Мы меняемся под влиянием людей, которых встречаем, и порой настолько, что сами себя не узнаем. Янн Мартел
Когда Дазай остался один, он готов был бить посуду от злости. На кого была обращена эта злость, сказать очень сложно, наверное, на себя самого. Как чёртов ребёнок, он верил в какое-то призрачное чудо и будто слепой шёл по дороге, которая явно ведёт к обрыву. Кажется, всё хорошо. С отцом они так или иначе помирились, спектакль, который он так яро хотел прекратить, совсем скоро закончится, и жизнь снова примет свой прежний облик. Но… вопрос в том, хочет ли он сам его заканчивать… Он влюбился. Как подросток влюбился в ту, с которой они никогда не смогут быть вместе. Почему? Он мафиози. Безжалостный верный пёс Портовой мафии. Постоянно подвергать Чую опасности, заставлять переживать, перевязывать раны, не спать ночами — он этого не хочет. Намного проще сжать зубы и кулаки, чтобы убить в себе чувство, кипящее внутри и даже, кажется, прожигающее вены. Это казалось невозможным — влюбиться за такой маленький промежуток времени, но разве устанавливается срок? Разве можно объяснить, за что ты любишь человека и в какой момент это произошло? Это просто невозможно. Однажды настаёт день, когда ты уже не можешь жить без прикосновений, улыбки или даже просто голоса любимого человека. Расставание кажется испытанием, а прошлое уже не имеет никакого значения. Всё это сейчас душит и выводит из равновесия. Впервые в жизни Осаму совершенно не контролирует ситуацию, не может сдержать эмоции и просто не хочет этого делать. Чувства внутри сейчас очень противоречивые. Он рад, что они с Чуей останутся вместе чуть дольше, но в то же время он впервые в жизни переживает за исход всего этого дела. Завтра они будут вместе, а потом… Вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг Чуя не сможет или испугается? Миллион вопросов в голове и никаких ответов. Он сам боится. Очень боится оставлять её наедине с кем-то и тем более помогать ему в этом грязном деле. А ещё больше мафиози боится того дня, когда всё действительно закончится. Дазай редко думал о себе, но и ком-то другом переживать смысла тоже не видел. Сейчас он уже сто раз пожалел, что не отговорил отца от всего этого. Хотя, даже если бы он попробовал это сделать, толку бы не было. Огай в таких делах непреклонен. Он готов пустить пулю в лоб любому, кто не хочет, не может или мешает выполнить дело. Оно готовилось давно, и Огай доведёт его до конца, чего бы это ему ни стоило. Посуда уже давно вымыта, но Дазай по-прежнему стоит, опёршись о края раковины, и долго смотрит в одну точку. «Я ведь не могу… И не должен…» Мафиози кажется, что он поступает безрассудно. Ему нельзя любить кого-то, но, чёрт возьми, как же сложно это принять и понять, особенно сейчас. Он сильный, но даже у самого сильного человека есть Ахиллесова пята.***
Спали оба просто отвратительно. Волнение, бесконечные мысли в голове и какой-то необъяснимый страх. Полночи Чуя и Дазай лежали, глядя в потолок пустым взглядом. О чём они думали? Как это ни банально звучит, друг о друге. Это просто невыносимо знать, что он или она находится за соседней стенкой буквально на расстоянии вытянутой руки, но ты не можешь признаться в своих чувствах, просто так прикоснуться или поцеловать. Точнее, ты просто не хочешь портить жизнь человеку, которого любишь. Чуя чувствует, как по щекам бегут обжигающие слёзы. Она не рыдает навзрыд и не бьётся в истерике, нет. Это просто тихие слёзы обиды, безысходности и горечи. В горле настолько сухо, что не идёт в сравнение ни одна пустыня. Рыжие локоны спутались между собой, а одеяло со всей силы сжимают хрупкие ладони. В висках противная пульсация, в груди в агонии бьётся сердце, а искусанные губы неприятно пощипывает соль от слёз, которые градом выливаются наружу. Чуя сама не понимает, почему плачет. Никогда в жизни она столько не плакала, сколько после того, как стала жить с Дазаем. Из-за чего она плачет? Она так много всего потеряла в своей жизни, что было вдвойне обиднее терять то, что обрела. Пусть совершенно случайно, но они встретились, и рыжеволосая увидела в этом холодном человеке что-то светлое и тёплое. Он не такой, как все, и голубоглазая понимает, что он жёсткий и жестокий и каких-то нежностей от него вряд ли стоит ожидать, но она готова на всё. Это чувство невыносимо, и, кажется, она медленно сходила с ума. Всё это неправильно, но они оба испорчены и порочны. Прежние грехи не смыть святой водой или добрыми делами, но с этим человеком Накахара готова даже отправиться в ад. Он первый, кому она отдалась бы полностью, не думая ни о чём и не оглядываясь назад. С Дазаем она чувствует себя настоящей девушкой, а не просто куклой, благодаря которой можно «отвлечься». В его бездонных карих глазах она видит какое-то спасение и спокойствие, которое нужно ей как воздух, но… этому воздуху не суждено попасть в её лёгкие… Дазай тоже не мог сомкнуть глаз. Было такое чувство, будто все