Влечение душ превращается в дружбу, влечение ума превращается в уважение, влечение тел превращается в страсть. И только всё вместе может превратиться в любовь. Конфуций
Иоши Мацуда — человек, которого знает буквально весь город. Точнее, не самая лучшая его часть. Держатель борделя, который настолько падок до денег, что совсем не против распространять наркотики, продавать контрабандное оружие или проворачивать нелегальные схемы. Он имеет связи на всех уровнях власти, а его «бизнес» даже слишком успешен. Этого человека совершенно не волнует то, что почти все девушки были взяты силой и совершенно не хотели заниматься этим грязным делом. Он специально выискивал таких, у которых нет абсолютно никого, которых не будут искать и тем более защищать. На счету Иоши не один десяток загубленных жизней, но это для него ничего не значит. Придя поздно вечером в свой кабинет, мужчина закрыл дверь и повернулся к своему столу. Полумрак и запах приторно-сладких благовоний, которые безумно любит Иоши, — главная фишка кабинета сутенёра. Простая обстановка, но неоправданно дорогая мебель — тоже одно из главных отличий рабочего места Мацуды. Кожаное дорогое кресло повёрнуто спинкой к входу, и там явно кто-то сидит, потому что длинные ноги в лаковых мужских туфлях нагло возложены на ящик с бумагами за столом. — И кто это у нас такой смелый? — равнодушно спросил он, подойдя чуть ближе к столу. Кресло медленно повернулось, и оказалось, что там сидел тот, кого Мацуда меньше всех хотел бы ещё раз видеть. Сердце непроизвольно застучало сильнее, а глаза расширились в лёгком испуге. — Допустим, я, — Дазай поднял свой взгляд и одарил его своей самой безумной улыбкой. — И что дальше? Мужчина стал медленно отходить обратно, а затем сорвался бежать. В один миг Осаму выхватил из кобуры пистолет и выстрелил. Пуля прошла буквально у уха Иоши, отчего тот на миг остолбенел. Она впечаталась в стену, оставив после себя вмятину. Мацуда нервно сглотнул. — Следующий — в голову, — хладнокровно произнёс шатен. Мужчина всё ещё стоял лицом к двери, пытаясь принять решение. Он не знает, зачем пришёл к нему мафиози, но хорошего тут явно ждать не стоит. Рука сама тянется к ручке дверей, хотя где-то в глубине души он знает, что бежать означает словить пулю в затылок. — Я не шучу, — повелительным тоном сказал шатен и встал. Обойдя стол, он остановился у его начала и прислонился бедром к краю, скрестив руки на груди. Мацуда выдохнул и повернулся к Дазаю, мельком посмотрев на того. — Как вы сюда попали? — первое, что пришло в голову спросить сейчас. — Ну, знаешь, — непринуждённо начал молодой человек. — У мафии есть свои секреты, — самоуверенная улыбка не спадала с его лица, а в глазах блестел лёд. — Мы вроде бы всё решили в прошлый раз… — неуверенно, что ему совсем не свойственно, сказал Иоши. — Разве? — наигранно удивлённо спросил Осаму, поджав губы. — А у меня на этот счёт другое мнение, — былая ирония будто смылась с лица, а остались лишь холод и безразличие. Шатен передёрнул затвор пистолета, отчего Иоши вздрогнул, прикрыв глаза. Осаму рассматривал оружие, будто ребёнок новую игрушку, что приводило к ещё большей панике. Он сейчас в каком-то своём мире безумия и смерти, который никому понять не дано. — Будь хорошим мальчиком, закрой дверь изнутри, — даже не поднимая взгляда, сказал он, слегка сводя брови и углублённо всматриваясь в чёткие линии пистолета, оглаживая пальцами его рукоять. — Зачем?.. — боязливо спросил тот, уже и вправду чувствуя своё сердце где-то ниже рёбер. Шатен поднял на того свой недовольный и немного бешеный взгляд. Мацуда, одарённый таким «толчком», быстро подошёл к двери и закрыл её на ключ, затем повернувшись к парню. — Умница, — он одобрительно улыбнулся, а затем, оттолкнувшись от стола, подошёл чуть ближе к мужчине. У того уже буквально загорались звёздочки перед глазами от страха. Одно дело — вербовать девушек, которым едва исполнилось восемнадцать, и совсем другое — перечить главе исполнительного комитета мафии. От одного его взгляда невольно пробегает холодок по спине. Мужчина попытался сохранить внешнее безразличие, дабы не показать своего испуга, хотя получалось это у него не слишком умело. — О