Критика чистого разума

Арс толком не помнил, как он вышел из съёмочного павильона. Не помнил он и того, как, наскоро попрощавшись с Позом, нырнул в свою машину и поехал домой. Единственное, что засело в его память после «Контры» — то, как он с наслаждением вырубил оба телефона, а затем и благополучно вырубился сам. Во снах ему явилось что-то невнятное. Мордашка Шастуна перемежалась с воплями из зала, Стас бегал за ним с какой-то статистикой, Поз трындел что-то про имидж, а ему, Арсению, катастрофически хотелось отдохнуть. Он хотел спать даже во сне. Куда уж хуже? Он устал, он так сильно, невыносимо, необъятно устал… Где хоть немного покоя? Хоть немного простого, честного, стабильного покоя, когда никто не приносит тебе повестку в суд и не талдычит ничего про статистику просмотров. Неужели он так многого просит, а? Ну неужели? Арс рассеянно думал об этом, пока во сне кто-то настойчиво стучал в дверь его гримёрки. Не сейчас. Хотя бы немного позже. Но дурацкий стук не прекращался, и Попов злобно послал таинственного посетителя к чёрту. Впрочем, это не помогло. Тогда Арсений злобно рыкнул и… проснулся. Часы в спальне недобро тикали, указывая на час дня. Арс сдавленно охнул. А в дверь действительно активно барабанили, что заставило Попова уже повторно чертыхнуться — теперь уже в реальности. Путаясь в собственных ногах, он, одёргивая домашнюю футболку, тащится открывать дверь. На пороге предсказуемо оказывается Позов с какой-то макулатурой в руках. — Утро, — скептически отзывается тот с кривой усмешкой, на что Арсений лишь хмуро кивает, пропуская адвоката в дом. Попов кратко объясняет, что он ещё совсем в минусе, поэтому лучше будет, если дела они обсудят хотя бы после того, как он примет душ. Позов равнодушно пожимает плечами. Арс удаляется в ванную, а минут через двадцать выходит чуть посвежевшим и приятно пахнущим чистотой. Дима времени зря не терял — на столике в гостиной их уже поджидает завтрак (если приём пищи по втором часу дня ещё можно так назвать) и две чашки кофе. Попов смотрит на друга с немым обожанием. Ей-богу, он бы жил с Позом, не будь тот примерным семьянином. Не в этом смысле. За едой они обсуждают какие-то совсем отстранённые темы, прекрасно понимая, что мараться проблемами вот так сразу совсем не хочется. А то ещё аппетит пропадёт. Наконец, Арсений со вздохом тянется к телефону и включает его. От каскада уведомлений рябит в глазах, каждую секунду что-то звенит и вибрирует, что заставляет его брезгливо поморщиться. Да уж, натворил он дел. Приходится проделать ту же процедуру с рабочим телефоном, на котором висит с десяток пропущенных. Отложив гаджеты в сторону, Арс с любопытством косится на друга, перебирающего какие-то газеты, принесённые с собой. — Говорили же вам, Дмитрий Темурович, не читать с утра советских газет. Позов отвечает на реплику тихой усмешкой. — Да что хоть там у тебя? Любопытство пересиливает, и Попов плюхается на диван рядом с собеседником. Тот наконец поворачивается к другу. — Чтоб ты понимал, специально сегодня поехал на метро. Знаешь зачем? А вот посмотреть на газетные киоски. Арс думает, что больно уж глупая прихоть. Сейчас все новости можно прочесть в интернете, а не в печатных изданиях. На невысказанный вопрос «нахуя?» Позов показывает обложки. В правой руке у него оказывается обзор судебной практики за последний месяц (что, к слову, Арса не интересует совсем), а вот в левой — пара свеженьких, ещё даже краской типографской пахнут — выпусков каких-то жёлтых газетёнок. На первой странице одной картина маслом. Крупный план перекошенной от злости морды Шастуна, угрожающе изогнувшего губы, а буквально в нескольких сантиметрах от него — самодовольной и насмешливой морды Попова, чуть задравшего голову. Арсений пытается разобраться, недвусмысленно или всё же двусмысленно выглядит снимок, когда Позов показывает ему вторую газету. В ней всё тоже весьма живописно. Это снимок, на котором Попов давит лыбу, сидя на шпагате, а Шастун, прижав ладони к лицу, всем своим видом передаёт ужас. Потрясающе, просто потрясающе. Дима невозмутимо смотрит на Арса. — Я вот думаю, с чего бы начать чтение — с жёлтой прессы или судебной практики. — Очевидно, с того, где есть моё имя. — Ой, вот уж поверь мне, твоё имя может быть и в том, и в другом. Арсений приглушённо смеётся, отдавая дань уважения остроумию своего адвоката, но взгляда от газет не отводит. Позов, как ни в чём не бывало, продолжает: — Знаешь, я тут подивился ироничности организаторов «Контры», когда занял своё место в зале. А меня посадили аккурат в аккурат возле шастуновского менеджера. Арсений чуть на месте не подпрыгивает от предвкушения. — Ненавидел тебя? — Ещё бы. Ну дай, думаю, поздороваюсь. Свои же люди. Так он посмотрел на меня, как смотрят на человека, который сжёг его дом, процедил приветствие