***
Робин открыл глаза и, сделав глубокий вдох, резко сел в кровати. Он осмотрелся. В комнате был полумрак. Вспоминая ночной кошмар, юноша поморщился. — Приснится же такой бред... — Разозлился он, экстренно заделывая образовавшуюся трещину в крепости собственной непоколебимой самоуверенности. Робин посмотрел на настенные часы и обнаружил, что уже был вечер. — Сколько же я проспал... — Простонал юноша, потирая припухшие ото сна веки и безуспешно пытаясь развеять наваждение. — Чёрт бы тебя побрал, Меривезер! — Выругался Робин, вставая с кровати. Он быстро собрался и вышел из комнаты в просторный длинный коридор. По замку, суетясь, сновала прислуга, занятая приготовлениями к торжеству. Робин не узнал замок: всё было безукоризненно начищено до блеска и со вкусом украшено. Быстро спустился по лестнице. Убедившись, что отца не видно, он пересёк длинную обеденную залу, богато декорированную живыми цветами, и вышел во двор. Уже начинало смеркаться. Оглядываясь по сторонам, он осторожно выглянул из арки, и опустив глаза на каменную брусчатку, пересёк главную площадь. Краем глаза Робин заметил Джейка и Финна, околачивающихся возле стены крепости в ожидании праздника. Джейк, придуриваясь, пытался нахлобучить на голову сопротивляющегося Финна колпак от своего маскарадного костюма. — Какие же идиоты... — Процедил он себе под нос. Робин проскользнул в ворота, и, проигнорировав приветствие Уоллеса, покинул территорию замка. Стражник обиженно пробурчал ему вслед: — Весь в отца! Яблочко от яблони... После сна остался тяжелый осадок. Находясь под сильным впечатлением, Робин безуспешно пытался навести в голове порядок и разложить мысли по полочкам в их привычном порядке. Меньше всего в этот момент ему хотелось встретиться с кем-либо, и разбойник быстрым шагом направился в лес. Робин шёл долгой лесной тропой. В голове беспорядочно роились тягостные мысли. Он достал из внутреннего кармана куртки флягу, отвинтил крышку и сделал приличное количество больших глотков. Крепкий напиток обжег глотку и растекся горячей волной по стенкам пустого желудка. Юноша поморщился. Младший Де Нуар миновал небольшую лесную опушку, где накануне они с Принцессой отпустили крольчиху. Робин остановился у поваленного бревна и посмотрел в гущу леса. Это было то самое место, где Мария призналась, что любит его. Место было то, но выглядело оно совершено обычным, и в нём больше не было ничего особенного. Оставшийся после сна свежий шрам в его груди стал тихонько ныть. Он вспомнил прикосновение мягких тёплых губ. Робин невольно прислонил пальцы к своим губам, вспоминая вкус робкого поцелуя Лунной Принцессы. На смену одному воспоминанию приходило другое. Робин отпил ещё из фляги и продолжил углубляться в дикий лес. Он шёл по своим воспоминаниям, как по пыточной. Стало невыносимо жить с этими мыслями. Парень свернул с тропы и побежал в гущу леса. Робин летел со всех ног, будто пытаясь скрыться от самого себя. Ноги сами принесли его к большому старому дубу, у которого он спас принцессу от дикого кабана. Он опустился на торчащие из земли толстые корни дерева и осмотрелся. Туши убитого кабана уже не было, обитатели дикого леса растащили её. Лес, медленно погружающийся в темноту, впервые показался ему холодным, мрачным и даже враждебным. Атмосферы сказки и волшебства будто бы здесь и не было никогда. — Люди делают места особенными. Без людей места – это всего лишь места... — Голосом Лунной Принцессы прозвучали мысли в голове юноши. Как всегда до тошноты правильные... — Кажется, я схожу с ума... — Произнёс вслух мальчишка и до конца осушил флягу. Голова кружилась. Шнурок с соколиными перьями сдавил шею. Стало тяжело дышать. Кер был намерен завтра же жестоко расправиться с Марией, и Робин сам был тому виной. Только он сам. Внутри все сжалось, скрутилось в тугой ноющий узел. Голос Марии снова прозвучал в его распаленном алкоголем сознании, выжигая на сердце болезненные незаживающие отметины. — Ты просто трус... Робин поднял взгляд на дерево напротив. На толстой ветке сидела большая сова. Она с