Что есть любовь? Временная слабость? Или безумие, что колет изнутри? А может боль, но эта боль как радость? Сдержи удар, стой на ногах — терпи!
POV Вики.
🔴 Sofia Carlberg — Crazy In Love Его руки… Только они могли всего лишь невесомым касанием успокаивать и хоть как-то контролировать чудовищную бурю внутри меня. Ураган эмоций, в котором перемешалось всё: горечь, отчаяние, обида. А ещё: чёрный гнев и дикая ярость, взявшие под контроль тело и разум. Только они гладили, успокаивая. Такие тёплые. Добрые. Почти родные. Их не хотелось отпускать. Точно не сейчас. Лишь в немой мольбе и надежде, что всё происходящее сегодня — сон, прижиматься плотнее. И чувствовать, чувствовать, чувствовать… Два часа назад… В стену полетела настольная лампа. Я, как обезумевший психопат с ближайшей лечебницы, крушила и швыряла всё вокруг, что могла поднять и метнуть в стену. Орала, срывала голос, помогая эмоциям освободиться. Вдребезги, разлетевшись на сотни осколков, по каменному полу рассыпалось большое зеркало. Следом, ударяясь о гранитную стену, пополам раскололся невысокий стул. Я хотела убивать! Меня душила такая безумная, первобытная ярость, от которой горело всё тело. Испепеляла все внутренности дотла, и которая, казалось, была способна выжечь во мне всё доброе и человеческое, превращая в бездушного монстра. Я не могла позволить себе слабость. Не могла напрасно лить слёзы. Уж точно не из-за него! НЕТ! Он никогда не увидит моих слёз. В жизни не дождётся! Буду давиться, подавлять их, скрывать, насколько это возможно. Но он не увидит! Никогда! Самой отдалённой, не погрязшей в пучине ненависти, частью сознания, я слышу, как в дверь кто-то стучит. Но не реагирую. Желания видеть кого-то, а тем более разговаривать абсолютно нет. К тому же, этот кто-то очень рискует оказаться под угрозой быть похороненным заживо мстительной женщиной. Дверь толкнули, но она не поддалась. Стоящий рядом с ней уже потрёпанный синий диванчик не позволял её открыть… Очередной предмет со страшным грохотом разбился о стену. В коридоре раздался чей-то голос, громкие стуки, а дверная ручка ходила ходуном в безуспешной попытке открыть дверь. Удар! Под сильным натиском стоящего по ту сторону, диван мерзко проскрежетал по полу и сдвинулся, открывая проход внутрь комнаты. — Вики! Что проис… Внутрь ворвался Энди. Тяжело дыша, я стояла посреди комнаты среди обломков мебели, стекла и разбросанной одежды. С ужасом на лице он обвёл глазами царивший вокруг меня хаос, не фокусируясь ни на чём конкретном. Болезненно нахмурившись, он посмотрел на меня, будто сомневался я ли это, тот ли человек, которого он знал, оберегал и, возможно, даже был влюблён. Сильная часть меня услужливо уступила место более слабой, и меня будто отпустило. С ним мне не нужно быть стойкой, я могла позволить себе быть маленькой и беззащитной, просто девушкой, которая нуждается в крепком мужском плече. Глядя на его объятое страхом и нешуточным волнением лицо, я стояла неподвижно, боясь даже вздохнуть. Сочувственный взгляд добрых голубых глаз тушил внутри меня гибельный пожар. Он словно силой мысли прогонял все те мерзкие чувства и ощущения, доводившие меня до грани безумства. — Боже, Вики, что с твоей рукой? Энди метнулся ко мне. Я медленно перевела взгляд на правую руку, которая слегка пощипывала, и увидела глубокий порез на внутренней части локтя. Кровь, бордовая и густая стекала вниз, уже образовывая на полу маленькую лужицу. «И как я не заметила?..» Тело мгновенно ослабло, и я почувствовала, как ноги подкосились. Если бы не быстрая реакция и сильные руки Энди, я бы рухнула и уже целовалась с полом, или чего похуже. Он успел подхватить меня, оседая на пол вместе со мной, крепко прижимая к себе. — Вики! Что произошло?.. Только не отключайся, слышишь?! Давай я отнесу тебя в лазарет? — Энди говорил взволнованно и быстро. Каждой клеточкой тела я ощущала его неописуемый страх, дрожащие руки и трепет крыльев за спиной. Всего несколько минут назад мне хотелось убивать, но сейчас я не хотела ничего, кроме как уткнуться лицом в его грудь и как следует прореветься. — Пожалуйста, не надо… Я не хочу. Энди резко выдохнул и аккуратно прижал мою голову к своей груди, напряжённо обдумывая происходящее. Он гладил мои волосы, прижимался губами к моей макушке и слегка покачивался, будто убаюкивал маленького ребёнка. — Вики, скажи, что случилось? — он говорил тихо, почти шёпотом, словно боялся нарушить царившую тишину. — Не хочу… Парень осторожно убрал влажные прядки волос с моего лица. Мягко, но проявляя настойчивость, приподнял мой подбородок, понукая взглянуть на него. — Прошу, скажи… Я не смогу помочь не зная, что с тобой происходит. Утопая во взволнованных голубых глазах искрящихся нежностью, на долю секунды я дала себе слабину. И этого хватило с лихвой, чтобы первые горячие слезинки обожгли глаза, затем и кожу щёк. Я просто начала плакать, и уже не могла остановиться. Энди в отчаянии и растерянности замотал головой, будто пытался забрать свои слова обратно. Он снова прижал меня к себе, поглаживая и кутая в согревающих объятиях. — Хорошо, прости! Я не хотел! Если захочешь, поговорим потом, ладно?! Моя ладонь мёртвой хваткой вцепилась в его кофту, прижимая ближе. Я зарылась лицом в его грудь, продолжая плакать, как маленькая беспомощная девочка. А он обнимает так, как меня уже давно никто не обнимал. За такие объятия, обещающие надёжную защиту от всего мира, можно отдать всё, что угодно… Энди, дав мне обещание, что останется со мной, пока я не усну, сидит на краешке моей постели. Лёгкими движениями, в которых так и читается поддержка и глубокое сочувствие, он поглаживает мои волосы, иногда спускаясь до плеча, пока я безуспешно пытаюсь заснуть. Я уже успокоилась, а рана на руке практически затянулась. Энди лишь помог мне немного привести себя в порядок, обработал рану, напоил успокаивающим чаем и уложил в кровать. Он больше не пытался разговорить меня, и за это я была ему искренне благодарна. Хочется забыться сном, хоть ненадолго освободить голову от бесконечного количества мельтешащих мыслей. Но я настолько устала, что просто нет сил как-то бороться с ними, пытаться усмирить. Лишь надеюсь, что вскоре провалюсь в сон и всё уже будет позади.***
Неделю спустя… Тёплая постель и воздушная подушка держат крепко — нежно, но цепко. Я в полудрёме натянула одеяло до самых ушей, с полной решимостью пропустить первый урок и спать дальше. Но внезапно вспомнив, что этот урок ведёт мой самый «любимый» учитель, я таки заставила своё тельце подняться с кровати. «Крыльев нет, не хватало ещё, чтобы голову отгрызли…» Горько усмехнувшись собственным мыслям, я с закрытыми глазами и шатающейся походкой потопала в ванную. Холодный душ сделал из меня человека, а макияж и красивое голубое платье — симпатичную девушку. «Настолько допоздна мы с Энди ещё не засиживались. Отсутствие нормального сна чревато не очень хорошими последствиями даже для бессмертного. Голова жутко болит, а тело будто семеро били дубинами.» «Зато ты наконец оторвала задницу от дивана, а глаза от книжек, и как следует повеселилась!» — насмешливо добавил мой внутренний голос. И, чёрт возьми, он как никогда прав!***