прошлые раны разом снова вскрылись и стали приносить неимоверную боль. Он должен был быть палачом, который до смерти запугает бедную девушку и буквально заставит её сделать эту грязную работу. В итоге он стал жертвой красоты, разума и, самое странное, глаз этой девушки. Чуя до их встречи представлялась в глазах шатена развязной, легкодоступной, продажной девкой. Он хотел относиться к ней как к низшему существу и отбросу общества, но она оказалась не такой. Чуя цветок, за которым никто и никогда не ухаживал. Она росла лишь на своём желании жить и безуспешно тянулась к солнцу. Он сам во тьме, но может вытащить хотя бы её. То, что Чуя не вернётся в бордель, он решил уже давно. Осаму этого просто не допустит и даже пойдёт против воли отца. Шатен не игрушка и не машина для убийств, чтобы так просто распоряжаться его судьбой. Чего бы ему это ни стоило, но мафиози спасёт хотя бы одного человека от верной гибели. Тем более что этот человек для него стал очень уж многое значить… Ближе к раннему утру оба всё-таки смогли уснуть. Это была не их инициатива, а естественное желание организма. Глаза уже сами приказали своим хозяевам закрыть их, а тело окутала приятная истома.— Мам, а я красивая? — с интересом спрашивает маленькая рыжая девочка. На голове венок из свежих полевых цветов, который она модельно крутит на голове, вставая в разные позы. — Конечно, солнышко моё, — молодая женщина сидит на невероятно зелёном чистом лугу и улыбается. Она подзывает девочку к себе лёгкими взмахами рук. Малышка подходит к ней и садится рядом, по-детски улыбаясь, и ложится на колени. Женщина бережно гладит девочку по волосам, разбирая каждую, слегка кудрявую, прядь. — Ты красивее, — говорит рыжеволосая и дотрагивается маленьким пальчиком до носа мамы и смеётся. Женщина тоже смеётся, смотря своими карими глазами в голубые омуты дочери. — Мам, а мы ведь всегда будем вместе? — Конечно, малыш. Всегда-всегда, — она целует девочку в нос и всё так же нежно улыбается. У неё невероятно лучезарная улыбка и удивительные глубокие глаза. — Знаешь, даже если вдруг нам по каким-то причинам придётся расстаться, то мы всё равно будем рядом с тобой. Девочка непонимающе хлопает глазками, а потом поднимается и крепко обнимает маму. — Давайте не будем расставаться совсем. Пожалуйста, — просит она, прикрыв глаза. Мама всё так же гладит её по голове и целует в макушку. — Хорошо, Чу-тян, будем всегда вместе…
Последние слова размываются, будто их кто-то смазал, а внутри всё сжимается до судорог в теле. «Так вот у кого были карие глаза…» — думает рыжеволосая сквозь слёзы. Это был не просто сон. Это очень давнее воспоминание, которое неожиданно всплыло в голове таким образом. С чем это связано? Сложно сказать. Так больно слышать в голове эти слова. Чуя готова рыдать навзрыд, спрятав красивое лицо в подушку, но не делает этого, ведь папа очень не любил видеть слёзы своего цветочка. Да, именно так он называл дочь, отчего та всегда смеялась и немного краснела. Воспоминания о родителях настолько дороги голубоглазой, что она пусть и на подсознательном уровне, но помнит подобные моменты. Проснулась Чуя почти в начале двенадцатого. Ночная бессонница даёт о себе знать: глаза, слегка опухшие от слёз, которых за эту ночь и даже утро было пролито немало, а голова нещадно болит. Слегка приведя лицо в порядок, Чуя спустилась вниз. Дневной свет режет глаза, а мысль о том, что сегодня такое важное дело, а она не в форме, вообще убивает. Это вызовет гнев Дазая, а этого она совсем не хочет. Поставив чайник и выпив таблетку, она села за стол и положила голову на руки. Закрыв глаза, она на миг выпала из реальности. На улице сегодня невероятно хорошо. Абсолютно чистое голубое небо, тёплый лёгкий ветерок и яркое солнышко. Оно своими лучами приятно греет щёки, отчего на лице всё-таки появляется слабая улыбка. Та самая детская, которая так редко озаряла лицо рыжеволосой. — Я знаю, что вы всегда рядом… — шёпотом говорила она. — Простите меня… На несколько минут на кухне повисает какая-то тяжёлая тишина. Не слышно даже бурления воды в чайнике, настолько всё застыло в моменте. — Чуя, у тебя всё хорошо? — неожиданный вопрос откуда-то сверху возвращает на землю. Рыжеволосая сразу поняла, что это Дазай, ведь больше просто некому. Чуя быстро поднимается и, взглянув на шатена, отводит взгляд, поправляя выпавшую прядку волос. — Да, у меня всё прекрасно, — она встаёт с места, поворачиваясь спиной и спеша быстрее скрыть своё состояние. — Опять врёшь? На меня посмотри, — он садится на стул, где только что сидела Накахара, для того чтобы им было удобнее разговаривать, и, взяв за руку, поворачивает Чую к себе. Чуя не сразу, но поднимает на него взгляд. Кофейные глаза напротив совсем не злые, и от этого ещё хуже. Сейчас как никогда хочется, что называется, «поплакаться в рубашку». Так много всего внутри, а выплеснуть наружу, к сожалению, нельзя. — У меня всё хорошо, — буквально выдавливает из