Сборник всего, что трогает душу

— Он такой конченый, ты бы видел его. Чимин ненавидит Хосока, терпеть его не может. Он каждодневно приходит в гости к своему незаменимому другу — Тэхёну, с которым познакомился около двух недель назад, и в компании красного полусладкого они дружненько обсуждают нерадивого Хосока. Пак жалуется на его абсолютно невменяемое поведение, аргументируя это тем, что у того улыбка дурацкая, глаза какие-то заплывшие, вместо ног — ласты. Да и вообще, он странный. Тэхён со своими красными щеками активно кивает головой, очевидно поддакивая. Он Хосока ни разу не видел, но словам Чимина верит. Этот Хосок — такая скотина… Наверное. — Так познакомь. Вы работаете вместе, да? Пакость ему сделай… Его уволят, и дело с концом, — Ким улыбается, подливая себе ещё вина. Он видит на месте Пака любимого жёлтого телепузика, и это наводит на мысль, что пора прекращать попойки. Жёлтый телепузик, а скорее всего, Пак грустно усмехается. От Хосока просто так не отделаться, он отбитый, таких ещё поискать надо. Начальство не рискует увольнять Хосока, потому что Сокджин зависим от пончиков, которые готовит Чон. У Кима временами происходит ломка. Он, конечно, соблюдает диету, но вот отказаться от выпечки Чона — грех, а гореть в Аду Сокджин вообще не намерен. — Не пойдёт. Его вернут сразу же. — Ну чел, не знаю тогда. Смирись? — Тэхёну смешно. Он не понимает, почему его любимый телепузик грустит по какому-то Хосоку и давится остатками красного вина, в то время, как бокал Кима наполняется снова и снова. — Смириться… Пьяный Чимин остаётся ночевать у друга, игнорируя настойчивые звонки мобильника. Его желудок не даёт ответить, практически до самого утра он обнимается с унитазом. Пусть сам оправдывает его перед боссом, раз такой умный. Его ненужная забота вроде «может стоит взять перерыв? Не стоит работать до поздна, Чимин» выводит Пака из себя, вынуждая протаптывать дорогу к Тэхёну. Хосок звонит каждый день. Это происходит постоянно. Практически на регулярной основе, и это, чёрт возьми, до одури раздражает Чимина. У них нет отношений, у них нет ничего, но Чон преследует его в офисе, приносит ему остывший кофе с корицей, потому что Чимин не любит горячий, и тот об этом прекрасно знает. Была даже ситуация, когда Чимин спалил Хосока за пришиванием пуговицы к пиджаку Пака. Это было нереально странно. И что ещё ужасней во всей этой нелепой ситуации — Хосок называет Чимина другом, не коллегой, не знакомым, а просто другом, продолжая делать всё, что обычно делают, мать его, влюблённые. Чимин приходит на работу. Однако, выходя из лифта, его толкает уборщица, называет пьяницей и никудышным работником, у которого зрение с самого рождения в минусе, ибо не видеть ярко-жёлтой таблички могут только совсем тупые или другими словами — все люди, носящие имя «Чимин». Он шага не сбавляет, здоровается, правда. Она — женщина хорошая, мать двух пятилетних близнецов, муж её недавно бросил и отказался платить алименты, вот она и пашет, как проклятая. Чимин даже мысли не допускает, чтобы нагрубить ей, она такого точно не заслуживает, не от лучшей жизни она людей оскорблениями осыпает. А Пак ничего… Он потерпит. Детей у него нет, мужа с нормальным поведением и ногами вместо ласт у него тоже нет. Жизнь практически прекрасна, если бы не существование недоразумения с заплывшим взглядом и стабильным статусом «френдзоню всех кого могу и кого не могу тоже», а так всё чудесно. В холле никого ещё нет. Диваны стоят совсем пустые, мягкие сидения призывают ненадолго прилечь, позволить ещё не совсем протрезвевшей голове отдохнуть в мире забвения, а заодно получить уже подписанное Сокджином заявление об его уходе. Нет уж, пусть и шатко, но Пак выстоит, за квартиру чем-то же надо платить, за свет, за воду. Чимин садится за свой качественный, шатающийся стол и начинает работать. Он набирает на ноутбуке по два раза одну и ту же строчку, потому что боится проморгать приход Хосока. Его пальцы стучат с удвоенной силой, а глаза то и дело смещают свой угол обзора до коридора. — Оу, Чимин, надеюсь тебе комфортно сидеть на своём рабочем месте? Похмелье не мучает? Сокджин подмигивает Паку, стоя в проёме его офиса. Он выглядит всё таким же ухоженным и слишком привлекательным для зажравшегося пончиками и другими Хосоковыми плюшками босса. Сокджин всегда был самым красивым, ещё со времён института этот человек знал, что красота ему дарована свыше, а раз дарована, значит ею можно пользоваться. Намджун