На уроке ангела Фенцио выяснилось, что мне всё-таки можно было сюда не тащиться. Раздав всем задания на земле и взглянув на меня как на пустое место, Фенцио, что-то глухо бормоча себе под нос, удалился из кабинета. «Отлично! Интересно, это можно считать хорошим знаком? Ведь на меня не орали, не докапывались до каждого моего слова, и в целом вообще игнорировали.» Ученики начали разбредаться, а ко мне с грустной улыбкой подошёл Энди. — Эй, как ты? — По мне будто катком проехались… — я вздохнула, и устало плюхнулась на ближайший стул. — Поверь, я тебя понимаю, как никто другой. Мы тихо рассмеялись, вспоминая вчерашнее хорошее времяпровождение. — Увидимся после задания. — Энди ободряюще улыбнулся, легонько тронув меня за плечо. — А ты пока можешь пойти и отоспаться. — Да, наверное, так и сделаю. Проводив Энди мечтательной улыбкой, я решила таки вернуться к себе и доспать мне положенное. Завалившись в комнату, я решительно двинулась в сторону кровати, дабы насладиться сладким сном ещё пару часов. Но стоило подойти, как я заметила на синем покрывале маленькую зелёную шкатулку. Я уже видела похожую, в ней мама оставляла мне небольшое послание. «Интересно, это снова она?» Взяв шкатулку и немного повертев в руках, я с лёгкостью открыла расписанную золотыми узорами крышку. Внутри лежал маленький мешочек из красного бархата и свернутая записка. Отложив шкатулку вместе с содержимым, я сначала развернула листочек и пробежалась глазами по строчкам. «Здравствуй, Вики! И… с днём рождения! Не смотря на то, что время на небесах течёт совсем по-другому и дни рождения здесь не празднуют, как на земле, я хочу подарить тебе кое-что. Надеюсь, ты примешь этот скромный, но не совсем обычный подарок. Твоя мама.» «День рождения?! Надо же… Сейчас это даже кажется странным.» Как и в прошлый раз, только закончив читать, письмо прямо в моих руках обратилось в пыль. Шкатулка так же бесследно исчезла, оставляя на покрывале лишь красный мешочек. Я взяла его в руки, осторожно потянула узелки в стороны и пальцами нырнула внутрь. Нащупав цепочку и потянув за неё, я достала оттуда небольшой, но довольно увесистый кулон в виде треугольника с плавными округлёнными краями. Красивая серебряная оправа идеально гармонировала с таким же цветом цепочки и абсолютно чёрным камнем. Я положила кулон на ладонь, чтобы хорошенько рассмотреть его… Внезапно, внутри чёрного камня будто всплеснулась ярко-красная жидкость и он слегка загорелся приятным нежным светом. Но через несколько мгновений потух, а красная жидкость, сначала закружилась, превращаясь в воронку, а затем рассыпалась частичками, вновь являя камню глубокий чёрный оттенок. В ладонь мгновенно ударило теплом. Маленьким, электрическим, но приятным импульсом, волна тепла начала стремительно разноситься по телу. Я ощущала её движение так, словно меня гладили чьи-то руки. С удивлением я заметила, что больше не чувствую постоянное и уже привычное жжение на спине в месте, где находились ненавистные печати. «Хм, даже прикасаться не больно стало… Что это за кулон такой? Амулет, избавляющий меня от вечных мучений?!» Я мысленно поблагодарила маму за такой чудесный подарок, подумав о том, что, возможно, мне не придётся больше терпеть эту постоянную боль, как вдруг, спину будто копьём пронзило… С истошным криком я рухнула на пол, сжимая в кулаке подарок. Спина горит, как никогда прежде, с каждой секундой усиливая интенсивность. Кажется, меня просто подожгли, пытаясь спалить заживо. К жжению добавилась пульсация. Сначала едва ощутимая, но затем, она начала постепенно нарастать. Что-то неумолимо рвалось наружу и я это чувствовала. Снова пронзительная боль. Крепко сжимая зубы до скрежета, я пыталась не вопить от диких импульсов внутри спины. Слёзы застилали глаза, размывая и превращая комнату в сплошную разноцветную кляксу. Толчок. Вскрик. Снова толчок. Противный рваный звук. И взмах. Продолжая сжимать в кулаке кулон, я, с невероятным облегчением, но и приятной ношей, полностью рухнула на пол, распластываясь по камню. «Я чувствую их… Шепфа, я снова ощущаю за спиной крылья!» Комнату наполнили звуки моего радостного смеха, почти ликования. Счастье и слёзы, от осознания того, что мои ежедневные пытки наконец-то закончились. Я медленно поднялась, не спеша подошла к зеркалу и побледнела, увидев в нём своё отражение. Повернулась спиной, пару раз раскрыла и закрыла новые крылья, дабы лучше разглядеть их. «Что такое? Почему… почему они чёрные? Где мои любимые серые крылья?» Словно не веря отражению, я отвернулась от зеркала, чуть приоткрыла крыло и провела по нему кончиками пальцев. Такого насыщенного, глубокого оттенка чёрного цвета я ещё ни у кого в школе не видела. Они как сама ночь: непроглядная, немного пугающая, но завораживающая.***
Энди зашёл ко мне спустя пару часов после того, как я вернулась в комнату. Ошарашенный и сбытый с толку, он сначала несколько секунд разглядывал меня, как приведение, а потом кинулся ко мне, схватил за талию и, с великим воодушевлением и энтузиазмом закружил вокруг своей оси. Кажется, он радовался за меня даже больше, чем я сама. Объяснив ему всю ситуацию, он напряжённо думал несколько долгих минут сравнимыми разве что с вечностью. Но потом предположил, что мама, возможно и правда, таким образом, попыталась помочь мне. Врач говорила, что печати должны были держаться несколько месяцев, а посему, из-за вмешательства амулета, это могло спровоцировать какую-то реакцию и изменить цвет крыльев. Но для надёжности и собственного успокоения, он всё же предложил сходить в лазарет и уточнить всё у врача. Энди слегка коснулся моего плеча, возвращая моё сознание из раздумий в реальность. — Вики, почему мне кажется, что ты совсем не рада? Натянуто улыбаясь, я пожала плечами и снова отвернулась, озабоченно пялясь в окно. — Я рада, правда… Просто мама напомнила мне об этом дне, а я сразу вспомнила, что все мои дни рождения я проводила с отцом, и… — У тебя сегодня день рождения?! — изумлённо перебил меня парень, хватая за плечи и разворачивая к себе. — Ты почему сразу не сказала? «Ну, да-да, я не уточнила этот факт, когда рассказывала о произошедшем. Просто, мама права — дни рождения здесь не отмечают, да и я уже не маленькая девочка.» — Энди, что это меняет? Мы ведь больше не… — Какая разница, Вики? — он улыбнулся, чуть тряхнул меня за плечи, будто приводил в чувства. — Да, мы больше не обычные люди, но когда-то мы ими были, и воспоминания об этом у нас никто не отнимет. Вот что, я предлагаю это немного отметить. — Нет… Нет-нет-нет! — я решительно покачала головой, отметая любые попытки убедить меня. — Даже не уговаривай! «Помню я, свой последний выход в свет, так сказать, и не хочу повторений! Я ведь… я же только… Чёрт!» — Пожалуйста, Вики. — умоляющими глазами, как у известного кота из «Шрека», парень всматривался в моё лицо в ожидании «вердикта». — Позволь устроить тебе маленький праздник?! Ты снова обрела крылья и наконец наступит долгожданная свобода от деспота Фенцио. Плюс, у тебя день рождения, а завтра заслуженный выходной. Энди улыбается, и с каждой секундой эта улыбка становится шире, а в глазах уже вовсю пляшут озорные чёртики. Кажется, этот гадёныш нашёл убедительные аргументы в свою пользу и уже знает мой ответ. Я снова не могу удержаться, чтобы не подумать о том, насколько хорошо этот парень меня знает и чувствует. Мне было достаточно вздохнуть, а он, сияя счастьем, прижал меня к себе. — Я знал, что ты согласишься. Я рассмеялась от того, насколько могу быть предсказуемой. Хотя, не особо-то я и пыталась сопротивляться.***
«Боже, Вики, соберись! Хватит трястись, как солдат перед бойней.» Мы с Энди условились встретиться у заброшенного поезда и провести хороший вечер в компании друг друга. О своём желании «Никакого алкоголя!» я предупредила сразу, а парень не настаивал. Мы собирались немного отдохнуть, потанцевать, и просто хорошо провести время подальше от школы и всех её обитателей. Только вот почему меня трясёт, как наркомана без дозы? Все внутренности сворачиваются при воспоминании о последнем дне, когда я побывала на том поезде. И, чего таить, мне чуточку страшно. Уже минут десять я стою перед зеркалом, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, и спрашивая собственное отражение: А надо ли мне всё это? Ведь знаю же, что лучше держаться максимально подальше от мест, где… может появиться он. Гениальная мысль, словно удар молнии, осенила мой мозг… «Чёрта с два я буду просиживать жизнь в этой школе, когда все вокруг, как могут, радуются жизни! Почему я должна потакать его капризам?! Не хочет меня видеть — пусть сам держится подальше! Верно?! Даже если судьба, эта капризная женщина, так и норовит вставить мне палки в колёса под видом одного заносчивого демона, я приму их с достоинством и высоко поднятой головой. Я ведь смогу?» «Да куда ты денешься?!» — добавил мой внутренний голос, чем придал