side b

Кагеяма ест так, словно не притрагивался к еде несколько лет. Конечно, согласился он только после трёх попыток и уговоров, но когда у Тадаши все же получилось – еда и Кагеяма стали неразлучны. — Просто поешь. — Я не могу. — Можешь. Я не хочу нести ответственность, если ты умрешь от голода. Я приготовил тебе еду, поэтому поешь. Это очень странно для Тадаши – беспокоиться о ком-то. Всю свою жизнь он думал, что заботиться нужно только о себе, но вот сейчас, он строго следит за тем, чтобы этот взрослый человек поел, словно он какой-то привередливый ребенок, объявивший голодовку. Они едят в спокойной тишине, прерываемой лишь тиканьем часов и звоном тарелок. В конце концов, чувство вины заткнулось хоть на время. Никто из них не затрагивал того, что произошло в ванной. Сейчас Кагеяма едва ли выглядит как человек, только несколько минут назад проплакавший в ванной так, будто всю его семью убили перед его глазами. На него все ещё жалко смотреть, хоть и стало немного лучше после душа. Неожиданно, он громко ставит миску и Тадаши дергается от испуга. — Ямагучи, спасибо за гостеприимство, но я думаю, мне не стоит здесь находиться. – Кагеяма чувствует себя неловко, говоря это, и смотрит куда угодно, только не на Тадаши. – Ты можешь быть втянут в то, во что не хотел бы. — Немного поздно говорить это, не думаешь? – он не может не заметить то, как опускаются плечи Кагеямы после его слов. Ох черт, это было слишком грубо? – Ты не можешь сбежать снова к Ките. Просто расскажи мне, что случилось. Кагеяма чувствует себя жутко некомфортно. Пару минут он просто бормочет бессвязную ерунду, пытаясь сформулировать мысль. — Я– хорошо, эмм, – он наконец встречается глазами с Тадаши, – хранение наркотиков. И... дистрибуция. Наверное. — Наверное? – он вскидывает бровь. Кагеяма проводит обеими руками по волосам и прижимает ладони ко лбу, опираясь на них. — Я начал эту двойную жизнь после третьего ареста. Оставил фальшивую записку в своей квартире и сбежал к Ките. — И ты отказался от заботы? — Не заслужил. Его самобичевание начинало раздражать Тадаши. — Тогда тебе не следовало инсценировать свою смерть, я думаю. — Ты был намного добрее в доме Киты. — Я не могу всегда быть слишком хорошим. Они вновь замолкают, когда лицо Кагеямы становится... зелёным. Ох, Боже нет. Только не это. Тадаши реагирует мгновенно и, спотыкаясь, срывается за мусорным ведром. Он успевает как раз вовремя, передает его в руки Кагеямы, как только ему на самом деле становится плохо. Он должен был предвидеть это. Кагеяма съел больше, чем минимум за всю прошлую неделю. Конечно же ему станет плохо. Рвотный порыв прерывается на несколько секунд, плечи Кагеямы дрожат, он рвано хватает ртом воздух. — П-прости. — Все хорошо. Кагеяму вырывает снова и он не успевает ничего ответить. Кажется, это будет сложнее, чем ожидалось. Хорошо, что его диван можно было разложить. Он редко использовал его в таких целях: Дайчи не любит ночевать у других, а Хитока привыкла спать с ним. Однако сейчас ему нужно было разместить больного и умирающего Кагеяму. Хорошо. Он не умирал, но отчасти казалось, что это так. Он лежит на боку, отвернувшись от Тадаши, который осторожно ставит стакан воды на столик. — Спокойной ночи, – Тадаши выключает свет и уходит в свою спальню. На часах едва наступило девять часов вечера, но вряд ли сейчас есть смысл бодрствовать дальше. Тень от радио ощущается огромной на его стене. Что с нами случилось? Между нами ведь что-то было. Ничего не было. Я уже устал от тебя. Но я всегда буду здесь. Я сделал все правильно. Слушай, я просто пытаюсь делать всё как надо. С каких