Как долго это продлится? Как много я могу вынести? Моё сердце и моя душа болят, Я не знаю, что делать. Я гнусь, но не ломаюсь. Как-нибудь я продержусь, Ведь у меня есть ты*.
Слингби подхватил Алана на руки и помчался в больничное крыло, не обращая внимания на возмущённые замечания тех коллег, которых он случайно зацепил. Глядя на бледное лицо Хамфриза, Эрик с ужасом думал, что он может умереть раньше, чем все необходимые души будут собраны. Прошла неделя после их разговора с Гробовщиком. Слингби умудрился собрать шестьсот с лишним душ в перерывах между заданиями Уильяма и по ночам. Эрик совсем не спал – так боялся потратить хоть час драгоценного времени. Он перемещался по всему Лондону, чтобы Спирс ничего не заподозрил, и даже подкидывал своим жертвам пузырьки с ядом, чтобы всё походило на простое самоубийство. Люди смогли бы увидеть следы Косы смерти, оставленные им, только если бы Слингби сам этого захотел. Но он никогда не занимался показухой, в отличие от Грелля, который любил окрашивать всё вокруг "в прекрасный алый цвет". Тем более, сейчас Эрик хотел быть как можно незаметнее. Слингби приходил домой под утро только для того, чтобы смыть с себя липкую кровь, которая, как ему казалось, въелась глубоко под его кожу и пропитала его насквозь. Эрик ненавидел себя за то, что ему приходилось делать – лишать жизни миловидных девочек, мальчиков и монашек. Каждый раз, занося Косу над очередной невинной душой, он видел полное порицания лицо Алана, и его рука дрожала. Но потом он брал себя в руки и убеждал себя, что только так его любимый получит исцеление от Шипа. Слингби не спал ещё и потому, что, стоило ему на миг закрыть глаза и задремать, ему начинали сниться кошмары. Его жертвы тянули к нему свои ледяные руки и душили, проклиная. Эрик тут же просыпался и пил литрами горький кофе. Но никакие кошмары не страшили его так, как паническая боязнь потерять Алана – единственного, кто был для него дорог, единственного, кто вносил в его жизнь смысл. – Ханна, неси нашатырь, быстро! – крикнул Слингби медсестре, едва переступив порог лазарета. – Вот так, – он бережно уложил Хамфриза на кушетку и снял с него туфли. – Мистер Хамфриз снова перетрудился? – участливо спросила Ханна, приводя его в сознание нашатырём и ослабляя его галстук. – Да, приступы стали чаще, – мрачно ответил Эрик. – Эрик... – тихонько позвал его очнувшийся Алан. – Я здесь, я рядом, – Слингби накрыл его ладонь своей. – Тебе больно? Хамфриз прижал ладонь к сердцу и охнул. Медсестра потрогала лоб юного жнеца, расстегнула его рубашку и нахмурилась: паутинка капилляров вокруг Шипа почернела и распространилась на всю грудь, ключицы и часть шеи. – Мистер Слингби, – прошептала она ему на ухо, – боюсь, что у вашего друга всего пара дней... Шип очень близко возле его сердца. – Ханна, пожалуйста, позаботься о нём, я вернусь через несколько часов, – ответил Эрик упавшим голосом. – Алан, я скоро приду, слышишь? – добавил он наигранно-весёлым тоном. – А ты пока отдохни. – Не волнуйтесь, мистер Слингби, я дам ему все необходимые лекарства, – сказала Ханна уходящему жнецу. – Спасибо, – ответил Эрик и скрылся за дверью.***
Слингби быстрым шагом приближался к кабинету руководителя. Кровь стучала в его висках набатом, а мысли обгоняли одна другую. "Только бы Спирс ничего не заподозрил", – думал Эрик, приглаживая на ходу растрепавшиеся волосы. Слингби остановился перед дверью с табличкой "Уильям Т. Спирс" и постучал. – Войдите, – раздался приглушённый голос. – Доброе утро, диспетчер Слингби, – сказал Уилл, увидев вошедшего. – Доброе утро, мистер Спирс, я готов немедленно приступить к заданию, – Эрик старался звучать и выглядеть бодро, чтобы отвести любые подозрения. – Ваше рвение к работе похвально, мистер Слингби, – ответил Спирс, пронизывая его своим тяжёлым взглядом из-под очков. – В нашей профессии избытка в ней нет. Я приготовил дело для Вас с мистером Хамфризом, – сказал Уильям, вручая ему папку с делом будущей жертвы. Слингби выдержал его рентгеновский взгляд, изо всех сил пряча свои настоящие эмоции и переживания. Спирс безошибочно чувствовал ложь и тайны, но в этот раз Эрику повезло. – Мистер Спирс, Алан потерял сознание и сейчас в медпункте, – сказал Слингби, чувствуя, как к горлу подступает комок, – я выполню эту задачу сам. – Что ж, диспетчер, тогда ознакомьтесь с материалами и приступайте, – ответил Уилл, вздохнув. – Постараюсь его сегодня навестить. – Не утруждайтесь, мистер Спирс, – поспешно сказал Эрик, – после задания я зайду к нему и узнаю о самочувствии. Слингби не хотелось, чтобы кто-то лишний раз беспокоил Алана, особенно начальник, в чьём присутствии Хамфриз будет думать о работе. – Хорошо, тогда передайте ему мои пожелания скорейшего выздоровления, – согласился Уильям. – Вы свободны, мистер Слингби. До восьми утра завтрашнего дня жду Ваш отчёт по этому делу. Эрик забрал со стола папку, распрощался и вышел в коридор. "Так, сейчас девять утра, а мне нужно забрать три души ровно в полдень, – размышлял Слингби, листая материалы дела и мельком взглянув на часы. – Что расположено на этой улице?.. Лавка ростовщика, магазин Фантомхайва, аптека, всё не то... Нужно исследовать пару кварталов вокруг, пока есть время," – решил он, направляясь к выходу из департамента.***
