- Простите, но кто вы? - Сначала дай выебать тебя, а потом поговорим.

Прошло 4 дня, Джина выписали из больницы с полностью здоровым малышом Кимом, которого назвали Кенсу. Нам светиться от радости, он переехал к Джину, а свою квартиру оставил брату с Чонгуком. Их охранника нет уже как 3 дня, говорит, что вечно занят и не может даже на чай заскочить, но Ким ему почему-то не верит. – Намджун~и, сходи, пожалуйста, за молоком, я совсем про него забыл. А еще, Тэ с Чоном скоро подойдут, сказали, что у них для Кенсу подарок, – голос Сока уставший донельзя, но он все так же лучезарно улыбается. Он наконец принял истинного, хоть давно знал, что любит. Наконец-то они могут спокойно подходить друг к другу, целовать, обнимать и даже шлёпать по заднице – все не будет казаться глупым или странным, Джину нравится. – Конечно, милый. Кстати, а наш охранник никак с тобой не связывался? – альфа надевает футболку и видит бегающий взгляд возлюбленного. В них читается страх и переживание. – Он сказал, что я должен быть осторожней везде и всегда, – глухо отвечает омега, сталкиваясь оленьими глазами с взглядом Джуна. – Я разберусь с этим. Если тебе и правда что-то угрожает, то я разберусь. Выходи из дома только если что-то очень сильно нужно и ты не можешь обойтись без этого, понял? Я куплю молоко и поеду к Уэйну, мы разберемся, – в ответ ему кивают. Голова забивается ватой. – Я люблю вас и в обиду не дам, – Ким подходит к альфе и целует того в лоб, оставляя влажный след. Сердце устраивает кровавый вихрь внутри, позже оседая некой досадой и страхом. – Хорошо, мы тебя тоже любим, – Джину наконец удаётся искренне улыбнуться. Намджун быстро вскакивает в ближайший маркет и даже не обращает внимания на косые взгляды, направленные на шрам. Сокджин научил любить его эту маленькую деталь, ведь она напоминание о том, что жизнь стоит того, чтобы ею жить. Забегая в подъезд, Ким сталкивается с братом и Чоном. Взгляд у Гука помятый и безмятежный, будто его только что хорошенько выебали и даже не дали перевести дух. Глаза альфы красные, он явно рыдал и не одну минуту. – Ребят, вы в порядке? – интересуется Ким, растерявшись. Тэхен секунду молчит, тишина кажется гробовой и почти вечной. – Я беременный, – выпаливает омега почти с воплем. По щеке снова катиться слеза, а Нам лыбится во всю, заезжая молоком по своему боку. – Я вас поздравляю! Мой братец наконец-то повзрослел! И, кстати, помни, если обидишь Чона Джин те голову свернет и даже не посмотрит на то, что ты мой брат, – Тэ улыбается словам. Он знает что Чонгука не бросит, знает, что любит его до луны и обратно, знает, что станет всем, лишь бы его истинному было хорошо. Нам снова поздравляет братца и, передав тому пакет с молоком, выбегает из подъезда. Ему нужно найти Уэйна и разузнать над чем он работает, ведь его работа защищать, но он стал чем-то большим, чем просто охранник, он стал другом, вторым братом и занимает место в душе не меньше Чонгука. Как и ожидалось, он не берет трубку, не отвечает на сообщения и не заходит в свою единственную соц.сеть – Твиттер. Ким боится, его семью не должна настигнуть чья-либо смерть. Он чувствует острую боль в плече, глаза горят от повязки, закрывающей весь обзор на происходящее, руки с ногами прикованы к стулу – полная неизвестность и безысходность. – Он очнулся, откройте глаза, – оглашает чей-то неприятный голос, похожий больше на поросячий визг. Повязку буквально сдирают с глаз, они начинают привыкать к свету люминесцентных ламп на крыше какого-то ангара или гаража. Уэйн узнает голос и его обладателя – Хванын, именно этот ублюдок прислал на почту Намджуна письмо, именно этот ублюдок собирается отомстить ему, убив Сокджина. Рядом с ним стоят двое парней – омеги. Оба одеты в черное, но один явно слабее второго и слабее Уэйна. Он чувствует как губа опухла, как бровь истекает кровью. – Что вам нужно? Я не дам никому из вас покалечить Джина, Намджуна или других членов этой семьи! – голос срывается на рык, но он не может плакать, просто не умеет. – Ты нам мешаешь, мы избавимся от тебя и… – стоит