side b

— Можно ли поджигать галлюциногенные грибы? — Если сжечь ЛСД, будет ли он выделять много дыма? — Полицейские мониторы контролируют выбросы дыма? — Можно ли по дыму отследить ваш дом? История поисков Тадаши просто полный провал. Он устало падает на кресло и переводит взгляд на камин. С одной стороны, он может сжечь наркотики стоимостью в четверть миллиона йен и покончить со всем этим. Но с другой... что ж, он сам в этом не уверен. Галлюциногены звонко тикают в такт настенным часам, которые уже давно стоило перевести на летнее время. Независимо от того, что он делал, чувство вины все ещё обручем обхватывает его череп и временами он так хочет отключить в себе все эмоции и не чувствовать ничего. Нет, может он и не убивал Тсуккишиму Кея. Но он мог бы. «Дело по хранению наркотиков продолжается, на данный момент проведены два судебных процесса из шести, а также найдены улики на седьмой арест...» Репортёр продолжает толковать о противоречивых показаниях на допросах, что некоторые арестованные обвиняют другого в соучастии, а некоторые утверждают, что в этом замешаны все. И точно также она вновь возвращается к последовательности событий вокруг Тсуккишимы. Анонимный абонент, семья, опровергающая новости, «критическое, но уже стабильное» состояние. Это странно, что Тадаши тоже вмешан во всё это, хотя живет совершенно другой жизнью. Ещё немного, и он к черту начнёт нервничать ещё сильней. — Он– он сказал, что посвятил его мне. Уф. Чувствуя отвращение к самому себе, Тадаши закрывает глаза руками. Хватит думать об этом. Хватит думать об этом. Отрывки играют на бесконечном повторе в его голове. Выражение лица Сугавары, лицо Дайчи, как он осмотрел его сверху вниз и... агх. — Тебе? – Сугавара скрещивает руки на груди и выглядит более... раздражённым? Теперь Тадаши понимает, что это было очень плохой идеей. Почему нельзя было попридержать язык? Он медленно кивает, заламывая руки. — Почему я должен поверить тебе? – Его выражения лица легко читать, в отличие от моря людей вокруг него, эмоции которых невероятно трудно понять,– Мне отдать тебе микс просто потому что ты так говоришь? Он сглатывает. — Я... я тот анонимный абонент, который... позвонил в полицию, – Дайчи вскидывает брови, – Знаю, вы не должны мне верить, но я он сказал, что это для меня. Он упомянул место, куда мы ходили. Я просто хочу узнать... что он туда вложил. Буря эмоций пробегают на лице Сугавары. Недоверие и, наконец, эмпатия. — Мне нужно съездить в станцию. Они не посчитали это как улику. Если ты... хочешь , – он взмахивает рукой в сторону, – приезжай как-нибудь в полдень. Тадаши поднимает глаза на часы, которые спешили ровно на час. Пять– нет, четыре часа дня. Прошло три дня со встречи с Сугаварой. Его предложение все ещё в силе? Единственный способ узнать – пойти лично. Это все ещё так напряжённо, нервы сковывают все тело. Он не может вспомнить, как на него смотрел Сугавара. Действительно ли ему нужен этот микс? А если в этом нет никакого смысла? Тадаши смотрит в окно поезда и мысленно считает количество оставшихся остановок. Вряд ли он оставил секретный код или вроде этого. Мысль о секретных кодах срывает весь ход мыслей. На третьей остановке Тадаши думает о тайных сообщениях и посланиях, сокрытых в музыке. Тсуккишима не получал передоза, а просто где-то прячется. Тадаши получит микс, потратит несколько дней на размышления и, вдруг, посреди ночи до него дойдёт и он сорвётся навстречу приключениям. И это будет лучшей частью лучшего фильма. Он выходит с поезда с мыслями о том, как они колесят по Европе с дорожными рюкзаками и ничего другое во вселенной их не интересует. Тадаши никогда не был на радиостанциях. Его знания ограничиваются рассказами Хитоки о любовных признаниях от слушателей в прямом эфире и о том, как она чуть не удалила вечерний микс на второй день работы здесь. Здание не такое большое и здесь почти нет людей. Войдя через стеклянную дверь, он видит пустую приемную. За