God is my only hope

POV Джерард       Я боялся оставлять Фрэнка одного дома, но у меня не было другого выхода, всё же ходить на учебу ещё приходилось, как и работать. Он стал совсем закрытым после того разговора с матерью, если её так можно назвать. Наверное, ему просто нужно побыть наедине с собой, однако, его мысли могли завести и так заблудшую душу в ещё более густой лес, выбраться из которого практически невозможно. Ему определённо нужен психолог или даже психиатр, но пока Фрэнк сказал, что не готов ни с кем разговаривать, кроме меня, ему нужно набраться сил и смелости, чтобы ещё раз пережить всё это в чьём-то кабинете. К тому же, у него были явные проблемы с доверием, бедный мальчик сейчас боялся всего и не отлипал от меня ни в одном магазине и на улице, крепко держась за руку, словно меня сейчас кто-то отнимет.       Подходя к дому, увидел белый конвертик, еле заметно торчащий из почтового ящика. Письмо было украшено гербовой официальной печатью и совсем не просвечивало, оставляя внутреннее содержимое конфиденциальным. Я осторожно и тихонько открыл дверь, кладя папку с рисунками на столик, разулся и прошёл в гостиную. Фрэнки, слегка задремавший, сонно выпутался из-под одеяла и поднялся на локтях, рассматривая меня своими уставшими глазками, под которыми были чуть тёмные круги.       -Джи, ты вернулся, прости, я снова уснул, но обед приготовил, так что тебе не надо ничего делать, — в его голосе звучала какая-то вина, я видел, что он старался не быть каким-то бесполезным, грузом в моей жизни, но мне в голову даже и не приходили такие мысли.       -Ты большой молодец, котёнок, нам письмо пришло, — уселся рядом с ним, отодвигая край толстого одеяла, и стал распаковывать белый конверт. Фрэнк положил голову мне на плечо, слегка потеревшись об него щекой. «Судебная повестка по уголовному делу №3-54/2015 Апелляционный суд седьмого круга США вызывает Вас В качестве потерпевшего к 11:30 ч. 27.11.2015г. Кому: Frank Anthony Thomas Iero Jr. По адресу: United States Courthouse; 219 S. Dearborn Street; Room 2722; Chicago, IL 60604*»       -Мне ведь обязательно туда нужно прийти..? — Фрэнк вырвал у меня письмо, перечитывая его снова и снова.       -Да, обязательно, без тебя суд вряд ли состоится.       -Ты работаешь в этот день, значит, мне придётся ехать одному? Джи, мне страшно.       -Как-нибудь договорюсь по этому поводу, и никуда ты один не отправишься. На самый крайний случай — Рэй там точно будет, он же твой адвокат.       -Там будут все эти люди, и мой отец, и моя мама… И эта проклятая Эрин!       -Давай думать об этом в более позитивном ключе? Всех их накажут по заслугам, в ближайшие несколько лет они не увидят ничего, кроме железной двери, разваленной кровати, решётки и дешевой несносной еды.       -Разве всё это приравнивается к тому, что я пережил? — он поджал губы, со злостью сжимая одеяло в руках.       -Нет, Фрэнк, конечно нет, но они, по крайней мере, больше не достанут тебя. Ты не будешь бояться и оглядываться. Мы сможем жить, как захотим, — я бережно погладил его по дрожащим кулакам, стараясь унять это напряжение.       Но в ответ он лишь громко и истошно всхлипнул, вырывая свои руки и уносясь в комнату. Послышался грохот и щелчок, наверное, Фрэнк снова закрыл дверь изнутри, не желая никого впускать в свой маленький мирок, где находился в вечном страдании и отчаянии. Я тяжело вздохнул, доставая телефон и набирая номер Рэя.       -Привет, Джерард, вам уже пришла повестка?       -Да, вот только распаковали… — из комнаты несколько секунд доносились рыдания и какой-то вой.       -Уже слышу… Он снова не в себе?       -Не говори так.       -Прости, я имел в виду, ему вновь паршиво?       -Да, это всё из-за суда, он боится идти туда.       -Джерард, мы поддержим его, всё будет хорошо, я уже имел дело с судьёй, который будет там, он достойный мужчина, справедливый и знающий своё дело.       Этот разговор меня слегка успокоил, по крайней мере, официальная часть должна пройти успешно и победно для нас. Рэй был крутым адвокатом и выигрывал множество дел, хотя эта работа казалась мне отчасти несправедливой и сложной с точки зрения морали. Каково быть адвокатом преступника? Каково это защищать ужасных людей, пытаться им помочь? Конечно, бывают случаи, когда удается доказать невиновность, но если факт неоспорим, разве не нужно добиваться максимального наказания за содеянное?       Утопая в раздумьях о всей странности и тонкости этих юридических и правовых работ, я разложил обед по тарелкам и налил сок в стаканы, ставя одну порцию на маленький блестящий поднос. Так бывало уже несколько раз, когда Фрэнк не хотел выходить из комнаты, а кушать надо. Я положил поднос к двери, тихонько постучавшись и прислушиваясь к звукам, кажется, он слегка успокоился.       -Солнце, обед тут, не волнуйся, мне нужно поработать в мастерской, так что не буду мешаться, приходи ко мне, если захочешь. Тебе привет от Рэя, кстати.       Дверь скрипнула, когда я отошёл на несколько метров, и быстро захлопнулась, даже негромкий звон стакана доносился до меня. Все же этот ребенок нуждается в родительской заботе и банальных ухаживаниях. Как бы он не был зол и тревожен, я знал, что по ту сторону стены Фрэнки уплетает за обе щеки вкусный суп, запивает все морковно-яблочным соком и радуется пироженке, являющейся чем-то вроде полдника. POV Фрэнк 27 ноября       -Обязательно выглядеть так официально? — я недовольно покрутился перед зеркалом, поправляя галстук, который, кажется, хотел меня задушить. — Мне дышать нечем, может хотя бы эту удавку снимем?       -Это же судебное дело, есть небольшой дресс-код… — Джи оценивающе оглядел меня с ног до головы.       -Я задохнусь раньше, чем мы доедем, — на лбу появилась испарина, от волнения меня одновременно бросало и в жар, и в холод, ручьи пота стекали по телу, оставляя мокрые пятна на рубашке, что тоже заставляло чувствовать себя некомфортно.       -Наверное, ты прав, там наверняка будет душно, освободим горло, — Джи бережно развязал этот нелепый галстук и расстегнул верхнюю пуговицу, расправляя воротник. — На всякий случай ещё возьму успокоительного и бутылочку воды, положу в сумку, вдруг тебе станет плохо.       -Ты снова пропускаешь день на учебе и работе из-за меня, — вздохнул, опуская виноватый взгляд.       -Мир от этого не перевернется, я должен быть рядом с тобой, — в такие моменты Джи разговаривал максимально уверенно.       Но я знал, что все не так, и что за это время он потерял много денег, один его заказ мог стоить столько, сколько я не заработаю за месяц. Не все клиенты были столь сговорчивыми, как Джерард их описывал. Временами я слышал, как он ругался с ними, стараясь выражаться как можно более компетентно, он бродил по дому туда-сюда с телефоном в руках, выслушивая недовольства из-за невыполнения каких-то пожеланий или непонимания, некоторые люди действительно абсурдно и нелогично высказывались. Иногда Джи целый день проводил в мастерской, чуть ли не засыпая с кисточками и мольбертом вместо подушки, а на его покрасневшие глаза было тяжко смотреть, когда он работал за компьютером, осваивая электронные программы. Его руки иногда становились более огрубевшими и потертыми от длительной работы с кистями и карандашами, я это отчётливо ощущал, когда он гладил меня, и маленькие заживающие мозоли задевали кожу.       