себя Чуя и слегка опускает голову. Дазаю такой ответ более чем не нравится. Он приподнимает её голову за подбородок и смотрит в глаза. — Можешь обманывать кого угодно, но не меня, — как он умеет так говорить… От этого бархата в голосе ещё больше хочется разрыдаться в голос. Но так, собственно, и получается. — Мне приснилась мама… — эмоции берут верх, и, даже закусив губу, не получается успокоиться. Чуя закрывает лицо ладонями и горько плачет. Щёки горят от некоего стыда за свою слабость, а в ушах неприятно звенит от переизбытка чувств. — Я никогда столько не плакала… Прости, я слишком слабая! Осаму сам сейчас впал в некий ступор. Он не раз за неделю видел слёзы голубоглазой, но сейчас это была уже почти истерика. Это тот самый случай, когда держаться ещё сложнее. Шатен встаёт и осторожно обнимает Чую, прижимая к себе. Сейчас рыжеволосой совершенно плевать на личное пространство, и она даже не понимает, что произошло. Своими пальцами она сжимает ткань рубашки Дазая, уткнувшись носом ему в плечо. Невероятно приятный запах парфюма моментально проникает в нос, а вторая рука машинально обвивает шею шатена. Дазай слегка поглаживает Накахару по голове. Он знает, что так только хуже и им обоим нельзя так делать, но, чёрт возьми, как можно оставить её в таком состоянии? После смерти родителей Чуя не получала ни капли ласки и нежности, а наоборот, лишь боль и разочарование, так неужели он настолько тварь, чтобы хотя бы минимально не восполнить упущенное? Нет, в нём слишком много человечности для безжалостного убийцы… — Тише, успокойся, — шепчет он, прислонившись к её макушке. — Если там была мама, значит, это в любом случае хороший сон, правда? Чуя бесшумно кивает, прикрыв глаза. — Ты прав… — она осторожно отстраняется и вытирает слёзы ладонями. — Прости, я не знаю, что со мной такое сегодня, — она старается не смотреть на него и слегка обдувает лицо ладонями. — Ничего страшного, — он прислоняет тыльную сторону ладони к её щеке. Чуя от такого манёвра даже еле заметно вздрагивает и смотрит удивлёнными глазами на шатена. — Ты такая горячая. Мне кажется, у тебя температура, — ладонь плавно переходит на лоб. Вообще, было бы лучше проверить губами, но Осаму решает, что не стоит так наглеть. — Нет, это просто эмоции. Не переживай. — А о том, что у тебя голова болит, ты мне когда собиралась сказать? — уже более строгим тоном спрашивает Дазай. — Что? Откуда… Ничего у меня не… — она не успевает договорить, как шатен приводит неоспоримые доказательства в виде оставленной пачки с обезболивающим, где нет как раз одной таблетки. — Хорошо, откуда ты знаешь, что у меня болит именно голова? — По тебе сразу видно, что ты много плакала, а от слёз у тебя вряд ли заболело бы что-то другое, — не колеблясь и секунды, выдал Осаму. — И ты почти просказалась. — Неужели я так плохо выгляжу?.. — она приложила ладони к щекам. — Нет, ты выглядишь прекрасно, но глаза тебя сдали с потрохами, — он ободряюще улыбнулся. Дазай единственный, у кого как-то вот так ненавязчиво получается успокоить и поддержать. Чуя не может сдержать улыбки. — Неужели меня сдали? В следующий раз буду более тщательно подбирать партнёров, — подыграла она, но потом быстро погрустнела. — Дазай, прости, я не знаю, как… — Прекрати оправдываться. Тебе плохо, поэтому я не могу заставлять тебя во вред своему здоровью что-то делать и куда-то идти. Я позвоню отцу и объясню ситуацию, не переживай, — он уже направился к выходу из кухни, но Чуя его остановила. — Нет, Дазай, мы всё сделаем сегодня, — твёрдо сказала она. — Это плохая идея, Чуя, — не отступает шатен. — Дазай, я в полном порядке. К тому же до вечера ещё полно времени. — Нам ещё нужно съездить за костюмами, ведь, как сказал отец, вечер костюмированный, а ты… — Вот проветрюсь, и всё будет отлично, — мягко сказала она. — Со мной правда всё хорошо, не переживай. Осаму пару секунд смотрел на неё, а потом вздохнул. — Хорошо, я сдаюсь. Только если станет плохо, то ты мне сразу говоришь, поняла? — Конечно. Обещаю, — она улыбнулась. После этого разговора Чуе и вправду стало легче. Голова не сразу, но прошла, а на душе стало чуть легче. Они сразу пообедали, потому что времени уже было много и потом им будет точно некогда этим заниматься. За обедом они ещё немного поговорили по инициативе Осаму. Рыжеволосой была невероятно приятна такая забота Дазая, но она себя постоянно одёргивала от этих мыслей. «Это просто игра, забудь», — говорила она себе и просто наслаждалась теми последними мгновениями, которые они проведут вместе. После завтрака они быстро собрались и отправились в город за нарядами. Никакой идеи пока не было. Ни тот ни другой никогда не были на подобных мероприятиях, поэтому оба решили, что будут решать на месте. — Я думаю, по магазинам ты не любишь ходить? — спросила Чуя, когда они приехали в один из торговых центров. — Не люблю, но работа часто заставляет заниматься этим бессмысленным делом в поисках соответствующего