Сборник всего, что трогает душу

Если так подумать, то Чимин явно неплохой парень. С загонами, но правда, неплохой. Часто ругается с соседями, устраивает им концерты двадцать четыре на семь, врубает самую громкую музыку, какую только может найти на просторах сети. Чимин по приколу подолгу стоит в подъезде и смотрит в окно, потому что делать это на кухне в домашних тапочках и наблюдать за жизнью сквозь стекло — это слишком обычно и не для него. А ещё он обожает, просто обожает лезть в душу Сокджина, своего лучшего друга и по совместительству соседа снизу. — Хён, может в кино сходим? У Сокджина всё лицо какого-то могильного серого оттенка, красные глаза от недосыпа и очень худое телосложение. Год назад он был в лучшей форме, когда у Кима ещё была причина радоваться жизни, существовать. Сокджин был влюблён в очень тупого парня, по мнению Чимина, потому что у того не хватило мозгов, но было, охренеть, сколько наглости, чтобы изменять самому лучшему и потрясающему Сокджину, причём в их же квартире, которую снимал, на минуточку, Ким, а не тот недалёкий, мерзкий, просто отвратительный Сонхо. — Не хочу. Они стоят в подъезде, потому что Чимину нужно срочно покурить от вида такого мрачного пессимистичного Сокджина. Пак предлагал Киму отношения, хотя бы попробовать. Во всяком случае это был его шанс. Он любит Сокджина примерно с четырнадцатого февраля позапрошлого года. Чимин тогда страшно напился до размытой картинки перед глазами, потому что девушка, которой он хотел предложить стать его второй половинкой, демонстративно громко отказала ему прямо в ресторане. Во всяком случае потом даже официанты, сидевшие в то время на кухне, за бетонной стеной заведения, после ухода девушки, выражали ему свои соболезнования. Разумеется, он напился, а потом, вернувшись домой, столкнулся с Сокджином на лестничной клетке, ударившись всем телом о потрясающего ангела с самыми пухлыми, мать его, губами. Ким просто вышел вынести мусор, когда в него врезалось странное, покачивающееся нечто со слезящимися глазами. Чимин даже не удивился мысли о том, что ему понравился парень. В конце концов он был пьян, в таком состоянии даже уродина покажется красавицей. Настоящий ужас Пак испытал на утро, когда вдруг подумал, что хочет встретиться с Сокджином ещё раз, может чтобы убедится в том, что у него и вправду далеко не тонкие губы, а такие… которые Чимин хотел бы видеть у своей будущей спутницы жизни… Или спутника, как оказалось, и такое возможно. Хоть они практически и не разговаривали, потому что Чимин под влиянием алкоголя был совершенно невменяем, но Ким всё же добился от него номера квартиры и даже помог открыть дверь, судя по тому, что и ключ, и замок были в порядке, а сам Чимин лежал в кровати, любезно укрытый одеялом. Для Чимина Сокджин оказался неплохим вариантом для развития долгосрочных отношений. Только проблема была в том, что этот самый неплохой вариант из планов впоследствии превратился в лучшего друга, а ещё позже и в ночные разговоры из-за тягостей в личной жизни Кима. А потом Чимин осознал, что любит Сокджина. Пак не стал ждать четырнадцатого февраля, не стал приглашать его в дорогущий ресторан. И в отличие от предыдущей влюблённости, его душа не порывалась к алкоголю, услышав в ответ это честное, но слишком виноватое «я не могу». Потому что Сокджин очень любил Сонхо, часами мог говорить о его любимых фильмах, шутках, странных привычках. Как будто Чимин должен был поверить в это и проникнуться симпатией к этому парню без тормозов и стопором в ненужном месте. Чимин внимательно его слушал, пил остывший кофе из чашки и всё думал… думал, насколько они с ним похожи. Пак уверен, что может перечислить предпочтения Кима в еде, одежде, программах, идущих поздно вечером. Он может назвать, сколько времени нужно Сокджину на то, чтобы собраться утром на работу, Пак повторит еле заметный ритм кривоватых пальцев, потому что всё его внимание полностью сосредоточено на Киме. Всегда. При любых обстоятельствах. То, что происходило между Сонхо и Кимом, вообще не было похоже на любовь до гроба… Скорее, до первой ночной смены Сокджина. Вот это звучит гораздо правдоподобнее. — Давай я ему морду набью? — Чимин спрашивает достаточно громко, чтобы сидящий на корточках Сокджин наконец-то оторвался от грязного окна и посмотрел на курящего Пака. Но Сокджин молчит и продолжает буравить взглядом невидимую точку. Он сильно устаёт на работе, тратя энергию на бессмысленные разговоры с посетителями клуба. Завсегдатаи любят общаться с Сокджином, рассказывают ему обо всём дерьме, которое только с ними происходит, даже не задумываясь, почему у бармена время от времени стакан чуть ли не выпадает из рук на пол, а