые глаза гневно прищурились. — Я клянусь.       Герман Блейд угрюмо потупил взор:       — Господи, на что тебе он сдался?       Соня закрыла глаза — воспоминания отозвались колючей болью в ее сердце.       — Мне надоело, что террористы безнаказанно отбирают у меня тех, кого я люблю, — сурово ответила она.