Вера и Террор. Подлинная история "Черных драконов"

      Призрак припарковал автомобиль не в гараже заброшенного завода, а прямо на площадке цеха, у самого входа на подземную базу «Черных драконов». Он взял Киру на руки. Женщина устало открыла глаза и с немым вопросом пронзительно взглянула на старого байкера.       — Двадцать восемь минут прошло, — прошептал Призрак с горькой скорбью. — Мне очень жаль…       Кира собрала оставшиеся силы и достала свой передатчик.       — Орел вызывает Паука! — закричала она, превозмогая собственную боль, которая сейчас не имела для нее никакого значения. — Прием! Орел вызывает Паука!       — Зря стараешься, — прервал ее байкер. — Дракула сказал, что связь с ним оборвалась.       Женщина закрыла лицо руками, из последних сил сдерживая слезы.       — Этого не может быть! — проронила она, отчеканив каждое слово так, словно пытаясь поставить миру и судьбе свои условия. — Не может.       Призрак взял руку Киры в свою грубую ладонь и взглянул в ее потухшие свинцовые глаза:       — Дорогая, никто не отказывался от надежды. Люди Кэно и Кабала еще не вернулись — возможно, им что-то известно.       — Джарек! — спохватилась Кира и вновь схватила передатчик: — Орел вызывает Лиса, прием!       — Потом, — остановил ее Призрак. — Сначала в лазарет.       Байкер понес женщину по пустующим коридорам базы. Он остановился у белых дверей и осторожно постучался. Двери открыл металлист средних лет в балахоне и бандане русского рок-коллектива «Мастер». Поверх балахона на его плечи был наброшен медицинский халат.       — Здорово, Василий Юрьевич, — поприветствовал его Призрак.       — И выучил же зачем-то! — с усталостью и недовольством вздохнул металлист. — Я либо Сорокин, либо просто Вася, и точка.       — Юрьевич звучит интереснее — почти как название немецкой группы, — бросил байкер, но медик его уже не слушал.       Сорокин вошел в лазарет и указал Призраку на один из трех операционных столов. Байкер бережно положил на него Киру. Сорокин застегнул халат, зажег бестеневую лампу, вымыл руки, надел медицинскую маску и перчатки.       — Как себя чувствуем? — спросил он Киру, глядя на ее измученное лицо.       — Хреново… — тихо ответила она, из последних сил зажимая пальцами рану.       Медик склонился над ней и начал расстегивать молнию ее черного кожаного топа. Кира выхватила из кобуры на поясе пистолет Colt Government model и направила его на лицо Сорокина.       — Слишком много позволяешь себе, Вася! — недовольно заявила она.       Вася кивнул и, закатив топ снизу, открыл рану. Призрак взял Киру за руку. Она стиснула зубы, чтобы не стонать от боли — Сорокин извлекал пулю.       — Все хорошо, — шептал ей на ухо байкер.       — Все! — воскликнул Вася. — Вытащил эту гребаную пулю! — он вложил Кире в руку окровавленный кусок свинца: — Возьми на память. Что ж, еще малость потерпи, ханум: швы — и все.       Призрак не отходил от женщины, хотя та продолжала держаться мужественно, не проронив ни звука. Вася Сорокин наложил швы, обработал место ранения и закрыл его стерильной повязкой. Призрак снова взял Киру на руки и вынес из помещения.       — Куда теперь? — совсем охрипшим голосом осведомилась женщина.       — В твою комнату — немного отдохнешь, — ответил байкер.       — А как же…       — Я все тебе сообщу, — уверил ее Призрак, хорошо понимая суть ее вопроса.       Но Кира не могла так просто успокоиться. Она принялась искать передатчик, но это оказалось тщетно.       — Я забрал его, — признался байкер, — не делай опрометчивых решений.       Кира разозленно метнула на него пронизывающий гневный взгляд и достала из кармана жилетки мобильный телефон. Невероятно быстро набрав текст, она отправила Джареку сообщение: «Что с лидером?».       Ответа не последовало, но неожиданно через несколько минут первый друг Кэно сам перезвонил Кире.       — Вы мне писали? — спросил он.       — Да, — не понимая вопроса, ответила Кира.       — С кем я говорю?       Женщина растерянно посмотрела на номер — он действительно принадлежал Джареку, да и голос был точно его.       — Ты совсем спятил, шулер гребаный?! — воскликнула она. — Ты говоришь с Кирой Тараки!       — Извини, у меня не записан твой номер, — подавленно ответил Джарек.       — Так что?       Вопрос Киры оставался без ответа:       — Ты о чем?       — Ответь на сообщение! — нервно крикнула она.       Ответ Джарека просто убил ее:       — А что ты писала?       — Ты что, не читал? — Кира впадала в ярость.       — Я забыл, — виновато прошептал анархист.       — Как ты мог забыть вопрос: «Что с лидером?»?! Ты на базе?       — Связи с ним нет, — как-то развязно и нехотя ответил Джарек.       — Ты уже на базе? — настойчиво повторила женщина второй вопрос.       — Я не могу говорить, — отрезал Джарек и сбросил вызов. * * *       По объездной трассе мчали два черных джипа. Анархисты возвращались на базу, следуя последнему приказу Кэно. Джарек остался теперь за главного, с ним в машине были Кобра, Кабал и Безликий; Тасия, Тремор и Картер ехали следом. За джипами следовал черный фургон Дракулы.       — А что остальные? — спрашивал Кобра с заметной нервозностью.       — Они покинули базу раньше, чем мы, — сухо ответил Джарек, погруженный в собственные раздумья.       — Двадцать восемь минут давно прошло, — отметил Кабал.       — Что теперь? — тревожно воскликнул Кобра. — Кэно мертв?       — Связь оборвалась не после взрыва, а за минуту до него, — доложил Безликий. — Это может означать, что…       — Только не говори, что его убили до этого! — вскричал Кобра, отказываясь верить худшим опасениям.       — Если бы его убили, сигнал оставался бы без ответа, — объяснил Кабал. — Но сейчас и сигнала нет.       — Вот, — продолжил Безликий, кивнув в подтверждение этого замечания. — Значит, передатчик неисправен. Кэно мог сам вывести его из строя, чтобы никто по сигналу не смог выйти на нас.       Джарек задумчиво смотрел сквозь завесу дождевых струй на блестящую мокрую дорогу, изогнувшуюся, будто огромная черная змея.       — Он не умер, — проговорил он, сосредоточившись на своих ощущениях. — Его повязали.       — Откуда ты знаешь? — с недоверием спросил Кабал.       — Чувствую.       — Ты за всех можешь так чувствовать?       — Нет, только за него. Мы кровные братья.       — И что теперь будем делать? — осведомился Кабал.       — Вернемся на базу, вооружимся, заберем с собой Призрака — у меня есть одна задумка по поводу него и тебя — и отправимся за Кэно, — уверенно заявил оставшийся за главного анархист.       — Куда, интересно знать? В задницу к Дьяволу? — продолжал нервничать Кобра.       — За нашим лидером непременно пришли бы те, кто ненавидит его больше всего… — озвучил свои рассуждения Джарек. — Мы едем к Разведывательному агентству Германа Блейда! * * *       — Орел вызывает Паука! Орел вызывает Паука! Прием! Паук, почему не отвечаешь? Прием! Орел вызывает Паука!..       Осознав всю бессмысленность этой затеи, Кира бросила передатчик, который Призрак все же отдал ей после самоотверженных угроз ножом, на стол. Она легла на кровать и стала изучать потолок, пытаясь отвлечься от бесконечных мрачных мыслей. Она со стоическим упорством держалась убеждения, что не все потеряно, и не могла вынести бездействия. Кира вновь села на кровати и включила передатчик:       — Орел вызывает Лиса! Прием! Орел вызывает Лиса! Лис, ответь! Прием!.. — совсем отчаявшись, она кинула передатчик в стену. — Шайтан, и с этим дохлый номер! О Аллах, да что же мне делать?!       Она аккуратно проверила повязку на ране и, убедившись, что все в относительном порядке, решительно пошла в кабинет Кэно. Дверь была распахнута, в кабинете царил тот же рабочий беспорядок, что и до отправления на операцию — стол был завален схемами секретной базы и планами атаки. Только посреди этой горы тактических разработок появились два листка бумаги, которых не было раньше. На бумаге было что-то нарисовано серым карандашом.       — Странно, — отметила Кира. — Не похоже на план или схему. Откуда это здесь?       Женщина взяла листы со стола. К ее удивлению, это оказались рисунки, небрежные, но реалистичные наброски, сделанные на скорую руку. На одном был изображен Кэно за прутьями решетки тюремной камеры, на втором — Джарек, обвешанный оружием и идущий к черному джипу. Кира в недоумении перевернула лист. На обороте стояли три неровные печатные буквы: «Jar».       — Джарек, — Кира вздохнула. — Хочешь сказать, что Кэно арестован, и ты один идешь его освобождать? Как бы ни так!       Конечно, обстоятельства складывались весьма странным образом: Джарек не отвечал на сообщения, не записывал в телефон ее номер, не выходил на связь, а теперь оставил рисунки вместо того, чтобы просто написать записку. Ведь гораздо быстрее было бы чиркнуть на листке: «Кэно арестован. Отправляюсь ему на помощь. Джарек». Да, как говорил вожак, каждый в этом клане сходил с ума по-своему, но столь непонятное поведение, да еще и в критически сложившейся ситуации, никак не ожидалось со стороны этого человека, который всегда был правой рукой главаря. Кира дала себе зарок серьезно с ним поговорить, но только после того, как Кэно вернется на базу.       Женщина вернулась в свою комнату, быстро сунула в ботинки ножи и перезарядила два кастомизированных пистолета Colt Government model восьмидесятой серии. Она отправилась в гараж, оседлала мотоцикл и рванула в город. Вдруг ее запал остыл из-за затерявшейся в наплыве невыносимых эмоций здравой мысли, что она понятия не имеет, куда ехать.       — Вероятнее всего, в Разведывательное агентство, — лихорадочно думала Кира. — Хотя не факт.       Женщина достала передатчик. Это был последний шанс вернуться во всеобщее дело.       — Орел вызывает Базу, прием!       — База Орлу, как слышно? Прием! — ответил Дракула.       — База, ответьте: Лис и Скорпион направились к Разведывательному агентству?       — База Орлу: данные верны.       Кира оживилась и даже улыбнулась:       — База, дайте координаты.       Дракула объяснил женщине, куда ехать. Она решительно мчалась по трассе сквозь холодный неутихающий дождь, обгоняя ветер. Впереди появилась четверка знакомых черных джипов. Автомобили заворачивали за угол.       — «Черные драконы»! — радостно отметила Кира и прибавила скорость.       Лихо маневрируя, периодически выскакивая на встречную полосу, петляя между машинами, она смогла быстро догнать «Черных драконов» и поравняться с идущим впереди всех автомобилем Джарека. Тот давно заметил ее в зеркале заднего вида. Джарек опустил стекло и закричал:       — Какого хрена тебя сюда принесло? Призрак говорил тебе остаться!       — Да как ты можешь?! — вскричала Кира. — Сукин ты сын, как ты только посмел допустить мысль, что я не приду на помощь Кэно?! Проклятье, да как вообще мы могли допустить это?! Джарек, ты же веришь в этого своего католического Бога?       — Скажешь тоже — «католического Бога»! Верю, а что? — удивленно ответил он.       — Так вот и передай своему Богу, что он — мудак! — отчаянно выбранилась Кира.       — Тогда и ты передай своему Аллаху, что он — кретин! — отплатил той же монетой Джарек.       — Поговорили! — со злобной иронией бросила Кира. — Я пойду в саму Преисподнюю за Кэно! На базу я ни за что не вернусь!       — Ты ничего не понимаешь! — продолжал кричать Джарек, указав ей на сверкающий детонатор на своей груди. — Я готов взорвать это гребаное агентство вместе с собой, если не будет выхода!       — Тогда я сделаю все возможное, чтобы выход был! — отрезала Кира и уверенно повернула вслед за Джареком. * * *       Среди промозглой дождливой ночи, когда большая часть населения города видела не первый сон, Разведывательное агентство продолжало работу. В рабочем кабинете за столом, освещенным только настольной лампой, сидел и курил сигарету капитан Сил специального назначения Александер Брайан. Он зевнул и лихорадочно потер пальцами глаза и изгиб своего орлиного носа — Брайан ощутимо устал напряженно смотреть в монитор, и его изрядно клонило в сон. Сонливость развеялась, когда дверь кабинета отворилась. Александер поднял прищуренные черные глаза на вошедшую в помещение женщину в темно-зеленой тактической экипировке, плотно облегающей стройное тело, и черной кепке с эмблемой Разведывательного агентства. Он погасил сигарету и приветливо улыбнулся.       — Капитан Брайан! Здравия желаю! — поприветствовала его Соня Блейд. — Значит, Вы проверяете данные. Вам удалось установить личность задержанного?       Капитан Брайан задумчиво почесал темную щетину на щеке:       — По отпечаткам совпадений нет — нигде лично не засветился. А вот по тому, что осталось от лица, есть одна версия. Прошу, лейтенант Блейд.       Он передвинул свое кресло, чтобы она могла подойти к столу и взглянуть на монитор. Соня впилась озлобленным взглядом в черно-белое изображение.       — Это капитан Сил специального назначения Т.Дж. Гаррет. Фото старое, из личного дела, 1969 год. Здесь ему восемнадцать лет — понятное дело, должен был сильно измениться. Но форма носа, мочки ушей, эта впадина между бровей…       Соня Блейд выпрямила спину и скрестила руки на груди:       — То есть, по-Вашему, такое животное могло попасть в ряды «зеленых беретов»?! И что, у него чистое прошлое?       