мне уверенности в себе ещё больше. Для начала макияж: серебристые тени, подвела глаза и брови, а самое главное: решилась на неожиданное — накрасила губы красной помадой. Шок, если честно… Каштановая копна волос упала на плечи божественными волнами. Осталось дело за малым: выбрать подходящее платье. И, думаю, у меня в гардеробе такое найдётся. Спустя пять минут я снова смотрю на себя в зеркало и вижу совсем другую девушку. Разглядываю потрясающее серебряное платье, переливающее блёстками белого и чёрного цвета. Короткое, обтягивающее и подчеркивающее все выдающие особенности моего тела. Широкие лямки и шикарный v-образный вырез на груди… Да, только надписи не хватает: «Сегодня я хочу кадрить!» Причем по полной программе. Зато впервые за прошедшие месяцы в глазах загорелся огонёк. Ещё немного, совсем чуть-чуть, и я начну нормально дышать, и, возможно, всё же решусь посмотреть на кого-то, кроме… «Ты ведь прекрасно понимаешь, что врёшь сама себе. Признайся, скажи это вслух: ты ведь ночами не спишь, а только думаешь о нём!» Мотнув головой, и мысленно показав средний палец своему внутреннему голосу я выпрямилась, и гордой птицей вылетела из комнаты навстречу своей судьбе и приключениям на задницу.***
«Почему ты дрожишь? Только не обманывай себя, это вовсе не раздражение или злость. Это дрожь волнения, предвкушения встречи?!» — не унимался внутренний голос, когда я подлетала к острову, на котором располагался заброшенный поезд. Послала всех и вся ко всем чертям и, взяв под руку Энди, который, к слову, уже терпеливо дожидался меня у входа, я потащила парня внутрь. Не заметить его восхищённого, почти плотоядно разглядывающего мой наряд взгляда, который он старался тщательно скрывать под маской смущения и нежности было невозможно. И, чего таить, мне это очень нравится. Часы неслись словно минуты… В компании Энди, под гул таких же отдыхающих и вовсю веселящихся других учеников школы, я отдыхала душой и телом. И поняла, что безгранично благодарна своему другу за то, что он таки заставил меня сменить мою тесную и порядком поднадоевшую комнатушку на этот старенький поезд. Мы танцевали, пили безалкогольные коктейли и просто радовались жизни. Пару раз Энди приглашал меня на медляк. Я не отказывала парню. Повинуясь зову сердца, я цеплялась за него, как за спасительную соломинку, которая смогла вытащить меня из чёрного омута судьбы, помогла не впадать в бездну отчаяния и напрасно лить слёзы. Чувствовать его опору и поддержку зная, что он никогда не откажет и простит мне любую совершённую глупость и безрассудный поступок. Облокотившись на барную стойку, я жду, когда мне приготовят очередную порцию коктейлей, пока Энди в стороне болтает с друзьями. — Привет, Вики. Донни, Непризнанный, что таскается хвостиком за Моникой вальяжно опёрся локтями на стойку. — Привет. — ответила я, слегка улыбнувшись. Стоя лицом ко мне Непризнанный, абсолютно не скрывая своего интереса, с какой-то похабно-омерзительной улыбочкой прошёлся по моему телу и остановился на крыльях. «Кажется, этому столику больше не наливать…» — Поздравляю, ты вернула себе крылья. Позволь тебя угостить? — Спасибо, я не пью. Но парень настоял, а через минуту перед нами уже стояло два бокала голубой дряни под названием Глифт. Пить я её так и не научилась, да и острого желания никогда не имела. Чокнувшись, я для приличия, хотя скорее, чтобы этот Непризнанный от меня отвалил, отпила немного голубой жидкости. Горло тут же едко обожгло. Нет, эта штука определённо не для меня! — Может, потанцуем? — не унимался парень, а я всё думаю, как бы тактично сказать ему, чтобы он пошёл… лесом, в общем. Или пусть идёт со своей подружкой развлекается. Чего ко мне лезть-то?! Оставив попытки вытащить меня на танцпол, Донни скрылся из вида. Мы с Энди продолжали веселиться. Возбуждённая и шумная толпа вокруг настраивала только на позитивный лад. Где-то там несколько раз промелькнула рыжая голова нашего друга Ади, с которым мы недавно культурно сидели за столиком и непринуждённо болтали. Он поздравил меня с «дурацкой земной традицией», а так же обрадовался, что я снова вернула себе крылья, хоть и обстоятельства их появления и цвет остаются загадкой. Внезапно, даже сквозь бешеный ритм танца и разливающейся по поезду музыки, я услышала шум. Обернувшись, увидела Люцифера… Сердце от неожиданности кулем рухнуло в пятки. Он схватил Донни за шиворот и поволок на улицу. Несколько секунд я колебалась, а потом, плюнув на всё и заведомо посчитав этот вечер испорченным, стрелой полетела на выход. — Люцифер! — рявкнула я, положив руку на грудь демона и отталкивая его от лежащего на земле Донни. — Что ты творишь, чёрт возьми?! Да, я не в восторге от этого Донни, но нечего тут петушиные бои устраивать. По ощущениям я сущий дьявол, который жаждет праведной мести за испоганенный мне вечер прямо здесь и сейчас. А ещё, с каждой секундой я чувствую, как моя броня из пофигизма и гордости превращается в хрупкую скорлупку. Знаю, стоит приложить совсем немного усилий и она даст трещину, готовая выпустить на волю всё то, что я пыталась спрятать от всего мира глубоко и навсегда. Одного прикосновения хватило, чтобы понять насколько безнадёжное и гиблое это дело: пытаться подавлять чувства, рвущие душу на части. А ведь чем сильнее ты сопротивляешься, тем больнее становится. «Нет! Я ведь обещала себе держаться! Чёрт, ну зачем я вообще сюда пришла?!» Осознавая своё слабоумие, я мгновенно отдёрнула руку, которую несознательно положила на грудь Люцифера, дабы не дать ему приблизиться к Донни. А вот если бы взглядом можно было убивать, парень вряд ли дожил бы до ночи. — Зачем ты это сделал? — Эта мразь не следит за своим поганым языком! — прорычал демон, скалясь на Непризнанного. — Надо же, совсем не далеко от тебя ушёл, правда?! Донни поднялся с земли; отряхивая и поправляя одежду, он хватался за рёбра и морщился от боли. Сразу видно, что ему прилично досталось, хотя уверена: Люцифер и половины силы не использовал. Демон в свою очередь пилит его своим излюбленным уничтожающим взглядом, готовый испепелить всё живое в округе. — Да всё-всё, я понял: в её сторону даже смотреть не буду. — начал оправдываться Непризнанный. «Что?» Быстрый непонимающий взгляд на Донни, а затем и вопрошающий на Люцифера. — Что это значит? — буркнула я, глядя демону в глаза. Тот демонстративно развернулся на пятках и пошёл прочь, оставляя меня без ответа. — Люцифер! Что всё это значит?! «Ну уж нет! Так просто ты от меня не отделаешься, слышишь?!» Демон скрылся за углом поезда. Там, где произошло столько событий, что и подумать страшно. Но я не могу сейчас просто взять и уйти. Мне нужны ответы и я решительно настроена их выпытать любыми возможными способами. — Я требую объяснений! — я сжала кулаки и топнула ногой, как маленькая недовольная девочка, требующая то, что брать нельзя. — Не твоего ума дело, Непризнанная! — рявкнул демон, даже не удосуживаясь посмотреть в мою сторону. Вперив руки в боки и собрав всю свою решительность, я встала перед демоном, хмуро и испытующе глядя в его лицо. Игра в гляделки продлилась всего несколько секунд. Потом Люций снова развернулся и уже было решил покинуть моё общество, только вот моя упрямая и твердолобая натура не позволила ему это сделать. — Люцифер! — я схватила его за руку, пытаясь остановить. Демон тут же вырвал свою руку, подошёл практически вплотную и, глядя на меня сверху вниз, телепатически посылает мне новость о том, что если я не заткнусь и не отстану от него, меня зароют прямо на этом месте и даже следа не оставят. Сознание уже вовсю орёт мне, что надо бы вдохнуть воздух, потому что лёгкие уже печёт, и я не вполне могу познать причину. Понимание того, что мы стоим слишком близко и это мизерное расстояние нас более чем волнует, мы, с тотальным недоумением на лицах практически одновременно делаем шаг назад друг от друга. Стараясь не придавать особого значения произошедшему и напялив безразличную маску на своё симпатичное личико, я решила начать говорить, пока окончательно не потеряла