Повествование от лица Агаты!
Когда я пьяна От любви сумасшедшей, — Звезды сияют...
— Агата? — Она жива, доктор? — Да. Не мешайте, разойдитесь. Я отпрошу вас с урока Геральда, когда Агата очнется. Я с трудом приоткрыла один глаз. Очертания больничной палаты (а я уже в этом не сомневалась), прыгая встали перед глазами, заставили меня вспомнить все до последней капли. Я спасла Ади из оков странных веревок, бессильно упала на множество рук… Прошлая ночь казалась сущим кошмаром, который, казалось бы, никогда не закончится. "Чтобы я еще хоть раз влезала не в свое дело…" Также, меня очень волновали итоги Проэлиума и третьей силы Крыла. Кто из нас победил, если возможно было вручить победу? Ости? Я? Никто, что турнир был сорван? Разум услужливо подкинул любимую поговорку тетушки Аннет: «Много будешь знать — скорее состаришься.» "Ну, тут не поспоришь." Не желая больше ни одной лишней минуты пролеживать бока, я вскочила с больничной койки, опасно пошатнулась, но сохранила равновесие. Увидев себя в отражении зеркала, я просканировала все ущербы: разбитый нос, россыпь крупных гематом на ногах, впавшие от пережитого стресса скулы и синяки под глазами, напоминающие рисунок на шерсти панды. Супер. "Цветочки еще… Даже после наших с Александром игр со связыванием у меня оставалось побольше отметин." На стуле около кровати я нашла заботливо сложенную чистую одежду. Разумеется, оставила ее Вики. Я чуть не пустила скупую слезу благодарности. Эта малышка — самая крутая лучшая подруга в моей жизни. Но не круче Рэйчел, конечно же. Тоскливо вздохнув от несдерживаемой тоски по старым друзьям, я еще раз взглянула на оставленный лук: темная блузка с вышитой ромашкой на груди и джинсы скинни. "Не могу понять, почему на небесах флексят в земных обновках? А где всякие мантии и балахоны, как в Библии? Ну да ладно." Мои ноги сами по себе потащили меня в сторону занавешенной ширмы. Высунув за нее голову, я полной грудью вдохнула… запах смерти. "Боже!.." — Экспертиза завершена, — ангел-доктор сняла перчатки и одним щелчком пальцев уничтожила их. На скамье я увидела чье-то бездыханное тело, которое небесные доктора решили распотрошить прямо в общей палате. "Фу-у-у… Нафига?!" Я неслышно проскользнула мимо, прижавшись крыльями к неровной стене и, когда вышла за пределы лазарета, облегченно выдохнула. — Ура, шпионский ужас закончился, можно выдыхать. Внезапно я вновь почувствовала, что внутри меня будто разворачивается какая-то огромная дыра. Конечности задрожали — то ли от накатившего холода, то ли от нехорошего предчувствия. "Мне кажется, или сейчас произойдет что-то, чего я абсолютно не ожидаю?" — Агата, — резкий, но еле знакомый мне голос заставил обернуться. С замирающим сердцем я увидела «Агату» — будущую меня, спасшую Ади моими руками, являющуюся еще в самом начале Проэлиума и предсказывающую последний день Эдема. — Ты?.. — я неверяще оглядела фигуру с ног до головы. От моих глаз не укрылось, что с каждой новой встречей она все больше бледнела и рассеивалась. "Видимо, настоящая я постепенно подбираюсь к тому времени, из которого явилась будущая." — Я, — подтвердила «Агата». — Хочу сказать, что тебе сейчас надо кое-куда слетать. — Зачем? — я любопытстве подалась вперед. — Нет времени объяснять, — усталым голосом ответила та, — Но тебе увиденное, и услышанное, и то, что ты почувствуешь и ощутишь… понравится. Я не пожалела для «Агаты» второго подозрительного взгляда. Фигура качнулась. — Поторопись. Обряд может закончиться в любую минуту… Или он проснется. "Что, простите?!" — Конечно, — не желая с ней разговаривать, я дала свое согласие на приход. "Все равно заняться нечем. Пусть это станет моим развлечением на вечер — выполнять прихоти странного и, возможно, опасного существа." — Куда лететь? — К Мыслительному древу. Знаешь, где это? — Припоминаю… Мой лоб наморщился. Я со скрипом прокрутила шестеренки своей памяти и вспомнила, что Вики с Мими брали меня с собой на один из сеансов туда. Тогда я на себе проверила то чудо, которое творит это древо — оно очищает разум, освобождает от плохих мыслей и убирает все глупости из головы. Хорошая задумка. — Лети тогда. Удачи. И, не сказав больше ни слова, «Агата» растворилась в воздухе. Я похлопала глазами. "Какой-то бред