недолгая пауза. Какой-то амбал вводит в помещение Джина, его глаза на мокром месте, руки в крови, а футболка порвана на ключице. У охранника сдавливает ком где-то в горле. Сок не должен пострадать. – Его. Намджун испортил мою компанию, я испорчу его жизнь! – взвизгивает Хванын. Думай, Уэйн! Нужно отвлечь, в тайном кармане маленький нож, но неожиданно Хван переключается на совсем другого человека. – Ты их не тронешь! – голос Нама растворяется в двух телах чем-то спокойным, мягким и тёплым. Джун стреляет в амбала, который держит Джина и тот падает. Пуля прошла прям в сердце, жизнь оборвалась. Омега вздрагивает и оказывается в руках у Хванына, а у него нож, который сразу же подставляется к горлу. Нож не режит, только слегка касается нежной кожи на шее. Намджун, не раздумывая хватает левого омегу и подставляет к его голове пистолет. Холодный ствол, приставленный к виску щекочет нервы всем. Уэйн нащупывает нож и тихо режет верёвку на руках, на него больше никто не обращает внимания. Намджун смотрит прямо в глаза Хваныну, бывший друг может превратиться в убийцу самого дорогого в жизни. – Хван, спаси, – жалостливо молит омега под угрозой пистолета. Его держат крепко, да и сам он хлипкий – никак не выбраться. – Ты не убьешь его! – Ын кричит, а Джин дрожит всем телом, он даже не может ничего сказать – рот закрыт кляпом из странного свертка. Напряжение в воздухе растет в арифметической прогрессии. – И почему же?! Твой нож подставлен к горлу моего омеги, так почему я не могу убить твоего? – Хван замирает и нож слегка задевает кожу, Ким сдавленно мычит. – К-как ты узнал, что он мой омега? – оцепеневший омега справа наконец вдупляет и пускается на утек из ангара. Он не хочет лежать с дыркой в сердце как тот, что держал Джина. Уэйн освободился от узлов на руках и принялся за ноги. – От него пахнет травой. А ты, ублюдок, обожаешь запах свежескошенной травы! – орет альфа, вдавливая пистолет сильнее в висок. Он не может убивать на глазах своего истинного. Выстрел, Джин снова мычит, только уже выплевывая кляп. По шее течет кровь, сердце замирает. За 4 часа до этого. Уэйн. Парень следит за Хваныном, вновь и вновь перечитывая злосчастное письмо. «Ким Намджун, ты ублюдок! Поганый пидор! Твою систему взломали и вся наша прибыль улетела в тартарары! Я найду твоего Ким Сокджина и убью, пострадай так же, как и я!» – гласит текст. Ком подступает к горлу, грудь переполняет ненависть. Хванын пересекает улицу, в сопровождении двух человек. Его вид странный, будто подавленный. Они садятся в машину и дают по газам, Уэйн следует за ними. Телефон разрывают звонки и сообщения, но времени на них нет. Нужно следить и не сводить глаз. Через 20 минут езды чёрная машина останавливается около пустынной местности. Уэйн выходит типа подышать воздухом после поездки, но сзади кто-то яростно бьет в правый бок и парень теряет равновесие, падая на одно колено. Мужчин рядом становится все больше, краски меняются в одну кашу, как на палитре у художника, куча запахов забивают нос и дышать становится отвратно. Сознание теряется… За 4 часа до этого. Джин. Чонгук рассказал Соку о беременности и тут же получил миллион и один совет о том что есть, что пить, как правильно спать и даже рожать. Омеги пошли готовить ужин на всех, а Тэ остался наблюдать за спящим в кроватке Кенсу. – Намджун много тебе помогал? – Чон режет картошку, расспрашивая хёна обо всем на свете. Для него беременность это что-то нереальное и чужое. Он не собирался заводить ребенка так рано, но Гук не позволит себе пойти на аборт. Тем более Тэхен поддерживает каждую секунду и не отпустит истинного – в этом альфа весь в брата. – Он даже квартиру рядом снял, чтобы выполнять каждую мою просьбу, но потом я смягчился, понимая, что люблю его, а еще я понял, что он не отпустит меня никому и никогда. Эти братья лучшие в мире, – Джин искренне улыбается. На душе становится легче, а живот слегка побаливает. Тут он замечает, что они забыли купить определённый сорт апельсинов, в магазинчике под домом. – Блин, я апельсины забыл. – Давай я сбегаю, – Чон