чём будет наш разговор? — спросил он, наблюдая за шатеном. Тот лишь смотрел на него из-под полуопущенных ресниц, немного наклонив голову вперёд. — Да я вот тут часто думаю над одной вещью, — начал он, подходя всё ближе. — Я живу на свете всего двадцать два года. У меня есть всё: дом, деньги, авторитет, работа… Кажется, о чём ещё мечтать, да? — он уже шёл у плеча Мацуды, смотря в пол. — К чему это вы? — спросил мужчина, смотря искоса на незваного гостя. — Я убил стольких людей, что тебе и не снилось, — голос резко понизился и стал ещё более тяжёлым. Он уже шёл за спиной и говорил чуть ли не в ухо сутенёру. — Я всегда знаю, за что убиваю, есть ли семья у этого человека... Но я никогда не убивал женщин и детей, ведь они ни в чём не виноваты, — Дазай остановился за его спиной. — А ты, тварь, убиваешь… — Я не… — мужчина не успел договорить, как его резко и грубо ударили по коленям сзади и надавили на плечо, опуская таким способом на колени. От такого манёвра Мацуда лишь болезненно прошипел и больно ударился коленями о пол. Всё произошло так быстро, что он едва успел о чём-то подумать. Дазай подошёл к нему спереди и взял за шиворот, заставляя таким образом смотреть на себя. В глазах его сейчас был безумный азарт вперемешку с отвращением. Он даже еле заметно морщился от неприязни. — Нет, ты убиваешь. Ты настолько слаб, что забираешь жизни у тех, кто слабее в тысячу раз и не может дать тебе отпор. Мацуда теперь уже начал догадываться, зачем пришёл мафиози, и это пугало ещё больше. — Послушай, не надо, прошу… — Просишь? — усмехнулся Осаму. — А они не просили тебя? Они не умоляли отпустить? Думаешь, я не знаю, скольких вы, сволочи, убили за непослушание? — Откуда?.. — ему не давали сказать ни слова, тут же затыкая рот своими словами. — Ты специально подбирал тех, у кого нет семьи, чтобы никто не искал и не спасал, — шатен покачал головой. — Сколько же жизней ты сломал… Они из-за тебя не узнали счастья семьи и материнства. Да тебе даже в аду нет места, — брезгливо морщась, проговорил он. — Тебе ли говорить мне про ад, — немного осмелев, сказал мужчина с лёгкой ухмылкой на лице, подняв взгляд на Дазая. — Может, ты и не убиваешь женщин и детей, но это не отменяет того факта, что ты монстр. Скажешь, неправда? — торжествующе говорил он. Осаму это ни на миг не сбило с толку и не смутило. Он лишь ухмыльнулся в ответ. — Свои грехи я и без тебя прекрасно знаю и отвечу за них, когда придёт время, а вот ты… — он одарил мужчину презрительным взглядом. — Ответишь прямо сейчас, — громоподобно сказал шатен и поднял того за ворот на ноги. — Нет, нет, подожди! — пытался вырваться Мацуда, но его крепко держали за шиворот. — Если ты убьёшь меня, то у тебя будут проблемы, и отец тоже по голове не погладит! — кричал тот, когда его жёстко усадили в его же кресло. Осаму встал сбоку, положив ладонь на стол. — Марать о тебя руки мне просто тошно. Ты сам всё сделаешь, — достав из кармана перчатки, он надел их, растягивая этот момент мучительно долго. Шатен знает, как довести жертву до полуобморочного состояния и заставить говорить или трепетать, как лист на ветру, от страха. — Я… Чт?.. — вопрос отпал, когда Дазай достал второй пистолет из-под полы пиджака и подал его рукоятью вперёд Иоши. Тот ещё сильнее вжался в кресло и истерично крутил головой. — Нет! Ты меня не заставишь! — А я и не буду, — он силой взял его ладонь и вложил в неё пистолет. — Ты сделаешь это, и мне не придётся тебя уговаривать. — С какой это стати?! — дрожащей рукой сутенёр держал оружие, лишь из-за боязни словить пулю в лоб раньше времени. Дазай сжал своей ладонью руку Мацуды вместе с пистолетом. Тот от боли слегка вскрикнул и положил вторую руку на его кулак, сморщившись. Шатен наклонился к его уху. — Знаешь, учёными доказано, что щелчок предохранителя на пистолете заменяет сорок минут воспитательной беседы, — шатен, не отпуская его руки, снял пистолет с предохранителя, звонко щёлкнув им. — Нет! — пытался вырвать руку Мацуда, но всё тщетно. — А попадание пули в ногу почти со стопроцентной гарантией меняет взгляды человека на жизнь, — он снова, подобно дьяволу, улыбнулся. — Проверим? — Нет! — крикнул тот, когда его ладонь сдавили своей