связь с миром и мозгом. — Объясни мне, чёрт возьми, что происходит?! — пробубнила я. — Зачем ты его ударил и как это связано со мной? Люцифер промолчал, скривился, а в глазах полыхнул огонь негодования. Но я и не думала останавливаться. — Да ты, похоже, водишь меня за нос! И знаешь что? Я поняла, что не верю. Я знаю, что неделю назад ты стоял там, в коридоре, возле моей комнаты. Энди заметил тебя, но вида не подал. И только попробуй хоть пальцем его тронуть! И как долго ты вообще это делал, скажи мне?! Ты постоянно следил за мной, чтобы отгонять от меня всяких «мразей», как сегодня?! И после всего этого ты думаешь, что я поверю хоть одному твоему слову, которым ты так отчаянно пичкал меня в том чёртовом кабинете?! Я не знаю, кому и что ты пытался там доказать, но это всё бред. И ты бесишься вовсе не потому, что ненавидишь меня за что-то, а потому, что ты боишься признаться самому себе, что я тебе не безразлична! В следующую секунду спина болезненно заныла от резко найденной опоры в виде ближайшего дерева, а мужская лапища, схватившая меня за шею, почти перекрыла доступ к кислороду. — Заткнись! И не смей полагать, что можешь меня понять! — процедил демон сквозь зубы. — Ты ничего обо мне не знаешь! Этим приёмом меня уже не напугаешь. Привыкаю, однако. А посему, это только больше раззадорило меня и я начала говорить всё, о чём только могла подумать. — Думаешь, я слепая?! — прохрипела я, сжимая руку демона, удерживающую мою шею. — Ты злишься, стреляешь молниями из глаз, стоит мне показаться в компании с кем-то противоположного пола. А сегодня и до драки дошло. Что с тобой не так? Почему ты не можешь просто взять и признаться, что ревнуешь меня и тебя ко мне тянет?! Его взгляд, злющий до бешенства опускается с моих глаз на губы. Затем скользит по моей шее к ложбинке груди, ничуть не прикрытой платьем, по талии вниз до ног и возвращается обратно. Кожу покалывает от его взгляда, но чёрт, как же он мне нравится: тяжёлый, жаркий, почти пожирающий… «Ну же! Скажи мне это!» Большим пальцем Люцифер вдруг провёл по скуле и подбородку. Тело, абсолютно не слушая разум, невольно подалось вперёд, будто только и ждало этого жеста. С тяжёлым выдохом Люцифер почти отталкивает меня, и если бы не дерево за спиной, то моя пятая точка уже бы ныла от боли после стремительного падения на землю. — Признайся, Люцифер! — выдавила я, подавляя отчаяние в дрожащем голосе. Потому что я уже не знаю чего мне хочется больше: накинуться на него с кулаками или же просто разреветься. От обиды за себя, от глупости ситуации и от совершенно не вовремя накатывающих воспоминаний. — Ты ведь сходишь с ума. И тебе больно. Только ты не понимаешь, что своей болью сжигаешь не только себя, но и меня тоже! Каждый раз, когда я выдыхаю и думаю, что смогу, наконец, уговорить себя жить дальше без твоего присутствия в моей жизни, на горизонте снова маячишь ты! Делаешь попытки к нормальным человеческим взаимоотношениям, вынуждаешь закрыть глаза на прошлые обиды и попытаться понять тебя, чтобы хоть как-то наладить наше общение. Но ты тут же, снова и снова отталкиваешь меня, делаешь всё, чтобы я тебя ненавидела. А я не хочу, понимаешь?! Я хочу… Я прикрыла рот ладонями и отвернулась, чтобы не выдать своего подавленного состояния, но спиной чувствую на себе внимательный взгляд Люцифера. Поняла, что наговорила слишком много лишнего, но просто не могла остановиться. Все эти чувства, эмоции, слова сидят во мне слишком долго и у меня попросту не осталось сил держать их в себе. Я хочу, наконец, поставить огромную, жирную точку во всём этом дерьме, в котором, я уверена, мы погрязли вместе. У меня больше нет ни сил, ни желания бороться со всем этим. — Я даю тебе последний шанс на то, чтобы поговорить нормально и хотя бы не остаться друг другу врагами. Сделай над собой усилие и просто объясни глупой девчонке доступным языком, что между нами ничего нет и никогда не будет. Люцифер хмуро отвёл глаза, задумался. На секунду мне показалось, что по его лицу промелькнула тень, но он снова взглянул на меня, а его губы исказила какая-то странная улыбка. — Между нами ничего и не было, Непризнанная. — демон усмехнулся, и мне даже показалось, что он еле-еле сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. — Мы лишь доставили друг другу взаимное удовольствие, не более. И я не собираюсь ничего тебе объяснять, потому что объяснять нечего. А если ты что-то себе выдумала, то это твои проблемы. Не выдерживая его насмешливого взгляда, я согласно кивнула, облизнула пересохшие от волнения губы и твёрдо и беспрекословно сказала: — Хорошо. Впредь мы делаем вид, что вообще не знакомы. Ты не смотришь в мою сторону и в сторону тех, кто находится рядом со мной. Тебя не должно волновать с кем и когда я провожу своё время, с кем встречаюсь и с кем сплю… — на последнем слове я чётко заметила, как Люцифер напрягся и как очертились его скулы. Впопыхах вернувшись в поезд, я быстро сообщила Энди о том, что очень устала и решила вернуться в школу, чтобы лечь спать.***
Стараясь держать себя в руках, я уселась на кровати и глубоко погрузилась в мысли о произошедшем. Как и всякий раз, стоит только вспомнить его глаза полыхающие злобой, и слова, так нещадно ранящие душу, сердце сжимается, а кулаки до треска стискивают пальцами ткань в надежде удержать эмоции внутри. Не знаю, сколько времени я пролежала на кровати с мыслями о том, что, наконец, всё закончилось, и моя жизнь скоро вернётся в прежнее русло. Нужно только время, а на небесах его более чем достаточно. Я не хотела думать о боли, обо всех тех чувствах и воспоминаниях, что постепенно высасывали из меня жизнь. Нужно учиться видеть даже в таких вещах что-то хорошее, и я решительно настроена забыть. Забыть всё и жить дальше, предварительно пройдя через все предстоящие муки. В дверь негромко постучали. «Наверное, Энди. Волнуется из-за того, что я так быстро ушла.» — Войдите. — крикнула я и даже с кровати подниматься не стала, он здесь уже как родной прописался. Дверь открылась, и в комнату вошёл совсем не тот, кого я ожидала увидеть. Я быстро села на кровати глядя на тёмную фигуру, скрывающуюся в полумраке комнаты. Люцифер… Он закрывает за собой дверь, устало прислоняется к ней спиной и, запрокинув голову назад, не отнимает от меня своего взгляда. Он тяжело дышит, словно бежал сюда, и этот кросс дался ему нелегко. Ещё его взгляд. Он мне не нравится… И не в смысле, что он снова зрительно меня хоронит под ближайшим кустиком и говорит всякие гадости, а он… настолько грустный что ли, потерянный и одинокий, что всё внутри перевернулось и заставило забыть то, что мужчина, стоящий передо мной — причина всех моих бед. Не знаю, можно ли передать это словами, но он будто ведёт со мной внутренний диалог одними глазами. Рассказывает о трудном дне, о своих переживаниях и о своей вине передо мной. Да, кажется, он сожалеет о чём-то, и мне не нужно слов, чтобы прочитать это в его жадно осматривающих меня, как в последний раз, глазах. «Кажется, ты поплыла, моя бедная девочка!» — издевательски хихикнул мой внутренний голос. «Может, у меня просто глюки? Потому что поверить в происходящее очень трудно.» Но, именно сейчас я впервые вижу в нём человека, которому бывает трудно, больно, возможно, даже страшно, одиноко и который способен на чувства. Я не уверена, что сама способна передать столько эмоций одним взглядом. Понимаю, что боюсь сказать хоть слово, чтобы ненароком не порвать эту нить, внезапно возникшую между нами. Она такая прочная, буквально осязаемая. Не знаю, можно ли принять это за извинение, но я посчитала за него. Для обычного человека показать слабость это обычное дело, но для Люцифера это сродни тому, чтобы научить морского дракона петь частушки. А ведь мой дракон запел! И от этого всё внутри встрепенулось и перевернулось с ног на голову, выбивая меня из колеи и негативного настроя, давая притихшему в потёмках души чувству, шанс на новое возгорание. Сейчас я понимаю, что мне уже не спастись из чёрного омута этого опасного и несносного