Раны любви

Следующим утром неподалёку от кабинета Уильяма Т. Спирса шёпотом спорили двое жнецов. – Ты мой наставник, вот ты ему и докладывай, – скрестив руки на груди, заявил Рональд Нокс, заядлый женский угодник всея Департамента. – А то, когда он на меня смотрит из-под очков, я невольно вспоминаю все свои погрешности за последний месяц. – Но-но-но! Я твой бывший наставник, Ронни, – помахав перед его носом алым ногтем, возразил Грелль. – Ты уже большой мальчик, каждый день пассию меняешь... У тебя грешков за день набегает столько, что мне месяц надо стараться! – А я не виноват, что Себастьянчик не отвечает тебе взаимностью, – хихикнул Нокс, тут же получив пинок под ребра. – Нет, вы посмотрите! Он просит меня отчитаться за него Уилли, и тут же дерзит! – возмущённо всплеснул руками Сатклифф. – Я ухожу, разбирайся сам. – Ну, наставник, ну, пожа-а-алуйста, – захлопал ресницами Рон, осознав свою ошибку. – Твой щенячий взгляд почему-то всегда растапливает моё сердце, – театрально вздохнул Грелль. – Ладно, зайдём вместе, и говорить с ним, так уж и быть, буду я, – прошептал он, подойдя к двери и тихонько постучав. – Войдите, – раздался уставший голос из-за двери. Сатклифф схватил Нокса за шиворот, затолкал его в кабинет и зашёл следом. – Уилли, приветик, это мы с Ронни, – одарив начальника лучезарной улыбкой, проворковал Грелль, отпуская из своей хватки бывшего стажёра, который тут же начал отчаянно поправлять одежду. – У тебя тут всегда так однообразно, хоть бы цветочек на стол поставил... – Диспетчер Сатклифф, ближе к делу, – нетерпеливо перебил его Спирс. – Фи, какой ты грубый, так обрывать леди на полуслове, – надул губы алый жнец. – Ладно, бессердечная ты машина, дело в том, что вот это юное дарование, я бы даже сказал, подарочек, – указал Сатклифф на притихшего Рона, – вчера нашёл неучтённые души, но сам тебе сказать об этом побаивается. – Диспетчер Нокс, докладывать мне обо всех непредвиденных обстоятельствах, проблемах при сборе и учёте душ – это Ваша прямая обязанность, – бесстрастно сказал Уильям, поправляя очки на переносице. – Так что я ожидаю немедленного и подробного отчёта обо всём, что Вам удалось узнать. А Вас, диспетчер Сатклифф, я попрошу удалиться и заняться своими несделанными до их пор отчетами. – Ну, Уилли, позволь мне остаться и морально поддержать ребёнка, – протянул Грелль, усаживаясь на край письменного стола. – Ах, ребёнок, ребёнок... Как жаль, что ты не моё дитя, Ронни, как жаль, что у меня нет детей, – вдруг всхлипнул Сатклифф, вспомнив свою самую большую мечту, – от Себастьянчика... – Сатклифф! – теряя остатки самообладания, рявкнул Спирс и ударил кулаком по столу, от чего Грелль вздрогнул и рухнул на пол. – Айайай... моя спина-а-а, – глухо простонал алый жнец, поднимаясь на ноги с помощью подоспевшего Нокса. – Спасибо, Ронни. Уилл, ты никогда не отличался особой обходительностью, но это уже слиш... – Нокс, докладывайте уже, – раздражённо перебил эту тираду Уильям, – у меня очень много работы на сегодня, и я не собираюсь задерживаться из-за... некоторых. – Мистер Спирс, – напряжённо начал Рон, развязывая папку с бумагами, с которой он пришёл, – за последнюю неделю я обнаружил множество несостыковок между умершими и зарегистрированными душами. Сначала я подумал, что просто неправильно посчитал, но это повторилось множество раз, вот взгляните, – сказал Нокс, выкладывая на столе перед начальником листы с подсчётами. – Так-так-так, – задумчиво протянул Спирс, углубляясь в цифры и стараясь не обращать внимания на обиженное бормотание Сатклиффа, усевшегося на комод в углу кабинета. – Очень любопытно... – Посмотрите-ка, ему цифры интереснее, чем я! А то, что леди ради него накрасила ногти новым лаком с блёстками, ему наплевать, – вздохнул Грелль, любуясь своими аккуратно накрашенными ногтями. – Сатклифф, еще хоть одно слово – и мой секатор должным образом оценит Ваши ногти вместе с пальцами, – не отрываясь от бумаг, пообещал Уилл. Алый жнец испуганно прижал ладони ко рту, и в комнате воцарилась блаженная тишина, изредка нарушаемая шелестом листов бумаги. Спирс нахмурился: количество неучтённых душ было колоссальным, а причины смерти неизвестны. В каждом квартале Лондона значились умершие, которых не было в списке – неужели в городе завёлся голодный демон? На Михаэлиса это было не похоже: он был предан своему хозяину с истинной верностью пса. Значит, кто-то другой... Но кто? Кому понадобилось похищать души, и зачем? Может, Грелль снова взялся за старое? Но обвинять своих подчинённых без достаточных улик – последнее дело. Уильям