сквозь зубы и быстренько так отвернулся, делая вид, что меня не существует. Ну нормас, меня всё устраивало. Арсений пожимает плечами, прекрасно понимая, насколько такое поведение со стороны оппонента было предсказуемо. — Но, знаешь, в какой-то момент мы с ним почти словили единство душ. Поначалу, когда Шастун разгонялся по своему сценарию, он что-то там одобрительно шептал по типу «Молодец, Шаст». Потом, когда ты их всех опустил, я горделиво молчал, а он беззлобно — ну, может, злобно — тебя обзывал. Но зато где-то с момента, когда вы с Шастуном повскакивали со своих мест, у нас были настолько синхронные «Бля» и «Пиздец», что нам бы самые матёрые спортсмены позавидовали. Арсений понимает, что в такой игровой форме друг передаёт крайнее неодобрение относительно того, что творилось на сцене. Ему бы даже могло стать стыдно, вот только он упрямо не осознавал, где наломал дров. И судя по Позову, тот не то чтобы надеялся на понимание. — Что ты думаешь на этот счёт? — уточняет он прямо, чтобы пресечь возможные недомолвки. Позов хмыкает, поправив очки и взглянув Попову прямо в лицо. — Вот уж не поверю, что ты не понимал, что попадаешь в переплёт. Иначе б телефоны не выключал и не смылся бы сразу после шоу. — Понимал. — А что это тогда было? Не думал, что тебя на слабо взять проще, чем школьника. Обзор пообещал. На шпагат сел. Не, в моей голове стыкуется, что с твоей степенью ебанутости никогда нельзя исключать и такого развития событий, но как бы… Где границы-то, Арс? Где здравый смысл? Если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое. — А зритель-то, кстати, доволен. Я тебе сейчас в красках расскажу насколько. Это нравится зрителю, когда на сцене морды собираются бить. Или сосаться там, я не знаю. По этой фотке особо не разберёшь, какие у вас были дальше планы. — Дима тычет пальцем в газетную обложку. Арс заторможенно переваривает информацию. Ага, значит, снимок всё же двусмысленный. Ну, хоть с этим разобрались. — Но при всём при том, Арс, я должен признать, что ты в каком-то смысле гений. Сделать тему про русское искусство хайповой в сети — это уж действительно надо себе очко порвать. Ну, не без отсылок к твоему шпагату, естественно. Арсений всё ещё с неким недоумением пялится на Позова, когда тот открывает свой ВК и заходит в ленту. Вбивает фамилию «Попов» и показывает результаты поиска за последние сутки. Брови Арса уверенно ползут вверх. Конечно, он понимал, что они поднимут шум, но даже самые смелые его ожидания не могли быть настолько радужными. Во всех, твою-то мать, смыслах. Практически все новостные порталы и популярные паблики пестрили фотками с «Контры». Нетрудно догадаться, какими двумя больше всего. Администраторы сообществ выкладывают опросы, в которых спрашивают, чьего мнения в споре придерживаются подписчики. Комменты к отдельным постам переваливают за несколько сотен. У Арсения в голове рой идей, и все они так или иначе связаны с тем, что нужно выявить общественное мнение по этому вопросу и успеть выжать из этой темы столько, сколько вообще возможно. Занятый этими мыслями, Попов даже не сразу соображает, что у него разрывается рабочий телефон. Звонит Ярушин. Ну конечно же. — Арс! Я тебе уже весь телефон оборвал. Судя по умиротворённому лицу Поза, тот прекрасно понял, кто у аппарата. — А? Да? Прости, я был вне зоны действия сети. — Ну это я уже слышал вместо гудков, спасибо. — Я хотел бы извиниться, если моё вчерашнее поведение доставило тебе проблем на работе, я просто… м-м-м… пошёл до конца в принципиально важном для себя вопросе, если можно так сказать. Ярушин удивлённо присвистывает: — Это тебе-то извиняться? Знаешь, когда вы чуть не поубивали друг друга на сцене, у меня, конечно, было пару претензий к вам обоим, но уже поздно вечером… И думать забудь. Арсений делает вид, что не понимает перемены настроения собеседника — не зря же учился в театральном: — А что? Выпуск просматриваемый? Ярушин, кажется, сообразил, что ему подавай комплименты, но не увидел причин отказать Попову в таком удовольствии. — Это слабо сказано! Он просто бьёт все рекорды в рекомендациях. И статистика канала значительно улучшилась. В общем, не покривлю душой, если скажу, что это один из самых удачных выпусков «Контры» за всё время её существования. Арс, как бы не хотел это скрыть, впечатлён. Ставка каким-то неведомым образом сыграла. — Думаю, к тебе немало интересных предложений поступит после вчерашнего. Только, пойми меня правильно, будь на связи. С этой напутственной речью Стас отключается. Арсений, преисполненный чувства собственной офигенности, возвращается к Позу. — Дай угадаю. Сделал парню статистику? Попов самодовольно ухмыляется: — И себе сделал. — Естественно. Хотя твоя работа, вроде, статистики гробить? Арс хитро смотрит на друга. В его глазах начинают плясать