пор прятать преступников стало правильным? С огорченным стоном Тадаши падает на кровать. Так утомительно спорить с самим собой. Он думал, что это правильно, но слова Кагеямы имели смысл. Тадаши ввязался во что-то опасное, и если полицейские их найдут, они оба облажаются. Он никак не может спросить у Даичи совета, да, Дайчи не станет доносить на него, но сильно разочаруется. Остаётся только один человек. Тадаши берет телефон в руки и набирает первый контакт, которому он может доверять. — Привет? — Хитока, хей, – он тяжело выдыхает, услышав ее голос, – У меня проблема. — Проблема? Что случилось? Ты в порядке? Тадаши уставился в потолок, раздосадованный от того, какие физических воздействия оказывает курение на его дом. — Мы можем встретиться завтра в парке? У меня тут, ээ... Как я собираюсь объяснить это? — У меня тут кое-кто в не очень хорошем состоянии. Не уверен, что смогу справиться сам. — Конечно. Ну, увидимся завтра? — Да. Люблю тебя. — И я тебя. Пока! Звонок отключается, оставив Тадаши одного в тихой комнате. На самом деле, он немного напуган, даже при включенном свете он всегда боялся просто сидеть здесь... один. Рядом с радио все ещё лежит свидетель его худшего провала этого лета. Пакетик с застежкой-молнией, в которой находится тот же флеш-накопитель, Тадаши сам не знает почему все ещё не прикоснулся к нему, даже не вынул из пакетика. Ты бо-ишься. — Да нет же, блять, – вздыхает вслух, переворачиваясь на бок. Он хватает подушку на уровне инстинктов и обнимает ее. Этой ночью Тадаши идёт спать со включённым светом. — Это, должно быть, ужасно отразится на твоём счете за электричество, – хихикает голос, пробуждая его полусонный разум к сознанию. Тсуккишима возится возле выключателя, осторожно водя по нему пальцем, но не спускает вниз. Тадаши резко садится на кровати и слишком сильно трёт глаза. В темноте, за веками, он видит звезды. — Что ты здесь делаешь? — Просто решил навестить тебя. Он наблюдает, как Тсуккишима медленно ходит по всей комнате, внимательно изучая каждую фотографию, каждую безделушку, каждое свидетельство его существования. — Ты ненастоящий, да? – Это его полусонный вывод, единственное, что может правильно контекстуализировать ситуацию. Он пожимает плечами. — Думаю нет. — Значит, это все? Тсуккишима вздыхает, поднимая на него глаза. — А чего ты хочешь, знак? Послание от бога? Мир кружится, Ямагучи. Повернуться и пойти на попятную не так сложно, как ты думаешь. Тадаши раскрывает глаза, проснувшись на этот раз по-настоящему. Все ещё горит свет, будильник показывает три часа ночи. Пошатываясь, он встаёт с кровати, выключает свет и снова зарывается в постель. Он никогда не был человеком, который размышляет над своими странными снами. На следующее утро Тадаши находит Кагеяму все еще спящим. По правде говоря, это немного облегчает задачу, Тадаши успевает принять душ и подготовиться к дню, не беспокоясь о том, что Кагеяма убежит или что-то в этом роде. Однако, когда он возвращается в гостиную, обнаруживает, что Кагеяма уже не спит и находится в состоянии легкой паники. Должно быть, он уже позабыл про прошлый вечер и не привык к изменениям в его окружении. Паника немного рассеивается, когда он видит Тадаши. — Собирайся. Мы кое-куда сходим. – говорит Тадаши и кивает в сторону двери. — Что? – Кагеяма смотрит на него как на ненормального, – Сейчас? — Тебе ещё куда-то нужно? Пойдём. Он хмурится, но, по крайней мере, слушается и встает с дивана. Они собираются, Тадаши быстро печатает Хитоке. Солнце излучает свет и тепло, когда они выходят наружу. Наступала осень, но лето ещё не разжимало своих яркий