Александер развел руками:       — Там никакого прошлого. Вроде как он приехал из Тасмании, а дальше след теряется. Миграция в США, служба, как способ получить гражданство… Кто будет что подозревать, если он был хорошим солдатом?       Белокурая воительница презрительно сощурила холодные синие глаза:       — Нет, эта тварь не может быть «беретом»! Что там еще в личном деле? — она забрала «мышку» из-под ладони Брайана и пролистала файл: — Серебряная Звезда, три «Пурпурных сердца»… Серьезно?!       — Он служил в Пятой группе спецназа на Ближнем Востоке. Говорят, солдаты там хлебнули такого… У кого угодно могла съехать крыша.       — То есть, у него по полной съехала крыша — а командование ему «Звезду»?! Бред! — Соня Блейд умолкла, шумно дыша от едва сдерживаемого гнева. То, что смог раскопать капитан Брайан, никак не вязалось с картиной личности ее заклятого врага. Эти два портрета были категорически несовместимы. Версия выглядела для нее совершенно абсурдной.       — Где он сейчас? — прервав молчание, спросила лейтенант.       — В допросной, — развязно ответил Брайан и встал из-за стола, чтобы налить в кружку горячего крепкого кофе. — Герман Блейд вызвал серьезного мужика, который умеет выбивать информацию и не из таких.       Льдисто-голубые глаза Сони расширились, а брови в негодовании сдвинулись к переносице:       — Как? Я же говорила: даже со связанными руками этот бандит представляет особую опасность!       — Ты про кибернетический имплантат на его лице? — уточнил капитан, заливая крутым кипятком кофейный порошок. — Управление им осуществляется его нервной системой, так что эта проблема решилась очень просто.       — И как же?       — Местная анестезия. Ему вкололи новокаин.       — Я могу лично его допросить?       Капитан Брайан усмехнулся, вновь сощурив осоловелые черные глаза:       — А-а, личные счеты! Только в моем присутствии. Никто не знает, что взбредет в голову этому «животному».       В это время в допросной, посреди которой стоял железный стол в ржавых пятнах крови, горел свет. За столом, спиной к тяжелой околоченной железом двери сидел Кэно. Позади него стояли двое агентов с автоматами. Его притащили сюда, едва он пришел в себя. Раны, которые час назад нанес ему Мавадо, уже не давали о себе знать. Эти раны стали несущественной мелочью, ничем в сравнении с тем, что с ним сделали после задержания проклятые «борцы за справедливость».       — Ну что, сволочь, будешь говорить или нет?! — спрашивал темнокожий майор, расхаживая по комнате кругами и наматывая на кулак цепь. — Кто ты?! Настоящее имя!       Кэно поднял голову, глаза ему заливала кровь. Наручники сильно мешали кровотоку в кистях рук — он с трудом мог согнуть и разогнуть пальцы. Тем не менее, он сжал кулаки, впиваясь в майора глазами, полными ненависти. Казалось, даже его искусственный глаз горел неукротимой яростью.       — Говори с моим кулаком, мудак, — лицо не хочет тебя слушать!       Майор наотмашь ударил анархиста обернутым цепью кулаком в челюсть. Кэно согнулся над столом и захаркал кровью.       Дверь допросной со страшным скрежетом открылась, и в помещение вошли Александер Брайан и Соня Блейд. Капитан держал в руках толстенную папку с бумагами и кружку горячего кофе.       — Можете дать нам немного времени, майор Бриггс, — обратился Брайан к афроамериканцу.       — Под Вашу ответственность. Но если что — я тут рядом, — нехотя согласился майор и удалился.       Пришедшие сели за стол, Брайан передал Соне папку. Лейтенант Блейд перебрала несколько бумаг, с торжествующе-грозным выражением лица закрыла папку и, складывая руки куполом, взглянула исподлобья на окровавленное разбитое лицо террориста.       — Здравствуй, Кэно. Вижу, над тобой уже изрядно поработали, — издевательски начала говорить лейтенант Блейд, ни на миг не разрывая зрительный контакт со схваченным смертельным врагом, каких бы усилий ей это ни стоило. — Ты ведь рассчитывал не на такую нашу новую встречу? На твоем месте я бы дала чистосердечное признание, пока из меня не сделали отбивную.       Кэно обнажил зубы в перекошенном оскале и показал женщине средний палец. Соня более не могла сдерживать неистовые эмоции. Она схватила со стола кружку Брайана и выплеснула кипяток в лицо арестованному террористу. Кэно не успел увернуться, жидкость сильно обожгла то, что осталось живого на правой половине его головы.       — Ты сука! — сжимая зубы, прорычал Кэно. Соня Блейд с довольным видом сложила руки на груди и издевательски ухмыльнулась. Ее душу переполняло какое-то крайне странное, неведомое ей до сего дня чувство, смесь триумфа и возбуждения с легким омрачающим оттенком страха перед внешним видом собственной победы. Кровь стыла в жилах при виде многочисленных увечий, кровоподтеков и ссадин на чужом теле, и усмирить нервы лейтенанта могла только одна мысль: перед ней не человек, перед ней — беспринципный убийца.       — Так что насчет моего предложения, Кэно? — саркастически обратилась она к врагу.       Кэно в упор уставился на нее так, что она невольно съежилась под его тяжелым взглядом.       — А, может, ты у меня отсосешь, детка? — ответил он, сплевывая на стол — во рту не исчезал отдающий железом вкус вязкой крови. — Хер тебе в задницу, а не чистосердечное признание! И пытками меня нечего пугать — и не такое дерьмо видал!       Соне Блейд становилось не по себе. Она чувствовала какой-то жар в груди, отдаленно напоминавший жажду крови. С ней никогда не было такого раньше. Встреча с тем, кого она желала проучить, унизить и истязать до смерти все это время, ввергала ее в напряжение, граничившее с сексуальным.       — Что ж, Кэно, — вновь заговорила она с арестантом, указав на его уголовное дело в папке, которую принес Брайан. — Поговорим о том, что числится на твоей совести…       — За три смены всего не перечислишь! — прервал ее грубый выкрик Кэно. — Но моих деяний там, в лучшем случае, две трети. Остальное вы, сукины дети, на меня повесили! Может, еще теракты Аль-Каиды мне приплетете?! Валите на меня все, только в таком случае моя смерть не решит и десятой части ваших проблем. Че, мудакам у власти и так сойдет? Или вы прикрываете их задницы, потому что им выгодна эта сраная война?       Лейтенант Блейд сжала трясущиеся кулаки. Капитан Брайан видел, что ее захлестывают эмоции, и ему это отчаянно не нравилось. Он сожалел, что допустил ее к допросу, и теперь опасался, что она может наделать глупостей. Ей нельзя было позволить сорваться. Капитан нервно откинул со лба блестящие от пота волосы и выхватил пистолет, направив ствол на террориста.       — Молчать! — гневно крикнул он. — И не думай, что я запугиваю тебя, мразь! Он действительно заряжен!       Александер нажал на курок. Громкий выстрел слился воедино с криком Кэно — пуля попала ему в плечо. Боль и жар разошлись по всей левой руке, кровь стекала по избитому плечу и мускулистой груди анархиста.       — Знаешь, детка, кое в чем я сознаюсь, — ехидно промолвил Кэно, опомнившись от боли. — Взрыв комплекса зданий в 2001 году — моя работенка. Поговаривают, там твой братик работал, да?       Соня в ярости ударила кулаками по столу. Брайан выстрелил в Кэно еще раз, на сей раз в левую ногу. Анархист закричал, запрокинув голову назад, Соня опустила глаза, чтобы не видеть его лицо, до неузнаваемости искаженное муками. Немного пересилив боль, Кэно устало опустил голову на холодный стол. На несколько секунд наступила тишина, которую тревожило только хриплое затрудненное дыхание тяжелораненого террориста. Александер Брайан схватил Кэно за ворот жилетки, заставляя его сесть ровно, и медленно засунул холодный серебристый ствол Кольта Combat Commander за пояс ему в штаны. Казалось, глаза Кэно уже ничего не видели перед собой — в этих глазах теперь застыл смертный ужас, первобытный животный страх.       — Значит так. Слушай сюда, урод! Или ты подпишешь все бумаги, своим гребаным настоящим именем, или я нажимаю на курок. Это ясно?!       Кэно не мог произнести ни слова в ответ. Капитан Брайан ударил его кулаком в висок, на стол полетели брызги крови.       — Хватит, — задыхаясь, прохрипел террорист. — Больно же, начальник. На мне же, сука, живого места нет. Сними наручники — я подпишу.       Капитан достал ключ и освободил руки Кэно. Тот потер свежие красные рубцы на запястьях, оставленные наручниками. Брайан достал из папки несколько бумаг и кинул их на стол перед арестантом. Убрав пистолет в кобуру, он подошел к Соне Блейд, бросив на нее сердитый взгляд из-под насупленных бровей.       — Это не соревнование двух эго, а допрос. Нужно придерживаться стратегии.       Кэно опомнился от боли. Он начал понимать, что снова чувствует правую половину лица. Горячая жидкость ускорила отход от местной анестезии. Это был его шанс. Террорист небрежно вместо подписи черкнул на бумагах «Т-800» и решительно поднял голову. Соня заметила, как глаза главаря «Черных драконов» со злобой буравят спину Брайана, но не успела никак среагировать. Лазерный луч прошел у капитана между лопаток и вырвался из груди, разбрызгивая во все стороны кровь. Двое агентов безопасности приготовились стрелять, но Кэно резко вскочил, схватил автоматы за стволы и крутым движение снизу вверх провернул их наружу, выламывая обоим солдатам руки. Не обращая внимания на хруст костей и крики боли, он пнул одного из агентов в грудь, а второго расстрелял из отобранного у него же оружия. Оставшийся агент безопасности попытался подняться, но тяжелый ботинок Кэно саданул его снизу по челюсти с такой силой, что переломил шею. Соня подбежала к упавшему без сознания Александеру Брайану и выхватила его пистолет.       — Бросай оружие! — закричала она и выстрелила в стену, у которой стоял Кэно. — Это был предупредительный выстрел.       Кэно бросил автомат и поднял руки, не отрывая глаз от пистолета в руках Сони Блейд. Она тут же осознала, что совершила ошибку. Выстрел лазером не только лишил ее оружия, но и изрядно поранил руку. Соня припала спиной к стене и застонала от боли. Кэно, надменно игнорируя собственные раны, настолько только было возможно, подошел к Брайану, левой рукой приподнял его за горло, а пальцами правой руки одним резким движением насквозь пробил уже поврежденную лазером грудную клетку. Соня потеряла самообладание — ей не хотелось продолжать видеть это и осознавать, что произошло, но она не могла отвести взгляд от окровавленных стиснутых пальцев преступника, в которых сочился какой-то темно-бордовый комок чужой плоти. Женщина чувствовала, как к горлу спазмом подступила боль и тошнота, она открыла рот, но не могла произнести ни слова. С практически звериным рыком и безумным блеском в глазах Кэно рванул руку из тела Александера. Пальцы главаря «Черных драконов» сжимали все еще бьющееся сердце.       — Жалкая идиотка! Не уж-то ты думала, что сможешь расправиться со мной? Тебя же предупреждали! Не стоило лезть не в свое дело, детка. Не захотела по-хорошему — будет по-плохому. С каждой, сука, мразью на службе власти будет по-плохому!       Кэно швырнул сердце Алесандера Брайана на пол, скаля зубы, и еще раз сплюнул кровь. Соня вскрикнула от неописуемого ужаса, когда облитые кровью шершавые ладони террориста коснулись ее запястий. Кэно вцепился в ее руки и с неистовой силой прижал ее к стене, приблизившись к ней вплотную всем телом. Соня почувствовала на шее его горячее рычащее дыхание. Его губы приблизились к самому ее уху:       — Что, сука, нравится?! Тебе давали шанс, детка, что ж, ты его не оценила. Так что я убью тебя. Да, убью…       Он положил правую руку на шею женщине с начал медленно, с упоением сдавливать ее горло, но в этот миг дверь с грохотом распахнулась. В допросную влетел майор Бриггс в сопровождении нескольких агентов безопасности. Афроамериканец схватил железный стул и огрел Кэно по голове. Террорист растянулся на полу, раскинув руки. Соня закрыла лицо руками, тяжело дыша.       — Унесите его в камеру, — приказал майор агентам.       Двое мужчин схватили Кэно за руки, еще двое — за ноги и понесли по мрачному, совершенно темному коридору. Соня Блейд, до сих пор вздрагивая всем телом, наблюдала, как на гладком сером полу остается кровавый след. Но стоило ей хоть на миг закрыть глаза, как перед взором возникала картина невообразимого ужаса — вырванное кровоточащее сердце Александера Брайана в руке Кэно. * * *       — Приехали! — сообщил Джарек и остановил машину.       Кира осмотрелась. Большой разницы между штабом Разведывательного агентства и базой «Красного дракона» не было заметно, только забор здесь был более внушительный — толстый и высокий, кирпичный, увенчанный колючей проволокой.       — У нас нет планов здания, — отметила она.       — У нас вообще нет плана, — развел руками Джарек с горестной усмешкой. — Будем импровизировать! Благослови Господь!       Из джипа вышел Призрак, переодетый в темно-зеленую парадную форму с планками наград и серебряными крыльями на груди.       — Надо было покрасить волосы, что ли, — промолвил он, надевая зеленый берет. — А то возраст солидный, а до сих пор капитан, получается.       — Так это тебя война состарила! — ободрил его Джарек. — Не бери в голову мелочи. Соберись и помни о времени.       Байкер проверил циферблат наручного таймера, Безликий вручил ему кожаный дипломат. Призрак выпрямил спину, расправил плечи и твердым шагом направился к воротам. За ним из машины вышел Кабал и остановился, напряженно наблюдая за происходящим. Как только Призрак завел разговор с агентами безопасности, Безликий короткими перебежками метнулся к кирпичному ограждению. Кира видела, как ловко подрывник устанавливает взрывные устройства.       — Я лейтенант Сил специального назначения Джозеф Гаррисон, меня вызвали сюда по делу Кэно! — убеждал агентов Призрак, с высокомерным видом чеканя слова.       — У нас приказ для всех по поводу документов, — озвучил агент свои служебные обязанности.       — Что?! Как ты, молокосос, разговариваешь со старшим по званию?! — Призрак явно вошел в роль, но тут же сам спохватился, чтобы не переиграть. — Доложите начальству. Прибыл лейтенант Гаррисон, — потребовал он и взглянул на таймер на запястье.       Он выждал несколько секунд и со всей силы швырнул дипломат к воротам. Тут же Кабал сорвался с места и, схватив переодетого байкера, в долю секунды вышвырнул его из эпицентра взрыва и упал с ним на землю, закрыв голову руками. Взрывное устройство в дипломате не только повредило стальные ворота, но и запустило цепную реакцию, активируя взрывчатку, которую Безликий успел установить практически по всему периметру. От массивного ограждения осталась лишь груда кирпичей, агентов просто растерзало на части осколками. Призрак, пошатываясь, встал на ноги и побежал за Кабалом обратно к джипу.       — Всем приготовиться! — скомандовал Джарек. — Мы пойдем в наступление первыми!       — Жесткая импровизация! — отметила Кира. — Дайте мне хорошее оружие, а то у меня только ножи и пистолеты.       Джарек достал из багажника дробовик Mossberg 590.       — Хорошая вещь, — прицелившись, произнесла Кира. Джарек улыбнулся, закинув на плечо автомат Калашникова. Безликий взял еще две сумки со взрывчаткой, Кобра, Тасия, Картер, Призрак и Кабал также достали оружие.       — Тремор, оставайся у ворот со своей пушкой. Если только они вызовут подкрепление — пали не задумываясь!       Тремор кивнул и сел в машину, в салоне которой Кира заметила гранатомет SMAW.       — Да уж, подготовились вы основательно, — сказала она, чувствуя себя немного не в своей тарелке.       — За анархию, — прошептал Джарек, ударив себя кулаком в грудь, и бросился бегом к штабу Разведывательного агентства. * * *       Кэно пришел в себя и медленно открыл глаза. В затылок ударила сильная боль. Он протер ладонями лицо от пота и запекшейся крови — правая половина головы вновь лишилась чувствительности, плюс ко всему дико разболелись зубы. Он сковырнул ногтями волдырь на обожженном кипятком правом ухе. Не последовало никаких ощущений. В остальном теле анархист чувствовал озноб, у него сильно ломило суставы, а напряжение в лишенных сил мышцах вызывало до тошноты несносные мучения. Кэно присел на койке. От сильной боли во всем теле перед глазами заплясали пятна, голова просто раскалывалась. Дышать почему-то было сложно, словно каждый вдох давался с усилием, превозмогающим страдание.       Сквозь амбразуру в двери камеры предварительного заключения Кэно увидел пустые темные коридоры, где не было ни одной живой души.       — Лучше умереть стоя, чем жить на коленях, — невольно подумал он. — Но что, сука, может быть хуже, чем умирать, не вставая с колен?! Оказать сопротивление я уже не в состоянии. А что дальше? Суд, с резонансом на весь гребаный мир? Ох, эта сука и насладится! И в конце смертный приговор. Дьявол, лучше бы этот ниггер размозжил мне череп!       Он стянул с койки простыню и разорвал ее, чтобы перевязать раны. Тюремные простыни делались из специальной ткани повышенной прочности, но Кэно оказалось под силу разорвать ее руками.       По коридору звучным эхом разнеслись отзвуки взрывов. По всей длине коридора вспыхнули алые мигающие лампы, жалобно завыла сирена.       — Боевая тревога! — донесся откуда-то издалека крик одного из офицеров спецназа.       — Ублюдки траханные, получите! — закричал кто-то и начал стрелять. — Бесплатно!       Судя по звуку, стреляли четыре Mossberg’а и три Калашникова. Агенты Германа Блейда не промедлили с ответом, но и не перехватили инициативу — к семерке анархистов в авангарде явилось солидное подкрепление из яростных бойцов, еще недавно мужественно сражавшихся с чудовищами, созданными кланом Мавадо.       — «Черные драконы»! Задайте им жару, ребята! — лицо Кэно озарило какое-то подобие перекошенной улыбки.       На этаже с тюремными камерами неистовая перестрелка прекратилась, и противники схлестнулись в рукопашную. Анархисты прорывались жестко и отчаянно, готовые, если нужно, прогрызать себе дорогу зубами, пока сиплый крик о том, что скоро здание взлетит на воздух, не обратил в бегство оставшихся спецагентов. Звуки борьбы продолжались — не все цепные псы полковника Блейда спешили отступать, но Кэно уже не приходилось сомневаться в триумфе «Черного дракона». Припав спиной к стене, скрестив на груди руки, он закрыл глаза и горестно затянул:       Build a fire a thousand miles away       To light my long way home.       I ride a comet, my trail is long to stay.       Silence is a heavy stone.       I fight the world and take all they can give,       There are times my heart hangs low.       Born to walk against the wind, born to hear my name,       No matter where I stand I’m alone.       — Ха! Он понял, что мы пришли! — радостно воскликнул Джарек, подхватывая мотив воинственным криком во все горло:       Stand and fight!       Live by your heart!       Always one more try:       I’m not afraid to die!       Stand and fight!       Say what you feel,       Born with a heart of steel!       За ним к распеву присоединилась Кира, ее голос был столь же твердым и воодушевленным:       Burn the bridge behind you, leave no retreat.       There’s only one way home.       Those who laugh and crowd the path and cut each other’s throats       Will fall like melting snow.       Не помня себя от радости, Кэно перешел на крик:       They’ll watch us rise with fire in our eyes,       They’ll bow their heads, their hearts will hang low.       Then we’ll laugh and they will kneel and know: this heart of steel       Was       Too hard to break, too hard to hold.       По коридору гремели маршем решительные быстрые шаги. Анархисты подбежали к камере, в которую кинули их главаря. Кэно вскочил и бросился к двери. Его глаза встретились с глазами Киры. Он открыл рот, но ничего не смог сказать.       — Сейчас, — произнесла она.       Джарек присел на корточки у двери и достал тонкое стальное «перо». Он мастерски взломал замок и пнул ногой железную дверь. Кира тут же бросилась вперед, чтобы заключить в объятия лидера «Черных драконов».       — Я знал… — прошептал Кэно со спокойным лицом. — В это я всегда верил. Свобода!       — Ты серьезно ранен. Сможешь идти? — взволнованно спросила Кира, осматривая увечья на его теле.       — Детка, все нормально, — ответил он откровенной ложью. Тут его внимание привлекло то, что от локтя по руке Джарека течет кровь, и он сразу осведомился: — Вы-то как?       — Соня — сука! — закрывая рану, говорил Джарек. — Хотя, девка, конечно, весьма ничего — я бы ее трахнул! Жестко! — анархист похотливо облизнулся.       — Если возьмем ее в плен, предоставлю тебе такую возможность, — с коварством ответил Кэно. — А потом я вытатуирую наш герб у нее на заднице!       — Безликий заложил здесь нереальное количество взрывчатки, — сообщил Джарек. — Пора уносить ноги.       Он бросился по лестнице вверх, призывая всех следовать за ним.       — Куда тебя несет?! — окликнул его Кэно.       — На крышу! Нас ждут два вертолета!       — А как же Тремор? — испуганно воскликнула Тасия.       — Его уже забрали наши, — успокоил ее Джарек.       Безликий помог Кэно выбраться на крышу. Главарь чувствовал, что озноб и ломота в теле все еще не покидают его, и очень сильно хромал на левую ногу. Небо рассекал гул двух черных вертолетов. Один из них плавно снижал высоту.       — Сталкер! Спускайся! — закричал Джарек, махая руками.       Из-за шума вертолета у Кэно снова начала болеть голова. Сталкер осторожно посадил машину на крышу. Джарек и Безликий провели Кэно к вертолету, за ними на борт взошли Тасия и Кира. Сталкер начал набирать высоту. Оставшиеся анархисты заняли второй борт.       — Ну что, суки, взяли «Черных драконов»? Поцелуйте меня в зад! — ликующе закричал Джарек, глядя на толпившихся вокруг здания агентов, которым удалось выжить.       Он разорвал свою черную футболку, открыв на груди татуировку в виде оскалившегося волка — набитого еще по молодости знака его готовности на самые жестокие преступления ради своих, который теперь соседствовал с изображением распятия слева в области сердца.       — Десять, девять, восемь, семь, — хриплым шепотом отсчитывал Безликий, глядя на таймер, — шесть, пять, четыре, три, два, один…       Языки желто-горячего пламени рванулись из окон штаба Разведывательного агентства, стены разлетелись на бетонные осколки, вверх медленно поднимались клубы черного дыма.       — Красиво рвануло! — с замиранием сердца прошептал Безликий, снял очки и протер глаза. — Каждый раз, когда смотрю на это — за душу берет. Так пострадал из-за экспериментов со взрывной техникой, а бросить не могу. Забавляюсь, как ребенок. Ничего не могу с собой поделать.       — Да ты и есть большой ребенок. Только игрушки у тебя посерьезнее, — Тасия ухмыльнулась.       Джарек перекрестился, мысленно благодаря своего бога, и отбросил в сторону детонатор.       — Джарек. Мне нужно серьезно поговорить с тобой, — окликнула его Кира.       — О чем? — несколько удивился анархист.       Кира покачала головой:       — Ты стал каким-то странным…       Джарек тягостно вздохнул:       — Я знал, что ты спросишь. Я не стал странным — одна особенность была во мне изначально.       — Какая?       Глаза Джарека жестко сверкнули.       — Об этом знают только два человека: я и Кэно, — нехотя проговорил он.       Кира схватила его за руку:       — Поверь, ты можешь мне доверять…       Джарек недоверчиво взглянул ей в глаза:       — Побожись.       — Голову даю на отсечение — я могила! — Кира провела большим пальцем по шее, как это делал сам Джарек. Анархист одной рукой обнял ее, и его губы вплотную приблизились к ее уху.       — Послушай, — шепотом заговорил он, хотя его голос и так заглушался гулом вертолета. — До прихода в клан я был никем — уличным карманником, жалким вором, больше ничего. Я жил на улице, в голоде и нищете, у меня были большие проблемы с законом, и никто не знает, до чего бы я докатился, если бы не «Черный дракон»…       — При чем здесь то, что ты не записал моего номера, оставил на столе рисунки?.. — перебила его Кира.       — Не торопи события, — воскликнул Джарек, раздраженный ее нетерпением. — Меня ценят в этом клане, потому что у меня много навыков. Я способен за пять минут разобраться в устройстве любого механизма, с легкостью взламываю замки, очень метко стреляю и метаю лезвия и ножи, так как у меня идеальный глазомер, выполняю сложнейшие чертежи в великолепной графике. У меня очень остро развито чувство опасности, я полезный стратег и тактик, потому что могу предугадывать будущее, мои инстинкты меня никогда не подводят…       — Ладно тебе, я знаю о твоих достоинствах. Давай по делу.       Джарек прикусил губы и опустил голову, нервно растирая костяшками пальцев правую бровь, которая снова задергалась в мимическом тике. Помолчав некоторое время, он пригладил рукой свои редкие черные с проседью волосы и снова прошептал Кире на самое ухо:       — При всем этом я не умею ни читать, ни писать. Я ударенный головой, у меня аграфия.       Кира замолчала. Она пребывала в растерянности и уже жалела, что начала этот разговор, когда поняла, как тяжело Джареку давалось это признание.       — То есть? — непроизвольно вырвалось у нее.       — Я всегда был безграмотным, даже очень. Благо, техническая одаренность позволила мне в свое время получить мой берет. Я и сейчас выполняю в уме очень сложные вычисления с небывалой легкостью. Но после ранения писать и читать — как отрезало. На самом деле… мне это и не нужно, понимаешь? Мне всегда проще было изобразить на бумаге свои мысли, чем накарябать пару строк. К тому же, хотя, может, это и совпадение, но раньше я разве что угадывал счета матчей, а теперь, как знаешь, я пророк.       — Но рисуешь ты прямо как профессионал, — Кира улыбнулась и погладила Джарека по плечу. Он опустил руку и начал что-то искать во внутреннем кармане жилетки. Джарек протянул Кире затертый листок бумаги, сложенный вчетверо. Женщина не решалась взять листок из его рук.       — Держи, — резко настоял Джарек. Кира взяла лист и развернула — это был еще один рисунок, выполненный серым карандашом. На нем она увидела себя, сидящую на «Харлее» за спиной Кэно, крепко обнимая главаря, и на них обоих были байкерские кожаные жилетки, украшенные значками многочисленных мотофестивалей.       — Да ведь это мы в Кельне! — растерянно бросила Кира, широко улыбнувшись в восхищении. — InterMot, лучшая авантюра осени… Так вот, что ты там рисовал! Вышло круто, чего не показывал?       — Не только это, у меня оттуда много эскизов на память, — махнул рукой Джарек. — Я не знал, как ты отнесешься, с твоей религией…       Кира дружелюбно улыбнулась ему:       — Посмотри на меня — какая религия? Просто… в тяжелые моменты хочется во что-то, но верить…       — Тут я тебя прекрасно понимаю. Ты только пообещай, что не будешь трепаться о моей дырке в голове. Пророк, ударенный головой — это ж идиотских шуток не оберешься.       — Я уже обещала. За мной не заржавеет.       — Ты славная, — прошептал ей на ухо Джарек и по-дружески поцеловал ее в щеку.       Вдруг она почувствовала резкую вспышку острой боли внизу живота. Лицо ее побледнело, по телу разошелся озноб. Она согнулась, схватившись руками за живот и закусив губы.       — Кира! — закричал Кэно, вскочил на ноги, несмотря на боль, и, подойдя к ней, бережно взял ее за плечи. — Что?!       — Она была ранена, — откликнулся Джарек.       — Это не рана, — сквозь стиснутые зубы простонала женщина.       Кэно крепко обнял ее.       — Сейчас, — прошептал он, — вернемся на базу, Сорокин тебя посмотрит. Он нормальный врач, русские врачи — хорошие специалисты, которые знают свое дело.       — Сколько раз Вася напивался и прогуливал универ? — припомнила Кира. — У него же в итоге диплома нет!       — Да ладно. Обычный соблазн — поехал в другой город, допоздна развлекаться на концерте группы «Мастер». Помнишь:       Я пепел на ветру.       Пыль и пепел на ветру.       Золотистый свет далеких звезд       Спрятан в тайне рок-н-ролльных слез.       Пальцы в кровь изранены струной…       Дальше слов он просто не помнил. Русским он владел поверхностно, хотя от Васи и Безликого этот язык знали почти все участники клана, даже молодой Кобра начинал осваивать его. Зато Кэно помнил, что это красивая песня.       — Под эту песню мы с тобой танцевали в баре «Valhalla», — вспомнила Кира и улыбнулась, опустив густые черные ресницы.       Кэно поцеловал ее. Ему также было приятно вспоминать такие безмятежные дни.       Вертолет летел быстро. Кира закрыла глаза. Она пригрелась в объятьях Кэно, и боль немного отступила. Когда Сталкер и второй пилот «Черных драконов» посадили вертолеты, Призрак по просьбе Кэно взял женщину на руки и понес в лазарет. Раненый главарь пошел за ним, тяжело дыша и испуганно глядя вперед, но ничего не видя перед собой, кроме фигуры товарища в темно-зеленой форме с рыжеволосой женщиной на руках.       — Вася, твою мать! — крикнул Призрак, остановившись перед дверью лазарета.       Сорокин поспешно открыл дверь.       — Кире плохо, — доложил байкер. — Похоже, не из-за ранения.       Вася взглянул на лицо Кэно. Главарь смотрел перед собой в одну точку, насупив брови, мышцы его лица напряглись до того, что побелели, на левом глазу выступили кровеносные сосуды. Он смотрел с такой душевной болью, страхом и мольбой, как никогда. Он ни на секунду не отрывал глаз от Киры. Боль окончательно изводила ее, нахлынула болезненная тошнота. Женщину уложили на стол, Сорокин отошел мыть руки. Кэно погладил ее по волосам и, понурив голову, вышел из лазарета вслед за Призраком.       — Ты куда собрался? — окликнул его врач. — Ты ранен!       — Забудь обо мне! — отчаянно вскричал Кэно. — Спасай Киру! Живо! Иначе, твою мать…       Он не закончил фразу. Он сел на пол у стены, обхватив голову руками. Он забыл о боли, забыл о неудачной миссии, забыл о том, какие ужасы видел на базе «Красных драконов» — он думал только о Кире. Кэно вспомнил, как впервые поцеловал ее в Афганистане и сразу захотел увезти ее в Америку; как обучал ее ножевому бою и орал: «Да не ссы ты меня ударить! Сейчас я твой противник! Ты должна понять — я твой противник! Давай, детка!»; как танцевал с ней в баре при свете поднятых зажигалок; как сражался против «Красного дракона» вместе с ней и, выйдя живым из смертельной западни, в шутку надел ей на безымянный палец кольцо от гранаты… Поток воспоминаний не прерывался: какой страстный и воинственный взгляд, какая решительность, какая сила духа и воли! Это было в ней всегда, и потому она была так прекрасна. Может, сейчас Кэно снова глядел в свою душу — и в его душе притаился страх перед потерей этой женщины. Он пожалел о том, что наговорил ей утром после секса. Она была с ним, с жестоким головорезом, с моральным мазохистом, с грубым разбойником, с воином, не сумевшим выиграть бой со своим заклятым врагом… Она готова была быть с ним всегда. И чем он отплатил ей? Теперь он всем сердцем хотел забрать все свои ненужные слова назад.       Кэно поймал себя на том, что первый раз в жизни кусал свои грязные пальцы.       — До чего же я докатился?! — подумал он, отплевываясь. — Нервы уже совсем ни к черту!       Главарь осмотрелся вокруг и заметил, что Сорокин вышел из лазарета и направился к нему.       — Вася! Живо сюда! — закричал он.       — Ты грызешь ногти? — с удивлением спросил тот.       — Ага, теперь расскажи это всему клану! — гневно огрызнулся Кэно. — Что с ней?       Вася вздохнул, достал сигареты и зажигалку и, закуривая, начал говорить:       — Значится, так: беременна твоя подруга. Вот только, видать, врезали ей в драке по-крупному — угроза выкидыша.       — Ты сможешь спасти Киру? — скорее приказал, чем спросил Кэно. — Ты обязан сделать это, мать твою! Обязан!       Вася Сорокин развел руками:       — Слушай, я хирург. Я эти дела женские только в общих чертах знаю. Я могу спасти твою женщину, но не сохранить ее ребенка. Я, конечно, сделаю все возможное…       Кэно впился в него глазами, полными отчаянной ярости.       — Делай все возможное! — закричал он. — Кира должна жить, усвоил?! Если она умрет, я тебе башку отрежу! В лучшем случае.       Врач бросил сигарету и глубоко вздохнул.       — Я понял. Не нужно повторять, — ответил он и направился обратно в лазарет.       Кира едва удерживалась в сознании, утрачивая рассудок от боли, ее кидало то в жар, то в холод, сердце бешено колотилось в груди, все тело била дрожь. Вася торопливо расшнуровал и снял с нее ботики, затем жилетку и топ, стал расстегивать ремень брюк.       — И не смей даже заикнуться о том, что я себе сильно много позволяю! — заявил он, снимая с нее брюки.       Врач ощупал ее живот, Кира простонала от острой боли. Вася вколол ей обезболивающее.       — У тебя сильное внутреннее кровотечение, — заключил Сорокин. — Ничего, ханум, держись. Ты Афган прошла и войну с «Красным драконом» — ты сильная, выкарабкаешься!       