POV Вики.
Дела в школе, да и в моей жизни, пошли в гору. Вероятно из-за того, что я не видела Люцифера уже добрых несколько дней. Он словно испарился, стерся сам с лица этой планеты и не оставил даже намека на то, что он когда-либо вообще существовал. Кажется, сама судьба благоволит мне. Или же Шепфа услышал мои молитвы и что-то сделал, дабы этот гад нашел себе другие заботы, помимо того, как постоянно мозолить мне глаза. Но что-то внутри меня скребет дикой кошкой. Так злостно и пугающе. Пугающе не потому, что я его боюсь как самого свирепого зверя в этом огромном и непонятном мне мире. Способного раздавить одним только взглядом, или прихлопнуть ладошкой как маленькую назойливую мошку. Меня пугает незаметно промелькнувшая мысль в моей, кажется, больной и дурной головке, что мне… немножко не хватает его излюбленных фразочек типа: «Убогая Непризнанная.», «Проваливай.» и тому подобное. «Докатилась, Вики! По тебе явно плачет психушка. Интересно, тут есть дурдом какой-нибудь, куда кладут таких повернутых как я?» Но факт остается фактом, и от этого саднит внутри еще больше. Боже! Да по такому как он разве можно, не побоюсь этого слова, скучать?! По его идиотским выходкам. По его долбанным эмоциональным качелям от которых не то что голова кружится, а уже мутит, тошнит и выворачивает наизнанку вместе со всеми составляющими человеческого организма. Это должно отталкивать, отпугивать, как маленькую хрупкую женщину от фобии встретить огромного мохнатого паука. И самое странное то, что этот паук может оказаться вовсе не ядовитым. Он просто хочет казаться большим и грозным, уверять всех в своей «ядовитости» и внушать каждому, что он неотвратимая угроза всему миру. — Вики? О чём задумалась? — А? — шарахаюсь я, чуть не подпрыгивая на стуле, когда Энди уперся ладонями о мою парту и резко склонился ко мне. — Да так, ни о чём… — Идем, уже все ушли. Я на самом деле настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила как ангел Фенцио закончил урок, и даже разошлись все ученики. Мы с Энди выходим из кабинета и движемся по длинному коридору. Краем глаза я замечаю, что парень мнётся и явно что-то хочет сказать. Мне нравится, как он иногда смущается вот так, что его щёки становятся пунцовыми. В этот момент он кажется таким милым, что напоминает мне маленького пушистого котёнка, которого хочется прижать к себе и, гладить так долго и настойчиво, чтобы его шерсть начала искрить от наэлектризованности. — Не хочешь пойти прогуляться перед следующим занятием? О! Признаться, мне иногда не хватает общения с ним. С Энди можно легко и непринуждённо болтать обо всём, что твоей душе будет угодно. Понимающий и чуткий парень, который, к тому же, не скупится на тёплые слова и комплименты. И я знаю, во всяком случае точно догадываюсь, что для него наше общение не просто дружеское, в особенности, после тех нескольких поцелуев. Да, с ним я иногда теряла контроль. Пропадала в его красивых глазах и искренних речах, которые заставляли млеть, а мозг почти растекался внутри от переизбытка шарма и нежности в его голосе. И каждый раз я говорила себе: «А почему бы и нет?!» — С удовольствием. — я улыбаюсь. Искры радости в его глазах почти меня слепят. Вот что оказывается надо человеку для вселенского счастья. Просто, чтобы кто-то составил тебе приятную компанию. — Погуляем в саду? — с энтузиазмом спрашивает парень. — Давай.***