дьяволята. — Я сегодня щедр и добр. И несмотря на то что ты не одобряешь мои методы, мне придётся сделать ещё кое-что, чтобы закрепиться на достигнутом. К разочарованию Арсения, Дима не выказывает совершенно никакого любопытства. Молчит, лениво листая судебную практику. — И даже не спросишь? — Я уже жду. Попов потирает руки. — Я собираюсь делать то, чего ещё никогда не делал. Позов стремительно захлопывает журнал и с наигранной надеждой смотрит на него: — Объяснять мотивы своих поступков окружающим? Самостоятельно выступать в суде? Думать, прежде чем говорить? Какой, однако, остроумный. Ну ничего, своим ответом он ещё заставит друга понять, что глупо даже пытаться предугадать его мысли. Выждав несколько минут, чтобы максимально подогреть интерес, он многозначительно улыбается и говорит: — Я попробую помочь поэту, которого утопил. В комнате воцаряется тишина. Улыбка пропадает с лица Димы, и тот какое-то время просто смотрит на Арсения долгим, нечитаемым взглядом. Попов такой реакции не хотел. Ему было бы куда приятнее, если б Димка стал задавать вопросы или даже высмеял. Да что угодно. Но не так. Солнце бликует на позовских очках, отчего разглядеть выражение его глаз становится ещё труднее. Попов, чтобы как-то развеять гнетущую атмосферу, фоткает друга. В любом случае снимок должен быть красивым. Это сбрасывает с Димы наваждение, и, наконец, он протягивает руку к газете, тычет в лицо бумажного Шастуна пальцем и уточняет: — Я так понимаю, ты с него так просто не слезешь? Ткнул он прямо в участок, где Антон показывает зубы, оттого со стороны кажется, что Шастун с обложки откусывает хвалёному адвокату палец. Комично. — На самом деле, дела у него уже не так плохи. Думаю, после «Контры» его положение изменилось в лучшую сторону. А может, будет и получше моего. Однако мне в любом случае нужно выполнить обещание… — Хотя ты мог бы забить, и твоей репутации это бы особо не повредило. Позов в чём-то прав. В конце концов, выполнение обещания и впрямь можно было бы существенно оттянуть, объясняя это тем, что подходящая кандидатура для обзора никак не находится. Собственно, это и правда. Но Арс уже загорелся новой идеей, и отступать от неё нет ну совсем никакого желания. — Нет, мне нужно выполнить обещание, и тогда мои рейтинги и впрямь взлетят до небес. Арсений мысленно отмечает, что звучит как помешанный, но на данный момент его это беспокоит не сильно. В конце концов, такой интересный опыт впереди. Он вкратце объясняет Позову свою идею. Тот воспринимает план с примесью восхищения и непонимания в равных долях, но возражать не видит смысла. Он же всё-таки юрист, а не контент-мейкер, и не ему указывать, как и что делать Попову с его работой. — Так что мне нужны шикарный костюм, хорошая причёска и профессиональная съёмка. И немного удачи, конечно. Ну, или много. Распрощавшись с другом, Арс падает на диван и какое-то время смотрит в потолок, предаваясь сумбурным мыслям. Последние сутки были слишком выматывающими даже для него, и сейчас, медленно рассматривая мысль за мыслью, выбирая, на какой из них остановиться подробнее, он непроизвольно задаётся вопросом о том, что из себя представляет его жизнь и доволен ли он ей. Допустим, что доволен, да только не до конца — чего-то в ней не хватает важного, какого-то внутреннего удовлетворения. Арсений периодически ловит себя на подобных размышлениях, но ещё ни разу не смог прийти к хоть сколько-нибудь значимому выводу. В голове всплывают слова Шастуна о том, что он только критикует и разрушает, не имея на это, в общем-то, никакого особого права, а его поступки делают людям больно. Хотя это, наверное, существенно портит карму. Над схваткой ли он? Или только делает вид, что над схваткой? Критикует, потому что умеет лучше, или критикует, потому что это единственное, что он умеет? Вряд ли кто-то даст ответы на эти вопросы честно. Слишком уж сильно его в профессиональной среде ненавидят. Мысли сушат горло и заставляют неприятно ёжиться. Было бы проще, наверное, их на кого-нибудь вывалить, да только кому он с такими сдался. К Позову обращаться ещё и с этим уже попросту стыдно. Телефон вибрирует, разродясь очередным уведомлением, и Арсений берёт его в руки. Дима выложил фотку, отметив его в Инстаграме. На снимке он такой, каким буквально недавно видел его Попов — с судебной практикой в одной руке и с газетой с двумя неприятными лицами в другой. Только рожа больно довольная, даже лыбится. Подпись к посту радует: «Думаю, с какого прецедента начать. Линия защиты @arseniyspopov представляется очень перспективной». Усмехнувшись, Попов не раздумывая выкладывает себе в профиль фотку Позова, сделанную тут же, в этой комнате, пару часов назад. С умным лицом Поз ловит очками солнечные блики. Арс делает подпись: «Я рождён не летать, а Позов» — и довольно потягивается.