День был прекрасным. Прекрасным в противовес настроению парня. Парня, который чувствовал себя очень странно. Странно, из-за воспоминания разговора с Феей.
С одной стороны, он был очень смущён: назвал Сычжуя и так и сяк — красиво, но с другой стороны, Фея даже не человек, она собака… собака, которую он считает иногда даже умнее и надежнее любого человека (для него).
Если посмотреть правде в глаза, смущался он даже не Фею, с чего бы? Делиться с детства разными переживаниями с ней вошло в привычку.
Смущали сами эмоции, чувства.
Что это? Зачем это? Как это всё понимать? Хотелось вновь закатить истерику, но ситуацию это не решит.
«Почему всё так сложно?!» — Фея беспокойно поглядывала на хозяина, тот не вставал, а уже было время обеда.
-Жулань.
«Кажется, глюки начались…»
-Жулань. — Раздавшийся звук в ответ, заставил Сычжуя забеспокоиться:
-Жулань?
Цзинь Лин, пребывая долгое время в раздумьях, не смог дать достойный отпор этому жестокому миру, поэтому сплоховал с захватом одеяла и упал с кровати, этот звук и услышал человек снаружи.
-Что? — Взору Сычжуя открылась только растрёпанная голова, выглядывающая через приоткрытую дверь.
Однако и слова он сказать не успел, как Цзинь Лин захлопнул дверь и уже через несколько минут вылетел из своей комнаты, завязывая волосы.
-Юань! Прости меня, я такой никудышный хозяин! С моей стороны очень безответственно проваляться полдня в постели, не оказывая внимание гостю!
-О, не беспокойся об этом. Что-то случилось?
-Что?
-Почему ты пролежал в кровати полдня?
-А… Нет, нет, всё нормально. — Улыбка, однако, выглядела натянутой и не убедила, но расспрашивать мужчина не стал: не рассказывает — есть причины, думал он.
-Могу я аккуратно собрать твои волосы?
-Э? — С минуту они простояли, пялившись друг на друга, прежде чем был дан ответ. — Ну, давай.
Вот только…
-Юань, погодь чутка, я приберусь в комнате. — Это прозвучало уже когда Цзинь Лин ступил одной ногой в свои хоромы, Сычжуй стоял очень близко и они опять какое-то время поиграли в гляделки, перед тем, как Сычжуй безапелляционно сообщил о своей помощи и буквально втиснулся в комнату.
Куда катиться мир? Цзинь Лин был бедной помидоркой, больше всего хотевшей провалиться куда-нибудь.
«Почему так неловко?»
Сычжуй с любопытством смотрел по сторонам, что ещё больше усугубляло бедственное положение помидорки.
«Так, стоп! А ну соберись!» — Стараясь более не поддаваться эмоциям, парень вызывающе взглянул на гусуланца и, словно бросив вызов, согласился на помощь.
Сычжуй не подвёл, расценив всё правильно. Вскоре комната стала напоминать жилище опрятного человека, но «было бы просто, так спокойно закончить» — подумал Цзинь, спровоцировав нешуточный бой подушками.
Пострадавшими вышли подушки и комната… парни же вышли довольными и их ни капли не смущало то, во что они превратили помещение:
-Вау, как это красиво! Словно снег. — Цзинь сиял улыбкой, заражая Сычжуя. Не желая успокаиваться, парень стал пускать фейерверк из перьев, а потом начал дуть их в сторону мужчины на манер воздушного поцелуя, без самого поцелуя, разумеется.
Сычжуй больше не сдерживаясь, хохотал в голос. Чуть успокоившись, Цзинь Лин стал убирать перья с волос друга, тот смотрел на парня — идиллия.
Стушевавшись от пристального взгляда, Цзинь Лин совершил огромную ошибку — посмотрел в ответ. Сколько времени они так просидели сложно сказать, однако, Сычжуй нарушил сие действо весьма неординарным способом: схватив Цзинь Лина в охапку, он сообщил, что главная задача — привести волосы в порядок.
Не дав жертве опомниться, он дотащил её до нужного места и начал ловко приводить в надлежащий вид.
-Чего ты вдруг решил это сделать?