стойкой сидел мужчина с короткими светлыми волосами и читал журнал, никак не отреагировав на присутствие Тадаши. С водоворотом эмоций, он проходит ближе и ждёт, когда мужчина за стойкой обратит на него внимание. Тот, наконец, поднимает взгляд. — Я могу Вам чем-то помочь? — Да, эмм, Сугавара здесь? — Сугавара? – мужчина оглядывается на часы, – Он ушёл примерно час назад. Вы пришли на собеседование? Глубоко в мыслях, Тадаши вспоминает, как Сугавара плакал об утрате двух своих работников. — Нет, э-э, он сказал, что передаст мне кое-что. Флеш карта. Он поднимается и откладывает журнал, на бейджике значится «Яку». — Я могу позвонить ему, он что-то такое упоминал. Минутку. Как только он набирает номер, Тадаши слышит звон колокольчика от открывающейся двери. Обернувшись, он слегка удивляется, увидев Хитоку. Она также раскрывает глаза, встретившись с ним взглядом. Видеть лучшего друга не должно быть так неловко, но после их безвыходного положения это кажется хуже, чем звонить Ките с желанием поговорить как друзья. Она опускает глаза в пол, проходя в сторону «только для сотрудников» двери. Ах. Значит мы все ещё в ссоре. Почему мы вообще поссорились? Поставив руку на дверную ручку, Хитока останавливается и оборачивается к нему. — Тадаши? – она говорит осторожно, словно с незнакомцем, а не со своим лучшим другом. Он приподнимает брови. — Да? — Зайдёшь ко мне? После моей смены. — Да. Да, конечно. – Было трудно подавить улыбку. Она мягко улыбается в ответ перед тем, как исчезнуть в двери. Тадаши поворачивается к стойке, барабанит пальцами по столу и чувствует, как радостно порхают бабочки у него в животе. Яку продолжал тихо говорить по телефону и вешает трубку, когда становится уже неловко смотреть друг другу в глаза. — Вы Ямагучи? — Да, это– это я. Он недолго роется в ящике под стойкой, наконец достаёт пластиковый пакетик с флешкой внутри и с выжиданием протягивает его. Тадаши берет пакетик, обменивается неловкими любезностями и выходит. Теперь это принадлежит ему. Неважно, что там, секретный код или чего ещё, это было сделано для него. Он крепко сжимает флешку руках, покидая станцию и мысленно борется с зарождающимся конфликтом. Действительно ли ему это нужно? Квартира Хитоки небольшая, но обустроенная с уютом. Она обожает ставить комнатные растения на каждый пустой угол, чтобы все выглядело мило. По стене развешаны ее рисунки и фотографии с семьей. Хитока часто мечется на двух работах и ей редко удаётся устроиться и чувствовать себя комфортно в своём же доме; когда она не на станции, она работает аниматором в компании своей мамы. Они уже говорили о том, что ей следует выбрать что-то одно и отдаться этому, но выбор дается ей нелегко. Тадаши встаёт перед ее дверью и у него внезапно вновь сводит желудок. Он доверяет ей больше чем кому либо, но что если что-то пойдёт не так? Он так устал от этой странной ссоры. Со вздохом, он нажимает на дверной звонок и терпеливо ждёт. Хитока открывает быстро, на плечи спадают все ещё мокрые волосы после душа. — Это ты! О Боже, я так волновалась, что ты не придёшь. Улыбка возвращается к нему, когда она пропускает его внутрь. — Я очень скучал по тебе, – говорит Тадаши, скинув обувь в коридоре. Хитока берет его под руку и ведёт в гостиную, к ее канареечно жёлтому креслу. — Я тоже скучала, – они садятся как обычно: Тадаши на правой стороне, она на левой. Она поджимает ноги под себя и хватает его за руки, – Мне очень жаль, что это случилось, Тадаши! Мне следовало сразу сказать, кто это, прости меня! В уголках ее глаз образовываются слёзы. Тадаши сжимает ее руки в своих. — Нет, ты меня прости. Это мне нужно было сказать тебе, когда мы чуть было не начали встречаться. — Пожалуйста, давай не будем больше ссориться. — Согласен. Хитока обвивает его шею руками и прячет лицо у него на плече, извиняясь снова и снова. Тадаши откидывается на подлокотник, вытягивает ноги на свободную часть дивана и крепко обнимает ее в ответ. За все время их