ещё сильнее. — Давай договоримся! — он умоляюще посмотрел на Дазая. — Чего ты хочешь? Денег? Я дам тебе нереальную сумму… — Ты и правда идиот, — перебил шатен. — Мне не нужны твои поганые деньги! — рявкнул он. — Я пришёл лишь за тем, чтобы наказать тебя. — Прошу тебя… У меня есть дети… — Дети? Это ты говоришь о дочери, которая уехала с матерью в Америку ещё десять лет назад? Или о сыне, которого ты видел лишь в роддоме? — торжествовал кареглазый. Он находил истинное наслаждение в трусливых мольбах Мацуды. — Откуда?.. — Ты потерял всё, что могло бы заставить меня задуматься хоть на секунду о том, чтобы пощадить такую тварь, как ты. — Ты не имеешь права, это самосуд! — почти навзрыд кричал мужчина. — А закон для тебя ещё имеет какое-то значение? — вновь усмехнулся шатен. — Что-то мы заболтались, давай уже закончим этот концерт. — Я не буду этого делать! — не сдавался Иоши и всячески пытался вырвать руку из цепкой хватки шатена. — А кто сказал, что я говорил правду? — от этих слов по спине мужчины прошлась волна мурашек. — Мне просто хотелось услышать твои оправдания и просьбы о пощаде. Они всегда так ласкают слух! — слова застряли где-то глубоко в горле сутенёра, отчего тот маниакально крутил головой. — Я всё сделаю сам. Ты особенный, ведь перчатки я надеваю лишь для избранных, — кофейные глаза сверкнули в тёмном свете кабинета. — Не… — голос порвался, как струна, а тишину кабинета разорвал глухой выстрел. На стену брызнула кровь, а голова Иоши перестала держаться на обмякшей шее. Одна мелкая капля алой жидкости приземлилась на щёку Дазая. Он не моргнул даже и глазом и, простояв так ещё пару секунд, отошёл от уже не живого тела. — Перчатки я надеваю лишь в особых случаях, — спокойно, будто ничего и не произошло, сказал он тишине помещения. — Когда мне действительно не хочется пачкать руки, — он стёр с щеки кровь, посмотрев на труп. — Сегодня идеально, к сожалению, не получилось…***
На улице уже загорался рассвет, когда Чуя лениво открыла глаза. Лениво не потому, что ей было и вправду лень вставать, а потому, что силы по-прежнему не восстановились до конца. Она окинула взглядом комнату, насколько позволяли глаза, ведь голову поворачивать совсем не хотелось. Окно было открыто, отчего в гостиную врывался лёгкий ветерок. От этого дышать было намного легче. Собравшись с духом, она поднялась и села на диване. У рыжеволосой было чувство, будто по голове ударили огромным молотом, настолько она была тяжёлой. Чуя приложила пальцы к виску и прикрыла глаза. События вчерашнего дня невольно проплывали перед глазами, как бы она ни пыталась их отогнать далеко за пределы своего сознания. — Доброе утро, — мягкий голос заставляет открыть глаза и поднять взгляд. Перед Чуей стоит Дазай в своей домашней одежде, с лёгкой улыбкой на лице и держит в руках чашку, судя по всему, с кофе, потому что от неё исходит невероятно приятный запах кофейных зёрен. — Доброе, — Чуя устало улыбается, а Дазай протягивает ей чашку. Рыжеволосая без раздумий берёт её и греет руки о тёплый фарфор. Зачем? Кажется, в комнате ничуть не холодно, но сейчас почему-то очень хочется так сделать. Осаму садится напротив на кресло, совершенно не нарушая личного пространства. — Как ты? — с неподдельным участием спрашивает шатен, смотря на девушку. — Неплохо, спасибо, — она делает глоток кофе и мягко улыбается, поднимая взгляд на шатена. — Не знаю, любишь ли ты кофе, но мне показалось, что сейчас это лучшее средство от усталости и напряжения. — Твой кофе мне уже очень нравится, спасибо, — убирая выпавшую прядку волос за ухо, сказала она. — Я рад, — улыбаясь, отвечает шатен. — Завтракать будешь? — Спасибо, но сегодня что-то не хочется… — с какой-то печалью в голосе отвечает девушка. — Я понимаю… О вчерашнем вспоминать совсем не хочется, поэтому на пару минут в комнате повисла тишина. Оба отводят взгляд и просто не знают, что говорить. Дазай потирает ладони, смотря куда-то в угол, а Чуя не выпускает из рук чашку, изучая взглядом одну из ножек кресла. — Я вчера сказала много лишнего… Прости, — разорвала тишину рыжеволосая и окончательно опустошила чашку, спуская ноги на пол. — Это было на эмоциях и… — Ты не сказала ничего лишнего, — перебил