костюма, — без особого энтузиазма ответил Дазай. Чуя лишь улыбнулась. Они решили начать со второго этажа, но особых результатов он не дал. Сначала оба решили выбрать наряд для Чуи, ведь найти костюм под наряд дамы намного легче, чем наоборот. Надо признать, что Осаму очень терпеливый. Он послушно ходил с рыжеволосой везде: от магазина с платьями до бутика с аксессуарами. Поскольку вкус у него явно есть, Чуя полностью полагалась на его оценку. На что-то совсем безвкусное шатен морщился, на что-то нейтральное он неоднозначно качал головой, а вот чего-то идеального пока ещё они не нашли. В очередном магазине Дазай уже сидел на диване напротив примерочной и тяжело вздыхал. Это оказалось сложнее, чем они оба думали, поэтому силы уже конкретно иссякли. Через пару секунд вышла Чуя. Когда Осаму поднял на неё взгляд, то буквально застыл на месте и влюбился повторно. На ней было полностью чёрное платье, верх которого слегка обнажал худые плечи с тонкими девичьими ключицами, с прозрачной и в меру пышной юбкой, по всей длине которой были будто перья какой-то прекрасной птицы. Оно подчёркивало её осиную талию и невероятно гармонично контрастировало с её огненно-рыжими волосами. — Ну, как? — спросила она, рассматривая себя и поправляя юбку руками. — Боже… Ты точно как… чёрный лебедь, — со сдержанным восхищением сказал Дазай, смотря на Чую. — Чёрный лебедь? — такое сравнение немного удивило рыжеволосую. Она посмотрела на себя в зеркало, слегка крутясь. — Чуя, ты невероятно прекрасна. Глаз отвести не могу. Накахара смущённо улыбнулась и убрала прядь волос за ухо. — Спасибо. Мне приятно. Осаму долго смотрел на неё, над чем-то думая. — Я знаю, что здесь ещё нужно. Мы берём это платье, — твёрдо сказал он, доставая бумажник. — Иди переодевайся, я жду тебя на кассе. Рыжеволосая не стала спорить, ведь платье ей самой безумно понравилось. После покупки платья они пошли выбирать аксессуары. Точнее, выбирал Дазай. Уже в который раз Накахара удивляется, насколько же у него развито чувство стиля. Откуда у него такие познания в этой области, навсегда останется загадкой, но для Чуи это сейчас было совсем не самое главное. В итоге к платью добавились чёрные бархатные туфли на высокой шпильке, маленькая шляпка-заколка на волосы, короткие кружевные перчатки и небольшой клатч. В качестве аксессуара также было выбрано неброское серебряное колье с такими же серьгами. Как бы Чуя ни отговаривала Дазая тратить столько денег на всё это, он был непреклонен. — На прекрасной даме экономить нельзя, — именно после этой фразы Чуя больше ничего не говорила. Ей безумно льстило, что он делает это именно для неё. В принципе, ему могло бы быть совершенно плевать, в чём они будут на вечере, ведь это не так уж и важно, но он старался для неё. — Ну, теперь остались только ты и маски, — ещё раз подумав обо всех деталях, подытожила Чуя. — Да, ты права, — согласился Дазай, и они пошли за костюмом для него. — Теперь я буду критиком, — довольно сказала Чуя, когда они шли по этажу. Осаму на такое лишь иронично посмотрел на неё и улыбнулся. Шатен не пустил Чую даже выбрать ни одного варианта, на что та обиделась. — Доверься мне, — этой фразы хватило, чтобы злость спала с лица. Она, как Дазай, села на диван у примерочной и стала ждать его выхода. Много времени для этого не понадобилось. Через пару минут Осаму стоял перед Накахарой. Она тоже влюбилась снова. Сказать, что он был прекрасен, это ничего не сказать. Чёрный костюм с атласными глубокими лацканами на пиджаке, такая же чёрная рубашка и жилет. Самое интересное было сверху: бордово-красного яркого цвета галстук-бабочка и прядка тёмных волос, убранная за ухо. Чуя, наверное, сейчас забыла закрыть рот, но ей было, в принципе, всё равно. — Дазай, нельзя быть настолько красивым… — неосознанно сорвалось с её губ, на что шатен лишь улыбнулся. — Ты мне льстишь, — он посмотрел на себя в зеркало, поправив манжеты рубашки. — Твоя реакция значит, хорошо? — Нет, не хорошо, — шатен непонимающе посмотрел на неё. Чуя встала и подошла к нему. — Не хорошо, а прекрасно, — она улыбнулась, смотря ему в глаза, и принялась поправлять ворот рубашки, привстав на носочки. — Вот так, — она снова посмотрела на него. То же самое делает и шатен, немо спрашивая, чего она хочет. Они так близко… Опять… Встреча глазами, которая убивает обоих. Чуя помнит, что это ничем хорошим не закончилось в прошлый раз, поэтому быстро отходит назад. — Спасибо, — говорит Дазай после некоторого неловкого молчания. — Кстати, а почему галстук красный? — пытается выкрутиться из сложившейся ситуации Чуя. — Ах, это, — шатен дотрагивается ладонью до бабочки. — Я просто подумал, что в твоём образе не хватает красной помады, а для равновесия мне тоже нужно что-то красное, — восхищению Чуи не было предела. Он даже об этом подумал. — Тебе не нравится? — Мне очень нравится… Маски были выбраны довольно сдержанные и простые, но очень гармонично подходящие к их