***
Чонгук к Намджуну не возвращается. Вместо этого он приходит домой, крайне неловко просит прощения у расстроенной матери и также неловко умоляет отца не читать ему нотаций. Не помогает. Потому что господин Чон рассказывает о пагубном влиянии алкоголя на протяжении целого вечера, пока голова Чонгука наконец-то не касается подушки. Несчастная мама слёзно умоляет мужа оставить пьяного сына в покое. Всё-таки он — школьник, а школьникам, даже будучи не в трезвом виде, нужно нормально высыпаться перед уроками. Однако мужчина упрямо продолжает гнуть свою линию: — Ему ремень нужен, а не сон! Ты посмотри, он же на ногах еле держался. Ещё одна такая пьянка, и я ему устрою. — От того, что ты кричишь на него сейчас — делу не поможешь. Он же ничего не осознаёт, не понимает. Толку-то? — женщина тянет отца за рукав рубашки, чтобы он перестал стоять над сыном, раскинувшимся звездой на кровати. — Подожди утра, а потом говори с ним сколько угодно. Вот тогда мужчину и срывает. Он ругается, пинает ногой матрас, отчего Чонгук мычит, накрывая полураздетое тело одеялом. Это и не злость, и нежелание сделать своему чаду больно. Это настоящий страх. Словно они уже потеряли Чонгука среди разнообразия спиртного. А как вернуть обратно? Как показать, что они просто волнуются, что у их малыша появится зависимость, если уже не появилась? Мужчина падает на колени, упираясь ладонями о пол, и вся его спина сотрясается от рыданий, от боли при звуке очередного пьяного мычания сына. Ласковая ладонь жены опускается на его плечо, и мужчина в каком-то отчаянии хватается за неё, переплетая их пальцы. По щекам женщины скатываются слёзы, скользя по нежной коже и падая на голову надрывающегося супруга. В тишине, в этой страшной тишине они оплакивают своё неразумное дитя, словно конечная точка уже достигнута. Они не знают, но Чонгук приоткрывает в этот момент глаза, он замечает сгорбленный силуэт матери, прижимающийся к мужчине, и то, какой у него, оказывается, уязвимый отец. А в пьяной голове нет ничего кроме слова «подонок». Чон в самом деле такой. Он же хотел быть крутым, так вот оно. Крутые же пьют и делают всё наперекор родителям, творят всё, что вздумается и, как правило, ни о чём не жалеют. Но почему тогда на душе так плохо?***
Телефон Чона с утра разрывается от сообщений Чимина. Сначала это банальное «доброе утро и каково это — проспать первый урок?» А потом терпение Пака заканчивается, и он рассказывает, что их скромняшка Тэхён кардинально поменял стиль. Чонгук предсказуемо не верит. Не верит ровно до того момента, пока Тэхён собственной персоной не появляется у него дома, стоя в чёрных джинсах и косухе. И Чонгук удивляется, его рот приоткрывается от изумления и от того, как необычно выглядит их отличник в «нормальной» одежде. — Он обожает стильные вещи, Тэхён, это к слову, если тебе так хочется ему понравиться. Но я считаю, что идея — откровенно плохая. Ты не обязан меняться ради кого-то — Со мной всё будет в порядке, Намджун. Ким сглатывает, когда слышит в голосе Тэхёна дрожь. Как закомплексованному мальчишке перебороть себя и надеть то, что он никогда не носил? И пусть это всего лишь тряпки, но для Тэхёна подобное — настоящее испытание. Намджуну бы сказать, что ему жаль. Но он не может. Потому что знает, что парень уже решил бороться до конца. — Я принёс тебе домашнее задание, — Тэхён широко улыбается, опирается о стену спальни Чона и старательно изображает из себя саму уверенность, в то время, как на самом деле хочется сбросить с себя дурацкую косуху. Ему некомфортно в вещах, это правда. Но из-за этого неподдельного интереса в глазах Чонгука, Тэхён ещё держится. Чон никогда не смотрел