её шатен. — Мне не за что тебя прощать. Накахара лишь согласно кивнула, по-прежнему не поднимая взгляд. — Что ж… Мне уже пора, — сказала она и посмотрела на Дазая. Шатен на какой-то миг напрочь забыл о том, что всё закончилось. Он посмотрел на Чую и, приоткрыв рот, думал, что ему ответить. — Да… Ты права, — Осаму встал с места и протянул руку, предлагая забрать чашку. Чуя сначала немного потерялась, но потом всё же отдала чашку. — Я пойду собираться, — с этими словами рыжеволосая встала с дивана, бережно откладывая плед в сторону. Дазай не нашёл что сказать и, еле заметно кивнув, ушёл на кухню. Накахара проводила его взглядом и, на миг зажмурившись, пошла наверх. Осаму оставил чашку на кухне и тоже поднялся наверх, идя в кабинет. Он подошёл к стене за столом, в которой находился сейф. Набрав код, Дазай открыл его. На двух полках лежали довольно посредственные вещи: деньги, ещё один пистолет в кобуре, какие-то документы и паспорта. Работа в мафии заставляет иметь несколько гражданств, поэтому в основном это были документы самого Осаму. Немного порывшись, он взял один из них и заглянул на первую страницу с желанием проверить, чей он. Паспорт оказался Чуи. Дазай уже закрыл сейф и собрался идти к ней, но на миг остановился, сведя брови. Ещё раз, открыв страницу с личной информацией, он широко открыл глаза в лёгком ступоре. У Чуи сегодня день рождения. Именно сегодня. Таких совпадений просто не бывает… Шатен просто не может её отпустить. Пусть и на свободу, ведь он сделал всё, чтобы она больше никогда не вернулась к тому ужасу, в котором жила целых четыре года, но не может. Посмотрев, нет ли девушки на лестнице, он плотно закрыл дверь. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы сложить в голове план действий. Отойдя к окну, он достал телефон и нашёл номер Коё, постоянно оглядываясь назад. — Слушаю, — ответил знакомый женский голос в трубке. — Коё, привет, это Дазай, — начал он, тихо вздохнув. — Вот это неожиданный собеседник, — усмехнулась та. — Привет. Что-то случилось? — Да, случилось. Мне очень нужна твоя помощь. Есть пара минут? — Конечно. Чем смогу — помогу. — Не задавай сейчас никаких лишних вопросов и просто сделай так, как я прошу, — начал шатен. — Я заинтригована. — Я сейчас отдам телефон Чуе. Ты с ней поговоришь и сделаешь так, чтобы до вечера она мало того что никуда не уехала, но и здесь у меня не появлялась. По ту сторону телефонной линии повисло напряжённое молчание. Это была вполне обоснованная реакция, ведь в такой ситуации у каждого появились бы вопросы. — Дазай, это… — Коё, я попросил не задавать вопросов, — напористо сказал он, вновь на мгновение обернувшись. Девушка многозначительно вздохнула и ещё немного помолчала. — До скольких её должно не быть? Осаму взглянул на часы, минутная стрелка которых показывала почти час дня. — Часов до восьми ты её где-нибудь потаскаешь, а потом ещё час поездки до дома. Я думаю, этого достаточно. — Я не знаю, что ты там задумал, — после секундного молчания начала Озаки. — Но я тебе помогу. — Спасибо тебе огромное, — слегка улыбнувшись, сказал шатен и вышел из комнаты. Чуя в это время собирала вещи. Их у неё было немного, поэтому сумка была собрана быстро. Она села на кровать, потупив взгляд в пол. Что ей делать? Куда идти? Возвращаться в бордель? Она скорее прыгнет с моста, чем хоть ещё секунду проведёт в этом отвратительном месте. А как же Дазай? От такого круговорота разных мыслей в голове к горлу подступает тошнота, а в глазах, кажется, временами темнеет. Тихий ненавязчивый стук в дверь заставляет поднять взгляд. — Войдите, — вымученно сказала она. Ей тяжело. Очень тяжело. Внутри какой-то камень, который давит и не даёт возможности здраво мыслить. Дазай осторожно вошёл в комнату и на миг опустил взгляд. — Чуя, с тобой хочет поговорить Коё, — сказал он, протягивая рыжеволосой телефон. — Коё? Со мной? — искренне удивилась девушка. — Что-то случилось? — Я понятия не имею, мне она ничего не сказала, — непонимающе качая головой, сказал он. Накахара приняла из рук Осаму телефон, а он почти сразу вышел из комнаты и, сделав вид, что ушёл к себе, встал у стены рядом с комнатой, слушая разговор. — Да? — ответила