Attollere speculum

— Эй, ты чего? Данте, чертыхнувшись, повалился вперед из-за одной надоедливой личности с приторно-раздражительным именем Ромео. И эта личность в последнее время более активно проявляет внимание к нему. Стараясь избегать его, Данте много размышлял над мотивами и недоумевал, что заставляет его так поступать. И другие бы тоже недоумевали, если бы поверили, ведь для католической школы это было недопустимо. И вот сейчас, шагая по пустым коридорам, передразнивающим гулкие шаги ученика, он оказался застигнут врасплох ехидностью, спрятанной под сладкими речами: — Здравствуй, Данте. Немного подпрыгнув от неожиданности, красноволосый шумно вдохнул накалившийся воздух, чувствуя, как внутри что-то обрывается при виде одноклассника, слишком уж «случайно» появившегося на другом конце кампуса. — Да… привет… Руки вдруг показались неуместно лишними и чужеродными, поэтому парень начал заламывать их, потирая в локтях с характерным шелестом и стараясь вогнать то чувство обладания ими. Он как мог пытался не чувствовать немигающий взгляд карих глаз, пронизывающих каждую нить его одежды. — …Так ты что-то хотел? — после продолжительной паузы хрипло, но вкрадчиво проговорил Данте. — Не то, чтобы что-то важное… — как бы невзначай начал пришедший, — Просто хотел кое-что проверить. Розововолосый, элегантно покачивая бедрами, прильнул к юноше. Застыв, тот лишь распахнул глаза, сглатывая и не сводя глаз с Ромео, боясь хоть на миг потерять контроль над ситуацией. Конечно, нужно что-то уже сказать этому наглому хмырю с этой ужасной ухмылкой. Ужасно-обезоруживающей ухмылкой. Ромео, уловив смятение одноклассника, уложил горячую ладонь, по-хозяйски устроившуюся на белой рубашке, украдкой перебирая худощавыми пальцами шуршащие складки и чувствуя затрепетавший марш сердца красноволосого. Попытавшись собрать разбежавшиеся мысли в кучу, парень аккуратно накрыл куполом широких кистей чужие ладошки, немного отстраняясь и не зная куда деть глаза. — Эм… Не мог бы ты… Слов катастрофически не хватало, голова начала кружиться от поднявшегося жара тела, а юркие руки розововолосого уже выскользнули из «плена» и перепорхнули на губы Данте, вынуждая его замолчать легким прикосновением указательного пальца. Где-то внизу, выглядывая из-под выпавших прядей, хищно заискрились пыльно-бронзовые глаза, заискивающе перебиравшие органы внутри юноши. В один момент стало невыносимо душно в прохладном статном коридоре. Красноволосый, чувствуя, как в глазах темнеет, судорожно вздохнул. Спустя мгновение, казавшееся минутами пятью, Данте ловко ухватили за руку, заставляя следовать за собой. Воздух, спертый напряженной гортанью, раскалился и стал неприятно обжигать горло. В противовес этому пеклу выступала прохлада медленно текущего перед глазами коридора, по которому его молча вели. Когда ученики ступили за порог туалетной комнаты, он хотел было возразить, но его опередил Ромео, навалившийся на возмущенно взвизгнувшую стальными болтиками в расшатанном креплении спиной. Следом розововолосый оказался перед лицом парня, цепляясь длинными костлявыми пальцами, шаркнувшими по плотной ткани, в неряшливо заправленный воротник под съехавшую жилетку. С силой притянув оторопевшего Данте к себе, он прижался растянутыми в ухмылке губами к раскрытым в оцепенении устам. Превратившись в изваянную статую, красноволосый по инерции навалился на одноклассника, врезавшись ладонями в хлипко забренчавшую узорчатыми вставками дверь. — П-подожди! — немного отстранившись, пробормотал долговязый, на расстоянии и с опаской придерживая раззадорившегося Ромео за плечи и, нахмурившись, старался заглянуть в его лукавый прищур, настойчиво игнорируя отчего-то охватившее задрожавшие поджилки пламя. — Зачем ты это делаешь? — поборов трепыхание в груди, давившее на голос, он все же серьезно, насколько мог, вопросил. Ромео же, делая вид, что задумался, позволяя легкой полуулыбке овладеть его губами. — Знаешь, тебе лучше особо не задумываться над моими мотивами. После заминочной паузы он прыснул над задумчивой миной парня, тут же прижимаясь к боку Данте и нашептывая ему: — Много будешь знать — быстро состаришься.