на него так… Как будто он правда не пустое место, как будто теперь у Чонгука есть причина смотреть на него. — Откуда у тебя всё это? — спрашивает подросток, разглядывая Тэхёна и подмечая про себя высокое качество куртки. Он сам на такую засматривался не так давно, да всё откладывал покупку. А тут вон оно что. Ещё один стиляга нашёлся. Тэхён только отмахивается, выдавливая из себя: — Домашку я отдал твоей маме, она её вроде на кухне оставила. А вещи у меня были всегда. Я просто их нечасто ношу. Вчера Тэхён потратил все свои накопленные карманные на покупку одежды. Он не жалеет об этом. По крайней мере теперь Чонгуку будет не стыдно разговаривать с ним или просто стоять рядом. Неужели он настолько себя не любит, что готов сделать всё возможное ради обычного, пусть и крутого подростка? Чонгук издаёт смешок. Что ж, он готов признать, что стоящий перед ним парень на самом деле не так прост. Но что же тогда скрывается под этой маской прилежности? Ещё несколько личин? Или Тэхёну просто временами нравится играть в золушку? — А ты… — Чонгук растерянно смотрит вслед убегающему Тэхёну. Он срывается за ним, но не успевает поймать. Лишь добегает до входной двери, слушая топот постепенно затихающих шагов. Каштановая макушка исчезает в круговороте лестниц и ступень, словно Тэхёна здесь и не было. Подросток мчится по улице с кричащим сердцем в груди. Они были так близко друг к другу. Сделай он шаг, и Тэхён стал бы самым счастливым человеком на планете. И плевать ему на эти неудобные джинсы, обтягивающие там, где не нужно. Это определённо стоило того. Да он — трус, не способный побороть смущение перед своим предметом воздыхания, постоять бы ему там ещё чуть-чуть, дослушать… Но он так счастлив уже сейчас. С воспоминанием о больших глазах Чонгука, об этом недосказанном вопросе «А ты…». Чонгуку же что-то хотелось узнать. О нём. О Тэхёне. Тэхён звонит Намджуну, чтобы узнать, какие ещё изменения в себе ему предстоит сделать на пути к завоеванию сердца Чонгука. И только подумав об этом, Тэхён останавливается. Ему на миг становится страшно, потому что мысль об изменении себя ему не кажется ужасной, он жаждет перемен, чтобы стать лучше для кого-то. Даже при условии того, что собственное отражение в зеркале в конечном итоге покажется ему чужим.***
Изначально Чонгуку хотелось просто пробежаться в парке, чтобы разогреть кровь и заодно прояснить все мысли в голове. Его, честно говоря, пугает молчание Намджуна. Обычно друг забрасывает его сообщениями или звонками, потому что вечно беспокоится о нём. А сейчас тишина… Если кто и пишет, то только Чимин — сплетник тот ещё. Всё восхищается преображением Тэхёна и даже предполагает, что тут явно не обошлось без желания понравиться кое-какому малолетнему пьянице. И Чон в некотором роде с ним согласен, но ему лишь интересно понаблюдать за развитием истории. Что будет дальше? Парень бежит быстрее, чувствуя, как ветер порывами треплет ему волосы. Но Чонгук не сбавляет скорости, словно бросает вызов стихии. Ему нужно сбросить с себя все переживания и двигаться дальше. У всех случается кризис. Все сталкиваются с трудностями, но не каждый выдерживает. Выдержит ли лично он? Остановит ли он себя, когда Хосок скинет ему адрес, где будет проходить очередная вечеринка? — О, Чонгук, ты тоже здесь бегаешь? — Тэхён возникает рядом с одноклассником неожиданно. Так неожиданно, что Чонгук даже оступается на месте, но всё же сохраняет равновесие. А парень вдруг смеётся с надрывом в голосе. И Чон удивлённо распахивает глаза. В их классе отличников не любят. Как правило, такие ученики действуют всем остальным на нервы, они могут прервать учителя во время объяснения