Я уже говорила о том, что мне хорошо с Энди? Кажется, да. Но, почему-то я иногда боюсь себе признаться в этом. По-настоящему. Вот так, чтобы искренне задуматься над тем, что он довольно привлекательный парень и возможно у нас могло бы что-то получиться. Тем более, когда он кидает вполне однозначные намеки на то, что это всё для него на полном серьёзе. «О, Шепфа! Дай мне сил или нормальный мозг, потому что мой уже отказывается исправно работать.» Где-то на задворках сознания вновь мелькает непозволительная мысль. Которая, крадучись, подбирается все ближе и ближе, и кричит: «Вот она я! Посмотри на меня!»… Чёрт! «И почему тебе тихо-мирно не живется, Вики? Вечно у тебя всё шиворот-навыворот.» Я отгоняю чёртовы мысли подальше, за грань, которую пытаюсь держать всеми силами и не дать ей сломаться. Я хочу нормального отношения к себе, уважения, понимания, заботы в конце концов. Я же девушка, мне позволено хотеть подобного. А Энди как раз тот, от которого стоит ждать именно этого. Нет ни грубости, ни постоянных обзывательств. Он не будет использовать меня как игрушку, которой можно вертеть как вздумается и быть уверенным, что за это ему ничего не будет. Не будет применять против меня свою мужскую силу, чтобы запугать и подтвердить своё превосходство… Да этот список можно пополнять и пополнять! «Господи, я опять думаю об этом…» Мне необходим глоток свежести. А ещё — большой нежности. Такой, чтоб от всей этой милоты голова шла кругом и напрочь отметала все прочие мысли. Я устала от грубости, наглости и всего такого прочего, чем просто смердит от Люцифера. Хотя мы и не находимся вместе круглые сутки, или хотя бы несколько часов, но все это оставляет довольно ощутимый след на душе, причем на долгое время. Будто меня били, пытали и резали ножами. Тупыми. Медленно, но верно. А Энди — как отдушина, просто праздник для души. От него не нужно ждать подколов или очередного подвоха. Боже! Да он почти идеальный! Такой, что я на его фоне кажусь себе старой грымзой. С ним я другая. Не такая дерзкая, не такая упрямая. Как будто два разных человека во мне. Я могу переключаться словно по щелчку пальцев и даже не замечаю этого. Не зря ведь говорится: «Что посеешь, то и пожнёшь.» Вот где правда. Я ведь не была такой. Никогда. В школе я была отличницей, но не такой, чтобы меня обзывали ботаником. Я была самая красивая девочка в классе. И всегда смущалась, когда все одноклассники мужского пола дарили валентинки мне. А потом ходили и шептались по углам, едва ли не до драк, кого же я выберу в фавориты. Я была слишком скромна. Я была воспитана и никогда не позволяла себе огрызнуться в чью-то сторону. И такой список тоже можно продолжать до бесконечности. Я поняла, что все может измениться за одну минуту. И эта минута настала как раз тогда, когда я увидела чёртового сына Сатаны собственной персоной. И что-то мне подсказывает, что пути назад уже нет. Я просто не смогу вернуть прежнюю воспитанную скромницу Вики, свергнув ту дерзкую девчонку, как бы мне этого не хотелось. Потому что поздно. Слишком поздно. Похоже кто-то изрядно подкрутил шестерёнки в моей голове и не собирается возвращать все обратно. Мы с Энди гуляем по саду уже полчаса. То скромно помолчим, то от души посмеёмся, рассказывая друг другу истории из нашего «тяжёлого» детства. Мне действительно стало легче. Правда. Он очень хорошо умеет слушать и также быстро может разговорить, если наступит неловкая пауза. Но вот сейчас, мы молча стоим и пялимся на статую Равновесия, будто бы видим её впервые и делаем вид, что она представляет для нас гастрономический интерес. Запас слов исчерпал сам себя, пока мы неловко переминаемся с ноги на ногу не зная о чём ещё поговорить, чтобы отвлечь самих себя от мыслей друг о друге. Да! Именно друг о друге! — Знаешь, Вики… — неловко начинает Энди. — Не хочется повторяться, но я правда рад, что встретил тебя. Никогда бы не подумал, что мне будет так приятно находиться рядом с человеком, которого знаю совсем недолго. Мне иногда кажется, что мы с тобой всю жизнь знакомы. «Ну вот. Он снова это делает. Он подбирает такие слова, от которых в животе уже порхают сумасшедшие бабочки.» — Да, Энди. — я улыбаюсь. — Мне тоже иногда так кажется. Мне с тобой хорошо. Всё же ангелы и демоны не такие, как мы, точнее наоборот. Мы сделаны по их подобию, но мы уникальны. Мы понимаем лучше друг друга, нежели способны понять их. — А может, дело в другом? Серьезный тон Энди заставляет меня отвлечься от бездумного