одежде. Всё это заняло много времени, поэтому дальше была довольно быстрая поездка домой. — Так, у нас осталось не так уж и много времени, поэтому по комнатам и собираться, — он посмотрел на наручные часы. — В среднем у нас два с половиной часа. — Успеем, — улыбнулась Чуя. — Идём собираться. Оба разошлись по комнатам. Дел было и вправду много, а времени мало. С одной стороны, это хорошо, ведь, как сказал Мори, им можно немного опоздать, а с другой — нужно было ничего не забыть. После душа оба высушили волосы и занялись другими делами. Чуя делала укладку и макияж, а Дазай, поскольку сегодня снова не появлялся на работе, улаживал некоторые дела. В начале шестого оба были уже внизу. Выглядели они более чем прекрасно. Образ Дазая дополняли лаковые туфли, а образ Чуи — в меру яркая бордово-красная губная помада. Говорить о том, насколько их образы были гармоничны, просто бессмысленно. — Почему ты раньше никогда так волосы не укладывал? — спросила рыжеволосая уже в машине. — Не было надобности, — пожал плечами Осаму, заводя машину. — Зря. Тебе очень идёт, — восхищённо сказала девушка. — Спасибо, я учту, — слегка улыбнулся шатен. — Итак, пару слов о нашем деле. Какая кнопка срабатывает, когда он вот так резко от нежного и заботливого Дазая переходит к холодному и безразличному Осаму? Этот вопрос давно волнует Чую, ведь именно это и случилось сейчас. Нет, это было не так, как в начале их общения, но всё же. Чувства и эмоции он умеет убивать крайне быстро. — Да, я слушаю, — покорно говорит Чуя. — Там будет много людей, а это значит, что меня в любом случае будут узнавать, несмотря на маску. Если здороваются со мной и я отвечаю, то делай тоже самое, — Чуя изредка кивала по мере его рассказа. — Многие знают меня и моего отца, поэтому все органы власти и правозащитники буквально связаны по рукам и ногам нашим влиянием, — не сказать, что он упивался своей властью и безнаказанностью. Это, скорее, было некое разочарование. — Трогать нас точно не будут. Если я вдруг с кем-то заговорю, то постарайся вникнуть в тему. На вопросы отвечай поувереннее, потому что мафии они точно касаться не будут. В общем, импровизируй и не теряйся. А ещё веди себя естественно, чтобы никто ничего не заподозрил, хорошо? — он мельком посмотрел на неё. Это уже звучало не как приказ, а скорее как просьба. — Хорошо. Я всё поняла, — обдумав все слова шатена, подтвердила она. — Ах да, совсем забыл, — неожиданно начал Осаму. — Не бойся, я с тобой. Вот именно этих слов так не хватало Чуе после смерти родителей. Она посмотрела на него в немом восхищении и благодарности. Слова куда-то потерялись, поэтому она просто кивнула, а Дазай не стал придираться к ней. — Господи, мы что, в сказке? — спросила Чуя, когда они приехали на место. Это действительно было сказочное место. Шикарный особняк, который, видимо, был построен ещё очень давно, но сейчас реконструирован и сделан на современный лад. Трёхэтажное здание с большими французскими окнами, которые сейчас залиты светом, крышей с черепичной кровлей, большим количеством всяких башенок, пристроек, светлым фасадом и всякой лепниной, балкончиками, а самое главное, огромной приусадебной территорией. Можно и вовсе не заходить в дом, ведь здесь есть всё: от бассейна и фонтанов до беседок, в которых можно уединиться. На парковке было уже много машин, а это значило, что вечер в самом разгаре. Насколько богат человек, которому принадлежит этот дом, можно только предполагать. — Нет, мы не в сказке. Этот дом принадлежит одному чиновнику, но он его не купил, а отреставрировал на свои деньги, — Дазай надел свою маску. То же самое сделала и Чуя, смотрясь в боковое зеркало автомобиля. Осаму вышел и, обогнув машину, открыл Чуе дверь, протягивая руку. Почему-то рыжеволосая вспомнила их первую встречу, когда он даже не посмотрел на неё, не то что подал руку. Она взяла его ладонь и, поблагодарив, вышла из машины. — Много лет он был заброшен, но сейчас, как видишь, ему нашли применение, — Дазай предложил Чуе взять его под руку. Она уже без малейшего удивления сделала предложенное, и они пошли к входу. — Здесь очень красиво, — восхищённо сказала Накахара, осматриваясь по сторонам. — Согласен, — шатен здесь был тоже впервые, поэтому немое восхищение скрыть тоже не получилось. Зайдя внутрь, они попали в просторный холл, где их ожидала парочка охранников. Чуя слегка напряглась, но после того, как Дазай достал из внутреннего кармана пиджака пригласительные, расслабилась. Внутри было так же прекрасно, как и снаружи. Лепнина, резные лестницы, стены с дорогими картинами и не менее дорогими гобеленами разного содержания, огромные хрустальные люстры, невероятной красоты мебель и посуда — буквально всё здесь было дорогое и шикарное. На пару, которая отличалась особой красотой и изыском, все смотрели с немым восхищением. Как и говорил Дазай, здоровался он не со всеми, но кому-то даже слегка улыбался. Чуя точно следовала его указаниям и