Солнце раскаляло узкие лондонские улочки, по которым сновали туда-сюда шумные ребятишки и шуршали платьями дамы с корзинками, полными покупок. Эрик стоял на крыше одного из домов и изредка поглядывал на часы – приближался полдень. Слингби успел исследовать четыре близлежащих квартала и – о чудо! – нашёл недавно выстроенный женский колледж-пансион. Изучив все входы и выходы и немного понаблюдав за гуляющими во дворе колледжа девушками, он подсчитал, что может собрать тут около трёхсот душ. У Эрика уже не было времени мотаться по всему городу и заметать следы – Алан мог умереть в любую минуту. Поэтому он решился на такой безрассудный поступок, зная, что несоответствие собранных душ и умерших Уильям рано или поздно заметит. Биг Бен пробил полдень, вырывая Слингби из его размышлений. Он перехватил поудобнее Косу Смерти и стал ждать своих жертв. Из-за угла показалась карета, которая мчалась на полной скорости, заставляя прохожих испуганно прижиматься к стенам домов. Но трое детей, которые играли в мяч прямо посреди улицы, не успели этого сделать, и оказались под колёсами кареты, которая даже не попробовала замедлиться. Вокруг раздались испуганные возгласы и женский плач. Эрик аккуратно спрыгнул с крыши и подошёл к телам детей, невидимый никем. Зрелище было не для слабонервных. "Алан бы плакал и причитал", – подумал Слингби, зная чувствительную натуру своего бывшего стажёра, которая так не сочеталась с его профессией. Хамфриз спокойно воспринимал только умирающих в преклонном возрасте, от смертей молодых людей он содрогался, а от детских всегда плакал навзрыд. "Если бы мы предупредили их об опасности, они были бы живы", – прозвучало в голове Эрика голосом Алана. Слингби попытался собраться с мыслями и внимательно смотреть недолгую пленку воспоминаний этих малышей, но он не мог думать ни о ком, кроме Алана. Наконец, он поставил отметку "выполнено" в деле, захлопнул папку и исчез в портале между мирами.***
Оказавшись в мире жнецов, Эрик помчался в больничное крыло. Он тихо открыл дверь лазарета и увидел Ханну, которая проверяла у Алана наличие температуры. – Мистер Слингби, это Вы, – прошептала она, – мистер Хамфриз только недавно уснул. У него был жар, он бредил и звал Вас. Я сбила температуру, дала ему обезболивающее и он успокоился. – Спасибо, Ханна, – так же тихо ответил Слингби. – Я немного побуду с ним. – Конечно, мистер Слингби. Я буду в соседней комнате, если вдруг понадоблюсь, – сказала медсестра и удалилась. Эрик присел на стул рядом с кроватью Алана и внимательно на него посмотрел. Он крепко спал, его бледное лицо было безмятежным. Понять, что он ещё жив, можно было только по тихому сердцебиению, ведь жнецы не дышат во сне. Слингби снял одну перчатку и невесомо погладил большим пальцем его тонкое запястье, которое лежало поверх одеяла; Хамфриз слабо улыбнулся во сне. По ту сторону кровати лежала аккуратно сложенная одежда Алана – Ханна переодела его в больничную пижаму. Эрику кинулся в глаза уголок светлой бумаги, торчащий из кармана пиджака. Какая-то неведомая сила заставила его встать, обойти кровать и узнать, что это. Вытащив конверт, Слингби несказанно удивился, обнаружив на нём надпись "Эрику Слингби". "Зачем Алану понадобилось писать мне письмо?" – размышлял Эрик, открывая незаклеенный конверт и доставая сложенный вдвое лист бумаги. Слингби читал письмо, и в его глазах закипали слёзы. Он посмотрел на спящего Хамфриза с удвоенной любовью, потому что теперь он знал, что его чувства взаимны. Эрик прижал к себе это послание, чувствуя, как живительное тепло наполняет его сердце. "Мой мальчик... я всё сделаю, чтобы ты жил, чтобы ты был счастлив, – думал Слингби, лаская взглядом тонкие, немного детские черты Алана, – даже если меня не будет рядом..." Эрик знал, что его предстоящее ночное нападение на женский колледж не останется незамеченным, но у него не было выбора, как и не было времени. В отдельном блокноте, в котором Слингби вел учёт собранным для Алана душам, были записаны только шестьсот с небольшим, ему не хватало ещё около четырёхсот. Сегодняшняя ночь должна была значительно сократить эту нехватку. Эрик нехотя вернул письмо на место, преодолев соблазн оставить его себе, посмотрел на карманные часы и отправился писать отчёт для Спирса, чтобы успеть сдать его до вечера. – Скоро всё будет хорошо, ты выздоровеешь и мы с тобой будем счастливы, – прошептал Слингби, напоследок наклонившись над Аланом и невесомо коснулся губами его щеки.