взгляда на статую и посмотреть на него. Парень смотрит на меня не моргая, цепким и вопросительным взглядом. Будто ждёт, что я сама должна понять и ответить ему. А я всё поняла. Но почему-то упорно изображаю дурочку без капли мозгов и жду, пока он сам ответит на свой вопрос. Хочу услышать это от него. Не знаю почему, но хочу. Но, вместо ответа я получаю только его шаг ко мне. Еще один. И еще. Пока между нами не осталось ни сантиметра свободного пространства. Настолько, что хочется отпрянуть и вдохнуть полной грудью воздух, который резко закончился. А ноги отказываются двигать моё тело с этого места; я будто вросла ногами в землю точно маленькое деревце. Я опускаю глаза, чтобы не встречаться с его взглядом. «Ну вот, я опять смущаюсь как школьница.» Он не ждёт, пока я снова взгляну на него, он просто поднимает руку, берёт пальцами мой подбородок, тем самым вынуждая посмотреть на него. Осторожным движением он убирает выбившуюся прядку длинных волос с моего лица, а затем, его ладонь замирает на моей скуле. Он ничего не говорит, и будто бы до сих пор ждёт моего ответа. Но если раньше я не хотела отвечать, то теперь просто не могу. Омут его синих глаз захлестывает меня огромной волной цунами, и мое тело отказывает мне в любых попытках противостоять этой стихии. Кажется, я потеряла себя… В этот самый момент, когда его губы коснулись моих мягким поцелуем. Сладкий и невинный. Без напора и страсти. Без огня. Он не давит, а будто спрашивает разрешения и даёт мне возможность отстраниться. И в который раз я осознаю, нет, чётко вижу и буквально ощущаю, ту разницу, ту пропасть которая стоит между ним и Люцифером. Они абсолютно непохожи. Как небо и земля. Как ад и рай. Тело радуется ласке, пока его руки сжимают меня спокойной силой. Душевное тепло и просто неземное блаженство… Но всё меняется за долю секунды. Мой разум вдруг запротестовал. И с каждым мгновением его попытки остановить и вразумить меня становятся всё яростнее. Ощущение, будто маленькая слабость обернулась для меня глупейшей ошибкой. Неожиданное осознание того, что мне дико не хватает острых ощущений просто повергло меня в ступор. И, чёрт возьми, противно признаваться, но именно сейчас мне жутко не достает настоящей силы и даже грубости. Жёстких захватов. Безжалостных поцелуев. И огня. Пылающего и губительного. Внезапно, возле входа в сад послышался треск ломающейся ветки. До него приличное расстояние, но почему-то он был настолько громкий, словно звук был прямо возле нас. Я отскочила от Энди точно ошпаренная, испугавшись, что кто-то мог нас увидеть в этот момент. Хотя, в том что целуются два Непризнанных нет ничего эпатажного. — Прости. — виновато произнесла я. — Мне показалось, что там кто-то был. — Ничего. Я тоже слышал это. — Энди нервно взъерошил себе волосы, огляделся и снова взглянул на меня, пытаясь выдавить улыбку. — Пойдем? Скоро начнется урок. — Да.***
По дороге к кабинету, где скоро должен начаться урок истории с Мисселиной, мы с Энди продолжаем непринуждённо болтать. Мы оба упорно попытались сделать вид, что ничего не произошло, а если и произошло, то это чистой воды случайность. По крайней мере, я считаю именно так. Неожиданно, по коже пробежал холодок. Я чуть повела плечами, поёжившись от странного чувства. За нашей спиной, совсем недалеко, кто-то громко свистнул. Я замерла, и почему-то совершенно точно уверена в том, что этот звук был адресован именно мне. Шестое чувство? Природное чутье? Или же обычная логика?! Потому что в последние дни мне было слишком хорошо, и посему, это время с большой вероятностью должно было закончится именно сегодня. Я медленно обернулась и увидела причину своей резкой перемены настроения. Могу поклясться, что над моей головой можно увидеть чёрные грозовые тучи, метающие молнии во всё живое. Люцифер стоит в метрах десяти от нас с Энди, сложив руки на груди и сверлит недовольным взглядом. Он кивнул в сторону ближайшего