демона — он точно затянет меня в свою воронку. Осознаю, что против воли приняла все его изъяны и теперь просто получаю плоды своей беспечности. — Люцифер… Зачем ты пришёл? Мне страшно. Но один его взгляд может подарить чувства, не испытанные мною ранее. А так же может и раздавить, доведя до полного опустошения, самобичевания и ненависти ко всему живому. Демон, словно очнувшись от моих слов, всё же оторвался от двери и направился ко мне. Я мгновенно вскочила с кровати готовая защищаться при необходимости, только вот его глаза вспыхнули уже знакомым мне неприкрытым желанием и тело откликнулось, заводясь по щелчку пальцев, заставляя сердце биться в бешеном ритме. Его глаза будто умоляли меня не бросать его, не отворачиваться и быть с ним. Его глаза, наконец, открылись и показали мне… настоящего Люцифера. «Только вот что заставило его открыть для тебя свой барьер?» — спрашивал меня надоедливый внутренний голос, но я его уже не слушала… Я даже не успела что-то сказать или сделать, не успела возразить, или просто не хотела, как ладонь Люцифера крепко стиснула мой затылок и дёрнула на себя. Стресс сыграл свою роль и избавил моё бренное тело от любого, даже крохотного кусочка мозга. И моя единственная, самая жалкая попытка оттолкнуть демона вмиг испарилась, когда его горячие губы накрыли мои, сминая требовательным поцелуем. Не удержавшись, отвечаю на его поцелуй с двойным рвением, словно от этого зависит моя жизнь. Истосковавшееся по его ласкам тело, словно током прошивает, разнося внутри колючие волны. И больно настолько, что чувствую, как по щеке покатилась одинокая горячая слезинка… Оставляя всё позади, забывая о его прошлых поступках в отношении меня, слепо, всецело и безоговорочно отдаваясь чувствам, его рукам, подчиняясь его воле, я готова на всё. Да, возможно, завтра я об этом пожалею, снова закроюсь в себя, буду сгорать в мучениях от неразделённых чувств, но остановиться сейчас для меня сродни смерти. С каждым вздохом, прикосновением, движением дышать становится тяжелее, а возбуждение нарастает с такой силой, что кажется можно кончить от одних рук, губ и тяжёлых выдохов, дающих осознание, что он, возможно, чувствует то же, что и я. Люцифер отпускает мои губы, давая возможность нам обоим перевести дыхание. Одно резкое движение, и пуговицы на рубашке демона, выдранные с корнем, маленькими бусинками рассыпаются по полу, а чёрная ткань падает к ногам. Моё блестящее платье повторило судьбу рубашки, когда Люций, яростно, одним рывком разорвал его, схватив за декольте и рванув вниз. Мужчина берёт меня под попу, а мои ноги тут же обхватывают его талию. Крепко прижатая к нему, чувствую, как колотится его сердце. Мы падаем на кровать. Тяжёлое горячее тело вжимает меня в постель, а его губы с остервенением впиваются в мой рот. Чувственная пытка между ног, а стоит ему толкнуться в меня — блаженство! Хочется ещё… И больше… И сильнее… Хочется почувствовать его внутри, хочется получить от него всё, что он мог мне дать. Всё, что он умеет. Я знаю, что он всегда сдерживался, видела это в его потемневшем взгляде, а сейчас хочу, чтобы он ослабил цепи и показал всё, на что был способен. Его пальцы скользят по телу с такой настойчивой жадностью, что у меня воздух забивается в лёгких. Он трогает моё тело так, будто долгие годы с женщиной не был, воздерживался от плотских утех. Жёсткие захваты. Грубые поглаживания. Пальцы сжимают и сминают, доставляя удовольствие на грани боли. Клеймят, выжигая пылающие метки. Мой позвоночник выгибается сильнее и отчаяннее, чувствуя под тканью брюк каменную мужскую плоть. Его рука скользит по животу, поднимается выше, яростно, до боли сжимает грудь, вызывая невольный сладкий стон. — Чего ты хочешь? — жёстко спрашивает Люци, продолжая изучать моё тело. — Скажи мне! Чего ты сейчас хочешь? — Чего? — переспрашиваю, едва дыша. И вскрикиваю, когда он трётся своим пахом о мой, вынуждая извиваться, прижиматься плотнее. — Чего ты хочешь? — повторяет демон. Его руки везде. Он везде. Всё тело подчинено ему. Без остатка. — Тебя… — хрипло, подавляя стон, заявляю я. — Я хочу… тебя всего! «Боже! Не верю, что на самом деле говорю это!» Люций прислоняется так близко, что дышать становится тяжело. Нереально. Невыносимо. Его губы вонзаются в шею. Впечатываются, напрочь сбивая мой пульс. Жадно. Яростно. Дико. И в то же время, окутывая лёгкими нотками ласки. Колючей ласки. Опасной. Леденящей. И до одури воспламеняющейся. Тело выгибается, рвётся ему навстречу. Каменный орган прижимается к низу живота, показывая всю силу возбуждения. Демон покрывает мою шею поцелуями. Втягивает кожу в рот. Посасывает. Прикусывает. Почти без боли. Просто дарит чувствам особую остроту. После, проходит языком нежно, как будто намеренно дразнит, распаляет, окунает в пучину чистого безумия. Стон. Надсадный. Громкий. Мой? Закусываю губы, пробую сдержаться. Но поцелуи опускаются ниже, отбирают последний шанс устоять под таким одуряющим напором. Он вытворяет со мной невероятные вещи. Его рот вонзается в грудь как нож. Зубы сжимают сосок, а язык тут же гасит болезненную вспышку. Его тело горячее, мощное, сильное. Руки так и тянутся потрогать его, провести пальцами по груди, по животу, спине, ощутить рельеф мышц. — Люци… — вырывается у меня. Очередной укус заставляет вскрикнуть и замолчать. Поцелуи продолжают клеймить, оставляя горящие отметины на коже. Варварские, на грани безумия ласки дарят невероятное наслаждение. Он отлично знает, как добиться отклика, как затуманить разум. Не хочу думать. Не могу. Никто никогда не вытворял со мной ничего подобного, ещё и настолько дерзко, нагло, напористо. Одним махом разрушая все убеждения. Люций чуть отстраняется, резко срывает с меня трусики, раздвигает мои ноги ещё шире и жёстче. Его губы вновь впиваются в мои, а ладони поглаживают бёдра. А я замираю. Даже вскрикнуть не получается, когда его ладонь опускается в самый низ живота. Стон забивается в груди продирающим колом. Пальцы раздвигают влажные складки и властно проходятся по возбуждённой плоти. Спина выгибается дугой. Словно разряды электрического тока прошибают всё тело насквозь. Заставляются разбиться. Разлететься. Забиться под неистовым напором. Вынуждая отключиться окончательно и бесповоротно. Увлекая за грань. В другую реальность. Стон. Одержимый. Безумный. — Блять… — шёпотом выругался Люци прямо мне в губы. Звякнула пряжка ремня. Пара движений, а в следующий миг, горячий жилистый орган вламывается внутрь, вбивается вглубь до упора, принуждая заорать ещё громче. Каменная плоть растягивает меня, наполняет, вгрызаясь без жалости, выбивая непрошеные слёзы. Судороги… Бешенная пульсация… И взрыв за взрывом… Спина выгибается, с губ срываются порочные стоны. Вскрики и всхлипы… Надсадные постанывания… Шлепки плоти о плоть… Удары, точно звери спариваются… Это должно отрезвить. Должно пристыдить. Но я лишь сильнее утопаю в этом мареве. Особенно мощный толчок. Жесткий. Жестокий. Его пальцы скользят по животу, спускаются ниже, заставляя взвыть и задрожать, останавливаясь на самой чувствительной точке. Обводят. Надавливают. Я кричу так громко, что закладывает уши. Ещё один толчок. Ещё одно нажатие на чувствительный бугорок. Невыносимая пытка. Сладкая. Жуткая. Я бьюсь под тяжёлым мужским телом. Раскалываюсь на части. И обмякаю…***
Я проснулась утром, когда солнце уже настойчиво пробивалось в окно, ласковыми лучиками стараясь меня разбудить. За миг, вспомнив вчерашний вечер, я повернула голову в сторону. А точнее, на смятую подушку и пустующую комнату… И теперь я точно убедилась: этот демон сломал меня. Ему удалось разрушить мой хрупкий мир, создаваемый мною годами, и превратить всё вокруг в пучину ужаса и тревог. Люцифер был моей личной чёрной воронкой, затягивающей всё самое дорогое мне, превращая это в ненужный хлам. Этот демон был той самой суровой реальностью, которую я так сильно старалась обойти стороной, но… не успела. И теперь эти путы затянулись ещё сильнее, навсегда отрезая возвращение к моему мирному существованию…POV Люцифер.