-…Люблю возиться с волосами. Знаешь, только не смейся, — мужчина хоть и улыбался, голос был вполне серьёзным, получив положительный ответ, он продолжил:
-Я ни кому не говорил об этом, считай секрет. — Цзинь Лин уже весь извёлся, гадая, что за тайна могла быть у гусуланца, эмоции ещё более разбушевались, когда он узнал — больше никому не известно. — В детстве я мечтал, что когда женюсь, непременно буду делать своей жене красивые причёски, чтобы ей было приятно, потому очень упорно занимался этим. Я же просил не смеяться… — Мужчина старался придать голосу серьёзность, но его выдавал весёлый взгляд, который говорил, что ему совсем не обидно, а наоборот, самому весело.
-Прости-прости, просто это так мило! Как представил, не смог сдержаться, так здорово!
Цзинь Лин пребывал в слишком возбуждённом состоянии, его мозг не успевал обдумывать и фильтровать то, что мелит язык, потому напоролся на ловушку, когда предложил показать навыки на себе.
Сычжуй немного оторопел от такого заманчивого предложения, а Цзинь Лин отбросил сомнения:
-Какая разница, мужчина, женщина, главное чтобы волосы были. Ну, если я после такого буду ассоциироваться с женой, то, конечно, не надо. — Сычжуй рассмеялся такому замечанию и начал плести.
-На ком же ты оттачивал свой навык? Неужто Цзинъи ходил красавчиком? — парень веселился, но эта веселость и смех, на этот раз, не совпадали с внутренними эмоциями: гневом и завистью.
-Я один раз помог ему собрать волосы, когда он повредил руку на тренировках — это был его обычный хвост. — Что ж, это знание успокоило Цзинь Лина, и почему он вдруг так отреагировал? — Учился я на себе, по книгам.
А вот здесь Цзинь обалдел: для него было сложно собрать волосы в опрятный хвост (наверное, из-за длины), а этот человек на себе что-то плёл, даже неважно как у него это получалось, факта того, что на себе, было уже предостаточно.
-Ого. — Когда первое впечатление улеглось, он подумал о том, как выглядел мужчина с этими причёсками и не смог сдержать смеха.
То, что в итоге Цзинь Лин узрел в зеркале, напрочь вытеснило из головы все мысли, оставив только возгласы восхищения, которые нельзя было произнести лишь по той причине, что болтливый язык, как и все остальные члены* тела, как будто окаменел.
Некоторое время комната погрузилась в полную тишину, пока парень неверяще таращился на свое отражение.
-К-как? — Он не мог скрыть своего удивления, и только широко открыв глаза, перевёл взгляд на мужчину. — Как у тебя так получилось? Не уверен, что человек, специализирующийся на таком роде мастерстве, смог бы так невероятно прибрать волосы… Юань, у тебя золотые руки! — Ну правда, ему даже не нужно беспокоиться о своём раскрытии, ведь это могло из любого самого неказистого лица, сделать более менее приятное взору, что уж говорить о весьма молодом и красивом «мужчине».
Сычжуй, который за несколько дней мог бы уже и привыкнуть к похвале, не смог уберечь себя от краски, вызванной восхищённым взглядом.
-Кхм. — Глаза мужчины забегали, — давай всё же соберу твои волосы в хвост, не будешь же ты так ходить.
Как бы Цзинь Лину не было грустно от уничтожения такой красоты, с гусуланцем нельзя было не согласиться.
***
-Твоя комната необычно обставлена для Китая.
-А, это, думаю, тебе не составит труда догадаться, какой из моих дядь сделал такой подарок.
-Цзинь Гуан Яо.
-Дядя Цзян очень сильно отпирался по началу, считая, что дети должны воспитываться в строгости и роскошная комната у меня была только в Ланьлине, но с тех пор как я вырос, ему пришлось уступить… Он правда любит меня.
Сычжуй не сразу уловил мысль, отвлёкшись на счастливую улыбку друга:
-Ты вспомнил?!
Посмеиваясь, Цзинь Лин подтвердил догадку:
-Какой ты догадливый, но всё же, есть то, что ещё не поддаётся воспоминанию, например, мои собственные мысли, желания и действия, вот удивительно, я вспомнил многое, что происходило, но не могу припомнить, что чувствовал сам в эти минуты.