объятий. — Мне небезопасно выходить куда-то, – ворчит Кагеяма, когда они спускаются по тротуару к ближайшей станции. Несмотря на ужасающий сон, Тадаши находится в хорошем распоряжении духа. Он напевает про себя, пропуская его вперёд. — Это также не здорово сидеть взаперти несколько недель. Сегодня дела идут лучше, чем вчера. Тадаши действительно много говорит, пытаясь заставить Кагеяму, в конце концов, раскрыться. Тема музыки срабатывает, как минимум. Ну, кажется. — Бьюсь об заклад, вещание платформ, вероятно, каким-то образом захватит радио, - говорит Тадаши, оплачивая билет на поезд второй день подряд. – Понятия не имею, как это будет работать, но, по крайней мере, меня это не удивит. — Ты слушаешь радио? Удивительно слышать, как Кагеяма действительно чем-то интересуется. Тадаши улыбается. — Да, мне нравится слушать его, когда я работаю по вечерам. Кагеяма делает паузу, бросая на него косой взгляд. — Какую станцию? Они садятся на поезд. Тадаши хватается за перила и замечает, как мечутся глаза Кагеямы и как он вжимает голову в плечи, словно стараясь казаться меньше. Он боится толпы. Улыбка спадает с лица. — Ох, ну не знаю. В основном 113.1. И снова он ловит взгляд, который заставляет Тадаши чувствовать себя так, словно он снова разговаривает с Куроо. — Ах. Кагеяма знает то, чего не знает Тадаши. Может также вступить в клуб. Им нужно выходить уже через две остановки. С каждым открытием дверей поезда Кагеяма пытается спрятаться за плечом Тадаши, и если бы Тадаши не знал, что так он старается избежать любой формы опознания (не то чтобы он был размещен на постерах с громким «Разыскивается» или что-то еще), чтобы не быть арестованным, он бы подумал что то, как Кагеяма неловко жмётся к нему – мило. Темы для разговора, которые были у них ранее, рассеиваются посреди гула поезда. Мало кто вообще разговаривает сейчас, и, к счастью Кагеямы, все избегают любого зрительного контакта друг с другом. Поезд всегда был для него своего рода утешением. Место, которое вдохновляло его между поездками: в его голове зарождались различные идеи для рисунков и даже наброски плейлистов. Тадаши любил представлять загробную жизнь как одну долгую поездку на поезде. Не то чтобы он больше думал о смерти. На их остановке Тадаши тянет Кагеяму за руку и ведёт к выходу. Ему нравится эта часть города, в нескольких кварталах от рынка, и он всегда любил местный парк. Они проходят мимо небольшой пекарни, и Тадаши, не удержавшись, заходит как по зову сердца. Выходит он с тремя дынными булочками и подаёт одну Кагеяме. — Постарайся не выплюнуть всё на этот раз, – с улыбкой говорит Тадаши. Вкус теплого хлеба ощущается как сам рай на земле. — Ха-ха, – подхватывает Кагеяма, бросая на него взгляд. – Кому третий? — Узнаешь. Кагеяме явно это не нравится, но он молчит и надкусывает свою булочку. Они продолжают идти по пустому парку: только несколько человек совершают утреннюю пробежку и пара, устроившая подобие пикника. За этим весело наблюдать. Тадаши представляет, о чем они могут говорить. — О, разве жизнь не прекрасна? — Дорогая, это ты прекрасна. — Разве это не здорово, что мы гетеро? — Законный брак - самый красивый из всех. Хорошо. Может быть, это вовсе не так весело. Тадаши пытается не обращать внимания на внезапный унылый прилив и вместо этого оглядывается в поисках Хитоки. Ее поезд должен был прибыть несколько минут назад, если он правильно посчитал. По крайней мере, ему нравилось думать, что он хорош в математике. — Тадаши! Он разворачивается и слегка пятится от неожиданных объятий. Кагеяма выглядит растерянным, словно он не уверен, убежать ему или