темы урока и задать вопрос. И зачастую все эти желания узнать побольше информации делаются ради того, чтобы их запомнили и похвалили. Вряд ли они запомнят ответ учителя. Вряд ли они запишут его к себе в тетрадь. Им просто нужна хорошая успеваемость. И такое лицемерие Чонгук терпеть не может, однако Тэхён, несмотря на поголовную любовь учителей к нему, не похож на типичных ботаников. Он вообще мало разговаривает на занятиях и почти никогда не поднимает руку, чтобы ответить. Тэхён хорошо пишет тесты и любит тратить всё свободное время на подготовку к урокам. А ещё… Он не смеётся. Стоило только какому-то слабоумному задире сказать Киму о том, как отвратительно звучит его смех, как потом впоследствии Тэхён лишь поднимал уголки губ вверх, не позволяя своему голосу становиться громче и заливистее. А сейчас Чонгук его слышит и вдруг тоже начинает улыбаться, потому что прежде спокойный бархат превращается в отрывистый хохот. Звонкий, как ручей. Хочется смеяться вместе с ним и неважно над чем. Они бегут вместе в тишине, оглядывают пушистые ветви деревьев, траву, раскинувшуюся на километры. И вся она зелёная, яркая. Ким молчит, но всё лицо выражает странную бурю эмоций, которую Чонгук не может распознать. Там и радость, и спокойствие, а ещё боль… Чон присматривается и замечает складку между бровями Тэхёна. От чего? Они бегут-то от силы минут двадцать… Если только… — Все парни у него были… Ну знаешь, спортивного такого формата. Он и сам поклонник физических нагрузок. В парке бегает по утрам. Дыхалка у него мощная… — Намджун останавливается на полуслове, когда не слышит ответа. Беспокойство за Кима сдавливает грудь. Мальчишка совсем безумен. Спорт для неподготовленного человека — штука опасная, и если уж заниматься, то делать это нужно постепенно. А зная Тэхёна, тот наверняка уже мысленно приготовился к марафону. — Тэхён, но тебе достаточно просто появиться в парке, слышишь меня? Подойдёшь к нему и попробуешь завести разговор… — Ему нравятся спортивные? — Тэхён, не надо. Это опасно. Побереги здоровье. — Я побегу, Намджун. Скажи ещё раз адрес парка, пожалуйста. Он не занимается спортом. У Тэхёна освобождение от физкультуры по причине наличия плохого зрения. Чонгук вспоминает об этом слишком просто, когда всё лицо Кима уже покрылось красными пятнами, но упрямец всё равно бежит, ни на шаг не отстаёт от Чона и это… Странно. Ради чего идти на такие жертвы? Ради внимания? Чонгук специально вырывается вперёд. У него в запасе столько сил и энергии в то время, как у Тэхёна ни того, ни другого практически не осталось. И даже тогда Ким не отступает, он хрипит от нехватки воздуха, и его заносит в сторону, но он бежит, бежит, только бы не разочаровать Чонгука. А может ему удастся даже поразить его? И когда парню кажется, что он вот-вот упадёт на землю, когда перед глазами появляются тёмные пятна, Чонгук останавливается, хватая запыхавшегося одноклассника за плечи. — Пойдёшь со мной на вечеринку? — спрашивает с выдохом Чонгук, а глаза напротив — практически невменяемые, мутные. Тэхёну больно. Кажется, он повредил ногу, и в боку что-то пульсирует. Но даже в таком состоянии он слышит вопрос и начинает глупо улыбаться. — Если у тебя вдруг получится, Тэ, он позовёт тебя с собой. Всех своих пассий он приглашал на тусовки к Хосоку. После этих пьянок Чон, как правило расставался с ними. Но ты, чёрт возьми, не пьёшь. Твой организм не станет принимать алкоголь в таких количествах. — У меня не получится, — убито шепчет Тэхён. И от такого тона Намджуна передёргивает, он слышит через динамики чужое шумное дыхание, свидетельствующее о тщетных попытках скрыть отчаяние. — Для того, чтобы он пригласил меня, по меньшей мере понадобится чудо.***