происходит… Почему я опять нахожусь в его центре?" Я расправила крылья, немного размяла их и взлетела в воздух. Путь нарисовался в голове сам, и я полетела навстречу занимающемуся рассвету. — Кажется, я на месте. Приземление вышло мягким. Плавно присев около Мыслительного древа, я с удобством положила голову на широкий сук. "Осталось лишь закрыть глаза…" — А-а! Я провалилась в себя. Мое тело обмякло и полетело вниз. Мышцы не напрягались, а мозг перестал соображать. Я даже не пыталась остановить собственное падение, хотя чувство страха было и было довольно сильным. — Ох!.. Стопы ударились о землю, пронеся по моему телу будто бы сотню электрических разрядов. — Где я? — я огляделась. Вокруг была лишь белая пелена. Даже земля была белой. Солнце не светило, и я не отбрасывала тени, но вдруг мне стало очень жарко. — Уф… уф… Я вытерла краешком блузки вспотевший лоб и начала истерично вращаться по своей оси. — Кто позвал меня?! Что тебе нужно? "Меня кто-то вызвал сюда. Кто-то, явно знакомый мне, хочет встречи… Но хороший этот «кто-то» или… не очень?" — Агата? Это ты? Я окаменела. Только-только столь знакомый, столь родной голос дотронулся до моих ушей, а я уже заплакала. Дорожки солоноватых слез прочертили напополам мое лицо и вертикально расчертили шею. Хотелось бежать туда, откуда лился этот голос. Хотелось крепко-крепко обнять его обладателя и не отпускать никогда. — Ал… Алекс? — я не узнала собственный хриплый шепот, в общем-то, не обратила на него внимания. — Где ты? — Я тут. Тут! Широкие, теплые, суховатые руки сжали меня, прижали к разогретому телу. Почувствовав спиной кубики пресса, я шмыгнула носом. Их я узнаю из тысячи других. — Александр! — я впилась ногтями в его ладони, лежащие на моих боках, стараясь задержать его еще хоть на минуту. — Агата, спокойнее! Я здесь, здесь, милая. Не собираюсь пока уходить, так что можешь не психовать и не разрывать мою руку. За последнее буду особо благодарен. — Прости… — я тут же спрятала ладони за спину и повернулась к Нильсену лицом. "Все-таки он…" Как бы Александр не шутил, не плевался сарказмом, я видела, насколько он рад меня видеть. — Прогуляемся? — он сделал приглашающий жест рукой. — Время у нас есть до тех пор, пока в мою комнату не ворвется либо Рэйчел, либо Фредерик… Ну или свечи не догорят. — Ага… Я трепетно вложила свою руку в его ладонь. Александр посветлел лицом и уверенно потянул меня вперед. — Расскажи, Алекс. Как?! — я беспомощно открывала-закрывала рот, шлепая губами. Нильсен улыбнулся во все свои тридцать два зуба. — Буду с тобой предельно откровенен… Мне нелегко далась твоя смерть. Я не мог выбросить из себя все то, что между нами было. "Я тоже… не могла, Алекс. Я так скучала…" Я крепче прижалась к руке Александра, оказывая немую поддержку. Тот трогательно погладил меня по рыжим волосам и продолжил: — Я решил найти Чарльза и обратился в нужное бюро. Та женщина в два счета откопала ту мразь, что скрывалась от нас. Александр остановился, взял мое лицо в свои ладони и смачно чмокнул меня во вздернутый нос. — Я убил его, Агата. За тебя… Я боялся, что никогда тебя не увижу, а пистолет сам попался под руку. Мои коленки задрожали. "Господи, Алекс, что ты натворил… Все заслуживают прощения." Не желая спорить в такой напряженный момент, я накрыла его ладони, покоящиеся на моем лице, своими. — Ты поступил, как считаешь нужным. А я благодарю тебя. — Конечно, — он встряхнулся. — Затем, по нашему уговору, та женщина должна была убить меня и спрятать тело, подстроив все так, будто я ушел из родного дома навечно. Я не мог смириться с твоей смертью, Агата. Я замерла. "Все-таки он хотел наложить на себя руки, да еще и таким изощренным способом. Алекс, мой Алекс…" — Но та дама предложила мне другой выход: она поможет мне связаться с тобой, а взамен я не стану ничего с собой делать. Я согласился, и она дала мне Вавилонские свечи. — Вавилонские? — переспросила я. — Да. Они соединяют мир живых и мир мертвых. Александр поморщился. Я представила, насколько ему, мужчине, который по жизни всегда опирался на логику, тяжело было говорить о волшебстве и высших магических силах, обрядах и обычаях. Неужели ради меня он пошел на то, чтобы эти вещи стали частью его жизни? — И вот я здесь, с тобой… — его пальцы