дружбы он выучил, что лучше давать ей выговориться перед тем, как заговорить самому. Его рубашка становится влажной от ее слез, он замечает это, когда она заканчивает с тирадой извинений за то, что игнорировала его, ревновала и за прочие вещи, за которые ей извиняться не нужно. Тадаши гладит ее по голове и Хитока крепче сжимает его шею. — Ты не должна извиняться. Это не твоя вина. — А я чувствую, что моя. — Нет, никогда не извиняйся за парня, который заставил тебя грустить. Хитока поднимает на него взгляд больших карих глаз. — Тебе тоже не нужно. Он играл с нами обоими. Просто ужасный человек. — Да, – он выдыхает в тихом смешке, – определено. В закоулках сознания он думает о том, что все было бы лучше, будь он натуралом. Он хотел бы проснуться однажды и полюбить ее, чувствовать все то же, что он чувствует к парням. В свои двадцать с лишним она даже готовилась вступить с ним в лавандовый брак и это продлилось года полтора. Они делали вид, что встречались, потому что он боялся реакции своей семьи. Боялся, что все пойдёт не так. Именно она подтолкнула его открыться и жить без ощущения, что он прячется от всего мира. Тадаши, разумеется, любит ее, но жить стало бы легче, если бы он любил ее по-другому. Но, опять же, он никогда не искал легких путей. Они продолжают разговаривать, вводя друг друга в курс дела, что с ними произошло за прошедшие три недели. Хитока рассказала, что на работе провели два вебинара на тему злоупотребления наркотиками, и что парня ее друга арестовали за подозрение на наркотическую зависимость, а также один парень с работы выпрашивал ее пойти с ним на свидание, поэтому ей пришлось найти отговорку в виде занятий йогой и теперь на самом деле ходить на вечернюю йогу. Тадаши объяснил ей ситуацию с дракой на работе. — О Боже мой, ты ударил его? – спрашивает Хитока, широко раскрыв глаза в восхищении. — Ага, видишь? – он вытягивает израненную руку. Она осторожно берет ее в свою и рассматривает кровоподтеки. — Нужно приложить лёд, заживёт быстрее. – ее глаза загораются, – Я так тобой горжусь. Месяц назад ты бы этого не сделал. — Просто устал быть чьей-то грушей для битья. — Это заняло достаточно много времени. Они усмехаются друг другу и Тадаши меняет своё мнение. Неважно, насколько трудно быть собой, любить ее – лучшее чувство в его жизни. В два часа ночи Тадаши понимает, что в любом случае не сможет заснуть сейчас. Он лежит на боку в кровати Хитоки. Нередко они ложились вместе: Хитока на животе, а он переворачивался на другую сторону и обнимал подушку. С детства он узнал, что если сжимать подушку, то ночью он будет спать ровно, если находится в кровати с кем-то. Также он знал, что спит очень крепко и никогда посреди ночи не просыпается. Однако сейчас, каким-то образом, он прожигает взглядом дверь ее ванной и даже думать не может о сне. В ее комнате темно, лишь изредка через окна просачивается свет от фар проезжающих мимо машин. Он развлекает себя попытками разглядеть в темноте, что находится на фотографии. Либо это их фотография с его двадцати-двухлетия, либо рисунок лошади. Когда очередная машина проезжает, он видит, что это все же они, хотя мысленно уже был в этом уверен. Тадаши все ещё в футболке и джинсах. Дайчи и Хитока готовы были закатить истерику насчёт того, как можно спать не переодевшись. У него были некоторые проблемы с этим – он мог заснуть в чём угодно. В джинсах удобно, так в чем проблема, если он в них поспит? Однако сейчас единственное, о чем он может думать – это флешка в кармане и то, какой тяжелой она кажется. Тадаши не доставал ее перед Хитокой, их разговор о Тсуккишиме закончился на извинениях. Стоило ли ему показать? Тебе не следует скрывать что-то от неё. Не скрываю. Откуда я могу знать, может она все ещё не слышала о... том, что случилось? Во-первых, они работали вместе и во-вторых, это знает каждый, кто слушал радио или смотрел новости последние две недели. Она не упоминала об этом. Никто не захочет переходить