интересом смотрела на Робина, неестественно крутя головой. — Что вылупилась? Вали отсюда! — Крикнул на птицу Робин. Он подскочил и запустил в сову пустую флягу. Фляга, жалобно звякнув, ударилась о толстую ветвь и рикошетом улетела в заросли кустарника. Сова ухнула и мгновенно сорвалась с ветки. Размахивая большими коричневыми крыльями, она улетела прочь в черноту леса. Облокотившись спиной к старому дубу, Робин поднял голову вверх. Сквозь тёмные корявые ветви на него презрительно смотрело низкое грязное небо. Де Нуар закрыл ладонями глаза, и, с подступающим к горлу чувством тошноты осознал, что каждое слово Принцессы, произнесённое вчера в темнице сквозь горькие слезы разочарования, было правдой... И он, Робин, не стоил этих слёз. Он не стоил и одной слезинки юной и благородной Марии Меривезер. Узел, всё сильнее сжимаясь внутри, достиг своего предела прочности и лопнул, переломав ему рёбра, взорвав вместе с собой все внутренности и оставив большую зияющую дыру. В ушах загудело, как после оглушительного взрыва. Обреченно стекая по стволу дерева, Робин внезапно понял, что всё ещё можно было изменить, и единственное, что теперь имело смысл - спасти Марию. От простоты и очевидности этой мысли юноша подскочил на ноги. Часто дыша, младший Де Нуар плотнее надвинул на голову шляпу и бросился к замку. Теперь он точно знал, что ему нужно было делать.***
Робин подходил к замку своего отца. Главные ворота крепости были гостеприимно открыты, а на главной мощеной площади у центральной арки толпились многочисленные приглашенные. Музыканты громко играли весёлый мотив, фокусники и уличные актёры бродили по площади, веселя народ. Были установлены фуршетные столы, ломящиеся от разнообразных напитков и угощений. Пользуясь возможностью вырваться из крепких лап повседневной обыденности, гости охотно принарядились к празднику: толпа пестрила разнообразием нарядов, начиная от простых масок, заканчивая экзотическими маскарадными костюмами. Юноша не мог дождаться ночи, крепко сжимая в кармане ключи от подвальных казематов. Он ждал, пока гулянье достигнет своего пика, и все обитатели замка в хмельном угаре потеряют бдительность, потонув в омуте всепоглощающего веселья. Его сердце колотилось в груди. Он постоянно прокручивал в голове всевозможные варианты развития событий, продумывал запасные варианты и пути обхода возможных препятствий. Он понимал, что предстоящий поступок с большой долей вероятности разрушит его устоявшийся комфортный мир и повлечёт за собой массу других глобальных неприятностей. Он ставил всё, что у него было, на заведомо проигрышный кон. Но он не мог поступить иначе. Он осознавал, что фактически совершает самоубийство, убивая в себе наследника главы клана Де Нуар. И это осознание дарило ему ни с чем не сравнимую свободу. Свобода становится чистой и прозрачной как кристалл, когда уже нечего терять. И эта свобода кружила ему голову. Захотелось забыться, отвлечься. Робин пересёк главную площадь, завернул в центральную каменную арку и вошёл в трапезный зал. Музыка звенела в его ушах, а перед глазами то и дело мелькала мишура маскарадных костюмов. Он подошёл к длинному столу, наполнил бокал до краёв добротно выдержанным бурбоном из коллекции своего отца, и залпом осушил его. Поморщившись, он вновь наполнил бокал и только поднёс к губам, как тяжёлая отцовская рука властно опустилась на его плечи. Юноша вздрогнул. — Робин! — Раскатистым низким басом произнёс Кер. Он немного склонился к лицу сына и, понизив тон, добавил: — Я хочу тебя кое-с кем познакомить. Юноша вздёрнул брови, осмысливая сказанное. Он мгновенно осушил бокал до дна и проследовал за отцом нетвёрдой походкой. — Только без фокусов, мальчишка! — Улыбаясь, чтобы не вызвать лишних подозрений, железным тоном предупредил Кер. — Не вздумай меня опозорить! У постамента, разглядывая на большом гобелене изображение сэра Уильяма, стояли двое. Пожилой лысеющий мужчина в темно-синем бархатном камзоле и светловолосая девушка в золотистом платье из атласа, отвечающем всем канонам приличия и последним