спрятаться. Это даже комично. Если в новостях не было прямых заявлений о нем, то все ведь в порядке. — Не знаю, покушала ли ты уже, но я все же прихватил кое-чего, – он передает булочку Хитоке, довольный блеском в ее глазах. — Ооо, вот почему я так тебя люблю. – она с улыбкой принимает ее в руки, затем поворачивается к Кагеяме. Его неловкие метания смягчают впечатление от сварливого взгляда, настоящая удача для ее слабого сердечка. – Привет. – застенчиво бормочет Хитока. — Это Кагеяма, – Тадаши кивает ему. – И я подумал, что, может быть, ты могла бы помочь нам. Бедный парень, вероятно, скоро начнёт трястись от волнения. — Оу, привет… привет. П–при... приятно познакомиться. Она явно находится замешательстве, но все равно пожимает его руку. — Приятно познакомиться, Кагеяма. Я Ячи. Неловкость между ними возводится в степень с каждой минутой. Боже, Тадаши действительно надеется, что это не было ошибкой. — Значит, ты один из подозреваемых на арест по делу наркооблавы? – спрашивает Хитока, когда они медленно идут по тропинке, – И остальные – твои друзья? Тадаши стоит сбоку, слушая, как она разговаривает с ним. По общепризнанному факту, она определенно лучше в этом, чем он. — Да. Моего лучшего друга арестовали первым. Я думаю, что он сдал остальных. – он отворачивается, – Конечно же он настучал. — В это также вовлечены двое моих коллег, – задумывается Хитока. – Я знаю, с этим трудно справиться. Это тяжело даже для постороннего человека. Некоторое время Тадаши просто кивает, но осознание поражает его неожиданно, как удар молнии. О, конечно, Кагеяма в гребаном клубе! ОН СОВСЕМ КАК КУРОО! Он продолжает окидывать Кагеяму подозрительными взглядами. Признай это, признай, прими это. Признай это. Признайся, что ты не всё мне рассказал Кагеяма пинает камень. — Я просто напуган. Я не знаю, что делать. Их разговор разгорается как живой огонь. — Скрываться это твой единственный выбор? — Вроде того. — Но зачем? — Мне нужно подделать свою смерть. — Зачем тебе делать это? — Я инсценирую свою смерть, потому что мне страшно по-настоящему покончить с собой. Ему понадобилась минута, чтобы понять, что Тадаши и Хитока остановились сзади, смотря на него с немым шоком. — Что? Хитока начинает плакать, хватая его за руку и сквозь слёзы говорит ему никогда не думать о самоубийстве как о возможном варианте. Кагеяма заливается краской и снова говорит ей, что он просто слишком напуган. Однако для нее это неважно, и она продолжает подчеркивать, что даже думать об этом ужасно. Тадаши просто чувствует себя... опустошенным. Тогда, в доме Киты, он говорил совсем другое. Я покончил бы с собой, окажись в тюрьме. Рыдания в душе. Тадаши нужно было по-настоящему ему помочь. Ему казалось, словно он смотрится в зеркало, отражение его самого перед университетом. — Ячи, пожалуйста, не плачь, – Выражение лица Кагеямы становится ещё более раздосадованным, когда Тадаши тоже хватает его свободную руку и смотрит с решительностью, – О, Христос. Ты тоже? — Мы собираемся помочь тебе, хорошо? – вместо слез он позволяет себе улыбнуться. – Обещаю. — Не говори такие смущающие вещи. Смущать все равно лучше, чем позволить кому-то уйти. Кагеяма становится мягче рядом с Хитокой. Осторожный, но все ещё очень хороший. Издалека Тадаши словно видит бездомного пса, бегающего на цыпочках вокруг маленького котенка. Это грубо. Хватит сравнивать его с бездомной собакой. Это не моя вина– ладно, может быть. Они разговаривают о здоровых привычках в его гостиной. Тадаши томится в своей спальне, так как не может это слушать, да ему и не нужно было. В прошлом ему читали ту же лекцию. Хотя