вздохнул: придётся ему самому провести расследование после работы. Ещё не хватало, чтобы об этом узнало высшее начальство и лишило премии за халатность. "С особой жестокостью прикончу того демона, из-за которого мне приходится работать сверхурочно", –  мысленно пообещал себе Спирс. От напряженной мозговой деятельности у него заболела голова, и он потёр подушечками пальцев виски. – Что ж, – сказал наконец Уилл, складывая бумаги в ровную стопку, – я этим займусь. Спасибо за информацию, диспетчер Нокс, Вы можете возвращаться к своим обязанностям. И захватите с собой диспетчера Сатклиффа, будьте так добры. – Мистер Спирс, – откланялся Рон и пошёл к выходу. – Наставник... – Ты иди, Ронни, а я ещё побуду с нашим начальником, – сказал Грелль и выпроводил его за дверь. – Ну что ещё? – обречённо вздохнул Спирс, поправляя очки на переносице. – Я избавлю тебя от головной боли, – промурлыкал Сатклифф, подходя к креслу своего руководителя и бывшего сокурсника. – Неужели ты наконец уйдешь? – иронично поднял одну бровь Уильям. – Фу, как грубо, – скривил губы Грелль, касаясь прохладными пальцами его висков и слегка массируя. – Хотя я уже привык к такому отношению. Меня заводит твоя холодность. Ладно, молчу, – добавил он, услышав недовольное фырканье Спирса. – Что ты делаешь? Нельзя снимать очки на работе, – запоздало возразил Уильям. – Об этом никто не узнает, – прошептал Грелль, положив его очки на письменный стол. – Они мне мешают делать массаж. Мягкие прикосновения пальцев действительно успокаивали его головную боль, и Спирс сдался, позволяя Сатклиффу взлохмачивать свои идеально зачёсанные волосы. Через несколько минут, когда боль отступила и мыслить снова стало легко, Уильям сказал: – Спасибо, Грелль, мне действительно полегчало. – Ах, Уилли, неужели ты назвал меня по имени и сказал "спасибо"? – удивился алый жнец. – Какие ещё сюрпризы меня сегодня ожидают? Может, ты и в любви мне признаешься, хи-хи? – Как тебе удаётся так легко выводить меня из себя? – вздохнул Спирс, приводя свои волосы в порядок. – Ну я же пошутил, Уилли, – кокетливо хлопнул ресницами Грелль, отходя от кресла. – Я принесу тебе кофе и что-то вкусненькое. Держу пари, ты ничего с утра не ел. – Не нужно. Если мне что-нибудь понадобится, я сам себе принесу, – к Уиллу вернулся его строгий тон, не терпящий возражений. – Ты всё-таки чёртова машина, Спирс, – воскликнул Сатклифф, чуть не плача, – и у тебя вместо сердца шестерёнки! Но даже о машине нужно заботиться, потому что она заржавеет! Мне всё равно, сколько недель мне придётся отработать сверхурочно за эти слова, но я устал говорить намёками – я люблю тебя, бесчувственный ты чурбан, люблю! И хочу о тебе заботиться, а ты... – Грелль не договорил и выбежал из кабинета, хлопнув дверью. "Мне ещё любви не хватало, и так проблем по горло", – раздражённо подумал Уилл, но где-то в глубине души ему стало тепло от этих брошенных напоследок слов. Поизучав ещё пару часов отчёты своих подчинённых, Спирс спрятал все документы по местам, захватил отчёты Рона и свою Косу Смерти, и, закрыв кабинет на ключ, отправился в Лондон. Легко перемещаясь по крышам домов, освещённых закатным солнцем, Уильям посетил несколько мест последних преступлений, не обнаружив там ни малейшей подсказки. Внезапно он увидел возле одного из зданий полицию и решил посмотреть, что там. "В этом квартале заданий по сбору душ не было", – подумал Спирс, по-кошачьи мягко спрыгивая с крыши неподалёку от толпы. Отовсюду раздавались голоса: – ...инспектор, Вы себя слышите? Как могли все триста двадцать воспитанниц умереть в одну ночь по чистой случайности? – Если бы это была утечка газа, то погибли бы и все учителя и слуги! – Это проклятое место! Я слышала, что тут раньше водились призраки. – Как будто сам дьявол забрал их души! – Надо же – нет даже малейшей царапины! – Бедные девушки, пусть земля им будет пухом... Стоя вплотную к этим людям и невидимый никем, Уильям начал догадываться, что здесь произошло, и от этой догадки ему стало дурно. Демоны забирают душу своей жертвы, не оставляя на ней никаких увечий, но они не могут сделать это незаметно от неё. На это способны только жнецы. Значит, это кто-то из Департамента, может, даже его, Спирса, подчинённые! Кому понадобилось столько душ? И, главное, зачем? Уильям отошёл от толпы и поднялся на крышу дома. Спирс не спешил возвращаться домой, ему хотелось полностью абстрагироваться от всех отвлекающих вещей, чтобы найти истину, и пустая крыша его полностью устраивала. "Кто жертвы? – спросил себя Уильям, удобно усаживаясь на тёплой