заправлял этой компанией по производству чехлов для телефона. Он случайно увидел Сокджина на одной из вечеринок, а спустя несколько месяцев назначил его главой своего детища, подарил ему четырёхэтажный загородный дом в комплекте с рукой и сердцем. В общем, Сокджин был счастлив. Несмотря на вездесущие слухи о своей меркантильности и гордыни, он влюбился в Намджуна до того, как тот сообщил ему о своих доходах. Это была чистая любовь и без всякой френдзоны. Чимину повезло гораздо меньше. Он не ждёт подаренных домов, Пак не надеется подцепить богатого мужика с вываливающимися деньгами из карманов. Он ждёт пока конкретный, самый невыносимый человек на этой земле скажет то нужное и необходимое, что наконец-то сократит число походов к Тэхёну домой, как, впрочем, и количество выпитых бутылок. — Не мучает, но спасибо за заботу, — Чимин звучит недовольно. Внушительная фигура Сокджина закрывает проход. Он может упустить Хосока, он может снова потерять возможность поговорить с ним и поставить все точки над «и». Если Чимин ему не нужен, может стоит тогда всё прекратить? Не будет этого сладкого кофе, не будет криво пришитой пуговицы на рукаве, не будет бесконечных звонков по ночам с периодичностью в десять минут стабильно. — Хорошо, но если захочешь зайти, я к твоим услугам. Чимин не удивляется, Сокджин не похож на настоящего начальника. Он так и не научился разделять работу и друзей. Чимину это качество в Киме больше всего нравилось. Беспокойство, скрывающееся в его голосе и тревога во взгляде — всё это делает его особенным. Чимин хочет быть особенным для Хосока, чтобы исчезли намёки, некая неопределённость между ними. Сокджин уходит, прихватив с собой несколько пачек чистой бумаги, взятой из принтера Пака. Чимин матерится себе под нос. Вроде и начальник, а бумагу себе купить не может. До самого обеда Чимин занимается статистикой продаж, его настроение поднимается, а на губах начинает играть лёгкая улыбка. Всё же задумка с абстракциями была очень даже неплохой, они решили уйти от привычного дизайна с животными, тем самым открыв себе дорогу к творчеству и отсутствию каких-либо ограничений. Люди любят яркое. Они им это дают, и все счастливы. — Почему телефон не брал? — Хосок приходит в самый пик обеденного перерыва, в его руках — два стакана с душистым кофе. И Чимину приходится приложить немало усилий, чтобы не сорваться. Он отвечает ему, не поворачивая головы. — А почему я его должен брать? Сзади Чимина скрипит стул. Наверняка, Хосок решил занять своё излюбленное место у аквариума с пираньями Чонгука. Гук называет их «лапочками». Чимин через отражение монитора видит насколько плачевно состояние Хосока. Он снова не спал. Губы искусаны в кровь, а рубашка помята настолько сильно, будто он со вчерашнего дня и не раздевался вовсе. — Хосок? Слабый кивок Чона. Хосок тоже смотрит в экран. Он задерживает взгляд не на программе, а на таком же уставшем, как и он сам, Чимине. Зрительный контакт будоражит кровь, циркулирующую в венах, Чимин не помнит, когда они вот так близко разговаривали, не из-за кофе, не из-за пуговицы, а просто потому что хотели. — Когда это всё прекратится? Когда мы сможем общаться как нормальные люди? — на этот вопрос невозможно дать ответ, потому что Хосок не может смириться со своей неустойчивой самооценкой, со своей недостаточной привлекательностью для такого, как Пак. Он хочет быть для него всем, хотя и знает, что с самой первой встречи заменил для Чимина Вселенную, стал его стандартом и абсолютом в выборе спутника жизни. — Когда я стану для тебя нормальным человеком. Хосок улыбается нежно, он руку протягивает, но так и не решается прикоснуться к напряжённой спине, ладонь проходит в нескольких сантиметрах от ткани, всё не опускаясь. Чимин мотает головой, втягивает воздух, боясь выдохнуть, испортить этот момент. Ему на долю минуты кажется, что Хосоковы пальцы всё же оказываются у него на спине, на этой дурацкой рубашке, жаль, что не на коже, но потом, он снова смотрит в экран и видит Чона на том же расстоянии. Чимин медленно умирает изнутри, чувствуя во рту приевшийся вкус алкоголя. Он знает, что уже через несколько минут снова отправит Тэхёну сообщение и купит по дороге к нему домой недорогой алкоголь, знает, что снова назовёт Хосока конченым человеком, а в мыслях у него не будет ничего, кроме слова «Вселенная». Даже алкоголь не в силах разрушить эту истину, Хосок — его мир, идеальная для Чимина, но неидеальная для самого Хосока — Вселенная.