музыкально пробежались по моему позвоночнику, отбивая незнакомый мне ритм на каждом позвонке. Я вздрогнула от наслаждения. — А ты, смотрю, крылья отрастила. Агата с крыльями. Кажется, моя жизнь не станет прежней. Я улыбнулась и приступила к своему рассказу. Александр слушал внимательно, часто переспрашивал, задавал уточняющие вопросы. Мы разговорились, по очередности внося свою лепту в мое плавное повествование. Узнав о Проэлиуме и Ости, Нильсен победно хлопнул в ладоши. — Если бы ты проиграла другой женщине, я увязался бы за ней. Ибо ты самая сильная из всех тех, которых я знаю. — Поверь, я бы тогда тебя обжарила на мстительном огне, сварганив мясную отбивную, — рассмеялась я. — А Ости бы натерла в терке и присыпала сверху в качестве украшения. Внезапно Александр опустил свои губы на мою шею, нежно оставляя на ней десятки легких поцелуев. Я остановилась на месте, замерла, словно охотница. Я не знала, как будет правильнее отреагировать, поэтому едва сдерживала томные стоны радости вперемешку с нарастающим желанием. Пальцы Алекса скользнули под свободную блузку, сжали мою вздымающуюся грудь. — Я скучал по тебе, маленькая Харрис. И готов наказать тебя за долгое отсутствие. — Не думай, что небеса не изменили меня, — в тон ему прошептала я, осторожно касаясь его раскаленных кубиков пресса, начав массировать их рукой. — Доминировать теперь я тоже умею. — Вот как… Его действия были быстрыми и непредсказуемыми: только что я стояла к Нильсену спиной и таяла под прикосновениями его пальцев к груди, а губ к шее. Теперь же я таинственным образом оказалась лежащей у него на коленях. — Что ты задумал?! — Надо бы тебя отшлепать, каттен, — на губах Алекса заиграла хищная улыбка, — Как считаешь? — Я-я… Ой! Не торопясь снимать мое белье, Нильсен просто спустил джинсы. Его сухая ладонь грубо легла на мою пятую точку. Я взвыла от возбуждения и сразу почувствовала, что внизу все предательски взмокло, выдавая меня с головой. — Моей маленькой пошлячке Харрис нравится, — мурлыкающе протянул Нильсен. — Можешь кричать, родная. Здесь никто, даже смерть, не в силах нам помешать. Грубые приземления его ладони на мою покрасневшую задницу, хриплые крики, исторгаемые из моего горла… Я возбудилась до возможного предела. Чтобы занять свои руки и доставить ответное удовольствие, я потерлась внутренней стороной ладони (на тыльной пока оставался ожог) о его напряженный пах. Его возбуждение прямо-таки ощущалось под пальцами. Александр явно едва сдерживался, чтобы не засадить мне. "Черт, мне сносит крышу от его железной выдержки. Ей нужно позавидовать…" Он, наконец, отпустил меня, и я стала вольна в действиях. — Кажется, с тебя хватит. Мы снова замерли друг напротив друга. Я смотрела на его родное лицо, узнавала каждую его черточку и каждый его изгиб. Он наверняка ощущал то же самое. Такой сочный и важный момент… В следующую секунду мы уже жарко и похотливо целовались, сдирая друг с друга ненужную одежду. Его зубы жадно прикусили мой оголенный сосок, затем мокрый язык облизал ореол другого, заставив меня откинуть голову назад. Он то ли оттягивал момент, то ли пытался насладиться встречей со мной по полной. — Ох, Алекс… — я захныкала, не в силах сдерживаться. — Потерпи, Агата. Все будет, просто… дай мне запомнить тебя. Его убеждающий полушепот сломил мою волю. Я послушно расслабилась, снимая лишнее возбуждение, и ответно кинулась «в бой»: вцепилась губами и зубами в выпирающие ключицы, обсасывая кожу, доверительно прижимаясь к Алексу. Нильсен поменял свое положение тела и внезапно коснулся моих крыльев. Я не поняла, что он делает, но почувствовала новую волну страсти, окатившую меня с ног до головы. — Что ты?.. — Молчи-и-и… Он аккуратно, но вместе с этим и резко вывернул серое крыло, провоцируя меня на сдавленный томный писк. Закатив свои зеленые глаза, я судорожно пыталась сбросить Александра и его идеальные руки с себя, дабы не дать себе окончательно возбудиться. — Перестань… У нас есть еще полторы свечи, Харрис. Наша игра ведь стоит этих свеч, верно? — Да-а… Шепот, родной и надежный, любимый и такой сладостный, словно тот подаренный Нильсеном мне леденец, был последним, что я услышала. Желание и страсть накрыли с головой. Я радовалась, что была с ним. Большего не нужно было.