черепице, доставая блокнот и отчёты Рона. – Девушки, маленькие дети... – мысленно ответил он себе, записывая это в блокнот. – Что их объединяет? Хм... Преступник выбирал наиболее уязвимых, беззащитных, невинных..." Стоп. Невинность. Спирс попытался вспомнить всё, что говорили им о ней в Академии, но почему-то перед глазами возник дракон и принцесса из сказки. Уилл фыркнул, но потом попытался понять, почему у него возникла эта ассоциация. Принцесса – это жертва, и жертва невинная. А дракон – зло, которое отступит, только получив эту невинность. Спирс поправил очки на переносице и мысленно представил своих подчинённых. Какие могут быть мотивы у Сатклиффа? Убивать, чтобы обратить на себя его, Уильяма, внимание? Он бы не действовал так аккуратно, у него другие методы. Но допросить его следует. Нокс не решился бы на такое, если он даже боялся предоставить отчёт. Хамфриз болен и никогда бы не сделал такого зла. Остаётся Слингби. Спирс вдруг вскочил, едва не рассыпав бумаги по крыше. "Эрик же был на задании неподалёку отсюда вчера! Как я мог забыть? – подумал он с досадой. – Но даже если это он, то зачем ему души?" Уилл снова сел на крышу и поднёс бумаги близко к глазам, чтобы рассмотреть цифры в тусклом свете луны. Почти тысяча душ... Как тысяча душ может побороть зло, и что для Слингби может быть этим злом? Какой мотив у Эрика? Ради чего он может пойти на такое? "Не для чего, а для кого", – подсказало Спирсу подсознание. Точно! Единственный, к кому он привязан, может быть даже сверх меры, – его бывший стажёр Алан. Быть может, Слингби собирает души, чтобы спасти его жизнь? Уиллу внезапно вспомнились полузабытые слова преподавателя в Академии: "Жнецы бессмертны, их не берет ни огонь, ни сталь, ни один из известных миру ядов. Бойтесь лишь трёх вещей: лезвия Косы Смерти, демонического меча и Шипа Смерти. Стоит одному из них коснуться вас – и вы обречены. В древней легенде говорится, что от Шипа может спасти тысяча невинных душ, но помните, студенты, что это только легенда..." Уильям запустил пальцы в волосы и изумлённо выдохнул. Неужели кто-то из жнецов способен на такое? Неужели те, задание которых бесстрастно собирать души и вести им подсчёт, способны на людские чувства? Не те, о которых кричит ему каждый день Грелль, не те, о которых Рональд нашёптывает наивным секретаршам, а настоящие и искренние? Спирс никогда не следил за личной жизнью своих подчинённых, а, как теперь оказалось, нужно было бы. Он стал лихорадочно вспоминать странности в поведении Эрика, его деланное спокойствие и рвение к работе. Уильям может прямо сейчас найти его, допросить и устранить, но почему же он этого не делает? Почему он сидит на крыше дома под звёздным небом и восхищённо всматривается в неровные ряды цифр? Почему не хочет убивать Слингби, хотя обязан это сделать, почему не хочет мешать ему спасать Хамфриза? Наверное потому, что знает, что сам бы никогда не решился на такое безумство. Можно попытаться обвинить во всём безымянных демонов, начальство всё равно не будет это проверять. Эрик – ценный сотрудник, его производительность труда невероятная. А Алан... Перед глазами Спирса возник его образ – доверчивый взгляд, немного застенчивая улыбка и неизменная книжка в руках. Уильям представил, как эту хрупкую фигурку кладут в гроб, и ему стало не по себе. Он успел как-то по-отечески привязаться к этому юному, младше его почти на столетие, жнецу. Хамфриз всегда ответственно выполнял все поручения своего начальника, его отчёты были без единой ошибки, он никогда с ним не спорил и не дерзил – был идеальным подчинённым, одним словом. "Мне определённо нужно меньше общаться с Сатклиффом, – подумал Спирс, складывая бумаги в папку и завязывая ее. – Его разговоры про детей отрицательно на меня влияют, раз я вижу сына в собственном подчинённом..." К руководителю отдела по сбору и учёту душ возвращалось его фанатичное стремление выполнять устав, и вступало в борьбу с желанием помочь Алану. Выдержав несколько минут этой противоречивости, Уилл принял решение: он позволит Слингби завершить начатое и даже никому его не выдаст, но если Эрик попадётся сам, то защищать его не будет. "Он уже сам себя наказал – ему никогда и ничем не смыть со своей души такой тяжкий грех, она навсегда останется осквернённой", – попытался оправдать свои действия Спирс, глянув на карманные часы – было восемь вечера. Облегчённо вздохнув, уставший Уилл поднялся на ноги и исчез в портале между мирами, не заметив на соседней крыше возню двух фигур в чёрном и блеск безупречно острого столового серебра семейства Фантомхайв.