Сборник всего, что трогает душу

— Может хер с ним и домой? Тэхён смотрит на вывеску продуктового магазина, в котором продают наивкуснейшее мороженое и нет, он не хочет домой. Дома у него нет злого Юнги, которого Ким каждый раз вытаскивает наружу из студии. Намджун пару раз спрашивал почему у Мина на столе остаются полосы от ногтей. Юнги тактично молчал. А Тэхён далеко не тактично смеялся в полный голос. — Хён, тебе купить шоколадное или фруктовый лёд? Юнги хочет спать. А Тэхён терпеливо ждёт ответа на такой важный вопрос. Мину вообще не понятно как можно выбирать между льдом и настоящим мороженым… — На мой взгляд всё очевидно. — Юнги никогда не конкретизирует. Разве это так сложно? Люди задают слишком много абсолютно не значимых вопросов Юнги создаёт музыку, тратит много сил на подбор идеального звучания. Мин ничего не видит кроме своей студии, кажется весь мир вдруг приобрел очертания маленькой комнатки с качественным оборудованием и одним стареньким стулом. От него отвернулись все, кроме школьных друзей — Намджуна и Тэхёна, и он до сих пор не понимает почему. Когда они выходят наружу, Ким передаёт Мину лёд со вкусом ананаса, а сам тут же открывает упаковку с пломбиром в стаканчике. Юнги долго смотрит на эту несуразную палку с нанизанным на неё куском замороженной воды, а потом переводит злой, ужасно недовольный взгляд на Тэхёна. — Это что? — Лёд, хён. Юнги почему-то кивает. Да, это на самом деле лёд, с этим не поспоришь, с Тэхёном вообще сложно спорить. Ким не перебирает аргументы, он говорит всё, что у него на уме. И как бы это не было парадоксально, но Юнги никак не может раскусить его слова без изнанки, это слишком просто для вечно сложного Юнги. Мин начинает есть, чувствуя, как всю челюсть сводит от холода. На улице — середина осени, а он в своей лёгкой футболке без рукавов и в укороченных потёртых джинсах. — Знаешь, хён, люди не обладают телепатией, они не настолько гениальны, чтобы разгадывать тебя. Может стоит иногда отвечать прямо, а не ждать от них просветления. Иначе вместо ожидаемого мороженого, можно получить обычный лёд. — Твои метафоры ужасно банальны. — Согласен. Но почему-то не все их понимают. — Тэхён отдаёт свой стаканчик Юнги, и приглашает Мина ещё немного пройтись по дороге, прежде чем наступит полночь. — Как ты вообще со мной общаешься?Остальные оставили… Наверное, я очень тяжёлый человек. Тэхён доедает остатки льда и смотрит на звёздное небо. Золотых точек так много, а ночное полотно в десятки раз темнее дневного неба, что без фонарей оно казалось бы совсем чёрным, а не глубоким синим. С другим человеком Ким бы на это не обратил внимание, с другими ничего и не хочется замечать. А с Юнги даже этот самый обычный момент кажется особенным, по-своему значимым. — Это не так, хён. Просто люди привыкли вешать на всех ярлыки. — Тэхён ему улыбается, в свете фонарей его лицо становится таким жёлтым. Ким напоминает Юнги гигантского светлячка. — Человек не может быть простым, сам подумай. Никто из них не делает потрясающую музыку, никто не соглашается есть холодный лёд в осеннюю погоду поздно вечером. Ты просто лучше их в чём-то, поэтому и становишься для них очень тяжёлым. В тебе слишком много всего для обычного человека. Юнги рад, что Тэхён не видит в этот момент его лицо, его щёки краснеют, а внутри всё трепещет. Мин не хочет домой, не хочет в студию, потому что там не будет Тэхёна, который кажется этой ночью необыкновенно красивым. — Тэхён… — Юнги вдруг хочется задать вопрос, но в горле першит то ли от того, что он простыл, то ли от значимости самого вопроса. — если бы я сказал, что ты мне нравишься, ты бы смог со мной встречаться? Ким даже останавливается от неожиданности. Он вспоминает сколько времени тратил на то, чтобы показать Юнги, что влюблён в него до беспамятства, что вытаскивает его из крошечной студии ради совместных прогулок, ради того, чтобы тот наконец-то увидел самого Тэхёна, а не просто друга со школьной скамьи. — На мой взгляд всё очевидно. Юнги тогда впервые осознаёт, что у его мира происходит утрата границ. Потому что для Тэхёна там банально мало места.