Когда Намджун через телефон рассказывал Тэхёну о вечеринках, он не думал, что вся эта вакханалия будет происходить именно так. В небольшой двухкомнатной квартире Хосока очень много девушек, парней и спиртного. И куда ни посмотри, везде пьют и курят. Ким чувствует себя неуютно, он сидит на диване, сложив руки на коленях, и с нарастающей паникой наблюдает за целующимся Чонгуком. И нет ни ревности, ни желания убить незнакомого парня, что по-хозяйски притягивает Чона ближе к себе за талию. Во всяком случае он же просто привёз Тэхёна с собой, они не разговаривали об отношениях, которые их связывают. Просто два парня, не имеющих друг с другом ничего общего. Но зачем было привозить, если Тэхён ему не нужен? Рядом с Кимом пьют не знакомые ему парень и девушка. Их лица находятся так близко… Тэхён отворачивается, кусая внутреннюю сторону щеки. Он сидит с этими двумя около десяти минут, и за всё время он так и не услышал, чтобы те проронили между собой хоть слово. То есть они совсем не общаются, не пытаются узнать что-то, а просто наслаждаются близостью. А наступит завтра, и каждый из них будет жить своей жизнью и даже не вспомнит, с кем он там пил вчера. Это ужасно. Это не то, к чему привык воспитанный Тэхён. — Эй, а это там твой друг сидит? — тот самый парень с покрасневшими губами смотрит на Тэхёна в упор. Он поворачивает голову к Чонгуку и кокетливо стреляет глазами. — Ага. Постоянно за мной бегает, — Чонгук говорит это так спокойно, что у Тэхёна перехватывает дыхание. — Пай-мальчик. Выпивку не признаёт, хоть одеваться стал нормально. Они говорят о нём в третьем лице. Делают вид, что не слышат. Но Чонгук пьян. Он много выпил за эти два часа, пока они находятся у Хосока, который, кажется, уже валяется под столом. И всё это вполне можно списать на действие спиртного, но почему-то всё равно больно. И эту боль невозможно сравнить ни с чем, словно в душу накидали горящих углей, чтобы посмотреть, что из этого получится. Тэхён не понимает, что творит. Он, не глядя, перехватывает чужой стакан и вливает его в себя. Потом ещё и ещё. И ровно до того момента, пока окружающая обстановка не начинает вращаться. Жидкость обжигает горло, она скатывается вниз, и Тэхён может поклясться, что там внутри у него — жерло вулкана. Круглый стол забавно превращается в квадратный, как будто поверхность долго тянули в разные стороны, чтобы получилась иная фигура. И без того мягкий диван вдруг становится похожим на облако, как будто в нём можно утонуть. А крутой, но уже одиноко стоящий Чонгук смотрит на него, не имея на то причины. Значит, Тэхён пьян. Чонгук бы не стал смотреть просто так. Это влияние водки. От этих мыслей становится ещё паршивее, и Тэхён смеётся… Когда на деле несчастный влюблённый плачет, сгибается пополам на полу и плачет от безысходности. От этой несправедливости и от собственной никчёмности. Парень и девушка, сидящие рядом с Тэхёном, вдруг начинают разговаривать, Ким слышит от них: — Что это с ним? Исчезает контроль, и появляется маниакальное желание выпить всё, что находится в стенах этого дома. Тэхён вырывает бутылку из рук Чонгука и пьёт прямо из горла. Прозрачные струйки стекают по смуглой шее и уходят под ворот чёрной рубахи, но Киму плевать. Ему, кажется, только что сорвало крышу. Он не видит напуганного Чонгука, то с каким ужасом он наблюдает за настоящим безумием. Его одноклассника ломает. И Чон наконец-то видит эти глаза, в которых медленно гаснет былое пламя надежды, веры в то, что Тэхён может стать для Чонгука кем-то большим, чем просто странный влюблённый парень, постоянно ошивающийся рядом с ним. А в следующее