глаза то и дело слезятся от того, что не наблюдают никаких попыток помириться со стороны Сонхо. Ким полностью погряз в любви к этому человеку, практически угас на глазах вечно находящегося рядом с ним Чимина, просто друга с бесконечной любовью и его именем на повторе. — Он тебе так больше и не звонил? Ещё одна попытка. На самом деле Пак спрашивает одну из самых глупых вещей… Ким с телефоном не расстаётся, а если услышит сигнал о входящем сообщении, тут же дёрганным движением вытаскивает его из заднего кармана джинсов и просматривает содержание. Его плечи опускаются, дыхание из частого снова становится размеренным, потому что Сокджин взглядом не натыкается ни на «прости», ни на «попробуем ещё раз». Если бы Сонхо хоть раз позвонил ему… Сокджин не стоял бы сейчас в подъезде вместе с неплохим Чимином, а готовил бы ужин на кухне с чистым, не заляпанным окном в предвкушении от встречи с любимым человеком. — Давай попробуем, Чимин. Хотя бы попробуем. Сигарета падает на пол, Чимин неверяще смотрит на такого же мрачного Сокджина. Неужели? Но в его голосе не было ни намека на насмешливой тон, не было откровенной издёвки… Но желание Кима, продиктованное потребностью в заботе со стороны другого человека, тревожит Пака. Сокджин его не любит, но при этом даёт ему шанс на добровольной основе увязнуть в этом чувстве, превратиться в такое же каменное изваяние, потому что Пак не Сонхо. Он не смотрит дурацких фильмов, не забывает о дне рождения Сокджина, не может заснуть, если не пожелает ему спокойной ночи, не слушает тихую музыку, потому что в этой громкости нужно забыться, потеряться в этих сплетениях из мелодий, а потом думать в какой из реальности он сейчас находится, потому что в голове нет ничего связного, всё запутано. Чимин тянется к пухлым губам, наклоняется до боли в спине, и оставляет крохотный мимолётный поцелуй, от которого всё внутри начинает дрожать. Ким выдыхает, опуская голову вниз, как будто не желая смотреть на Чимина, а может видеть в нём именно Чимина, а не кого-то с более тонкими губами, с застывшим томным взглядом, предназначенным для всех абсолютно, а не только для потрясающего Сокджина. — Мне кажется, я предаю его… Думаешь, это странно? Мы вроде как расстались, а я как будто стою с одним наручником на руке, а на второй, который свисает, смотрю и жду, когда он снова на себя его наденет. Это ненормально? — Сокджин неловко разгибается, вставая с корточек. Он в растерянности, царапает ногтём большого пальца указательный и ждёт ответа от на удивление спокойного тихого Пака. — Не знаю, хён. Чимин действительно понятия не имеет, что нужно сказать, чтобы помочь Сокджину. Одинокий наручник на руке Пака висит с позапрошлого года, Чимин находится в точно в такой же ситуации, но только разница в одном — он не ждёт взаимности, он просто любит. Они, правда, пробуют встречаться и даже засыпают в одной постели, ни разу не коснувшись друг друга. Пак счастлив, что может слышать его тихое дыхание, рад, что ему позволено хотя бы ненадолго прижаться к нему спиной и лежать вот так некоторое время. — Хён? Ты спишь? — Не могу уснуть. Наверное, просто тяжело отвыкнуть от привычного режима, — оправдывается Сокджин, хотя Чимину и так понятно, почему на него накатывает бессонница. — Позвони Сонхо завтра, — Чимин звучит жалко. Он говорит это с огромным трудом, буквально пересиливая себя, но если это вытащит Сокджина из глубокой ямы, вырытой им самим, то и Чимину должно стать легче. Вроде как. — Не буду я ему звонить. Чимину показалось, что сказанное Сокджином прозвучало гораздо громче любого метала. Изменилось ли что-нибудь с того разговора? Определённо. Они гуляли чаще обычного, покупали уличную еду, много фотографировались, выкладывая совместное селфи в сеть, и это так согревало сердце Чимина… Сокджин пытался забыть Сонхо, перестал выискивать среди толпы людей рыжую копну волос и тонкие губы. Всё было чудесно до того момента, пока Пак не обнаружил на пороге их квартиры чужие ботинки, пока не увидел чужую куртку, висящую на вешалке и чужие руки, очерчивающие изгибы полуобнажённого тела Сокджина. Сонхо вернулся домой, где его всё это время ждал верный и любящий Сокджин. Пак сидит в подъезде на корточках и смотрит в одну точку. Он всё ещё не тянется к алкоголю, даже не хочется слушать музыку, потому что голос Сокджина той ночью звучит в голове гораздо громче. Ким просит прощения, умоляет не держать на него зла, но Чимин молчит. А когда в толпе он видит знакомые пухлые губы на каждом втором человеке, всё становится ещё хуже. Пак видит в отражении зеркала потускневший цвет лица, проглядывающие скулы и полностью замыкается в себе. Сокджину действительно стало легче. Но какой ценой?