рыжеволосая, всё ещё не понимая повода для этого звонка. — Привет, Чуя, — дружелюбно пропела Озаки и, скорее всего, улыбнулась. — Здравствуй, Коё, — Чуя тоже слабо улыбнулась. — Что такое произошло? — Понимаешь… — ненадолго замялась девушка. — Мне очень нужна твоя помощь. — Моя помощь? Ты серьёзно? — в её голосе звучала нотка недоверия. — Абсолютно, — ничуть не возмутилась девушка. — Понимаешь, у нас намечается одно мероприятие в мафии и… мне нужен твой женский совет касаемо наряда. У тебя прекрасный вкус, поэтому я бы была тебе очень благодарна за помощь. Рыжеволосая пару секунд помолчала, сведя брови к переносице. — Знаешь, звучит максимально неправдоподобно. «Коё, чёрт возьми!» — выругался про себя шатен, услышав это от рыжеволосой. — А смысл мне врать? — разубеждала её девушка. — Кого мне ещё просить? Хироцу? Или, может быть, Мори? Мафия девушками не особо славится, знаешь ли. Чуя вздохнула. В конце концов, ей действительно самой нужно хоть как-то отвлечься от всего произошедшего и немного подумать. — Хорошо, я согласна. Только дело в том, что весь спектакль закончился и сегодня я должна уехать… Вообще, я могу с вещами ехать к тебе, — с грустью сказала она, «рисуя» пальцем на простыни незамысловатые узоры. — С ума сошла? Никаких вещей. Оставь всё у Дазая, я уверена, он против не будет. Всё, до встречи. Я пошлю за тобой водителя, будь готова. — До встречи, — ответила девушка и отключилась. Осаму в это время быстро и максимально тихо вернулся в свой кабинет, оставив дверь приоткрытой. Рыжеволосая встала с кровати и вышла из комнаты. Увидев приоткрытую дверь рабочего кабинета, она решила проверить, там ли Дазай. — Можно? — тихо постучав, спросила она и заглянула внутрь кабинета. Осаму стоял у стола, с неподдельным вниманием изучая какие-то бумаги. Он был в очках, и, пожалуй, только сегодня Чуя поняла, что в них он ещё более прекрасен. — Да, конечно, — он отложил бумаги в сторону и обратил своё внимание на девушку, скрестив руки на груди. — Что в итоге случилось? — Коё попросила съездить с ней на шопинг, чтобы найти наряд для какого-то мероприятия в мафии, — Чуя протянула шатену телефон. — Ах, вот оно что, — понимающе кивнув, он взял телефон. — Тогда, конечно, дело очень важное, — по-доброму усмехнулся он, и уголки его губ чуть приподнялись в лёгкой улыбке. Чуя также улыбнулась в ответ, но затем отвела взгляд, постоянно перебирая свои пальцы. Она волнуется? Почему? Накахара и сама толком не понимает. — Что-то не так? — заметив лёгкую заминку, спросил шатен. — Нет, всё хорошо, — отмирает Чуя, мельком взглянув на Дазая. — Можно я оставлю вещи пока у тебя? Чтобы не тащить их с собой в город, — с некоторой осторожностью спрашивает она. — Конечно, что за вопрос? — всё так же мягко улыбаясь, отвечает ей Дазай. — Тебя отвезти или… — Коё сказала, что отправила водителя, — перебивает его девушка. — Хорошо, как скажешь. Чуя кивнула и молча удалилась из кабинета к себе. Сначала девушка идёт в ванную, чтобы привести себя в порядок. Размазанная тушь, губная помада, растрёпанные волосы… В целом, всё не так уж и плохо, но как минимум смыть всё это вчерашнее безобразие нужно. Чуя надевает то самое платье, в котором она была на первой встрече с Осаму. Обнимая себя за плечи, она с грустной улыбкой вспоминает всю неделю, проведённую с ним. Таких чувств она ещё не испытывала никогда. Всё внутри умирает, вянет, как цветок, которого лишили воды, при мысли, что буквально через пару часов она уйдёт и они больше, возможно, никогда не увидятся… Будучи в прихожей и смотря на себя в зеркало, Чуя слышит гудок автомобиля. Всего вероятнее, это приехали за ней. Дазай в это время спускается по лестнице. Девушка одарила его мимолётным взглядом. — Мне уже пора, — говорит она, накидывая на плечи жакет. — Удачи тебе, — кажется, у шатена нет ни капли сожаления от ухода Чуи. Ни один мускул не дрогнул, и ни одна эмоция не озарила его лицо. Пусть они ещё и увидятся, но Чуя ведь просто заедет за вещами. Она слишком многое о себе возомнила… — Пока, — коротко отрезала она и взялась за ручку дверей. — Лучше «до встречи», — заключил Осаму, что заставило девушку на миг повернуться. Странно, но на его лице снова какая-то совершенно новая и непонятная эмоция. Это… уверенность? Услышав новый звук сигнала машины, Чуя лишь еле заметно кивнула и вышла из дома. Дазай идёт на кухню и провожает её взглядом до машины. В руке он держит телефон, который благополучно выключает, чтобы никто ему не мешал. У него есть огромное количество времени для того, чтобы всё приготовить. Он быстро поднялся наверх и переоделся. Взяв немаленькую сумму денег, шатен быстро спустился вниз. Сев в машину, Осаму выехал из гаража в направлении города.***