мгновение Тэхён поднимает веки и натыкается на белый напольный кафель, видит ободок унитаза, о который опирается руками, пока чьи-то ладони удерживают его плечи. — Тише… Тебя вырвало, Тэ. Сознание Тэхёна улавливает этот ласковый шёпот. Он столько раз слышал его во сне. Представлял, как бы это было… А получилось здесь, в чужой ванной комнате, да ещё и в момент тошноты. Это так стыдно и так неловко. Чонгуку наверняка противно от него. Он бросит его здесь. — Я не справился, Чонгук. Надо было лучше, да? Мне нужно было просто выпить немного, и я смог бы продержаться до конца вечеринки. Но завтра я обязательно приду на пробежку… И… Сделаю лучше, — Тэхён дрожит в руках замершего Чонгука. Крошечные слезинки оседают на ресницах. Он говорит всё подряд, упоминает рубашку, которая надета на нём и которую он обязательно постирает, потому что он взял её напрокат, чтобы выглядеть прилично. Рассказывает о своей болезни, которая мешала ему на пробежке, но впредь он постарается не обращать на неё внимание и бежать с Чонгуком наравне. Обещает, что научится пить, только бы Чонгук не чувствовал себя некомфортно в присутствии блюющего ботаника. Чон слушает, не снимая рук с дрожащих плеч. Вспоминается грустная мама и крошечный отец, которые за стенкой кричат его имя, имя крутого Чонгука, пьющего по несколько литров алкоголя, человека, способного обозвать другого пай-мальчиком, глядя ему в глаза. Тэхёну становится легче спустя какое-то время, и Чонгук торопливо выводит его на улицу куда-нибудь подальше от шума, от этих разговоров и слухов, держа за ледяную ладонь. Однако Чон вдруг понимает, что на протяжении всей прогулки не решается взглянуть на Тэхёна, ему очень стыдно. Даже после обиды, после того унижения Ким продолжает винить себя и думать, что Чонгук — особенный, и не в крутости здесь дело. Был бы Чонгук крутым или ботаником, он всё равно был бы рядом. Он смотрел бы на него точно также, с таким же пламенем в глазах. Чон замечает это только сейчас, Тэхён не похож на всех его бывших. Тэхёну не нужны пьянки, не нужно ничего, кроме присутствия любимого человека. — Одевайся как хочешь, Тэ. Веди себя как хочешь. Я… Такая сволочь. Мои родители страдают из-за меня. Я делаю всем вокруг больно. Ты не обязан угождать, чтобы понравиться… — Чонгук говорит, глядя себе под ноги. Всё нутро парня раскалывается на части. Это его вина, это он заставляет всех страдать. Он хочет всё исправить, но как это сделать? И тогда Тэхён останавливается, останавливается, чтобы сжать его ладонь крепче и сказать, что Чонгук — всё равно лучший. Каким бы он ни был — плохим или хорошим, Тэхён его любит, так говорит его сердце, так говорит душа, что к нему тянется. Чон считает его красивым. Неважно в каких он там тряпках. Парень ругает себя, что не видел его раньше, не видел блеска глаз. Яркую улыбку. И эти черты, кажущиеся ему неожиданно прекрасными, и которых нет больше ни у кого другого.***
— Так сделаешь, Намджун? — Это странно. Не понимаю, зачем тебе понадобились именно эти очки. Я их принесу тебе, не вопрос, но просто… Чтобы понравиться Тэхёну, тебе просто нужно сказать ему о своих чувствах. Поверь, он будет счастлив. Зачем всё это? — Хочу ему понравиться, — Чон отключает телефон, придирчиво осматривая себя в зеркале. Шерстяной жилет не так плох, как он думал. И с этим вполне можно жить, осталось только у Намджуна забрать очки и постараться завоевать сердце Тэхёна. Несмотря на репутацию крутого парня, Чонгук боится получить отказ, боится увидеть в глазах напротив сожаление. Может, он не настолько крут? И это… Это, на удивление, звучит неплохо. Он вдруг поймал себя на мысли, что теперь это не имеет значения.