веяниям Лондонской моды. В руках она держала ножку золотой маски, украшенной сверкающими камнями и перьями. Девушка закрывала маской лицо. Заметив приближение Кера с сыном, двое повернулись. Кер, приобнимая юношу за плечо, подвёл его прямо к ним. Он заговорил: — Разрешите вам представить этого оболтуса! Мой сын Робин, моё самое большое наказание. Пожилой джентельмен снял со своего лица чёрную маску-очки и приветливо улыбнулся Робину. Кер продолжил: — Робин, познакомься, перед тобой сэр Ричард Грей, уважаемый пэр Англии, по счастливому стечению обстоятельств – мой давний друг. Пэр протянул руку Робину. Юноша без особого энтузиазма ответил на рукопожатие. Кер улыбнулся. — А эта прелестная особа – виконтесса Леди Кэтрин Грей, любимая и единственная внучка сэра Ричарда. Леди опустила маску, открывая Робину своё лицо. Робин посмотрел на представленную ему девушку. Её кукольное личико было обрамлено локонами ангельски светлых волос, уложенных в свободную высокую причёску. Оно было юно и свежо. Маленькие розовые губы девушки оттеняли серо-голубые печальные глаза, подчеркивая насыщенность их цвета. Виконтесса украдкой подняла взгляд на Робина и тут же смущенно опустила ресницы. Она будто обожглась от взгляда его больших темных глаз. Девушка мгновенно оценила красоту юноши: он был на редкость хорошо сложен, в меру высок и в меру крепок. Она отметила тёмные вьющиеся волосы Робина, правильные черты его лица, чистую бледную кожу и красивые живые глаза, обрамлённые густыми длинными ресницами. Вдруг Робин, насмехаясь над прочно укоренившимися в высшем обществе правилами этикета, исполнил нарочито неуклюжий реверанс. Румянец вспыхнул на щеках девушки. Виконтесса сделала лёгкий поклон. — Рада с Вами познакомится. — Тихо произнесла она и протянула для приветственного поцелуя ручку, облаченную в высокую перчатку из чёрного бархата. Робин заключил ручку девушки в крепкое рукопожатие, хорошенько встряхнув ее. Как он смеет? Этот деревенский нахал издевается или просто не знает правил хорошего тона? Это же возмутительно! Невиданное нахальство! — Подумала Кэтрин, привыкшая к исключительно почтительному, бережному обращению. Поведение Робина возмущало до глубины души и одновременно интриговало ее. Робин совсем не выглядел аристократом, кои составляли её окружение. Он был совсем другим. В нем читался вызов, кипела и искрилась жизненная сила. Его жесты были развязными и свободными, лишёнными манерности и напускной чопорности. От него исходило пьянящее ощущение свободы от условностей и предрассудков. Казалось, он мог позволить себе быть тем, кем являлся, уж тем более не стараясь произвести благоприятное впечатление. В добавок ко всему юноша был необыкновенно харизматичен. В его глазах было нечто такое, что заставляло её всякий раз смущённо отводить и прятать взгляд. Кэтрин посмотрела на его куртку из чёрной грубой кожи, отделанную заклепками и железными кольцами на рукавах. На кожаный шнурок, повязанный вокруг шеи, были нанизаны перья диких птиц. Его руки украшал свежий шрам и несколько браслетов. И без того выразительные глаза юноши были подведены по нижнему веку углём. — Занятный костюм! — Отомстила она юноше за реверанс и рукопожатие. Робин равнодушно проигнорировал насмешку и поднял вопросительный взгляд на отца. Лицо Кера застыло, словно было высечено из камня. Он гневно смотрел на Робина. В его глазах затаилась немая угроза. Кер вдруг расплылся в улыбке и обратился к Кэтрин: — Этот несносный мальчишка постоянно дурачится, постарайтесь не обращать внимания на его выходки! Вы разрешите мне похитить Вашего дедушку, Кэтрин? Он по-дружески положил руку на плечи Ричарду и повёл его в сторону стола. — Ты не представляешь, как я рад твоему приезду! Опрокинем по стаканчику. Нам есть, о чем потолковать спустя столько лет. Последний раз я видел Кэтрин ещё ребёнком! Кстати, о детях. Кер повернулся к оставшимся стоять у постамента Робину и Кэтрин. — Робин, прояви любезность, покажи Леди замок и ближайшие окрестности. Леди и сэр Ричард погостят у нас несколько дней.***