здоровалась и улыбалась в ответ. Они были, пожалуй, самыми красивыми и загадочными гостями этого вечера. В большом зале, который раньше предназначался для балов, стояли фуршетные столы и играла лёгкая музыка. Пока все были довольно неактивные, потому что прошло достаточно мало времени, но надо признать, что народа и журналистов было очень много. Всё-таки мероприятие действительно очень крупное и масштабное. Дазай взял со стола бокал с шампанским и подал Чуе, а затем взял и себе. — Ты видишь его? — тихо, не привлекая внимания, спросил Осаму, делая маленький глоток. Всё-таки нужно сделать вид, что они здесь ради благотворительности, а не цели. Чуя незаметно осматривала зал и тоже сделала маленький глоток. Народа очень много, и кого-то конкретного разглядеть крайне сложно. — Нет, пока не вижу, — также тихо сказала она, поворачиваясь к Дазаю. — Он точно будет здесь? — У отца всегда проверенная информация, — он почтительно улыбнулся кому-то, что заставило Чую тоже повернуться и улыбнуться. — Oh, Dazai, is that you?! (Оу, Дазай, ты ли это?!) — такое восклицание заставило Дазая обернуться и найти глазами человека, который позвал его. Буквально в двух метрах от них стоял молодой человек лет двадцати пяти, с аккуратной стрижкой, в очках и смокинге. Он выглядел очень доброжелательно и притягательно, но почему-то Чуе показалось, что он явно не японец. — Is it really Adam himself? Hello, my dear friend! (Неужели это сам Адам! Здравствуй, мой дорогой друг!) — Дазай улыбнулся, и парень подошёл к ним. Они пожали руки, на что Чуя только мягко улыбалась. — Good to see you, my friend! You look great. However, as always (Рад тебя видеть, дружище! Отлично выглядишь. Впрочем, как и всегда), — с некой иронией в голосе сказал Адам. Поскольку диалог шёл на английском, Чуя могла лишь только догадываться, о чём идёт речь. За такое незнание ей было даже стыдно. — What a flatterer you are! Thank you, you're not bad either. What are the fates here? (Какой ты льстец! Спасибо, ты тоже неплохо. Какими судьбами здесь?), — поинтересовался Осаму. — Invited. This event is held every five years and always attracts a lot of people. I'm a regular guest here. This is the first time I've seen you here. There is a reason? (Пригласили. Это мероприятие проходит раз в пять лет, и сюда всегда съезжается много народа. Я здесь постоянный гость. А вот тебя я здесь вижу впервые. Есть причины?) — очень многозначно спросил он. — I just wanted to relax a little (Просто решил немного развеяться), — не потерялся Осаму, довольно улыбаясь. — Let's say I believed you, — усмехнулся он. — God, forgive me for being tactless. What is the angel with you? (Допустим, я тебе поверил. Боже, простите меня за бестактность. Что это за ангел с тобой?) — наконец опомнился давний знаковый и посмотрел на Чую. — Oh, Yes. I want you to meet my wife Chuya (Ах да. Знакомься, это моя жена Чуя), — почтительно сказал Дазай. Адам протянул свою ладонь, призывая подать Чую свою. Сначала рыжеволосая даже не поняла, чего он хочет, но когда Осаму ненавязчиво и крайне незаметно толкнул её руку вперёд, до неё дошло. Она вложила свою ладонь в ладонь нового знакомого. Адам заправил одну руку за спину и, наклонившись, прикоснулся губами к ладони Чуи. Такого с ней вообще никогда не было, поэтому на щеках выступил лёгкий румянец и она слегка кивнула головой. — Hello, my lady, — он улыбнулся и обратился к Дазаю. — You didn't say you were married (Здравствуйте, миледи. А ты не говорил, что женился). — You didn't ask (А ты и не спрашивал), — усмехнулся шатен. — I'm even jealous. It's beautiful. Such a flower should be well cared for, (Я даже завидую. Она прекрасна. За таким цветочком нужно хорошо ухаживать) — подметил парень, постоянно улыбаясь Чуе. — I know, you can be sure of that (Я знаю, можешь не сомневаться). — I thought the demonic wurdenkind of the Port mafia would never have a family, and you, well done. I'm really happy for you (Я думал, демонический вундеркинд Портовой мафии никогда не обзаведётся семьёй, а ты молодец. Я искренне рад за тебя), — из реакции друг на друга Чуя понимала лишь то, что они действительно хорошие знакомые. — Thank You. I'll pass on your admiration to my wife (Спасибо. Я передам жене твоё восхищение), — улыбнулся шатен, посмотрев на рыжеволосую. — Of course. Well, it was good to see you. Take care of such a treasure, because there are a lot of pirates now (Конечно. Что ж, рад был увидеться. Береги такое сокровище, а то пиратов нынче развелось много), — слова Адама тоже имели особый смысл, и сейчас Осаму был даже рад, что у Чуи такой непонимающий взгляд. Она не знает английского, и сейчас это хорошо. — I'll take it into account. See you soon (Я учту. До встречи), — последние слова звучали уже более холодно. — See you (До встречи), — они ещё раз пожали друг другу руки и разошлись. — Дазай, мне так стыдно, я не могу… Прости, пожалуйста… — виновато говорила