Что касалось меня — я собирался взять академический отпуск в институте, мое состояние не позволило бы там появляться сейчас, да и страх о дурной славе одолевал с каждым разом всё больше и больше. Джи пообещал, что все будет хорошо, и у меня получится потом восстановиться, многие ребята берут перерыв по различным обстоятельствам, а потом возвращаются с новыми силами и творят чудеса. Жаль, что этот год у него там последний, значит, никаких больше случайных встреч между парами и милых разговоров в буфете за горячим чаем в пластиковых стаканчиках. Ребята из группы никогда не обращали на это внимания в негативном смысле, наоборот, иногда в шутку называли нас «лучшая парочка института», на что Джи неловко хихикал и уводил меня куда-нибудь подальше от всеобщего обозрения.       -Может кофейку выпьешь перед дорогой? Выглядишь сонным, как сова.       -Нет, просто вздремну в машине, меня начинает ещё сильнее укачивать от напитков и еды… — я потёр болезненные и сухие глаза, которые держал открытыми из последних сил.       Эта ночь не давала мне покоя, я вставал каждые полчаса, пытаясь выбить из головы все мысли, что никак не желали выходить прочь. Время тянулось презрительно долго, казалось, что будильник на прозвенит никогда, а этот день и вовсе не закончится. Я постоянно бегал на кухню, прогоняя сухость во рту очередным стаканом холодной воды, от которой начинало побаливать горло, а щекочущее першение застряло где-то глубоко внутри. Джи пару раз заходил ко мне в комнату ночью, но я делал вид, что крепко сплю, иначе он бы пропустил свои несколько часов сна, так тяжело достающихся ему с этим бешеным графиком дел.       -Так, Рэй будет ждать нас там, так что можешь занять любое место в машине, кроме водительского, конечно.       -Вдруг мне хочется за руль? — я тихо усмехнулся, зная, что в таком случае мы бы точно доехали максимум до ближайшего столба, мусорки или дерева, в которое можно врезаться.       -Может поучу тебя вождению как-нибудь потом.       Дорога встретила нас небольшими пробками, хотя в это время они обычно рассасываются, потому что все, кому надо на работу, давно туда добрались. Почти всё время мы ехали вдоль побережья, маленькие волны и рябь расходились по воде от сильных порывов ветра, что обычно бывают в подобных местах. Эта влага и сырость чувствовались даже в салоне машины, наверное, на улице тут чертовски холодно и пробирает до самых костей. Не зря Чикаго иногда называют городом ветров. Я всей душой любил и ненавидел этот город, ненавидел за тех паршивых и безжалостных людей, за противные дожди и холодную осень, любил за самого замечательного парня, что так внимательно сейчас следит за дорогой и смотрит в зеркало, когда перестраивается на другую полосу, он был таким простым, но в то же время чудным, не от мира сего; любил за лучистые утренние часы, когда просыпался под белоснежным одеялом, ощущая его шелковистые волосы на своей щеке, за зелёные парки с резвящимися детьми и милыми старушками.       -Знаешь, Фрэнки, помню, как ходил сюда, когда ещё учился в художественной школе, мы рисовали реку, но порывы ветра мешали нам, и в один момент моя работа улетела, уносясь куда-то вдаль, быть может, даже под машины. Но преподаватель сказал мне тогда умную мысль: «Если ты что-то потерял, значит следующая находка окажется ценнее предыдущей». Думаю, это касается не только рисунков, понимаешь?       -Мне хотелось бы в это верить, — я с тоской представил, как Джи тогда расстроился, когда потерял свои труды из-за независящих от него обстоятельств, но теперь он стал умелее и крепче. Значит ли, что и у меня получится?       