Кэно ушел в свой кабинет, достал из ящика стола «Беретту» и стал стрелять в стену. Когда патроны кончились, главарь просто швырнул пистолет в дверь. Он сидел и нервно стучал пальцами по столу, выстукивая мотив «Iron Maiden», подпевая сорванным голосом:       Show them no fear, show them no pain,       Show them no fear, show them no pain.       Show them no fear, show them no pain,       Show them no fear, show them no pain…       Последние две строчки он пропел, почти как молитву, с невыносимой болью:       Iron will, Iron fist,       How could it have come to this?       Его не занимал вопрос, как и когда он забыл про защиту — мало ли было нетрезвых дней и ночей. Он был обозлен на беспощадный рок за то, что такая обыденная ошибка могла привести к такой угрозе. Именно сейчас! «Красные драконы» играючи вырвались из осады, Разведывательное агентство получило его фото и отпечатки пальцев, верные и достойные соратники погибли, а соклановцы, считавшиеся погибшими, оказались жертвами невообразимых в своей чудовищности экспериментов! А теперь он, лидер клана, боевой отец анархистов, эгоистично думал только о своей женщине! Как можно было назвать это?!       — Кэно! Черт побери, я тебя повсюду ищу! — окликнул его голос Васи Сорокина.       Кэно резко поднял голову:       — Ну что?!       Вася остановился и с облегчением отер со лба пот:       — Кира будет жить. Хотя у нее случился выкидыш, открылось сильное внутреннее кровотечение, но я успел ей помочь. Она сейчас в своей комнате, думаю, скоро придет в себя.       Кэно вздохнул полной грудью и ударил ладонью по столу:       — Я знал, что ты справишься. Сукин ты сын!       — Идем за мной, — махнул ему рукой Сорокин.       Кэно встал из-за стола и, хромая еще сильней, чем прежде, пошел за врачом. Тот привел его в лазарет.       — И что мы здесь забыли? — недовольно спросил Кэно.       — Да так, пустяки: извлечь из твоего тела две пули, наложить швы, перевязать раны — всего ничего, — с иронией ответил Вася.       — Ну да, ну да, — проговорил Кэно и лег на операционный стол. — Только сделай все побыстрее. Я ее хочу видеть.       — Конечно, Мавадо — уникальный человек, — говорил Вася, оказывая главарю помощь. — Он тебя шпагой проткнул, да? Так вот, проткнул он тебя очень удачно — не задел ни одного жизненно важного органа, ни одного крупного сосуда. Нарочно захочешь так сделать — не получится. И расскажешь — хер кто поверит. Человека шпагой пронзили — а он отделался всего пятью швами! Вот это круто!       — Заткнись, — устало промолвил Кэно. — Мне просто повезло, всего-навсего…       Когда врач закончил свою работу, главарь спешно надел жилетку и решительно зашагал к комнате Киры. Кэно постучался, но ответа не последовало. Тогда он плавно отворил дверь. Кира сразу взглянула на него и устало улыбнулась. Слезы, которых он не видел, уже высохли на ее лице, но в ясных глазах оставалась горькая боль. Женщина лежала в постели, на ней была старая красно-черная клетчатая рубашка главаря с незастегнутыми пуговицами, так что Кэно мог видеть ее стройное, тренированное бронзовое тело.       — Привет, детка… — шепотом проговорил он.       — Кэно! — воскликнула она, встревожившись. — Ты в порядке?       — Вполне, — отвечал главарь, присаживаясь на ее постель. — Скучала по мне?       Кира взглянула на него рассерженно и в то же время небывало грустно.       — Зачем ты врешь? — упрекнула она мужчину. — Я же вижу твои раны. Что эти ублюдки с тобой сделали?! Может, тебе лучше пойти к себе и лечь отдохнуть?       Кэно отказался от предложения.       — Я буду здесь ровно столько, сколько захочешь ты, — пообещал он.       Кира улыбнулась, прикрыв усталые глаза:       — Если честно, то я хочу, чтобы ты был здесь вечно.       Ее красно-рыжие волосы были распущены, Кэно отбросил их назад с ее плеч и прильнул головой к ее груди.       — Ты-то как? — осведомился он.       Женщина ответила тихо и печально:       — Мне до сих пор больно. Ты же все знаешь… — она закрыла рукой глаза, пряча подступающие слезы. — Ты ведь мог стать отцом! К сожалению, уже не станешь…       Кэно закрыл глаза и стиснул зубы. Мысли спутались хаотичным клубком, он не мог разобраться в себе, но знал, что отчетливо чувствует боль. Боль всей своей жизни.       — Эх, детка, мир — такое дерьмо… Даже если… — он запнулся, будто не был уверен в своих словах, — когда мы изменим что-то, все равно! Мир полное дерьмо. В него ни за что нельзя приводить детей. Не в жизни.       Он умолк. А Кира не могла найти ни одного слова, чтобы ему ответить. Она любила этого мужчину, она хотела подарить ему все, что могла, высший знак своей любви, но у нее не находилось ни одного аргумента, чтобы возразить ему! Столько боли, столько гнева, столько признательности за высочайшую честность. Все сказано — и это к лучшему. С этим можно идти дальше.       Слова теперь стали излишними. Зачем они нужны, когда без слов эти люди чувствовали друг друга? Лучше было просто молчать и слушать биение чужого сердца. Джарек сегодня доказал Кире, что можно было полноценно жить без слов, и он же, честно говоря с лучшим другом о своей единственной любви, признался, что бесполезно искать словесные объяснения для чувств. Чувства были в чем-то, едва уловимом — во взглядах, в глубине дыхания, в биении чужого сердца, к которому хочется прислушиваться, сидя в тишине, в молчании. Так было даже намного проще. Искреннее. Просто глядеть прямиком в души друг друга. Без слов. * * *       — Они горой друг за друга! — сетовала Соня Блейд, стоя на руинах разрушенного штаба Разведывательного агентства. — Но как я могла так просчитаться?! Я упустила Кэно! Они уничтожили нашу базу! Что теперь будет?!       — Ты хочешь отомстить им за все? Дерзай! — произнес низкий голос за ее спиной. — Ты ведь не думала, что это будет просто, девочка.       Соня резко развернулась и встретилась взглядом с суровым мускулистым афроамериканцем, стриженным под площадку, в тактическом жилете цвета «городского» камуфляжа.       — А-а, это Вы, господин майор, — вздохнула она с облегчением, узнав своего спасителя. — Я у Вас в долгу. И, разумеется, готова понести взыскания за то, что так вышло.       — Меня зовут Джексон Бриггс, — представился майор и протянул ей руку. — Но можешь называть меня просто Джакс. Забудь о том, что было, это жизнь: если упал — встань, отряхнись и иди дальше. Теперь у нас одна цель. Я помогу тебе разделаться с ними.       Соня Блейд крепко пожала крупную ладонь Джакса. Похоже, она снова поверила в свои силы.