с «он мудак» на «так что насчёт того передоза?», парень. И правда. Очевидно. Он переворачивается на спину и смотрит в потолок. Размеренное дыхание Хитоки успокаивало, но теперь он думал только о вине перед ней за то, что скрыл это. Наркотики, микс... это слишком. Пару минут Тадаши тихо разрабатывает план действий, но после все же встаёт с кровати и украдкой выходит в гостиную. Прямо как в спальной, здесь темно и спокойно. Диван сейчас выглядит таким тоскливым. Он проводит рукой по обивке и натыкается на телефон, который оставил здесь ранее. Голубое свечение с экрана кажется слишком ярким для уже привыкших к темноте глаз. Тадаши садится на подлокотник и вытягивает ноги. Единственное уведомление было о новом сообщении от Дайчи на электронную почту. Зайдя на него, Тадаши видит текст и статью о негативных последствиях курения травки. t: спасибо офицер Ответное сообщение приходит сразу. дайчи: Почему ты в сети? Иди спать. Его идеальное соблюдение правил в сообщениях даже раздражало. t: тоже самое касается вас. Наблюдая за появившимся троеточием, свидетельствовавшем о наборе сообщения, Тадаши начинает чувствовать себя не очень хорошо. Он знает, что у Дайчи ужасная бессонница и большие проблемы со сном. Они говорили об этом раньше, Тадаши предполагал, что это одно из симптомов посттравматического стрессового расстройства. Дайчи отрицал, утверждая, что это возникает только у людей, кто на самом деле пережил травму в прошлом, и что у него «все в полном порядке» после первых двух лет. дайчи: Просто возвращайся в кровать. Синий свет очень вредит твоему зрению. Проходит короткая пауза перед тем, как три точки появляются вновь. дайчи: ты свободен завтра? Улыбка появляется на его лице, он печатает «да» в ответ и слушает, как Дайчи строит для них планы. Это хорошо, что они близки. Что Дайчи никогда не считал его странным. Он относится к нему как к нормальному человеку, часто брюзжит, но и это довольно приятно. Тадаши сворачивает окно чата и переходит в контакты, просто листая вверх и вниз, словно в игре. Их всего пятнадцать, половина принадлежит людям, с которыми он никогда не разговаривал и один контакт еды на вынос. Он останавливается на контакте Тсуккишимы и чувствует отвратительное напряжение. Его фотографии нет, но появляется ощущение, словно он пристально смотрит сквозь экран. Как угроза. Флеш карта в кармане становится тяжелей и впивается в бедро. Конечно, он сойдёт с ума, если будет сидеть без дела. Ночное небо проясняется и он выходит на часовую прогулку до дома. Квартира Хитоки находилась в десяти километрах от его собственной. Ближе к четырём утра на улице нет никого. Утро Воскресенья, завсегдатаи клубов уже вернулись домой. Все грешники разбрелись по домам молиться. Несмотря на небольшой холодок, Тадаши чувствует, что мог бы находиться здесь вечность. Уже не так темно, на небе ни одной звезды, восхититься нечем. Да, раньше он никогда не обращал на это внимания, но теперь он чувствует опустошение, видя над собой сплошные облака. Он замедляется, сентименты берут верх. В это время все так спокойно. Тадаши не выносит этого. Он усаживается на ступеньку закрытой аптеки, упирается локтями в колени. Неопределённые эмоции затуманивают его разум. Тадаши попытался расставить по местам все, что его беспокоило сейчас. 1. Он не убивал Тсуккишиму. Однако он практически убил его. Позволил ему уйти и чуть не умереть. 2. Тсуккишиме придётся гнить в тюрьме после того, как он оправится после передоза. 