***
В районе, который изначально задумывался, как спальный, многие квартиры стояли пустыми, однако не в каждую можно было попасть – если их не облюбовали местные бандиты, значит, они являлись собственностью риелторских контор. Впрочем, исключения все же были, например, квартира, которую девочка сейчас отпирала своим ключом. Именно здесь она много лет назад умудрилась заново включить счетчики воды и света и кое-как наладила быт. Захлопнув дверь, девочка первым делом добралась до зеркала в ванной и со вздохом облегчения вынула из глаз белые линзы. Ее собственные светлые глаза неимоверно саднили и отливали красным от переутомления. Поставив картошку на плиту, девочка невольно вспомнила торговок, что встретились ей днем на дороге. Все, что она им рассказала, было неправдой до последнего слова – она не знала своих родителей и дома у нее никакого не было. Она родилась никому не нужной и росла в детдоме. Воспитанников часто предоставляли самим себе, девочка пряталась по улицам города сколько себя помнила. Она узнала, что в случайных прохожих было подчас больше доброты, чем в работниках приюта, а на каждое зло, что ей причинили, всегда находилось хоть какое-то утешение. В тот день, когда расформировали местный приют, и малышня собирала вещи, чтобы переехать в другой город, куда-то далеко, она решилась сбежать, в надежде остаться с знакомой парой пожилых артистов. Как выяснилось, супруги покинули город в тот же день, оставив квартиру со всем скарбом. Смеха ради, девочка, которую из-за светлых глаз и так часто принимали за слепую, нацепила линзы и, взяв во дворе какую-то палку, отправилась на площадь. Она ограбила первого же торговца, который то ли нарочно, то ли случайно в нее врезался. С тех пор она промышляла на улице. Какое-то время ее ни сколько не заботило, что она сбежала из приюта и осталась одна в целом мире. А потом начались неприятности – у девочки не было ни имени, ни смартфона, ни регистрационного номера. Формально, ее не существовало. Сейчас она уже давно оставила попытки украсть смартфон или раздобыть его честным способом – все равно она не смогла бы воспользоваться по назначению. А без гаджета ты по определению подозрительная личность, вроде судимого или больного – ведь кто в здравом уме станет отказываться от всех благ и удобств, что приносил смартфон. Это и такси, и доставка еды, и карта, и проездной, не говоря уже о портале государственных услуг. Секрет, что у нее нет смартфона, она оберегала очень ревностно – даже если бы кто-то узнал, что она всего лишь притворяется слепой, последствия были бы далеко не такими ужасными. Несовершеннолетних, у которых не было смартфона, регистрационного номера, счета в банке и так далее, отправляли в ближайшее отделение полиции до момента установления личности и замены гаджета. Девочка хорошо знала местный полицейский участок – она бы просидела в этой дыре минимум несколько месяцев и затем ее отправили бы в другой город, где располагался ближайший приют, возможно, тот же самый, откуда она и сбежала. Она и думать забыла, почему именно она сбежала. Скорее всего, подсознательно она понимала уже тогда, что приставленным к ним взрослым глубоко наплевать на их дальнейшую судьбу. Возможно, она искала лучшей жизни. Или ей не хотелось бросать некоторых знакомых, к которым успела проникнуться симпатией. Девочка сбежала из детдома так рано, что у нее даже не было имени. В детдоме к ней, кажется, обращались «Анисья», но это имя так и не успело стать официальным – девочку не внесли в базу и не выдали лицензию на настоящий взрослый смартфон, с доступом в интернет и спутниковой геолокацией. Сама того не сознавая, девочка отрезала себя от всего мира, но сейчас уже было поздно горевать. Немногие доброжелатели знали девочку с малых лет и представляться не было необходимости. Но иногда, ради интереса, просыпаясь с первыми лучами солнца, девочка называла себя «А-Цин», как стали бы звать ее родные родители.Глава 2 (ок. 2010 г.)
29 июня 2020 г. в 16:57
Помпезный сквер на окраине некогда процветающего провинциального города сейчас являл собой жалкое зрелище: брусчатка на дорожках окончательно растрескалась, тропинки утопали в дорожной пыли, а декоративный газон превратился в заросли, где паслись козы местных жителей. Сейчас по дорожке, что окольными путями вела на главную площадь, направлялась девочка-подросток с поношенным рюкзаком на длинных лямках и шестом в руках. Путь ее лежал через глубокие грязные борозды от автомобильных шин. Натренированным взглядом девочка приметила маячившие впереди фигуры и тут же спряталась в кустах за поворотом: ей навстречу приближались две торговки с клетчатыми сумками, полными домашними овощами и фруктами.
Девочка вытащила из спрятанной в не по размеру большой дедовской куртки зеркало, наскоро прихорошилась и вышла на дорогу, неровно ступая и упорно не желая глядеть себе под ноги. Поравнявшись с двумя путницами, девочка таки запнулась и чуть было не рухнула в грязную лужу.