уже собирался оставить нарезку и побежать одеваться, но рука Кима остановила его. – Я сам схожу. Магазин прям под домом, я быстро. Если что бутылочка для Кенсу в микроволновке! – он чуть вскрикивает в коридоре, чтобы его точно услышали и закрывает за собой дверь квартиры. Напоминания о том, что нужно быть осторожным как-то вылетают из головы, а дышать становится чуть легче, Джин долго не появлялся на улице, не считая, конечно, по 2 минуты с маршрута: больница-дом. К Джину подлетают двое парней в черном и со спины тащат парня назад, он пытается бить кулаками, пытается сделать хоть что-нибудь, но его вырубают платком с хлороформом. За 4 часа до этого. Намджун. Джун мчится к Уэйну домой. Поговорить нужно сию же минуту, но тут… – У вас три новых сообщения в социальной сети Твиттер! – гласит машина, и Нам включают внешнюю звукоизоляцию, дабы все слышал только он и никто другой. – Открой первое, – приказывает альфа. – Намджун, Хванын замышляет убийство. В моем кроссовке будет GPS-трекер, чтобы ты смог меня легко вычислить, ссылка внизу сообщения. Сообщение от Уэйна, – машина умолкает. В груди укол вины за то, что он тогда нанялся на эту чертову работу, да еще и после ухода ослабил защиту конфиденциальности. Боль. Боль. Боль. – Открой второе! – сдавленно вскрикивает Нам. – Намджун, если я умру, то прошу, защищайся всеми силами и найми лучших из лучших. Сообщение от Уэйна, – приглушенный стон овевает машину и к голове подступает холод. – Открой третье. – Ким Намджун, ты ублюдок! Поганый пидор! Твою систему взломали и вся наша прибыль улетела в тартарары! Я найду твоего Ким Сокджина и убью, пострадай так же, как и я! Сообщение от Хванына, – машина вновь замолкает. Сокджин. Нет. Только не самый драгоценный человек в мире. Только не первая и последняя любовь. Шрам пульсирует, ноги трясутся, руки вдавливают руль все сильнее и жёстче. – Координаты Уэйна по ссылке. Передать в навигатор! – машина выдает координаты на экран и Джун видит ангар, в котором когда-то хранил оружие, но оставил там только один пистолет, прям перед выходом из него. Газ на полную, ветер в лицо и слезы с глаз. Нужно сделать все, чтоб защитить родных. Джин оседает на пол, держась за шею. Крови почти нет, хоть и льётся маленькая струйка. Уэйн держит пистолет в руках, направленный на то место, где стоял Хванын. Омега в руках Джуна падает в истерике и бьет руками по полу. Намджун бежит к своему омеге, заключая того в тёплые объятия. Он нежный, милый, нужный и самое главное его. – Джин~и, черт возьми, я же просил оставаться дома! – слезы предательски бегут по щекам, оставляя мокрые дорожки, падают в темную одежду и остаются в ней до конца. Сок смотрит с любовью, печалью и нежностью. Он не должен был выходить, но он не мог дать любимому умереть, хоть и сам был под страхом смерти. Уэйн отрывает ножом кусок своей рубашки и прикладывает ее к шее омеги. – Останется маленький шрам, но кровь скоро остановится, – парирует тот. Две пары глаз смотрят на изящную фигуру. Можно подумать, что Уэйн танцор, а не боец и охранник. Слишком уж он изящен. – Большое спасибо. Спасибо, что защитил его, меня, Кенсу, Тэхена и Чонгука. Спасибо, Уэйн, – Джун снова срывается на слезы, падая в объятия друга. Уэйн, который не проронил ни одной слезы за всю жизнь, который скала и будто сделан из стали, плачет, чувствуя две пары рук на своей спине. Они – его семья… Прошел год. Намджун сидит за столом и играет с Кенсу в детские развлекалки. За это время он успел стать шикарным отцом и даже дядей. Чонгук родил всего пару месяцев назад, но уже успел позвонить Соку миллиард раз и спросить что да как. Назвали они ребенка Джисоном. – Отец! – улыбается самый младшенький Ким. К горлу будто приставили нож, сдавливающий дыхание. Он впервые слышит это от своего ребенка. Его впервые называют отцом. – Что ты сказал? – альфе кажется что он спит. Но даже если это сон, то просыпаться не хочется. Кенсу проводит маленькими пальчиками по носу Нама и повторяет: – Отец! – Да! Джин, ты слышал?! Он сказал отец, он назвал меня отцом! The end…