кабинета, как бы говоря «есть разговор» и зашел внутрь. А мне кажется я вспыхнула самым ярким приступом всеобъемлющей ярости, что чувствую как вот-вот пар из ноздрей пойдёт. «Ведь жила же спокойно эти дни. Что ему нужно от меня? Вряд ли он истосковался по нашим «приятным» беседам и хочет просто спросить: как у меня дела, или как я себя чувствую.» — Энди. Я на минутку. — Что? — хмуро спросил парень. — Вики, что происходит? — Всё хорошо, правда. Я сейчас. Я двинулась в сторону кабинета, где скрылся Люцифер, оставив Энди в недоумении и глубокой растерянности. Захлопнув за собой дверь кабинета, со всей злобой этого мира я впилась дикими глазами в Люцифера. — Ты что себе позволяешь? Я тебе что, собачка?! Демон злобно усмехнулся, окидывая меня своим любимым презрительным взглядом. — Отозвалась же. Видимо, так и есть. — Чего тебе? — фыркнула я, еле сдержавшись чтобы не броситься на него с кулаками и не забить до полусмерти. — Полегче со словами в мой адрес, Непризнанная! — надменно произнёс демон. Что я там говорила, когда упоминала нехватку жёсткости и наглости? Так вот — чёрта с два я скучала по всему этому! Нет! В жизни никогда ни от чего так не воротило, как от его оскорблений и самоуверенности. К такому невозможно привыкнуть, а уж тем более скучать. — Я раздобыл адрес твоего убийцы. — равнодушно сказал Люций, разглядывая окружающую обстановку, будто ему это безумно интересно. — Ты сделал что? Кажется, мои глаза на лоб полезли, а может, куда выше, от глубочайшего изумления, или даже детского восторга. — Ты что глухая, Уокер? — Нет… Просто… Как? Почему ты мне помогаешь? — Во мне играло любопытство, а вовсе не стремление помочь одной убогой Непризнанной. Меня заинтриговало то, что я почувствовал в номере того отеля. Мне показалось, что я уже где-то встречал подобную энергию. — Мятный ветер?! Дино тоже как-то странно отреагировал на это. — Дино? — слегка удивился Люци. — Значит спросим его. Люций обошел меня и потянул руку к двери, чтобы открыть ее. — Нет, погоди. — я схватила демона за локоть, останавливая его. — Вдруг, он тоже ничего не знает… — Мне кажется, или кое-кто боится подорвать доверие ангелочка?! — усмехнулся демон. — Не хочешь, чтобы Дино узнал, что я тебе помогаю? Я отдернула свою руку от Люци точно от огня. Возможно, в этом и есть доля правды, но я не собираюсь ему ничего отвечать. — Не в этом дело! Демон оскалился. Схватил мою руку и резко дернул в сторону двери, припечатывая меня спиной о её резную деревянную поверхность. Хотелось взвыть от боли, потому что одна деталь двери больно впилась прямо в место основания крыла. Я стиснула зубы едва ли не до скрежета, усиленно стараясь не показывать свою слабину. Люций сделал шаг ко мне, вскинул руки и уперся ими по обе стороны моего тела, продолжая злобно усмехаться. — Тогда почему дрожишь как осиновый листочек в проливной дождь? — вкрадчиво произнес демон. «Я?! С чего бы это? Черт, действительно дрожу! Только уже и не разобрать от чего именно. От страха или непонятного волнения, что накатило на меня горячей волной. И частое дыхание прямо в грудь демона ни черта не играет мне на руку.» — Я хочу сама разобраться со всем. Не хочу кого-то втягивать в это. — А меня значит можно? — прошипел Люци. — Ты сам предложил свою помощь! Хотя мог просто отказаться, когда я тебя просила. Демон хмыкнул, наклонился к моему лицу так, что его губы обдали жаром мои. Но он не касается их, а просто тихо шепчет: — А мне кажется, ты боишься, что он случайно узнает, как ты стонала со мной… Извивалась. Кричала. — обжигая горячей влажной дорожкой демон переместился к моему уху, продолжая шептать. — Как хваталась за мой член, словно за спасательный круг. Признайся, тебе ведь понравилось. Меня захлестнула жгучая волна негодования и безудержного гнева вперемешку с обидой. Я со всей дури толкнула демона в грудь, в попытке освободиться и наконец закончить эту «милую» беседу. И очень удивилась, когда не почувствовала сопротивления с его стороны. Люци спокойно стоит и даже не пытается снова пригвоздить меня словами или действиям. Мне кажется, или я ощутила малую толику разочарования?! — Какой ты невоспитанный грубиян! Ненавижу тебя! — Поверь, в этом наши чувства взаимны.***