– Пигалица, ты это чего? – одна из торговок умудрилась вовремя подхватить девочку и привычным жестом отряхнула ее курточку и гамаши. – Зенки-то протри, не видишь, куда идешь, что ли? – продолжала причитать женщина. Внезапно ее одернула подруга. – Чего? – шикнула та и вдруг осеклась.
– Я и в самом деле не вижу, – девочка застенчиво отряхнула ладони о куртку. – Прошу прощения.
– Ох, горе-то какое! – вздохнула женщина, переглядываясь с подругой.
– Сирота, небось? – спросила другая.
– Да-а, – протянула девочка и сделала вид, что хочет идти дальше. Одна из торговок, та что по чувствительнее, недолго думая всунула девочке прямо в руки авоську с парой крупных картошин.
– Жаль, больше ничем помочь не можем, – развела женщина руками. – Сами уезжаем со дня на день: земля никому не нужна, за огородом ухаживать тяжело, дома не ровен час рухнут.
– В город перебираемся, к детям, – добавила вторая и словно не желая отпускать девочку, продолжила. – У тебя хоть из родни кто-то остался?
– Мама с папой специально приехали сюда на работу, они оба умерли, когда закрывались заводы, – бойко рассказывала девочка, словно уже давно мечтала поделиться своей историей, но никак не находила слушателя.
– Может быть, нам стоит с кем-то связаться? – спросила торговка, нахмурив брови. Она незаметно достала из кармана куртки дешевенький смартфон и уже хотела поискать номер хоть какой-нибудь социальной службы, но девочка продолжила, ничуть не смутившись.
– В городе меня ждут представители соцзащиты, скорее всего, я перееду жить в соседний поселок.
– А, это куда детдом-то перевели? – вмешалась первая торговка, сочувственно качая головой.
– Да, – протянула девочка, понурив голову. – Почему вы решили, что я живу на улице? Потому что я слепая? – девочка шмыгнула носом.
– Да что ты, что ты! – всполошилась торговка, подталкивая подругу локтем – Мы не хотели тебя обидеть, деточка! Иди, мы не будем тебя отвлекать, небось, в школу торопишься!
Девочка улыбнулась и помахала женщинам на прощание. Она подхватила шест и продолжила ковылять до ближайшего поворота. Только оказавшись среди кустарников за поворотом дороги, она позволила себе немного расслабиться.
День только начался, а она уже раздобыла себе ужин – картошка, которой ее угостили торговки, выглядела вполне пристойно. Девочка утерла начавшие болеть и саднить глаза. Ничего, в городе она еще чем-нибудь поживится, а потом устроит себе выходной.
На площади, возле здания вокзала, в тени памятника одиозному политическому деятелю, располагался рынок: бок о бок с лавками и маленькими магазинчиками, торговцы раскладывали переносные столики, укрывая товар пленкой на случай непогоды. С тех пор как закрылся химзавод военной обороны, – градообразующее предприятие, – местные жители промышляли, чем могли. Официально город уже давным-давно исчез с карты, те, кто могли, переехали еще раньше, но населенный пункт в окрестностях самой богатой территории Ланлин Цзинь никак не хотел исчезать окончательно – люди упорно продолжали верить, что завод восстановят и все снова вернется на круги своя. А до тех пор оставалось выращивать овощи на загрязненных отходами огородах или мастерить всякую всячину на продажу.
Девочка шла очень медленно, постукивая шестом по плитке и старалась ухватить взглядом как можно больше прохожих – позволить себе такую роскошь, как вертеть головой во всех стороны, она не могла. Девочка петляла туда-сюда и наконец свернула в узкую улочку, где со всех сторон работали круглосуточные магазины и закусочные – обычно здесь было не протолкнуться.
В двух шагах от нее возник подходящий силуэт – на вид, более-менее состоятельный мужчина, можно подойти без зазрения совести. Полминуты на размышление, и вот она уже буквально падает прохожего, благо, тот успел подхватить ее за руки.
– Ой-ёй-ёй, простите меня, товарищ! – причитала девочка. – Я такая неуклюжая!
– Ничего, – лицо незнакомца расплылось в подозрительной улыбке. – Куда ты идешь, девочка?
– Домой! – пискнула она.
– Такая юная и такая беззащитная, – качал головой незнакомец. – Хочешь, я тебя провожу?
Девочка дернулась.
– Твой смартфон разрядился? Я могу вызвать такси, – настаивал он. – Скажи, на какой номер нужно сделать заказ?
Девочка наконец вывернулась, поднимая шест.
– Я оставила смартфон дома, меня ждут и волнуются! – она умудрилась вывернуть куртку из хватки незнакомца. – До свидания, товарищ!
– Счастливо! – заулыбался незнакомец. Не успела она сделать и пары шагов, как незнакомец, не скрывая своих намерений, пошло шлепнул ее по заду и, рассмеявшись в голос, скрылся в толпе.