***
«Нам очень жаль, миссис Коллайдер. Слишком жёсткое излучение, радиопластические костюмы последнего поколения не выдерживают! Признаюсь, мы впервые сталкиваемся с таким. Это воистину дьявольские разработки… Мы… не можем предотвратить то, что уже произошло, но мы можем и должны изучить их, чтобы к последующим подобным нападениям ХаʼГибборим быть готовыми. Это единственное, что мы вам можем гарантировать конкретно. Простите.» А потом была жуткая боль в животе, и не менее жуткое слово — «выкидыш». И она осталась одна…***
А потом — дождь, идёт, глумясь, перечёркивая: «Куда вы, зачем вы, кому вы нужны…»***
«Кто я? Где я? Зачем я?..»***
Боль достигает своего пика и спадает, как волна. Из груди вырывается болезненный стон, ногти процарапывают — чуть ли не пропахивают — гладкую поверхность оргстекла — и…***
Алые кольца оптосенсоров смотрятся зловеще и хищно на красивом лице, обрамлённые чёрными пушистыми ресницами и как бы вплавленные в глазные яблоки, а зрачки служат в качестве высокоточных прицелов. И сейчас обладательница данной оптической системы как бы лениво примеривается к стоящему напротив противнику, просчитывая варианты оптимального уничтожения. И, кажется, решение найдено. Мерой за меру. Никакого евангельского всепрощения. Чиновник во время своей пламенной речи наконец-то заглядывает в глаза оппонентки и поперхивается словами, а в следующий миг полноценно закашливается, схваченный стальной хваткой за горло и поднятый вверх над полом. Глаза расширяются от ужаса, а мозг вовсю рассылает сигналы паники: скоро не будет хватать кислорода. — Не тебе учить меня жизни, падаль, — негромко и вкрадчиво начинает заместитель начальника медицинской службы отряда НЭСТ, а по совместительству — одна из Защитниц Энклава Виола Коллайдер, — не тебе и судить меня. Что ты знаешь о невосполнимых потерях? Как часто ты просыпаешься по ночам от того, что у тебя была семья — и вдруг в один день ты остался совсем, совсем один? — Виола встряхнула высокоорганизованный кусок биомассы, явно по допущению высших сил именовавшийся человеком, словно тряпичную куклу, так, что тот забился в её руках, попытался разжать хватку, закашлялся сильнее, но в начинаниях своих не преуспел. — Знаешь ли ты, мразота, каково это — каждый день осознавать, что ничего, слышишь, ничего не можешь изменить?! — голос заглушился до опасно-ласкового шёпота, а на лице доктора красовался оскал. Человек Гэллоуэя (как выяснится позднее) же почти прекратил трепыхаться, лишь сипел, выпучив глаза, в которых читался первобытный ужас — ещё чуть-чуть, и опорожнится прямо здесь! — Таких, как ты, нужно уничтожать любыми способами. Просто не размножайся, а? Сделай милость. А теперь — исчезни навсегда и не появляйся здесь больше, — и полные губы вытолкнули страшные слова: — И будь ты проклят. — У вас претендер на базе! — Тыча пальцем в экран, шипел на мастер-сержанта Эппса Гэллоуэй. В следующий миг невиданный по силе импульс выгнул не до конца закрытую створку гермодвери, через которую буквально вылетело тело с дурным, синим лицом, пролетело несколько метров, брякнулось оземь и прокатилось так, остановившись на спине и нелепо раскинув руки в стороны. «Небесные врата», — прошелестело на краю сознания. Боевая трансформация произошла за доли секунды. То, что было халатом, опало на пол лохмотьями, и ещё кое-что. Перед поражёнными взглядами тело доктора Коллайдер заключила антрацитово-чёрная с тёмными вставками монополиевая броня. Золотистый щиток закрыл лицо. — Отчётность — позже. А затем тень смазалась, и Виола исчезла из помещения. Зазвучала боевая тревога.