Вскоре вид снова сменился на возвышающиеся небоскрёбы с блестящими голубоватыми окнами, от которых летом ослепительно отражался свет, а на асфальте прыгали солнечные зайчики. В моём районе не было таких зданий, что определенно приходилось мне по душе. Среди этих высоких домов становилось как-то неуютно, они словно со всех сторон пытались зажать маленьких человечков, семенящих по тротуарам и пешеходным переходам. Жизнь здесь текла своим чередом — быстрым и стремительным, не позволяющим остановиться на лишнюю секундочку.       Мы кое-как встали на единственное место в подземной парковке, дорогие автомобили заполонили здесь все, наверняка они принадлежат работникам суда. Я поежился от холода, утыкаясь лицом в шарф и поправляя шапку, сползающую на лоб. Кончики багровой ткани, окутывающей шею, слегка колыхались от сквозняка и иногда бились друг о друга, создавая хлопающий звук. Мои пальцы как-то застенчиво вплелись в его, Джи сразу обернулся, ласково улыбаясь.       -Обещай, что не отпустишь сегодня мою руку? Пожалуйста, там очень страшно…       -Обещаю, — он крепче сжал ладонь, утаскивая в сторону огромной двери, над которой развивался флаг и висел герб, а по бокам от лестницы стояли статуи с Фемидой**, держащей весы с завязанными глазами.       Бесконечные коридоры озарялись ярким светом, а таблички на кабинетах нескончаемо мелькали, пока мы быстрым шагом проносились вдоль бежевых стен, ища нужную нам дверь.       -Лабиринт какой-то, честное слово, — Джи мотал головой по сторонам, упорно вглядываясь в цифры и надписи, пока на горизонте не показался его друг.       Рэй двигался нерасторопно, ведь времени до начала заседания еще оставалось достаточно, в его руках была чёрная небольшая сумка, из которой он на ходу достал какие-то папки.       -Хорошо, что ты пришёл, мы тут знатно заблудились.       -Надо было вас встретить у входа, ладно, давайте сосредоточимся. Если у вас есть ещё какие-то дела, то сделайте их сейчас, как только мы зайдем в зал — выйти оттуда можно будет только после окончания заседания. Прямо по коридору есть выход на балкон, там можно покурить, если требуется.       -Да, пожалуй, сходим, мы недолго, — Джи направился дальше по прямой, попутно ощупывая карман на наличие пачки и зажигалки.       Маленький застеклённый балкон отделял нас от падения со страшной высоты, даже птицы тут летали до необычайности близко, словно ты оказался в их перелётной стае. Джерард задымил, присаживаясь на пуфик, стоявший в самом углу. Воздух тут был до тошноты заполнен запахом перегара, и даже его сладкие сигареты не спасали ситуацию. Нервы разыгрались, живот неприятно крутило, ладони вспотели, а пальцы дрожали.       -Джи, можно украду сигарету на пару секунд?       -Только не увлекайся, — его лоб покрылся маленькими морщинками, которые также быстро разгладились, наверное, он понимал, как мне сейчас непросто.       -Спасибо, — я сделал несколько мимолётных затяжек, получая приступ кашля от того, что давно не брал эту дрянь в рот.       Никотин практически сразу ударил по мне, заставляя голову работать быстрее, а тремор уняться. Хорошо, что я бросил курить, надо бы и Джерарду об этом напомнить, но сейчас не то место и не то время для подобных разговоров. Я лишь задумчиво вложил в его пальцы тлеющую сигарету, предварительно стряхнув пепел.       Вернувшись, мы перекинулись ещё парой фраз с Рэем, который уверил, что всё пройдет гладко и сказал, что там уже практически все собрались. Голова начала кружиться, а лицо бледнеть с каждым шагом, который приближал меня к столкновению с новым кругом ада. В ушах стоял шум и звон, невыносимая духота рождала желание снять с себя всю одежду.       -Эй, эй, Фрэнк, вот, выпей воды, — бутылка с прохладной жидкостью привела меня в чувства, но вялость так и не покидала тело. — Малыш, нам нужно просто пережить это, перетерпеть полчасика, ты обязательно со всем справишься.       