После уроков я быстро вернулась в свою комнату. Мими ещё нет, наверно с Ади где-то гуляют. А у меня голова кругом идёт. Отказывается работать и просто раскалывается на части. Ведь всё было нормально, даже отлично, пока на горизонте не появился сын Сатаны. Который за секунду, словно по взмаху волшебной палочки, может убить все приятные воспоминания прошедших дней и превратить жизнь в оживший ночной кошмар. Иногда мне кажется, что он только ко мне так относится. Неужели я ему настолько неприятна, чтобы можно было бы вести себя со мной как последняя сволочь. Очень часто хочется просто взять и расплакаться. Выплеснуть наконец всю эту боль, унижение и постоянные издевательства с его стороны. Но я понимаю, что этим ничего не добьешься. Как и тем, чтобы уподобиться ему и в припадках ярости крушить все, что попадается под горячую руку. Уверена, он так и делает. После неопределенного времени проведенного в безделье, и разглядывании увлекательных узоров на балдахине моей кровати, я решила пойти в душ и смыть с себя этот насыщенный дурацкий день. Полчаса контрастного душа в компании с приятным ароматным гелем почти привели меня в чувства. Теперь мне хочется только завалиться на кровать, уснуть спокойным сном младенца и стереть из памяти этот день своей жизни. Я удобно устроилась на кровати, обложившись подушками и укутавшись в пушистое одеяло. Такое маленькое уютное гнездышко. Вдруг, дверь открывается и в комнату заходит бледная Мими. Точнее не заходит, а медленно заплывает. На ней нет лица. Голова и плечи опущены и видно, что она еле сдерживается, чтобы не расплакаться. — Мими? Что случилось? Демоница не спеша подошла к своей кровати, села на краешек, и, не поднимая взгляда на меня, ответила дрожащим голосом: — Люци… Отец его снова избил. На нём живого места нет…POV Люцифер.
После выполненного задания я остался на земле, и решил зайти в полицейский участок, чтобы найти некого Амиди Лорана. Не знаю, на кой хер я это сделал, но уж очень меня заинтересовал тот факт, что мне очень знакома энергия которую я почувствовал в отеле. И впервые, вероятно за всю свою жизнь, я сначала обдумывал свой поступок, перед тем как начать действовать. В конечном итоге я узнал, что этот тип на самом деле существует, более того, даже достал его адрес. На большее времени у меня попросту не осталось и я вернулся в школу. Начал искать Непризнанную повсюду и, сука, нашёл. Правда не в том месте, где ожидал, и уж тем более, не в такой компании. Парочка Непризнанных мило беседовала в саду возле статуи Равновесия. А у меня крышу снесло от её нежного тихого голоса, которым она разговаривала с тем лохом. Блять, да я впервые в жизни узнал, какой на самом деле жгучей и удушливой бывает ревность. Ни лёгкие уколы, ни обычные сомнения, а так, чтобы по всему нутру прокатилось жестокой лавиной и опалило дотла. До боли и вспышек ярости перед глазами сжимал кулаки, слушая сладкие речи и лицезрея их поцелуй. Хотелось изувечить, уничтожить, да так, чтобы и воспоминания от пацана не осталось. И только одна фраза девчонки вновь и вновь врезалась в память: «Мне с тобой хорошо.» Отлично, сука! Так и быть. Пришлось ведь переступить через себя. Преодолеть барьер гордости и самолюбия, и все-таки позвать девчонку, чтобы обсудить с ней то, что узнал. Я злился, презирал и просто ненавидел её в тот момент. А она, как невинная овечка, едва заметно хмурила лоб, наверняка задаваясь вопросами о том, почему я веду себя как последняя скотина с беспричинным приступом гнева в её адрес. Но вот, в голове столкнулись противоположные посылы. И я снова дал себе волю, когда припечатал девчонку спиной о закрытую входную