даже и не в прошлом, Дайчи все ещё выдвигал это как повестку дня во время каждого их разговора. Однако теперь ему было все равно на это; он разглядывает флешку на свету, на ней маркером написано «T.K.» блочными английскими буквами. — Почему ты еще не подключил его? - спрашивает Тсуккишима, усаживаясь на рабочий стол. – Я сделал это для тебя, ты ведь знаешь. — Я знаю, – вздыхает Тадаши и садится рядом. – Но я просто не знаю, готов ли я. Тсуккишима морщит нос. — Готов? Не то чтобы я исповедал в нем свою любовь или что-то в этом роде. Все же мы успели пойти только на одно... — На полтора свидания. – Тадаши заканчивает предложение за него. – Прости, что получилось так мало. — Не извиняйся. Если бы я не принимал их, мы могли бы пойти на ещё много свиданий. — Ты так думаешь? — Ну– Стук в дверь, и Тадаши чувствует, что падает с обрыва. — Ямагучи? – Кагеяма приоткрывает дверь и заглядывает внутрь, – Ох, ты спал? Его сердце все еще бьется слишком быстро. Тадаши смотрит на свой пустой стол, внутренне проклиная себя и уже второй чертов сон. В руке он все ещё сжимает флешку. — Вроде того. Наверное, просто случайно задремал, – он проводит рукой по волосам. Боже, ему действительно нужно подстричься. – Что-то случилось? — Нет, я просто хотел сказать, что Ячи ушла минуту назад. Сказала передать тебе, что вернется утром, если сможет. — Оу. Хорошо. Он все ещё стоит в дверях, неловко сжимая дверную ручку и стараясь не заглядывать внутрь комнаты слишком много. Каждые несколько секунд он смотрит на Тадаши, приоткрывает рот, отводит взгляд и вновь осекается. Давай. Скажи мне сейчас. Я знаю, что ты знаешь. Черт, скажи мне уже. — Ямагучи, я... — Ты знаешь Тсуккишиму, – Тадаши не узнаёт свой голос. – Я прав? Его глаза слегка расширяются. — Да. Да, мне жаль, что я ничего не сказал раньше. — Неважно, – он кладёт флешку на подоконник. Кагеяма все ещё на него смотрит. – Не то чтобы он был моим парнем или что-то в этом роде. — А ты бы хотел, чтобы он был? Довольно резкий вопрос. Что он получит от этого? — Ну, наверное, да– думаю. Он ненавидит признавать это вслух. Нет, ему не стыдно. Это просто кажется... сплошной старшей школой. Кто кому нравится. Кто с кем встречается. Это так жалко звучит. Тадаши исполняется двадцать шесть в этом году, Шимида был прав. Он должен перестать вести себя как ребенок. Кагеяма заходит в комнату медленно, словно ждёт, пока его не остановят. — Прости. — За что? — Мне кажется, это я его убил. Он говорит тихо, глазами впиваясь в мохнатый ковёр на полу. Тадаши приподнимает бровь, наклонившись вперед. Кагеяма на самом деле его отражение, а? — Кагеяма, он не умер. Ты ведь знаешь это, да? Он чувствует ком в горле, словно его сдерживает... что-то. — Нет, не умер, – наконец, глаза Кагеямы вспыхивают. – Я знаю. Перед тем, как остальных арестовали, я видел его в больнице. Он просто... выглядел мертвым. И в этом виноват я. Одно слово из всего, что он сказал, впечатывается в его голову. Некоторое время он продолжает говорить, но Тадаши уже не слушает. — Подожди, стой, – он перебивает Кагеяму, чем сильно его удивляет, - Ты знаешь, в какой больнице он находится? Где он? — Оу, – он сжимает руки. – Да, и я полагаю, ты хотел бы знать это. В глубине души Тадаши раздражается, что он не сказал об этом в самом начале. По крайней мере, он рад, что хотя бы сейчас узнаёт это. Кагеяма садится рядом и показывает карту на своем мобильном телефоне, Тадаши сохраняет адрес и ищет часы посещения. Волнение переполняет его изнутри. Впервые за несколько недель он думает, что, может быть, просто может быть, он наконец сможет похоронить свою вину.