Нахрена, спрашивается, я вообще сунулся к Ости? Полный долбаёб, не иначе! Вернулся бы в комнату, в очередной раз разнёс бы всю мебель в грёбаные щепки, выпустил пар и, может, полегчало бы. Нет же, блять, попёрся! Два часа назад… — Раздевайся! — хмуро бросил я, а дверь за моей спиной гулко захлопнулась. Ости облизнула красные губы, подошла ко мне, взяла за руку и потащила через всю комнату. Усадив меня на диван, коленкой медленно скользнула между моих ног, широко разводя их в стороны. Чуть отошла и, не отрывая от меня своего заигрывающего, пытливого взгляда, медленно развязала поясок халата, попутно извиваясь под беззвучную музыку. Чёрная шёлковая ткань бесшумно упала к ногам демоницы, обнажая тело обтянутое кружевом в самых интересных местах. Знал, что она задумала, всегда сначала уделяла время моему телу, а уже потом ждала, пока я за неё возьмусь. Но в этот момент всё бесило настолько, что хотелось побыстрее всё закончить, снять дикое напряжение, которое своими ежесекундными эмоциональными взрывами уже доводило до белого каления. И ведь довело, а полумрак лишь добавил жару! Перемкнуло настолько, что мозги окончательно поплыли, и я словил самый настоящий глюк. Осознавал, что в комнате Ости, только ко мне, почему-то, сексуально виляя бедрами, подходила Непризнанная… Да твою же мать! Даже от мысли, что мой член окажется у неё во рту — меня скручивало в бараний рог. Это просто наказание какое-то. Самые что ни на есть адские пытки! За все мои ошибки. За все проступки. Явилась эта девчонка в мою жизнь, и небеса разверзлись под ногами! Знал, что передо мной Ости хоть и глаза видели другую, но чёрт меня дери, руки так и тянулись к ней. А она, приближаясь, водила руками по моему оголённому торсу, гладила, ласкала, заводила до отказа. И я уже не видел ничего, только её красные губы, по которым бегал юркий розовый язычок. Она опустилась передо мной на колени, её ладони скользнули по внутренней части бедер, поднимаясь выше. Подалась вперёд, касаясь губами кожи груди. Её горячий язык провёл влажную дорожку вниз к животу, и я вовсе слетел с катушек. — Блять! — выплюнул я, жадно следя за каждым её движением и барахтаясь в безумном возбуждении. — Начинай уже! «Непризнанная» закусила губу, и взглянула на член под натянутой тканью брюк. Секунды тянулись долго, и с каждой прошедшей меня скручивало так, будто кто-то наматывал мои кишки на кулак. Её пальцы, нетерпеливо подрагивая, схватились за пряжку ремня и принялись освобождать меня от одежды. Видел, как её язык вновь скользнул по нижней губе. И всё, чего мне хотелось: намотать волосы девчонки на кулак и прижать голову к паху, чтобы ощутить влажные касания языка, и почувствовать её пальцы на своём теле. Ожидание превратилось в муку. И когда тонкие пальцы коснулись моего члена через ткань белья, я крепче сжал зубы. СУКА! — Хватит! — рявкнул я, вжимая пальцы в подлокотник дивана так, что костяшки побелели. Мотнул головой, стряхивая морок. Отодвигая Ости, встал с дивана, поправил на себе одежду. Понял, что не могу так. Тело хоть и откликалось на ласку, но всё было не то. А точнее — не та, которую так невыносимо хотел! И самое странное, что не просто трахать сутками во всех всевозможных позах, достаточно было видеть, прикасаться, чувствовать запах… и всё. Услышав за спиной короткий смех, обернулся. Ости, накидывая халат на плечи, со странной ухмылкой на лице наблюдала за мной. — Что, Люцифер, не можешь выкинуть её из головы? — Ты о чём? — прикинулся, что не понял вопроса. — Об этой Непризнанной. Пришёл ко мне, вот только в мыслях — она. — Не неси чушь, Ости. — прорычал я, и понял, что сделал себе только хуже, когда заявился сюда. — Со мной ты никогда таким не был. Никогда не смотрел таким осоловевшим взглядом, в котором так и читается желание обладать. — она подошла вплотную, встала на носочки, прижималась и будто намеренно дразнила, задевая телом мой пах. Говорила шёпотом, обдавая дыханием мои губы. — В чём дело, Люцифер? Почему ты сейчас не с ней? Боишься запрета?! Хотя, когда тебя это останавливало… Может она просто послала тебя? Я права?! Злобно усмехнулся, глядя на демоницу, которая ни с того ни с сего вдруг отрастила себе коготки, являя мне свою недюжинную смелость. Мне даже стало интересно, что конкретно послужило такой резкой смене её поведения в отношении меня. Но в этот момент было реально похрен на всех и вся, и я просто молча развернулся и пошёл на выход. Она что-то ещё говорила мне вслед, что-то по её мнению обидное или издевательское, но я не слушал. Только последнее, что резануло слух, был почти её крик: — … ты ещё приползёшь ко мне! Вот увидишь! «Не волнуйся, не приползу. Это была фатальная ошибка, которая впредь не повторится.»***
Неделю спустя… Очередное выполненное задание на земле и очередная неделя в школе подошла к концу. Мысли о том, что впереди выходные наполняли тело какой-то лёгкостью и малой толикой свободы. И идея — немного расслабиться, которая уже стала привычкой и неотъемлемой частью моей повседневности за прошедший месяц, показалась мне отличной затеей. Первое, что увидел, когда прилетел на заброшенный поезд — это знакомый паренёк, чья морда постоянно мелькает рядом с… «Блять!» Заметил в толпе знакомую фигуру. А главное — её крылья. Печатей больше нет, а на их месте, слегка подрагивая в такт разливающейся по поезду музыке, красовались два угольно-чёрных крыла. Только вот почему они чёрные? Я, конечно, слышал о воздействиях и побочных эффектах печатей, но такое явление было очень редким. И те единицы, кому «посчастливилось» обрести такие крылья, уже никогда не могли поменять их цвет. Даже приняв сторону ангелов она будет навсегда вынуждена ходить с чёрными крыльями. Не найдя в себе сил и хоть маленького намёка на желание поскорее свалить, сел за столик в самом дальнем и тёмном углу, и просто наблюдал. При одном взгляде на её платье внутри поднималась волна ярости. Решила пустить в ход тяжёлую артиллерию?! На щеках девчонки был счастливый румянец, а все рядом стоящие объекты мужского пола не сводили с неё завороженных глаз. Спустя некоторое время по венам уже мчался чистый адреналин, мышцы сводило от напряжения, и я с трудом контролировал себя. А причиной срыва была одна убогая Непризнанная. Я следил пристальным взглядом за стройной фигурой в коротком сверкающем платье. И понимал, что начинаю беситься. Беситься по одной простой причине, что не мог наступить себе на глотку, подойти к девчонке и нахрен выпроводить её с этого грёбаного поезда, дабы ни одна мразь на неё не таращилась. Не мог, пусть и знал, что хрен я позволю хоть одной твари к ней подойти. «Интересно, она Глифта надралась?! Отчего такое веселье?» Эта Непризнанная издевалась надо мной! Однозначно! Мне бы самому свалить отсюда по-быстрому, но глядя на неё даже с места сдвинуться не мог. На языке вертелись маты, потому что я уже не сдерживал себя. Не мог. Дурел от мысли, что дерзкая девчонка извивается под музыку в толпе. И каждый ангел, демон или Непризнанный, оказавшийся рядом, в мыслях трахает её в ту самую минуту. Краем уха услышал довольно оживлённый и занимательный разговор двух Непризнанных. Повернул голову и узнал в одном из них пацана, который ворвался в кабинет, где мы с Уокер однажды дали жару. Второй заржал, как хренов конь, Непризнанный же раздражённо толкнул приятеля в плечо. — … иди ты! — Да ладно тебе, Донни, будет на твоей улице праздник, надо только правильно к ней подкатить. — Вряд ли, я же ей как-то на одном занятии крылья силой заморозил. И разбил. Злится до сих пор, видимо. — А ты, похоже, давно на неё глаз-то положил?! — мерзко хохотнул его приятель. — Ага… Если бы выпила со мной, возможно разговор легче бы пошел, а так… К тому же, с ней ещё Энди постоянно таскается. По мозгам мгновенно ударила неоспоримая истина — Вики Уокер, танцующая в толпе неподалёку и есть тот центр вселенной и вожделенный объект обсуждений этих придурков. — Слюни-то подбери, Донни. — расхохотался Непризнанный. — Вон уже по бороде стекают. — Отвали! — отмахнулся он, не сводя глаз с девчонки. — Но она действительно такая… знойная… Запас терпения иссяк, и я жаждал кровавой расплаты! И в этот раз о выдержке не могло быть и речи! Подошёл к ним, встал позади, а всё мое внимание принадлежало придурку, который уже раздевал девчонку глазами. — Знойная? — переспросил я хмуро. Кажется, дружок этого Донни наложил в штаны. Шустро сложив два и два, паренёк начал отчаянно искать пути к отступлению. — Послушай, Люцифер, да он так брякнул, не подумав. — вступился