— Дазай! Я должна тебе что-то сказать, — буквально крикнула Чуя, когда зашла в дом. Она быстро скинула туфли и прошла в центр прихожей, озираясь по сторонам в поисках шатена. — Да? И что же? — слышится знакомый голос откуда-то сверху. Накахара подняла взгляд, но своего собеседника не увидела. — Может, спустишься? — спросила она. — Нет, лучше ты поднимайся и иди в мою комнату, — повелительно сказал Осаму, а точнее, лишь его голос. Лицо Чуи исказилось в лёгком непонимании, но любопытство взяло верх, и она пошла наверх. Не сказать, что Осаму большой романтик. Он по натуре жёсткий, и всякие там «розовые сопли» он считает полнейшей глупостью. Говорить — так чётко, действовать — так решительно, а любить — так без остатка. Сегодня он слегка превзошёл себя. Не нужно долго думать, чтобы понять, что для Чуи никто и никогда не устраивал свиданий или романтических ужинов, но дело в том, что и шатен таким тоже никогда не занимался. Максимум, что он делал, — это водил своих спутниц в дорогие рестораны, отчего те буквально пищали в экстазе от обилия роскоши и кулинарных изысков. С рыжеволосой же всё по-другому. Для неё хочется сделать намного больше. Хочется, чтобы она удивилась, обрадовалась и почувствовала себя нужной и важной. Чуя пришла наверх и подошла к комнате. Дверь была приоткрыта, а внутри даже не горел свет. — Дазай? — спросила она пустоту комнаты. — Иди на балкон, — сказал всё тот же голос, и тут Чуя увидела, что довольно плотные шторы слегка колышутся от ветра. Значит, дверь на балкон открыта. Странно, но голос, кажется, был слышен не оттуда. Накахара входит внутрь комнаты и с какой-то опаской пересекает её, подходя к дверям. Отодвигая шторы, она выходит на балкон и замирает в совершенном непонимании и удивлении. На уже знакомом девушке столике стоят два пустых бокала, ведро со льдом, в котором красуется бутылка явно не дешёвого вина, и фрукты. На фоне вечернего сумрака всё это выглядит даже слишком романтично. — Осаму, я не… — она оборачивается с желанием найти шатена, чтобы спросить, что всё это значит, но тут же сталкивается с ним взглядом. Он стоит, прислонившись к косяку дверей, держа одну руку за спиной. На лице его замерла лёгкая улыбка, а внешне он сейчас даже слишком прекрасен. Привычный чёрный деловой костюм, безо всяких лишних деталей, но до чего же он хорош в нём… — Что ты не? — непринуждённо спросил он, ничуть не изменившись в лице. — Я не понимаю… — девушка заворожённо смотрит на шатена и не может оторвать взгляда, уже теряя из виду суть их разговора. — Ты у нас, оказывается, партизанка, — усмехнулся тот и подошёл к Чуе. — В смысле? — недоумевает та, глядя в кофейные глаза напротив. Осаму достаёт из-за спины огромный, без преувеличения, букет бордово-красных роз в красивой, будто кружевной обёртке. — С днём рождения, Чуя, — протягивая букет, сказал он. — С днём?.. — рыжеволосая настолько давно не празднует эту «знаменательную» дату, что буквально забыла о ней. Вот так просто — забыла и прожила день даже без мысли о подарках или поздравлениях. Щёки мгновенно вспыхивают румянцем, а глаза слегка округляются. Она немного дрожащими руками принимает букет в свои объятия и смотрит с детским восхищением на Дазая. — Откуда? — она не может связать и пары слов, чтобы выразить мысли грамотно. — Знаешь, я понял, что вот эта штука, — он достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и показал Чуе. — Иногда очень даже полезна, — он снова добродушно улыбнулся и вложил документ в кипу цветов. — Это вместо поздравительной открытки. Чуя по-детски смеётся, счастливо улыбаясь. — Ты хоть понимаешь, как мне приятно? — спрашивает она, зарываясь носом в букет и вдыхая еле уловимый