дверь. Играл, точно дикий кот с загнанным в угол маленьким серым мышонком. Дразнил. Распалял. Я хотел её до блядского тумана перед глазами. Ловил каждую секунду с ней наедине, как изголодавшийся пацан, и пялился на её шикарную фигуру в обтягивающем платье с глубоким декольте. Я привык видеть в своих руках совсем другой типаж девушек. Доступных, с зовущим взглядом, в котором нет ни малейшей загадки. К тому же, перед сыном Сатаны не сможет устоять никто. А эта девчонка… Блять, да она уже пробирается под кожу только своими большими глазами и упрямым, бесстрашным характером. Я то тону в её глазах, то представляю, как они затянутся грязной поволокой, когда я насажу её на свой член и жёстко трахну. Но пришлось терпеть. Снова. Не знаю как удалось, но стерпел. Отступил. Позволил уйти до того момента, пока выдержка окончательно не иссякнет, а звериный инстинкт, пробуждающийся от её близости, не возьмет свое. Уже через десять минут я подходил к кабинету отца. Мне сказали, что он вызывал меня к себе. И на тот момент, я уже прекрасно понимал, что меня ждёт… Я смутно осознаю, что происходило в кабинете. Помню только, что едва успев переступить порог, в лицо тут же прилетел мощный удар тяжелого кулака отца. Перед глазами в миг всё поплыло и окуталось кромешной тьмой. Вспоминаю, как в последствии выползал оттуда едва дыша. Еле двигая руками и ногами от чудовищной боли. Захлебываясь собственной кровью, и оставляя кровавые растекающиеся следы после себя. Перед глазами была почти сплошная тёмная пелена. И я даже не помню, как мне хватило сил добраться до своей комнаты в школе; сознание прояснилось только тогда, когда я уже протянул ладонь к дверной ручке. Судьба в этот гребаный день сыграла со мной злую шутку. Хотя, причём здесь она? Я ведь сам пошёл на этот долбанный риск. И прекрасно понимал, что если шастать в мире людей без скрывающего амулета это чревато последствиями. Ведь именно в этот день, после утренней тренировки и душа, я забыл положить его в карман. А когда стоял возле полицейского участка, уже знал, что его нет, и долго раздумывал над тем, а нужна ли мне вся эта хрень. Блять! Нужна, как оказалось. И видимо, только мне. Непризнанная в этот момент развлекалась и крутила шашни с подобным ей жалким человечишкой. Но какое мне до этого всего дело? «Боль — это иллюзия. Боль — это тренажёр силы воли и характера.» Гребаная мантра, которую каждый мой прожитый день вдалбливал в голову отец, попутно выбивая дурь из башки. Но каждый раз, делая очередной проступок, я не жалел о содеянном, хоть и получал за это с лихвой. Невозможная боль. Жуткая. Невыносимая. Когда боишься вздохнуть лишний раз или сделать хотя бы малейшее движение. Лежу на кровати, а кажется в гробу. И только открытые глаза доказывают, что я все еще живой. Можно ли назвать это везением? Хотя вряд ли отец бы собственноручно угробил своего единственного сына. Но, каждый раз, заходя в его кабинет, я думаю, надолго ли хватит у него терпения и, возможно, в один прекрасный день из его кабинета просто вынесут мой труп… Уснуть сегодня не получится, регенерация с такими увечьями будет справляться очень долго. Неожиданно, послышался стук в дверь. Я нахмурил лоб и, сделав неимоверное усилие, слегка повернул голову, прислушиваясь… Видимо, уже галлюцинации, потому что стуки не повторяются. Но стоило подумать об этом, как снова в дверь постучали, теперь чуть громче и настойчивее. И это уже явно не мерещится. Я молчу. Мысленно посылаю в задницу того, кто осмелился меня побеспокоить сейчас, и прикрываю глаза от мучительной боли и усталости. И резко распахиваю, когда слышу тихий щелчок и звук открывающейся двери. В комнате темно, да еще и перед глазами все плывет. Я вижу только силуэт, явно женской фигуры, и это далеко не Ости… — Люци? «Твою мать! Какого хрена? Что она здесь делает?» — Пошла вон, Непризнанная! — гаркнул я, тут же скалясь от резкой пронзительной боли в ребрах. Видимо, девчонка