Непризнанный. Но я, блять, видел жадный интерес в глазах придурка. Крышу снесло, стоило только представить, как Вики отвечает ему улыбкой. Или хуже того — взаимным интересом. И прежде чем моё воображение разыгралось окончательно и подбросило кучу картинок, как с этой девчонкой занимается сексом вот такое чмо, кулак уже достиг цели… Поднял пацана с пола, схватил за шкирку и, как поганого щенка потащил на улицу. — Знойная, говоришь?! — шипел я, пока упырь пытался прикрыть голову руками. Второй удар пришёлся по рёбрам. А от третьего пацана спасла девчонка. Она вдруг появилась передо мной, словно переключила моё внимание на себя. И я уже не мог ничего видеть вокруг, только её одну. — Люцифер! — она толкнула меня в грудь, защищая пацана. — Что ты творишь, чёрт возьми?! Этот простой жест вызвал самую что ни на есть судорогу кончиков пальцев, которая медленно прошлась по всему телу и ударила в самое сердце… Блять! Это было даже физически больно! Маленькая девочка одним грёбаным прикосновением разрушила тщательно выстроенный мной барьер, запирающий внутри возможные душевные травмы. В этот момент я понял, что она может стать моей погибелью. Ведь отныне любое её слово имеет для меня колоссальное значение. Непризнанная, наконец, заметив, что её ладонь до сих пор находится на моей груди, резко, будто ошпарившись, отдёрнула руку. Накинув на лицо напускную маску равнодушия и запредельной важности, она, сложив руки на груди, недовольно пробормотала: — Зачем ты это сделал? — Эта мразь не следит за своим поганым языком! — прорычал я, уничтожая взглядом пацана скрючившегося на земле от боли. — Надо же, совсем не далеко от тебя ушёл, правда?! — возмутилась девчонка. Её слова не трогали, я не мог ни смотреть на Непризнанного и не желать ему самых страшных пыток, которые только мог вообразить. — Да всё-всё, я понял: в её сторону даже смотреть не буду. — начал оправдываться он. «Вот же дерьма кусок…» — Что это значит? — пробубнила девчонка. — Люцифер! Что всё это значит?! В очередной раз решил просто свалить и оставить девчонку без ответа. Признаться, не очень-то и старался, но и обсуждать это был не намерен. Упрямая девчонка умела добиваться своего. И пока слушал пламенные речи, вводившие в ступор, доводящие до ощущения нереальности и полного недоумения, просто молча стоял и лишь изредка позволял себе отвечать. Говорить, спорить, отстаивать свою точку зрения и доказывать что-то совсем не хотелось. Все эти словесные баталии уже стоят поперёк горла и крайне задолбали. В один момент взорвался, не выдержал, и, схватив девчонку за горло, припечатал спиной к ближайшему дереву. Нереально сводило все внутренности от ощущения этой хрупкой, но невероятно сильной строптивой девчонки в моих руках. Как противиться соблазну, когда так и хочется склонить голову и вдохнуть её запах? Раствориться в ней и стоять так, пока кто-нибудь в челюсть не двинет и не приведёт в чувства?! Невольно ослабил хватку, поддался искушению и неторопливо провёл пальцем по её скуле. На секунду показалось, что она потянулась ко мне, как кошка, жаждущая долгожданной ласки хозяина. Этот с виду невинный жест буквально обжог кожу, вынуждающий в порыве дёрнуться назад. «Блять! Ну всему же есть предел!» — Между нами ничего и не было, Непризнанная. Мы лишь доставили друг другу взаимное удовольствие, не более. И я не собираюсь ничего тебе объяснять, потому что объяснять нечего. А если ты что-то себе выдумала, то это твои проблемы. — Хорошо. Впредь мы делаем вид, что вообще не знакомы. Ты не смотришь в мою сторону и в сторону тех, кто находится рядом со мной. Тебя не должно волновать с кем и когда я провожу своё время, с кем встречаюсь и с кем сплю… — от последней фразы меня аж передёрнуло, а зубы заскрипели так, что показалось, девчонка их услышала. Не сказав больше ни слова, она скрылась в поезде. И только в тот момент я шумно выдохнул.***
Горы, снег и вечный холод за последнюю неделю стали для меня практически родными. Я подолгу сидел здесь каждый день. Думал, расставлял приоритеты, строил планы на будущее. Но недавняя встреча и разговор с Непризнанной перевернули нахрен всё, что можно было с ног на голову, и заставили мозг рассуждать совсем в другом направлении. Там, у поезда, каждое её произнесённое или брошенное невзначай слово отзывалось эхом внутри, задевало какие-то особенные струны моей чёрной души, давая понять простую очевидную истину. Истину, которая была рядом всегда, нужно было лишь копнуть глубже, чтобы, наконец, её заметить и разглядеть. Которая теперь казалась настолько яркой и несомненной, что надо было быть полным идиотом, чтобы её не видеть. А ведь девчонка была права. В первую очередь, думая о ней в попытке обеспечить, как мне казалось, надёжную защиту путём отправки её на все четыре стороны, я не замечал, как тяну её за собой в пепелище, сжигая нас обоих в ненависти, при этом испытывая потребность друг в друге. Возможно, если бы я сам всё-таки имел стальные яйца и невероятную выдержку, и не появлялся на её пути каждый раз, когда нужно было держаться подальше, всё могло сложиться по-другому. Может она смогла бы пойти дальше… Но смог бы я? Не уверен… Я слишком устал. Устал от вечной борьбы с самим собой, устал протестовать, сопротивляться. Всё равно это не имело никакого смысла. В конце концов, я должен себе признаться. У меня ушло на это слишком много времени, но больше не могу ни обращать на это внимание и делать вид, что это игра воображения… «Влюблённый придурок!» — обозвал меня внутренний голос. И вот теперь, я был с ним согласен! Потому что она нужна мне! Вся полностью. Целиком. Без остатка. Нужна настолько, что я готов восстать против всего мира, назвать девчонку своей, и чтобы каждая тварь знала: она моя! Даже если захочет уйти — не пущу! МОЯ! И только моя! Вот только во всей этой истории было одно жирное «НО», которое никак не давало мне жить…***
Из меня хреновый романтик, точнее вообще никакой. Все эти сопли-слюни — не про меня. Что говорить? Как всё объяснить? Что делать, если девчонка умудрилась вынуть мои мозги и кусок ледяной глыбы из грудины, а взамен замешала адскую смесь из эмоций, да всё так и оставила?! Язык просто не поворачивался, что-либо говорить. А она в очередной раз умудрилась удивить меня. Не кричала, не выпроваживала из комнаты, только завидев на пороге, а просто смотрела. Молча, проникая взглядом в саму душу, будто пытаясь вывернуть всё наизнанку и прочитать все мои мысли, о которых я всегда умалчивал. Говорил всякую хероту вместо того, чтобы просто сказать всё как есть. Казалось, в её глазах даже читалось сочувствие. Будто в один миг она поняла всё, прочитала меня, как раскрытую книгу. И не смотря на то, что мы оба упрямые бараны, оказалось, что мы способны говорить нормально. И пусть этот разговор не слышал никто, даже мы сами, но я был уверен, что мы друг друга поняли. Не моргая, смотря на нее, чувствовал, что вот-вот тупо грохнусь от усталости, и лишь дверь едва заставляла ноги удерживать тело в стоячем положении. — Люцифер… Зачем ты пришёл? В конечном итоге я так и не понял, что конкретно послужило волшебным пинком под зад и заставило меня это сделать. Её слова, практически признания? Собственная немощь, усталость, дефицит серого вещества в башке? Ревность? Или страх потерять окончательно? Но, как обычно: думал об одном, а хотел совершенно другое. А глядя на её губы, я уже чувствовал пьянящий вкус поцелуя. Секунда… Вторая… Пятая… Видимо не понимал, что творил, но рванул к девчонке так резко, что она в страхе подскочила с кровати. Подошёл, схватил за затылок и дёрнул на себя. Губы к губам… Блять, неужели?! «Всю школу к хренам разнесу, если хоть одна гнида посмеет прервать!» Отказали все части тела… Мой жадный рот сминал её пухлые губы. Язык одержимо сплетался с её. Поцелуй, выпивающий душу, опустошающий и без того пересохший сосуд… Мне было мало! Лютый голод и безумный пожар захлестнули каждую клеточку тела. Мы целовались, как обезумевшие. Словно кто-то выдернул чеку, а дальше — взрыв. Ослепительный и оглушительный. Она отвечала не менее жадными, почти кусающими поцелуями. Воздуха не хватало так, что лёгкие горели огнём. Но заставить себя остановиться уже не мог. Мало того, даже паника захлестнула, стоило подумать, что мне всё это чудится, и я очнусь в постели с Ости. Но ЕЁ запах, тело, губы не перепутать ни с чем, а посему, и желания отступить уже не было. Удалось сделать глубокий, рваный вдох, когда всё же отпустил её губы. Срывая с мясом пуговицы на