Новый этап

Реохей, правда, не помнит, когда началось все это. Сумасшествие. Мальчикам должны нравиться девочки, девочкам должны нравиться мальчики. Все предельно ясно и понятно. В младшей школе у него была подруга, он даже ухаживал за ней, как истинный джентльмен. В средней школе он зациклился на боксе, защите сестры и на совершенствовании себя и своего тела. В старшей он старался не так открыто пялиться на обнаженные тела своих друзей, по совместительству Хранителей Десятого Вонголы и на этого самого босса. С ориентацией все было… странно. Он ловил себя на том, как приятно ему смотреть на поджарые и мускулистые, эстетически прекрасные тела. Член, видимо, разницы, на кого вставать, не видел, и так уж получалось что Реохею просто нравились Сильные люди. Успокоив себя мыслью о том, что найдет себе сильную спутницу жизни, он продолжал забивать на эту тему и непонятки с ориентацией и дальше. А потом случилась Хана. Она его привлекала. Ментально. С ней было просто хорошо, она могла остановить и усмирить его энтузиазм, дать хороший совет, с ней просто было приятно общаться. Первый сексуальный опыт оказался полностью провальным, что оставило глубокий осадок на душе, неуверенность в себе и послужило причиной для разрыва. Хана его поняла и приняла, по итогу оставшись хорошей подругой. Ходячим напоминанием о том, что у него не получилось… А потом он стал откровенно блядовать. Красивые тела знакомых парней были вне доступа, терять друзей не хотелось, портить репутацию Вонголе тоже. Многочисленные партнеры с подходящими параметрами из спортивных клубов или социальных сетей вернули ему веру в себя и свои… способности. Но теперь проблема была именно в том, что абсолютно никто из этих партнеров не мог долго его терпеть. Не было духовного единства, открытости и понимания. Только секс. А его это не устраивало совсем. Хотелось большой и чистой. Присматриваться к людям из ближайшего окружения не было смысла. Его фаворитом давно был Савада, который, несмотря на все свои неловкие ужимки и «никчемность», мог переворачивать земной шар одной силой воли. В младшей школе он не знал о его существовании. В средней школе он восхищался им и лез в любую передрягу следом. В старшей школе он безбожно дрочил на светлый образ младшего брата. Который, на секундочку, был давно и крепко влюблен в его сестру. Которая со скрипом отвечала на его внимание, не испытывая и капли того пожирающего желания, что ощущал на себе её брат. Объект страсти был занят собственной сестрой, да и терять друга, товарища, босса как-то вообще не хотелось, как и мешать любимой сестренке. Вот он после разрыва с Ханой и блядовал. Справедливо? Нет, это был кошмар, после которого он зарекся вообще с кем-то строить отношения. Он хотел забыть эту часть своей жизни. Быть Нормальным Мужчиной. Особенно когда выдавал сестру замуж. Особенно когда брал на руки маленький пищащий комочек — племянника. Потому что тяга к боссу была болезненной, ощутимой всем естеством. Он чувствовал, что это Его человек. Привлекающий физически и духовно. Тот, кто, наверно, даже не сразу пошлет его к праотцам на тот свет. На самом деле каждый из Хранителей переболел Тсунаеши. Реохей это знал наверняка. Гокудера еще в юношестве, когда восхищался и буквально преклонялся, Хибари после битвы с семьей Ливьеро (это был первый раз, когда Хранители увидели другую, темную часть их ранее светлого босса), Ямамото где-то к двадцати, получая поддержку от Тсуны, а Мукуро после своего освобождения из тюрьмы. Яркий и теплый свет, идущий от фигуры шатена, манил окружающих людей, обещал дать им необходимую поддержку и тепло. И давал, забирая взамен их преданность и любовь. Тсунаеши не использовал это против них, вообще старался не использовать это… За что удостаивался еще большей любви. Сам их маленький босс закрывал на их заскоки глаза и был полностью поглощен Киоко. В итоге все переболели. Все, кроме Сасагавы, который, о боже, помогал Киоко выбирать вечерние платья и туфли, водил машину, внутри которой находилась счастливая парочка, был свидетелем со стороны невесты на свадьбе и был-был-был везде и всегда. Рядом. Другие Хранители уезжали порой на целые месяца на задания, Реохей же всегда был рядом, в особняке Вонголы или личном сопровождении дона Вонголы и его жены. Он готов был пойти в храм и молиться ночи напролет, чтобы искупить все грехи и хотя бы на секунду умалить то желание, которое он испытывал, видя перед собой их босса. Мечтал найти сильную женщину, с которой смог бы создать семью. Но все же одинокими ночами он мысленно порочил светлый образ мужчины, который в это же время спал в одной кровати с его сестрой. С каждым днем это давило на него, все больше и больше. Дыхание перехватывало от одного вида янтарных глаз…. Которые с любовью и нежностью смотрели на любимую сестричку.

***

Когда Киоко умерла, это было ударом. Сасагава смотрел на хладный труп любимой сестры, ради которой он был готов пожертвовать всем, даже собственным счастьем и любовью, и чувствовал, как в сердце медленно, но неотвратимо росла черная дыра. И все, о чем он мог думать, было: «Вместо Киоко лучше бы умер я».