Чуя, опустив взгляд. — Тебе не за что извиняться. Я предполагал, что ты не знаешь английского. В этом нет ничего страшного абсолютно, прекрати, — сказал он, снова предлагая взять его под руку. — Он просил выразить тебе своё восхищение. Чуя слабо улыбнулась и обвила его руку своей. — Мне очень приятно. Скажи мне, кто это был хотя бы, — они медленно пошли вглубь зала. — Глава американской мафии, — шёпотом сказал он рыжеволосой на ухо. У той слегка округлились глаза. — О боже… Но он так молод, разве такое мо… — Тише, — остановил её шатен. — Может. Всё может быть, — он посмотрел на девушку, и было ясно, что этот разговор лучше закончить. Чуя всё поняла без слов и посмотрела на людей вокруг. Вдруг её как током прошибло. Она слегка толкнула Дазая рукой. Тот быстро всё понял и тоже стал осторожно осматриваться. Мужчина разговаривал с какой-то другой парой, улыбаясь и изредка смеясь. Осаму быстро нашёл его взглядом, и они незаметно стали подходить к нему. В этот момент та пара ушла, и Дазай с Чуей как бы невзначай подошли к столу, рядом с Изао. Тот как-то сразу обратил на них внимание. — Господи, какая красивая пара! — сказал он, смотря поочерёдно на обоих. — Вы будто с обложки какого-то модного журнала. Рыбка клюнула, а значит, нужно подкармливать дальше. Дазай с Чуей смущённо посмеялись, даже не договариваясь об этом. — Спасибо, нам очень приятно, — почтительно сказал Осаму, а Чуя мило улыбнулась. Мужчина тоже улыбнулся, но как-то крайне странно посмотрел на рыжеволосую, что наводило какой-то неведомый страх. — Изао Окамото, к вашим услугам, — он протянул шатену руку. — Осаму Дазай, — он пожал руку и улыбнулся. — Это моя жена Чуя. Приятно познакомиться. — Мне тоже. Разрешите поцеловать ручку? — Чуя протянула ладонь, и мужчина, пару секунд вглядываясь в лицо голубоглазой, поцеловал её. Он выглядел очень интеллигентно и ухоженно, что невольно внушало доверие, но Чуе всё равно было почему-то не по себе. «Странный он какой-то… Ладно, это явно не моё дело…» — подумала она про себя, когда он целовал ей руку. — Тоже решили поучаствовать в благотворительности? — поинтересовался Дазай, чтобы вывести цель на более интересный разговор. — Решил. Я вообще часто участвую в подобных мероприятиях. Особенно мне нравится помогать начинающим художникам, — делая маленький глоток шампанского, сказал мужчина. — М-м-м, вы увлекаетесь искусством? — с наигранной заинтересованностью спросил Дазай. — О, да. Искусство — это моя маленькая страсть, — с особым энтузиазмом ответил мужчина. — У меня дома даже есть своя маленькая галерея. — Да вы что, — надо признать, что актёр из Дазая просто прекрасный. — Знаете, мы с женой тоже большие ценители прекрасного. Правда, дорогая? — обратился он к Чуе. Рыжеволосая посмотрела на него влюблёнными глазами, которые на самом деле были таковыми, и улыбнулась. — Конечно, любимый. — Боже, как это здорово! Я даже не удивлён, ведь такие красивые люди просто обязаны любить всё прекрасное. — Ох, смущаете, — отмахнулся шатен. — Моя жена сама художник, поэтому я ей обязан этой любовью. — Дазай, прекрати, — дёрнула она его за руку. — Какой я художник? Просто любитель, не более. — Нет, я уверен, вы прекрасно рисуете. Ваши руки просто созданы для этого, — восхитился Изао. — Знаете, вам определённо нужно побывать у меня в гостях. Я напою вас прекрасным чаем и покажу свою маленькую коллекцию, — он улыбнулся, смотря на обоих. «Прекрасно, мне даже самому ничего не пришлось делать», — подумал про себя Дазай и тоже улыбнулся. — Ох, даже не знаю, удобно ли это. — Всё удобно, — он ненадолго задумался. — Давайте завтра часов в шесть, — достав из внутреннего кармана маленькую записную книжку, он написал адрес и подал шатену. — Охраны у меня почти нет, поэтому внутрь попадёте без проблем. Осаму взял записку с адресом и снова посмотрел на мужчину. — Если вы уверены, что вас это не затруднит, то мы согласны, — Чуя тоже кивнула в знак согласия. — Поверьте, нисколько. После смерти моей супруги, — он немного изменился в лице. — Мне стало очень одиноко, поэтому я буду только рад вашему приходу. — Ох, мне так жаль, — сказал Дазай, смотря на мужчину. — Примите наши соболезнования, — с искренним участием сказала Чуя, смотря на мужчину. — Спасибо, но не грустите. Она долго болела, поэтому сейчас ей стало, по крайней мере, легко и спокойно, — он слабо улыбнулся. — Вы такая прекрасная пара, так и вспоминаю нас с женой в молодости. Оба улыбнулись, и Дазай приобнял Чую за плечи. Та без капли удивления на лице прислонилась головой к его груди. — Вы снова нас смущаете, — сказала она, улыбаясь. — Нет, это правда, вы прекрасны, — он посмотрел на наручные часы. — А могу я услышать историю вашего знакомства? Терять маску нельзя, но таким вопросом он поставил шатена в тупик. Это было явно не предусмотрено. Они неделю жили вместе, но не подумали о такой элементарной вещи, как история знакомства. — Я подвернула ногу, когда шла вечером домой, — неожиданно