Сычжуй тоже удивился весьма необычному возвращению памяти. Но это лучше, чем ничего.
Место, где они шли, было совсем рядом с тренировочным полем, и несколько смельчаков вызвали Сычжуя потягаться с ними в мастерстве боя, что ж, это была их главная ошибка жизни, мужчина разделался с ними не прошло и минуты, хотя численное превосходство было явно не на его стороне. 6 против 1. Но на то он и адепт ордена Гу Су Лань — Лань Сычжуй, как могло произойти иначе, и на что надеялись те люди — самоубийцы?
Цзинь Лин, болеющий за Лань Сычжуя, ничуть не скрывал своей радости:
-Так им и надо, вечно всех задираю — не самые приятные личности. Это они покрасоваться хотели — думали, набросятся скопом и победят количеством, ага, как бы ни так! Буду знать теперь.
Сычжуй, не знавший как отреагирует друг, повеселел при таком заявлении, и отметил, что парень очень счастливо выглядит.
Ещё бы ему так не выглядеть! Он вновь видел прекрасную технику этого человека, что привело в неописуемый восторг.
***
Сычжуй остался в Юнмэне на три дня. На первый взгляд этого времени было очень мало, но товарищи провели его как нельзя эффекивно: они ходили и к озеру, налопались там семян лотоса, обрызгали друг друга водой, потом умудрились попасть на ярмарку, побывали на охоте, где статус Сычжуя ещё более возрос в глазах окружающих адептов, а Цзинь Лин узнал, что оказывается и он не промах, инстинкты были на высоте и он словно проворная кошка лазил по всему лесу, пока Юань не предложил возвращаться. Самым же запоминающимся событием была полубессонная ночь: дядя Цзян во главе и прочие адепты отправились на охоту, и тогда Цзинь Лин предстал перед удивлённым взором Сычжуя, который уже готовился ко сну.
-Нет-нет, спать отменяется, ты завтра уезжаешь, и предлагаешь мне просто отпустить тебя, когда есть такой шанс?
Не получив ответа на вопрос о каком шансе идёт речь, Сычжуй не нашёл сил выпроводить гостя, потому что сам был не шибко-то против такого расклада событий, да и помниться, не так давно, он также настырно пробрался в комнату наследника, движимый любопытством.
И всё же, мужчина попытался противиться, говоря, что вряд ли потом сможет заснуть. На это получил вполне серьёзное заявление, что его убаюкает сам Цзинь Жулан — будь благодарен.
Слышать такое было весьма комично, до тех пор, пока Цзинь не начал исполнять свое обещание.
Наговорившись вдоволь, Цзинь Лин преспокойно положил голову Сычжуя на свои колени и начал гладить его по голове.
-…Что ты делаешь? — Они, конечно, были довольно близкими товарищами теперь, и какие-то прикосновения были обычным делом, но именно этот жест казался слишком интимным, потому гусуланец очень смутился, да что говорить, не только он… и всё же:
-Не знаешь, кто-нибудь в детстве так делал тебе? — По голосу сложно было определить эмоции, а темнота не давала рассмотреть лица.
-Нет. Бабушка рассказывала мне сказки или пела…
Рука Цзинь Лина остановилась на несколько мгновений, — Что ж, этого сделать я не смогу, — поглаживания возобновились. Вообще-то, голос был у него довольно приятным, и петь он умел, вот только тогда будет понятно, кому этот самый голос принадлежит — уж точно не мужчине.
— С того момента, как я помню своё детство, мне приходилось засыпать в одиночестве. В начале, няни ещё пытались усыплять меня, но я не хотел принимать их и потому не мог заснуть в их присутствии, потому им пришлось сдаться и просто оставить меня. — Голос был пропитан грустью и тоской, мальчишке не хватало тепла, что скрывать.
Сычжуй неожиданно взял руку Цзинь Лина и несильно сжал. Необходимый жест поддержки, когда слова были лишними, и парень, очень признательный за понимание, ответил, тоже сжав руку товарища.
Больше не колеблясь, Сычжуй расслабился и позволил Жуланю эту небольшую вольность, поддавшись сну.
