Семейная "идиллия"

      Когда Вики забеременела - случилась коллективная истерика. У Вики по причине того, что "- Это ж, мать вашу, из меня вылезет целый человек!". Глэм внешне никак не выдал беспокойства, успокаивая свою вспыльчивую возлюбленную, но в душе случилась буря эмоция на тему того, что он обязан стать замечательным отцом. Чес выронил сигарету. И, на памяти пары во время всего периода беременности, рядом с Викторией не курил вовсе.       Впрочем, все друзья четы Швагенвагенов не сомневались в том, что Глэм будет с жены пылинки сдувать, и, в целом, были правы. Блондин относился к Виктории так, будто она сделана из хрусталя: "Вики, не садись на байк, поранишься!", "Вики, милая, тебе нельзя столько апельсинов!", "Вики, не стоит выходить на улицу, тебя продует!", "Любимая, надень, пожалуйста, шарф, чтобы не простудиться!". Виктория, как ни странно, реагировала на гипер опеку мужа вполне благосклонно, даже почти не огрызалась, до того момента, пока Глэм не попытался затолкать любовь всей своей жизни в пальто. Летом. В жару. Тогда-то Виктория и не выдержала таких "издевательств" со стороны супруга, пообещала открутить ему голову и повесить на шарфе. Глэм несколько поуспокоился. Рыжая порадовалась, что ребёнок не останется без отца.       Швагенвагены не учли Чеса. Который почти поселился со своими друзьями, став чрезмерно заботливым. Нет, они любили Чеса, он же любил их в ответ, но иногда он несколько перегибал палку... - Вики-Вики-Вики! Поставь быстро пиво! Не смей пить! Глэм! Ты-то куда смотришь? - с несвойственной ему суетливостью, ворвался на кухню лучший друг, вырывая из рук беременной бутылку с напитком. Женщина опешила, несколько мгновений смотря на свою опустевшую руку и медленно перевела взгляд на нарушителя покоя. Глэм вздохнул. Он знал этот взгляд, после которого люди экстренно бежали к стоматологу. - Чес, зелёный ты петух! Я не идиотка! Оно безалкогольное, ещё и не холодное, - прорезались рычащие звуки. Шатен посмотрел на этикетку, убедившись в словах Вики, взял кружку, налил немного и отпил, на всякий случай. У Глэма задергался глаз. Виктория отказалась от сигарет, алкоголя, байка - последнее было радостью в её жизни, - что, проконсультировавшись с врачом, блондин решил, что от бутылочки безалкогольного хуже не станет. - Ну да, на вкус паршивое, - согласился Чес, удостоверившись, что всё хорошо и возвращая Виктории бутылку. - Чес, - позвал Глэм, - Всё хорошо, поверь. Мы знаем о противопоказаниях во время беременности.       Шатен внимательно посмотрел на друга, серьёзно кивнув. Он вообще был в последнее время слишком сосредоточен, даже пытался готовить Виктории здоровую еду, когда приходил. Приносил фрукты, бежал по первому зову беременной в магазин, на пару с Глэмом даже посреди ночи. - Всё равно, а вы думали, что с ребёнком будет, если вы будете столь беспечны? - правда, лучший друг в паникёрах не числился, но с беременностью Виктории, он, будто с ума сошёл. Виктория хотела, было, огрызнуться, чтобы муж утихомирил слишком беспокойного Чеса, но поймала загадочную полуулыбку мужа. На лице у него было написано: "Милая Вики! Я бы мог сам позаботиться о тебе, но ты не позволила. Это тебе в награду!". Желание задушить Глэма росло в геометрической прогрессии. Но оставить ребёнка без отца, а себя без любимого человека не хотелось. - Думали, - хмуро отозвалась рыжеволосая, смутно осознавая, что Чес будет той ещё головной болью, - Раз уж вы тут, то принесите мне крабовых палочек и малины. И мел.       В такой ситуации остаётся только смириться.