За коричневатой дверью из дуба оказалось небольшое помещение, оснащённое всем необходимым — стол судьи и трибуна, где было достаточно лавочек, чтобы вместить нас всех. Как только мы зашли внутрь, послышался гулкий свист, я обернулся, завидев клетку, окруженную толстыми прутьями, в которой сидели они — эти мерзкие, грязные, отвратные некто, ни люди, ни звери, просто субстанции, извергающие куски безжалостности, похоти, клеветы и озабоченности.       -Смотрите-ка, пришёл наш виновник торжества, привет, Фрэнки, как поживаешь? Сколько задница болела? — и хоть я старался не обращать на это никакого внимания, один из мужчин попытался задеть меня ногой, когда мы проходили на места. Он оставил небольшой пыльный след от ботинок на моих брюках. Джи живо усадил меня на лавку, возвращаясь к решётке, прислоняясь к ней прямо лицом.       -Слушай сюда, сука, твоё место там, куда тебя сошлют через каких-то жалких несколько минут. Может расскажешь после всего этого, сколько поболит твоя задница? Уверен, там любят таких как ты ебать, тех, кто обижает несовершеннолетних детей. Прости, вряд ли у них будет какая-то смазка, так что уж потерпишь, как есть. Жаль, что я не могу раскрошить ни одно из ваших самодовольных и ущербных лиц, с радостью окунул бы их в грязь и не вынимал. За своего мальчика перегрыз бы глотку без всякого сожаления, но пока оставлю это дело на совесть властей и надзирателей, они наверняка устроят вам сладкую жизнь, заставляя гнить и унижаться каждую секунду, что вы проведёте там.       -Тихо, тихо, парень, — мужчина заметно осунулся, не ожидая такой агрессии в свою сторону. — Держи себя в руках, а то окажешься тут с нами.       -Какая наигранная смелость, ты такой же беспомощный, как и Фрэнк, скалишь свои зубки только пока мы по разные стороны, — Эрин высокомерно фыркнула и нахмурилась.       -Надеюсь, попадёшь в одну камеру с кем-нибудь из своей шайки, они устроят тебе достаточно развлечений, это же ты сдала практически всех. Так что заткни свой рот и лучше не открывай в мою сторону, и уж тем более в сторону Фрэнка, понятно? Сиди, где сидишь, — она недовольно усмехнулась, закидывая ногу на ногу и прожигая взглядом всех, кто тут находился.       В зал из другой двери вошёл судья, все моментально затихли, спокойно усаживаясь на места. Это был мужчина средних лет, но уже с чуть заметной проседью в волосах, наверное, стресс на работе сказывается. Его тело было довольно тучным, и он с некой слышимой отдышкой приземлился за свой стол, озаряя всех строгим взглядом из-под густых бровей.       -Всем встать, суд идёт! — мы встали и тут же с разрешения сели. — Сегодня нами будет рассмотрено дело по насильственным действиям сексуального характера в отношении несовершеннолетнего группой лиц. Прошу соблюдать тишину в зале и не нарушать порядок, господа, вы находитесь в государственном здании, любая ложь может быть использована против вас, как и правда может оказать помощь. Надеюсь на грамотную и честную работу наших уважаемых адвокатов и следователей. Пожалуйста, мистер Торо, начните своё выступление.       Они перекинулись взглядами, молча кивая, после чего Рэй вышел, достал несколько бумажек, аккуратно разложив их, и слегка прокашлялся, оглядывая зал.       -Итак, мистер Чейз, вы уже отметили многие детали, когда огласили дело, по которому мы все здесь собрались, но позволю себе повторить это и дополнить некоторыми деталями, которые по моему мнению и по справедливости закона, должны в полной мере утяжелить наказание обвиняемым. На момент совершенного преступления мистер Айеро всё еще был несовершеннолетним, даже не смотря на то, что до дня рождения оставалось два дня, это не отменяет данного факта. Прошу также отметить, что помимо того, что преступление носит групповой, насильственный и сексуальной характер, пострадавший находился в абсолютно недееспособном состоянии под действием наркотиков. Ему было нанесено множество увечий предметами, по заключению врача — 37 ранений, 5 из которых глубокие и потребовавшие наложения швов. И прошу обратить внимание на то, что отец, как и мать мальчика, уже лишенная родительских прав, также не выполнял свои обязательства перед законом, не осуществляя надлежащего воспитания и содержания ребёнка.       Переговоры были недолгими, мы в слишком «выигрышной» ситуации, другому адвокату было нечего сказать, к тому же, его язык был подвешен гораздо хуже, чем у Рэя. Судья всех внимательно слушал и иногда постукивал молотком по столу, если поднимался какой-то шум со стороны обвиняемых. Джи загораживал меня от них, крепко держа за руку и иногда гладя по коленям. Мне не хотелось тут быть, я вообще не понимал смысла данного собрания, почему бы просто всех не посадить за решётку. Изо рта этих премерзких людей лилась откровенная ложь, когда они пытались оправдаться, но любой здравомыслящий человек понимал и видел это.       -Мистер Айеро, не имеете ли вы каких-либо претензий к сторонам? Ваши обвинения окончательны?       -Да, мистер Чейз, — я чуть не подавился воздухом от волнения, которое настигло меня во время простого ответа.       -Итак, уважаемые граждане, считаю, что это дело требует особого внимания, и у меня есть все основания на тот вердикт, который я собираюсь озвучить.       В воздухе повисло напряжение, все внимательно следили за происходящим, в особенности Джерард, который уже был готов разнести здесь всё в щепки в случае чего. Его кулаки сжались, а лицо слегка покраснело, когда огласили заключение, но он живо успокоился, понимая, что его друг точно приложил максимум усилий для нашего блага, и устраивать здесь скандалы себе же дороже. Отец: за организацию преступления, при условии личного неучастия в сексуальных действиях, употребление наркотических средств — 7 лет и лишение родительских прав, Эрин: за организацию, участие в совращение малолетних, при условии помощи следствию — 8 лет, остальные: действия сексуального характера, нанесение увечий, девушки — 7 лет, мужчины — 10 лет. Все направлены в колонии строгого режима без возможности досрочного освобождения.       -Объявляю данное дело закрытым, благодарю всех участников следствия и наших адвокатов за справедливое сотрудничество и вердикты, — судья встал, закрыв папку с делом, поставив на неё печать, и ушёл.       -Блять, посадил бы их пожизненно, — Джи тихонько рявкнул, поднимания меня с лавки. — Как ты, солнце?       -Не знаю, как-то… Пусто? Внутри ничего…       Обвиняемых, точнее, уже преступников, начали выводить из-за решетки, чтобы направить в места не столь отдаленные. Последним шел отец, скалящийся и злой, его слюни чуть ли не стекали по подбородку, хотя, его срок был маленьким, но, быть может, он считал, что достоин свободы. Джи аккуратно придерживал меня, чтобы мы случайно не столкнулись ни с кем, ожидая, пока всех уведут.       -Малыш Фрэнки, мы ещё встретимся с тобой, можешь не волноваться, — отец выдавил из себя остатки гнили, застрявшей во рту.       -Отъебись от нас и молись, чтобы тебя за 7 лет хоть раз на улицу вывели посмотреть на небо в клеточку.       -А ты не так уж и плох, педик, Фрэнку повезло найти такого, а может он тебя не любит? Предпочитает только твою хорошую жизнь и денежки.       -Не волнуйся, тебя даже за это бы не полюбили.       -Фрэнки, не будет ли слишком горько потом расставаться со своим слащавым мальчиком, а?       -Не будет ли тебе слишком горько жрать землю в тюрьме и еду, которую стыдно давать даже животным? — Джи разговаривал с ним с неким остервенением.       -Суки малолетние, я найду вас обоих, даже не сомневайтесь, вытрясу из вас всю эту хуйню и разобью розовые очки стеклами внутрь. То, что было раньше, просто детские игры, так что ждите каждый день сюрприза и бойтесь ходить по улице.       -Фрэнк, пойдем уже, нечего слушать это уебище, ты его больше никогда не увидишь.       Мы вышли на свежий воздух, наблюдая, как машина, загруженная людьми и с решетками вместо окон, увозила заключённых. В голове все было кувырком, но в то же время ощущалось как всепоглощающая пустота, проедающая дыры во всем теле. Я смотрел вдаль, пока ветер трепал волосы и заставлял морщиться от сильных порывов, кожа покрывалась мурашками, а конечности иногда подергивались, вызывая неприятное возбуждение.       -Поехали отсюда, нас здесь больше ничего не держит, дома тебя ждёт подарок.       -За что..?       -На самом деле, он был заготовлен на день рождения, но я подумал, что лучше отдать его после всех разборок.       Вернувшись домой, Джи моментально разделся, оставляя меня в недоумении, когда полез на чердак.       -Ты куда это залез? Там же пыльно! Потом снова будешь чихать тысячу лет! — никакого ответа не последовало, лишь какое-то кряхтение и фырканье доносилось до меня. — Куда пропал? Тебя там домовой схватил?       -Тут я, тут, какой нетерпеливый, ну, котёнок, беги открывать. Коробку протёр, а то на ней уже скопился метровый слой пыли. Вот, держи, — он вручил мне в руки огромную коробку, обёрнутую в блестящую бумагу, а сверху красовался бантик.       -Она тяжёлая…       Я сбегал за ножницами и вернулся, усаживаясь прямо на пол, и стал разрезать обёртку, в моих глазах появился даже какой-то живой огонёк интереса. Джи скрестил руки за спиной и прислонился к стене, выжидающе глядя, пока я всё никак не мог справиться с упаковкой и пытался отклеить кусок скотча, каким-то образом оказавшийся у меня на лбу. На коробке не было ничего написано или изображено, что вгоняло в ещё больший ступор и вызывало непонимание. Через минуту я уже стоял в слезах и оцепенении, держа в руках новенькую гитару своей любимой модели. Аккуратно уложив её обратно, я развернулся к Джерарду и накинулся на него, прыгая и цепляясь руками за шею, а ногами за бедра.       -Тише, котёнок, упадём же так, — он подхватил меня, убирая освободившейся рукой пряди с лица.       -Где ты нашёл её? Их же перестали выпускать!       -Ну, можно сказать, мне повезло, выхватил последний экземпляр в магазине. Прости, возможно, ты хотел другую гитару, но так много говорил про свою старую и почти сломанную, что я подумал…       -Ты исполнил мою маленькую мечту, — я стряхнул слезы с глаз и расплылся в непроизвольной улыбке, крепче обвиваясь вокруг него.       -А ещё продавец просил передать, что у тебя замечательный вкус в музыкальных инструментах.       -А про то, что у меня намётан глаз на шикарных парней, он не упомянул?       -Нет, Фрэнки, — Джи хихикнул, вовлекая меня в мягкий и чуткий поцелуй, одновременно перебирая волосы на затылке.       -Мы свободны..? — я уткнулся в его шею носом, тяжело дыша от всех эмоций, которые пережил за этот непростой день.       -Да, как летний ветерок у озера, можем летать как и куда захотим, мой мальчик, — от этого обращения по моему телу всегда разливалась волна чего-то волнующего и трепещущего, я чувствовал, как постепенно обретаю место в этом неотёсанном мире, становясь сильнее и смелее с каждой секундой, пока мои ладони теплятся в его ласковых руках. *Взяла этот адрес с сайта суда, надеюсь, он реально существует, а если нет, то пусть всё равно остается! **Фемида — в греческой мифологии богиня правосудия