не впечатлилась моим полудохлым возгласом. Она вошла, закрыла за собой дверь и начала осторожно, словно подкрадываясь, приближаться ко мне. — Ты оглохла? Я сказал — выметайся! — Боже! Люци! — девчонка прикрыла ладонями рот, с ужасом рассматривая мое в мясо изувеченное тело. Блять! До чего же упрямая девка! — Мими видела тебя… — хрипло произнесла девчонка. — За что он так с тобой? Да, я знаю, что Мими видела меня. Я ощущал ее плескающуюся в страхе энергию, но даже ухом не повел. Как и сейчас. Чувствую, как Непризнанная трясется от страха и боится лишний раз взглянуть на меня. Только мне до сих пор не ясен мотив ее прихода. — Скажи, это из-за меня, да? Что я должен ответить? И должен ли вообще? Ведь по сути сам виноват, сам нарвался, причем это был самый осознанный выбор за всю мою проклятую жизнь. — Проваливай, Уокер! Тебя это не касается! — Ты можешь хотя бы сейчас не огрызаться? — прошипела она. — Упертый, как баран. Неужто не видишь, что я хочу тебе помочь?! — Ты совсем охренела, Непризнанная?! — рявкнул я. — Благодари судьбу за то, что я сейчас не в том состоянии. Иначе бы уже свернул твою тощую шею и вышвырнул нахрен за то, что вошла без разрешения! — Конечно. Ты ведь такой страшный и грозный демон, а я тут со своей сопливой помощью лезу. Наезжаешь на хрупкую, беззащитную девушку, которая просто хочет помочь и не требует ничего взамен… Ну да плевать. Можешь потом делать, что хочешь. Но если я действительно виновата, то хочу загладить свою вину. И разрешение свое можешь засунуть в одно место. Я точно ей шею сверну, как только появится хоть малая горстка сил. Но в то же время, я даже впечатлен. Немного. Девчонка оказывается может сложить два и два. Она не настолько глупа, как я думал до этого момента. Непризнанная скрылась в ванной комнате; слышу какие-то шорохи, шум воды. Бля, хозяйничает как у себя дома! Затем выходит, ставит возле кровати стул, а на него чашу с водой. Смачивает ткань и смотрит на меня своим самым грозным взглядом, в котором при этом плескается страх и сожаление. — Я сейчас смою с тебя кровь, чтобы можно было разглядеть твои раны… Ты ведь большой мальчик? — усмехается она. — Плакать не будешь? — Я с тебя три шкуры спущу, когда встану с этой гребаной кровати! — Обязательно. Девчонка аккуратно протянула руки к моей окровавленной и уже прилипшей к коже рубашке, и начала медленно расстегивать пуговицы. Каждый раз раскрывая рубашку больше, по ее лицу проносилась новая волна страха. И видно, каким неимоверным усилием воли она пытается казаться сильной, дабы выдержать весь ужас открывшейся картины. Непризнанная приложила мокрую холодную ткань к моей коже и чуть надавила, чтобы стереть уже запекшуюся кровь. Я держался как мог, но сука, это невыносимо. Скривился, еле подавляя болезненный вопль, который так и просился вырваться наружу. — Извини! — виновато произнесла девчонка. — Я буду осторожнее. Терпел, превозмогал жуткую боль, и просто смирился с наглостью упертой девчонки, которая словно по обыкновению обрабатывала мои раны. Закончив с телом, она перешла к лицу. Встала со стула, смочила ткань и склонилась надо мной. «Какого хрена??? От нее что… пахнет клубникой?!» Чертова Непризнанная! Умудрилась найти мою единственную слабость, о которой даже не подозревает, и вряд ли поверит, если когда-либо узнает. И как я раньше не почувствовал? Этот запах сейчас пробирается в сам мозг, будто скользкими щупальцами обвивает, и не дает возможности вырваться из цепкого захвата. Единственная дрянь человеческого мира, за которую я благодарен этим жалким людишкам. Сам того не замечая, уставился на девчонку, будто впервые ее вижу. Она так сосредоточенно работает над моим лицом, что даже не сразу замечает моего внимательного взгляда направленного на нее. — Что? — подозрительно спросила она, наконец заметив на себе мой изучающий взгляд. — Ничего. — отвел глаза, сделав вид, что смотрел вовсе не на нее, а куда-то за ее