3. Тадаши правда любит его. 4. Как же утомляет быть живым. Шум болтовни проносится эхом по улице, возвращая его к реальности. Кто-то шел по той же стороне, на которой сейчас находится Тадаши. Уф. У него нет сил подняться сейчас. Может быть, спрятав лицо он избежит лишнего внимания. Может он сможет избежать ограбления. Может Тадаши приложат головой и он умрет, ведь заслуживает этого. — Хей, чувак, ты в порядке? Тадаши поднимает голову со сложенных на коленях рук и оглядывает стоящую перед ним группу. И в этот момент он понимает, что у вселенной довольно причудливое чувство юмора. Перед ним стоит то же трио с бара. Группа, которая спорила насчёт наркотиков или ещё чего; тот парень, который спрашивал про Тсуккишиму, тоже с ними. Один из них садится на корточки перед Тадаши, точно также устроив локти на коленях. Его волосы выкрашены в голубой цвет на кончиках, видно даже при таком освещении. Глаза незнакомца широко раскрыты от любопытства, он склоняет голову и осматривает Тадаши. — Оу, да. Просто задумался, – он растерянно моргает. — Эээ? В такое время? У вселенной на самом деле очень, очень чудной юмор. Тадаши кивает. — Да, нужно было освежить голову. Почему ещё люди выходят на улицу так рано? Парень оглядывается на одного из своих друзей, с темной подводкой и очень длинными ресницами. Для парня он даже слишком привлекательный. — Сейчас что, так рано, Акааши? Я думал ты сказал, что мы задержимся допоздна. — Он имел в виду рано утром. Мы правда задержались надолго, – обьясняет Акааши выразительным голосом, – Простите за беспокойство, нам нужно идти. Первый парень вскакивает на ноги и вскидывает руки. — Акааши! Не будь грубым! — Это было не грубо. Я обращался с вежливостью — А я просто хотел убедиться, что он в порядке! Что если он собирался покончить с собой, – его голова поворачивается быстрее его тела, он снова смотрит на Тадаши сверху вниз с искренним беспокойством, – Ты ведь не собирался покончить с собой? Он расплывается в улыбке от того, насколько это забавно. — Нет, я как-то не планировал это. Краем глаза он видит, что третий парень смотрит на него в упор с жеманной улыбкой на лице. — Ох, слава богу, – он запускает пальцы в завитые вверх голубые волосы, – Не знаю, что бы я делал, если бы ты на это решился. — Вы же даже не знаете меня. — Это не значит, что я бы не чувствовал себя ужасно! Я бы просто прошёл мимо и позволил кому-то умереть! Ох. Больно. Парень вновь опускается на корточки и сжимает руку Тадаши в своей. — Я Бокуто Котаро. — Бокуто, тебе не следует ходить вокруг и делиться персональной информацией с незнакомцами. – осторожно замечает Мистер-С-Подводкой. Тадаши слегка запуганно смотрит Бокуто в глаза. У него немного дикий взгляд, но он определённо очень красивый. — Я Ямагучи Тадаши. — Видишь, Акааши? Теперь я знаю Тадаши и мы больше не незнакомцы. Все это кажется сплошным сюрреализмом и часть его думает о том, что он просто все ещё спит и грезит в кровати Хитоки. Прежде чем он успевает обдумать это, Бокуто крепко обнимает его и снова энергично поднимается. — Спокойной ночи, Тадаши! Удачи тебе с твоими размышлениями! – они с Акааши продолжают идти и вновь заводят прерванный разговор. Третий парень задерживается за ними, запустив руки в карман куртки. Улыбка спадает с его лица, когда он опускает взгляд на Тадаши. — Прости, у него довольно смутное представление о личном пространстве. — Все в порядке. Тадаши думает, что он наконец уйдёт, но тот вновь разворачивается к нему на пятках. — Ты думаешь о нем? Вот оно. Он понял это. — Кто ты? – Тадаши наконец срывается, – Почему ты продолжаешь играть роль «всезнающего»? Это напрягает. Он шаркает поношенными кроссовками по асфальту прежде чем ответить. — Куроо. Мое имя. Кей как-то упоминал о тебе. Показал мне фотографию, чуть ли не ревновал. — К чему? – он сжимает руку в кулак, вспоминая прикосновение ладоней Бокуто. Он боится того, каким может быть ответ. — Не знаю, – Куроо разминает шею и откидывает голову назад, поднимает глаза на небо, – Я подумал, что если ты нравишься ему достаточно сильно, он предпочтет остаться здесь вместо того, чтобы убежать с нами. — Хах, – это все, что он смог выдавить из себя, чувствуя себя полностью растерянным. Улыбка возвращается к Куроо и он небрежно машет ему на прощание. Наконец он переходит на медленный шаг, но, очевидно, без особого желания догнать тех двоих. — Что ж, как-нибудь увидимся. Они оба знают, что это не так.