рубашке, сбросил с напряжённых плеч лёгкую ткань. А потом, в зверином приступе разодрал к херам платье девчонки, которое, как только увидел, собирался сжечь при первой возможности. Её томные и манящие глаза отбирали все мысли, сносили все барьеры, сжигали тормоза. И я нырнул в этот омут, прекрасно понимая, что уже никогда не выплыву из него по доброй воле. Всегда буду рядом, точно цепной пёс, готовый есть с её хрупких ладоней. Я помнил каждый изгиб её стройных ног. Каждый миллиметр нежной кожи. И дурел от того, что спустя столько времени снова мог её касаться. — Чего ты хочешь? — Тебя… — еле дыша, заявила она. — Я хочу… тебя всего! «Ты уже давно меня получила, Непризнанная! Вытрясла душу на пару с последними работающими извилинами, не оставляя ничего, кроме постоянных мыслей о тебе!» Я пытался быть аккуратным, пытался сдерживать каждое движение. Но чёрт подери, как же я соскучился по её телу! Она трепетала в моих крепких руках, ощущая колючие поцелуи-укусы на чувствительной коже. Нарушала тишину комнаты протяжными стонами, которые принадлежали мне. МНЕ, МАТЬ ТВОЮ! А не какой-то левой паскуде! Возбуждение достигло апогея, и я больше не мог терпеть. С языка срывались маты, пока расстёгивал долбаный ремень, избавляясь от последней преграды. А потом охренел от кайфа, скрутившего все жилы. Словно по живому скальпелем! Судьба, мать её, намеренно послала мне эту девчонку. Чтобы я сдох в койке от наслаждения. Не иначе! Она дрожала в моих руках, а я вколачивался в её тело тараном. Мне бы притормозить, сдержаться, но сил не было. А её дикие стоны и крики отбивали бешенный, гипнотический ритм в моём сердце, и я хотел ещё и ещё. Чувствовал, как её тело бьётся в экстазе, как сжимается от моих движений. И я отпустил себя. Кончил в её податливое тело, рыча раненым зверем.***
🔴 Most_Emotional_Music Утро. Проснулся не так давно. Сначала шарахнулся и подскочил на кровати, не понимая, где нахожусь, а повернув голову — вспомнил. Снова тихонько откинулся на подушки, не отнимая взгляда от спящей девчонки. Спит крепко, замучил я её ночью, однако… Её тело едва прикрыто простынёй в самых пикантных местах. Так и хочется прикоснуться, ощутить пальцами гладкую кожу… Вот же блять! Тело моментально отреагировало, вспоминая бурную ночь. «Не смей, придурок!» — твердил здравый смысл, но член думал иначе. Сделал ведь, как просила: показал всё, что только умел. Хотя один фокус всё же приберёг, надо будет как-нибудь ей показать… Поднялся с постели, немного размял тело и крылья. Снова посмотрел на спящую девчонку. Нет, уходить я не собирался! Нам есть о чём поговорить и тянуть с этим я не видел больше смысла. Пошёл в душ, и стоя под холодными струями воды, упрямо заставлял себя найти слова, чтобы объяснить ей своё идиотское поведение. Вышел из ванной и, как оказалось, девчонка уже проснулась. — Люцифер?! — почти вскрикнула она, кутая обнажённое тело в простыни. — Я… я думала ты ушёл… — По себе судишь?! — усмехнулся я, выгибая бровь, и под пылающее от смущения лицо Непризнанной, подошёл к кровати, поднял с пола бельё и надел. «Да мы стеснительные, оказывается! Можно подумать, член первый раз видит.» — Раз уж ты здесь, сделай милость — подай мне из шкафа халат. — Иди и возьми. — лукаво улыбнулся, вальяжно рассевшись на маленьком диванчике неподалеку от кровати. — Я тебе не прислуга. Она злобно фыркнула, прищурила глаза, будто говорила: «Я это тебе ещё припомню!» и начала сползать с кровати. Путаясь в простыни, доплелась до шкафа. А я не мог сдержать смеха, ибо картина та ещё. — Убери ты нахрен эту тряпку! — бросил я, возмущаясь и продолжая хохотать над девчонкой. — Можно подумать, я чего-то там не видел. — Ты остался, чтобы издеваться надо мной? Получил своё, так проваливай! — Я остался не поэтому. — тон резко сменился на ледяной, а девчонка, едва успев завязать поясок халата, слегка вздрогнула и замерла, как перед расстрелом. «Боится меня, даже несмотря на то, что умеет шипеть и показывать зубки как дикая кошка.» — Зачем ты вообще пришёл, Люцифер? — не оборачиваясь ко мне, она очень тихо задала вопрос. Чувствовал в голосе некую обиду, она будто стояла, переваривала произошедшее и… жалела. Жалела, что провела эту ночь со мной. — Я думала, мы всё решили, там, возле поезда. — Нихрена мы не решили! — рявкнул я, поднимаясь с дивана. — Решила ты, пока я молча стоял и глотал ту херь, что ты несла! — Именно, Люцифер! — гаркнула она, поворачиваясь. — Ты молчал! А до этого, цитирую: «Между нами ничего не было, Непризнанная. Мы лишь доставили друг другу удовольствие. А если ты что-то себе выдумала, это твои проблемы.» Я сжал челюсть, играя желваками и проклиная себя последними словами. Да, признаю, много всякой хуйни наговорил, но ведь тогда и помыслить не мог о другом. — Ладно, хорошо, — продолжила девчонка, немного снижая тон, — может у тебя так принято: секс без обязательств и всё такое, но… Я никак не могу понять: в чём я виновата? Почему ты ведешь себя со мной, как последняя скотина? Ненавидишь, но при этом трёшься рядом! — Да потому что… — взорвался, не выдержал, чуть было не ляпнул то, что не следовало и в чём ещё сам до конца не разобрался. Отвернулся, напряжённо потёр ладонями лицо, пытаясь собрать долбаные мысли в кучу. — Потому что под страхом смерти ты можешь сделать всё, что угодно… — Что? — выдохнула она. — Отец хотел тебя… — Нет… — мотнул головой. — Тебя… Непризнанная шумно втянула воздух и задержала дыхание, видимо, не веря своим ушам. — Мне ясно дали понять, что если я буду ошиваться возле тебя, ты на своей шкуре испытаешь то, через что пришлось пройти мне в том чёртовом кабинете. Поверь, — тяжело вздохнул, — ты бы и десяти секунд не протянула. — Ты хочешь сказать, что давая мне от ворот поворот, ты пытался меня защитить?! Но почему? Спустя несколько долгих секунд, я ответил: — Я не знаю. — Почему, Люцифер?! — вскрикнула она, будто уже знала ответ, но ждала его от меня. — Я НЕ ЗНАЮ! — заорал я, поворачиваясь к ней. Она вздрогнула, а её тело превратилось в сплошной комок нервов и страха. Даже показалось, что она вот-вот разревётся… Блять, лучше бы в морду мне дала, эффективнее было бы. Тяжело выдохнул, пытаясь держаться. Взглянул прямо в её глаза. — Что ты хочешь услышать? Что меня трясёт от гнева каждый раз, когда возле тебя крутится очередной хер? Что я готов каждой твари, смотрящей на тебя, глаза выколоть?! Убить голыми руками каждого, кто смел к тебе прикоснуться?! Что после нашего первого секса меня тошнит от других баб? Потому что мысли только о тебе и крутятся? А может, потому что понял, что боюсь… потерять?! «А говорил: сопли не для меня. Придурок, блять… Да и насрать!» Я не успел толком сообразить, как она оказалась возле меня, ослепляя сверкающей и до селе мне не виданной нежностью в глазах. Вставая на носочки, обхватывая затылок, хрупкое тело потянулось ко мне. Я почувствовал её губы на своих. Такие мягкие и тёплые. Поцелуй, говорящий о многом… О прощении. О забытом прошлом. О чём-то поистине важном и только для нас понятном. Он говорил о том, что она наплевала на запрет, и даже на моего отца, который узнав обо всём, может сделать с ней страшное. Неохотно отстранившись, я всё же спросил: — Ты уверена? Если отец узнает… Она прикрыла своей ладошкой мой рот, не давая договорить. А положительный ответ последовал сразу. Я спрашивал специально, чтобы понять, что не вынуждал, не заставлял прогнуться под давлением собственной воли, принуждая к тому, чего не хотела или боялась. Узнать, настоящее, её ли это желание, потому что от возможных последствий потом не убежать. — Какая же ты… — Шлюха?! — ляпнула она, замирая и почему-то улыбаясь. — Блять, да забудь уже, наконец, это слово! Я хотел сказать, что ты аху… — А можно не выражаться?! — А что такого? — усмехнулся я. — Кажется, вчера ты была не против трахаться, а не заниматься любовью. Потому что мы именно трахались, Уокер. Она надула губы, возмущённо фыркнула и оттолкнула меня. В неожиданном для самого себя порыве подхватил её на руки и бросил на кровать, нависая сверху. Она снова толкнула меня в грудь, но только для того, чтобы одним движением перевернуть моё тело и уложить на лопатки. Почувствовав власть и свободу действий, она села сверху, упираясь руками в мои плечи, продолжая недовольно пыхтеть и придавливая меня к матрасу. — М-м-м… Любишь быть сверху?! По её лицу промелькнула тень осознания и, оценив всю ситуацию, она поняла в какую ловушку себя загнала. Бедный, перепуганный оленёнок, попавший в лапы к уже озверевшему с голоду тигру…