начала голубоглазая. — Было очень больно, поэтому идти я просто не могла. Ни одна встречная машина не остановилась, поэтому я через боль пошла сама. Осаму единственный, кто остановился и подвёз меня до дома, — она посмотрела на Дазая. — Кто-то скажет, что всё началось очень быстро, но мне более чем хватило, чтобы влюбиться в него по уши, — закончила она и посмотрела на мужчину, улыбнувшись. Изао лишь восхищённо улыбался, а Дазай был в лёгком шоке от такой истории. Так выкручиваться из, казалось бы, безвыходной ситуации иногда даже он не умеет. — Я влюбился в неё сразу и, видимо, уже навсегда, — подыграл шатен, не растерявшись. — Очень красивая история. Это прекрасно, ребята. Надеюсь, что вы действительно всегда будете вместе, — он снова взглянул на часы. — Мне очень хотелось бы ещё насладиться вашим обществом подольше, но мне уже пора. — Да, конечно, — шатен снова протянул ладонь. — До встречи, Окамото-сан. Мужчина пожал ему руку. — До встречи. Завтра жду вас в шесть. Очень было приятно познакомиться с вами, — он улыбнулся обоим напоследок. То же самое сделала и Чуя, а затем мужчина ушёл. Оба облегчённо выдохнули. — Это было сложно, — тихо призналась Накахара. — Ты права, — так же тихо сказал Осаму. — Обговорим всё дома, а сейчас забыли. — Поняла. Значит, теперь домой? — с каким-то лёгким огорчением в голосе произнесла рыжеволосая, смотря на Дазая. — Нет, не домой, — он загадочно улыбнулся и, встав напротив Чуи, протянул ей ладонь. — Не откажете ли вы мне в танце, миледи? — Ты серьёзно? — голубоглазая была удивлена и огляделась вокруг. Камер поблизости не было, впрочем как и пристальных взглядов. — Я хоть когда-то бываю несерьёзным? — иронично спросил он, всё ещё ожидая ответа. Ещё немного постояв в ступоре, рыжеволосая вложила свою ладонь в его. Музыка и вправду стала звучать громче, и пары стали кружиться в танце. Дазай улыбнулся и, подойдя вплотную, положил вторую ладонь на её талию. Чуя положила свою вторую ладонь на его плечо и посмотрела в кофейные глаза. — Ты меня боишься? — спросил Осаму, увидев напряжение девушки. — Нисколько, — она улыбнулась. — Просто это крайне неожиданно. — Я подумал, что будет неправильно таким красивым людям слишком быстро сбегать с вечера. Мы слишком многое вытерпели ради него, согласись, — шатен стал подстраиваться под музыку, ведя Чую в танце. — Ты прав. Сегодня можно, — быть слабой и немного беспомощной в его руках было безумно приятно. Голубоглазой сейчас очень хотелось одного — чтобы этот вечер длился вечно и они всегда были вместе… Обычно такие вечера длятся очень долго. После фуршета начинаются различные аукционы и розыгрыши, некоторые уходят в отдельные комнаты для игры в покер, карты или чтобы просто обсудить бизнес или что-то в этом роде. В общем, здесь исполняются все прихоти богатых людей, только отличие в том, что они за это платят и довольно много. После довольно долгого танца Дазай предложил прогуляться в саду. Денег они тоже оставили здесь немало, но поскольку это на благое дело, то не жалко. Они вышли из здания и пошли вглубь сада. — Дазай, я хочу пройтись по бортику! — с детским интересом крикнула рыжеволосая и потащила шатена к фонтану с широкими бортами. Осаму на такое лишь улыбнулся. — Чуя, ты такой ребёнок, — говорит он, идя следом. — Не правда, — она подходит первая и ждёт Дазая, чтобы тот помог ей подняться. Осаму подходит и протягивает ей ладонь. Накахара ловко забирается наверх, держась за руку шатена. Не отпуская ладонь, она начинает идти по борту, балансируя. — Это был прекрасный вечер, — она смотрит на Дазая. — Спасибо тебе. — Совершенно не за что, — он идёт рядом и ведёт Чую, чтобы та не упала. — Это я тебе должен сказать спасибо. — За что? — За историю знакомства, — он взглянул на неё. — Получилось очень правдоподобно. Правда. Особенно конец. Чуя слабо улыбнулась. Только она понимает, что это была правда, и хочется кричать об этом, но нельзя. — Тоже не за что. Ты сам сказал не теряться и импровизировать, вот я и… придумала, — она вздохнула. — Из тебя тоже актёр знатный, однако. — Спасибо, сочту за комплимент, — он посмотрел на Чую. — Устала? — Есть немного, — вернувшись на землю, сказала она. — Поедем домой? — Я думаю, уже пора. Завтра ещё более тяжёлый день, — она на миг представила, что ей предстоит стать соучастником преступления, и к горлу подступил страх. Она опустила голову, думая над этим. — Чуя, не переживай, — он аккуратно взял её за плечи. — Завтра я тебе всё объясню, не думай об этом сейчас. Слышишь? Рыжеволосая поднимает усталый взгляд на шатена. — Слышу. Не буду, — она улыбается одними уголками губ, не отрывая взгляда от Дазая. — Пойдём к машине. Чуя кивнула и взяла Осаму под руку. Прогулочным шагом они пошли к машине, по пути болтая о чём-то совершенно неважном, но, как им казалось, интересном. Это был действительно прекрасный вечер. Небо уже давно окутала тьма, и лишь редкие звёзды и одинокая луна освещали им путь…