спину. Сделав еще несколько движений, Непризнанная снова скрылась в ванной. Опять зашумела вода, затем, она снова вышла и подошла ко мне. Достала из кармана джинсов какой-то пузырек с фиолетовой жидкостью, покрутила в руках, затем открыла и взглянула на меня. — Я зашла в медпункт, одолжила кое-что. — вкрадчивым тоном говорит Непризнанная. — Это поможет быстрее ранам затянуться. Только… будет больно, придется потерпеть. Никогда не пользовался всякими такими штуками, которые помогали ранам быстрее заживать. На мне все само зарастало, как на вшивой бродячей собаке. Да и отец если бы узнал, новой порции вправления мозгов было бы не избежать. — Без этого обойдусь! — возразил я. — Как-то выживал без всяких ангельских эликсиров. — А ты попробуй остановить меня. — ухмыльнулась девчонка. — Ну же, Люци! Покажи мне всю свою всемогущую демоническую силу и вытерпи то, что я собираюсь с тобой сделать! Потом спасибо скажешь. Не успел я возразить, как меня с новой силой скрутило от приступа пронзительной боли, когда девчонка плеснула несколько капель в открытые раны на груди и ребрах. Будто кипятком обдали раскаленные камни. Я буквально ощущаю как жидкость разливается внутрь. Все режет, шипит и чуть ли не дымится. Но постепенно, я замечаю, что боль начинает отступать. Все переломанные кости будто в одно мгновение срослись, а раны затянулись, словно меня и вовсе не били смертным боем. Наконец, я смог нормально вдохнуть воздух. Это вздох облегчения. И чего таить, чуточку благодарности за упрямство девчонки, которая поставила меня на ноги всего за несколько минут. — А теперь лицо… Вся сила уже вернулась ко мне, более того, она будто удвоилась. Но я не шевелюсь, а продолжаю наблюдать за манипуляциями девчонки, держащей над моим лицом пузырек с лечебной жидкостью. Несколько капель падают на кожу. Едва сдержался, чтобы не вырвать нахрен эту склянку из ее дрожащих рук и не швырнуть о стену. Снова стерпел. Да я, блять, такими темпами скоро научусь сдерживать вспышки гнева, а не буду сразу крушить все вокруг, как было всегда. — Ну вот. Кажется все. — А теперь, проваливай наконец из моей комнаты. — И даже спасибо не скажешь? — возмутилась она. — Пополни свой словарный запас новым словом. Твою мать! Девчонка и глазом моргнуть не успела, как оказалась придавленная к кровати моим массивным телом. Да и сам немного удивился такой реакции и скорости. — Я тебе говорил, что сверну твою тощую шею?! Я держу девчонку за горло, нависая над ней со звериным оскалом. И наслаждаюсь ее небывалым страхом. Напитываюсь, точно хищник, который догнал свою желанную добычу. Уверен, ее сердце сейчас стучит где-то в ушах, а мозг отчаянно ищет пути отступления. — М-можно я уйду? — едва дыша произносит она. — Уйду, и больше не зайду сюда. Обещаю. В миг по телу пробегает предательская дрожь, которая нехорошо удивляет меня. Становится плевать на все, потому что девчонка так близко и обжигает жаром хрупкого сумасшедшего тела. Она что-то делает со мной, и я в очередной раз задаюсь вопросом: как можно так хотеть женщину? Буквально до зубного скрежета и слепых вспышек перед глазами. Ничего не вижу и не понимаю. А еще, этот гребаный запах моей слабости на ней, который сгущает краски, распаляет меня еще больше, побуждая на безрассудные действия. Одним стремительным рывком впился в ее дрожащие губы. Подмял ее тело под себя еще больше, заставив девчонку ногами обхватить мою талию. И рванул бедрами, вбиваясь в ее тело мощным тараном; кусая мягкие губы и слушая ее вырывающиеся стоны… «Да, ты поплыл, приятель. Да так, что можешь кончить прямо в штаны.» Сделал усилие. Остановился, процедил сквозь зубы и рваное дыхание: — Проваливай, пока цела! Показалось, что девчонка на долю секунды удивилась. Затем, тяжело дыша, начала аккуратно выползать из-под меня, явно ожидая какого-то подвоха. Слезла с кровати, и тихонько скрылась за дверью, не проронив ни слова. Чертова Непризнанная! Чтоб ее…