запах каждого бутона. — По твоему лицу заметно, — он подходит к одному из стульев и отодвигает его, приглашая рыжеволосую сесть. — Присаживайтесь, миледи. Накахара подходит к предложенному месту и садится, кладя букет на стол рядом с собой. — Благодарю, милорд, — отвечает она и провожает Дазая взглядом до его места напротив. — Подожди… Значит, шопинг с Коё был просто поводом выпроводить меня из дома? — приподняв одну бровь и слегка повернув голову в сторону, с подозрением спрашивает рыжеволосая. — А какая теперь уже разница? — хитро улыбаясь, отвечает шатен и открывает бутылку вина с характерным хлопком. — Вот хитрец, — усмехнулась она. — А я ещё всё время думала, зачем меня Коё таскает по таким далёким от центра магазинам. На все мои расспросы она лишь коротко отрезала: «Так надо!» Осаму тихо посмеялся, наливая вино в бокалы. — Коё мёртвого убедит в том, что он жив. Поверь мне. — Теперь точно верю, — она тоже немного посмеялась. — Спасибо тебе. Я уже и забыла, что такое день рождения. — Совершенно не за что, — он протянул девушке бокал. — Я считаю, что люди заслуживают хотя бы раз в год быть счастливыми. Девушка приняла бокал и улыбнулась. — Наверное, ты прав… На мгновение в воздухе повисла тишина. У обоих не идёт на ум вино или еда. Внутренний голос умоляет разум признаться, но клетки мозга, отвечающие за способность мыслить разумно, вопят о том, что нельзя. — Ты хотела что-то сказать, — обрывает тишину Дазай, откидываясь на спинку стула и смотря на девушку. — Я? Ох, точно… — девушка мгновенно меняется в лице. Нет, ни нотки грусти или разочарования, скорее… растерянность. — Иоши Мацуда застрелился сегодня ночью… — она посмотрела на шатена. — Все местные СМИ сегодня гудят об этом. Дазай совершенно не поменялся в лице. Он тихо усмехнулся и слегка откашлялся. — Туда ему и дорога, — он наклонился к столику и взял маленькую дольку яблока, вернувшись затем в прежнее положение. Рыжеволосая долго смотрит на парня, думая. В один миг её лицо озаряют понимание и даже испуг. Или это лишь страшное предположение? — Боже, не говори, что это ты… — Я? — искренне удивляется шатен, приподняв брови. — О таких я руки не мараю. Видимо, его замучила совесть и он сам решил покинуть этот бренный мир, — непринуждённо закидывая кусочек фрукта в рот, говорит он. — Мне кажется, ты меня обманываешь, — заключает девушка. — Да плевать на него, давай лучше выпьем, — он встал, предлагая девушке сделать то же самое. Чуя тоже встала с места, держа бокал в руке. — А знаешь, — Дазай выходит из-за стола, подходя ближе к Чуе. — Давай на брудершафт. — Это мы мир заключим таким способом? — девушка выходит навстречу шатену, отчего они становятся очень близко друг к другу. — Я думаю, уже пора, — он улыбнулся и протянул свой загнутый локоть, предлагая сплести руки. Чуя тоже улыбается и сплетает их руки. Не отрывая друг от друга взгляда, они подносят бокалы к губам и медленно опустошают их, затем отстранившись. На какое-то мгновение между ними снова повисла неловкая пауза. — У меня есть для тебя подарок, — неожиданно сказал шатен и поставил бокал на стол. — Подарок? — тоже поставив бокал на столик, спрашивает девушка. — Ты и так… — Я сейчас, — не дослушав, бросает Дазай и удаляется в комнату. — Глаза закрой, пожалуйста, — просит он уже оттуда. Чуя не видит смысла спрашивать зачем, поэтому просто закрывает глаза в ожидании. Через минуту она чувствует, как Осаму прошёл рядом с ней и встал сзади. Почему-то сердце начинает биться чуть быстрее. Его аромат духов буквально сводит с ума, а ощущение неизвестности заставляет глупо улыбаться. Когда на шею девушки приземляется что-то слегка холодное и тяжёлое, она инстинктивно прикладывает ладонь к шее и ощущает разнообразие форм мелких камней. Ещё она отчётливо чувствует, как нежно и осторожно Осаму держит украшение, чтобы оно не упало. — Открывай, — как-то по-особенному мягко произносит он. Накахара открывает глаза и наклоняет голову, рассматривая, насколько это возможно, свой подарок. — Боже, какая красота, — говорит она, будучи в полной растерянности. — Не стоило. Это ведь безумно дорого, — она бросает короткий взгляд через плечо на шатена, благодарно улыбаясь. — Для тебя ничего не жалко, — тихо произносит он и почти невесомо проводит одной рукой по предплечью девушки. Держаться сил уже больше нет. Это чувство сильнее его, и он уже не может с ним совладать. — Ты такая красивая… — он подходит совсем близко и наклоняется к волосам рыжеволосой, прикрыв глаза от удовольствия, вдыхая её запах. — Твои волосы так дурманяще пахнут… У Чуи от его сладкого шёпота и прикосновений пробегает лёгкий холодок по коже. Она тоже прикрывает глаза, рвано выдохнув. — Да? — сглатывает она. — И чем же они пахнут? — Они пахнут, — он отпускает украшение, откладывая его на стул, нежно оглаживая плечи рыжеволосой ладонями, — красотой и свободой, — Осаму подцепляет пальцами бретельки платья, опуская их и опаляя кожу своим тёплым неровным дыханием. — Чем-то приторно сладким и нежным… — он зарывается носом в шёлк рыжих волос и вдыхает запах полной грудью. Его ладони, что так плавно и нежно гладят её плечи, всегда казались такими грубыми. Чуя чувствует, как всё внутри начинает трепетать и сжиматься от удовольствия и желания. Шатен мягко разворачивает девушку лицом к себе и смотрит прямо в глаза. Всё сразу и буквально волной накатывает на обоих. Чуя несмело смотрит на Дазая и ждёт, что будет дальше. Дыхание учащается всё больше, а сердце стучит в такт пульсации вен. — Осаму, я ведь… — Т-ш-ш… — приложил палец к её губам шатен. — ничего сейчас не говори, — он наклоняется к её губам и, приложив одну ладонь к щеке рыжеволосой, утягивает её в поцелуй. Чуя полностью отпускает ситуацию, разрешая ему делать всё, что он захочет. Она отвечает на поцелуй, закрыв глаза и приложив свою ладонь к его груди. Она чувствует вкус терпкого вина на кончике языка, чувствует рукой учащённое сердцебиение шатена и собственную беспомощность, которая ей нравится. Она хочет быть слабой в его руках. Хочет полностью отдаться этому чувству и забыть обо всём. В какой-то миг Дазай мягко отстраняется, оставляя поцелуй на уголке губ рыжеволосой. Чуя смотрит на него, не в силах что-либо сказать. — Ты уверен, что хочешь этого? — тихо, почти шёпотом спрашивает она, не отрывая взгляда от коньячного цвета глаз. — Только если ты сама этого хочешь, — ни на миг не задумавшись, произносит Осаму, поглаживая большим пальцем руки щёку рыжеволосой. — Хочу, — на выдохе говорит она. Дазай затягивает её в долгий поцелуй и, обняв за талию, уводит в комнату. Чуя обвивает руками его шею, отвечая и не замечая, как быстро меняется локация. В комнате всё тот же лёгкий полумрак, отчего внутри всё начинает кипеть. Дазай приподнимает руки с талии рыжеволосой и, нащупав молнию на платье, медленно тянет её вниз. Чуя быстро расстёгивает пуговицы пиджака шатена и помогает его снять, не разрывая поцелуя. Всё происходит крайне быстро. Платье падает на пол, так же как и рубашка. Чуя уже упирается коленями в каркас кровати, когда Осаму плавно опускает её на постель. Рыжие волосы волнами распадаются на подушки, а хрупкое нежное тело в кружевном белом белье рыжеволосой контрастирует с тёмным шёлком постельного. Поистине потрясающее зрелище. Дыхание выровнять не получается не только из-за редко прерывающегося поцелуя, но и от приятного томления. Шатен проводит своей крепкой ладонью по нежной коже живота рыжеволосой и чувствует, как мышцы её пресса дрожат и вздымаются в нетерпении. Накахара запускает свою ладонь в тёмные мягкие волосы шатена, пропуская локоны сквозь пальцы. Этим моментом хочется наслаждаться вечно. Осаму вновь отстраняется и смотрит в голубые омуты напротив. Его тоже пробирает еле заметная дрожь, а то, как часто и сильно вздымается его крепкая грудь, говорит о не меньшем желании. — Ты слишком прекрасна для этого жестокого мира, — говорит он почти в губы рыжеволосой. — То же самое могу сказать о тебе, — тихо отвечает Чуя, приложив ладонь к щеке Дазая. Осаму разрывает зрительный контакт, снова нежно впиваясь в губы девушки и продолжая лишать её и себя лишней одежды. В окно сквозь открытые двери врывается тёплый мягкий ветерок. Шторы бесшумно развеваются на ветру. На улице уже темно, и только местами на небе можно увидеть проблески золотистого заката. Верхушки деревьев тихо колышутся, и где-то неподалёку в кустах стрекочет кузнечик.