***
Лили всё время ужина пребывала в растерянных чувствах. Столько шокирующей информации за один вечер было переварить слишком сложно. Одно только то, что она станет женой Поттера и родит ему сына, было шокирующе. Точнее, невозможно. Она пыталась убедить себя в этом с того самого момента, когда Римус рассказал ей о книгах. Ну как? КАК она могла согласиться выйти замуж за этого придурка? Какие метаморфозы должны были произойти с этим миром, чтобы она на это согласилась? «Может, он изменился?» — подумала она про себя. «Или изменилась ты?» — отвечал внутренний голос. «Не могла я настолько измениться, чтобы полюбить Поттера!» «Неужели?» — произнёс голос, слишком уж похожий на Люпина, который недавно сказал то же самое. «А может, ты уже его любишь?» — Лили показалось, что она услышала до боли знакомую усмешку. «Нет, конечно! Он же придурок! Хоть и симпатичный…» Эванс, сама того не понимая, перевела взгляд на Поттера, который в это время болтал с девчонкой с четвёртого курса. От чего-то внутри всё затрепыхалось, а потом начала вскипать жгучая злость. То ли на Джеймса, то ли на ту девушку — неважно. «Если не любишь, то почему ревнуешь его?» — так же ехидно, как и раньше, спросил голос в голове. «И вовсе я не ревную! Просто он меня бесит! Да, именно, бесит!» — Лили тихо фыркнула и отчего-то немного покраснела. — Эй, Лилс! Ли-и-и-и-или-и-и, — Стоун махала рукой перед лицом подруги, — ты меня вообще слушаешь? — обиженно надув губки, спросила она. — А? — Лили дёрнулась и перевела взгляд на Лису. — Да, да, конечно… — она хотела было налить себе ещё сока, но вновь зацепилась взглядом за лохматую макушку Поттера. — А-а-а… Вот в чём дело, — проследив за направлением взгляда подруги, выдала Алиса. — Ну знаешь, на Поттера могла и попозже полюбоваться. Во всех ракурсах, — она ехидно улыбнулась и подмигнула. — В конце концов, у вас ещё будет в запасе долгая супружеская жизнь. — Что ты несёшь? — тут же встрепенулись Лили. — Я лишь пытаюсь навести тебя на правильные мысли, — пожала плечами Стоун. — Какие ещё мысли? — А такие. Ты, подруга, по уши влюблена в одного лохматого гриффиндорца, но пока не хочешь признаться в этом даже себе, — она говорила это, подняв вверх указательный палец, подражая тону профессора МакГонагалл. — Не мели чепухи, — отмахнулась Эванс. — Разве может человек влюбиться, сам того не зная? — Ты — живой тому пример, — хохотнув, выдала Стоун. Дальнейший ужин прошёл относительно спокойно, а неугомонная Стоун перешла с темы обсуждения будущего союза Лили и Джеймса на тему того, что в письме её указали как «Алиса Лонгботтом», что несомненно приводило девушку в дичайший восторг. Девушки ещё некоторое время обсуждали то, когда же именно Фрэнк сделает Алисе предложение и, сойдясь на том, что это произойдёт в ближайшие два года, направились сначала в гриффиндорскую башню, а после — в Выручай-комнату.***
Когда все собрались в Выручай-комнате, было уже около девяти часов вечера. Встал вопрос о том, до скольки они будут здесь находиться. — Я думаю, хотя бы до одиннадцати, — изъявил свою позицию Поттер. — Но отбой в десять, — возразила Лили. — А нам не страшен отбой! У нас же в запасе целых три старосты, — Фабиан довольно улыбнулся. — Я прав, да, Фрэнки? — Не думаю, что это хорошая идея, — категорично ответил Лонгботтомом, вызвав этим возмущённый стон близнецов. — Можем здесь заночевать, — предложил Сириус. — Комната ведь изменяется в зависимости от потребностей её обитателей. Попросим кровати — будут кровати! — он выждал пару секунд, дожидаясь ответа, и, заметив скептичные взгляды старост и брата со Снейпом, добавил: — Тем более, завтра воскресенье. Вставать рано не надо, значит, нас и искать не будут. — А что, я согласна, — Алиса перевела взгляд на Лонгботтома. Одна только мысль о том, что она проведёт целую ночь в одном помещении с Фрэнком, пусть и не в одной кровати, была для неё приятной. — Думаю, ничего плохого от этого не случится, — неожиданно для всех выдал Регулус. — Ладно, — нехотя выдавила Эванс, — я тоже согласна. Поттер после её слов чуть не запищал от восторга, но кое-как себя сдержал. Северус, поразмыслив, тоже согласился. Ну не оставлять же ему Лили одну в компании этих придурков. Фрэнк и Римус, оставшись в меньшинстве, тоже согласились. — Ну что? Кто теперь читает? — спросил Джеймс. — Давай теперь я, — выдала Лили. Ей хотелось хоть чем-то себя занять, а чтение для неё было весьма приятным занятием, так что она решила прочитать следующую главу. — Глава вторая. Исчезнувшее стекло, — взяв из рук Поттера книгу, прочла она. Почти десять лет прошло с того утра, когда Дурсли обнаружили на своем пороге невесть откуда взявшегося племянника… — Быстро же мы во времени переместились, — протянул Сириус. …но с тех пор Дадли Дурсль вырос, и теперь на фотографиях был крупный светловолосый мальчик, сидящий на своем первом велосипеде, кружащийся на ярмарочной карусели, играющий с отцом в компьютерные игры, мальчик в объятиях целующей его матери. Однако ничто на этих фотографиях не говорило о том, что в доме живет еще один ребенок. — Куда они дели Гарри? — Люпин нахмурился, смотря на книгу в руках девушки. Все остальные на его реплику пожали плечами. — Подъём! Вставай! Поднимайся! Гарри вздрогнул и проснулся. Тётя продолжала барабанить в дверь. — Живо! — провизжала она. — Какое знакомое описание… — протянул Сириус. — В плане? — Лили вопросительно взглянула на него. — Моя маман себя примерно также ведёт по утрам. А уж как повизжать любит… Жуть! Регулус снова насупился, услышав такое описание матери. Это не скрылось от глаз старшего Блэка. — Чего ты дуешься? — резко спросил он у брата. — Хочешь сказать, я не прав? — на это слизеринец не нашёл, что ответить и потому предпочёл промолчать. Лили в это время продолжила чтение. Он перевернулся на спину и попытался вспомнить, что же ему снилось. Это был хороший сон. В этом сне он летел по воздуху на мопеде. У него было странное ощущение, что когда-то он уже видел этот сон. — И он это запомнил? — жутко удивился Римус. — Мопед… — тихо, мечтательным тоном пропел Сириус. Впрочем, его никто, кроме Джеймса, не услышал. День рождения Дадли — как он мог забыть? Гарри медленно выбрался из постели и огляделся в поисках носков. Он обнаружил их под кроватью и, надевая, стряхнул ползающего по ним паука. Гарри привык к паукам — их было много в чулане под лестницей, а именно в чулане было его место. — ЧТО?! — Поттер вскочил с места и уставился на книгу полным ярости взглядом. — Какого драккла он живёт в чулане?! Он им что, зверушка какая?! — в этот момент он принялся метаться по комнате из стороны в сторону, словно бешеный снитч. — Убью Дурсля, — прошипел Сириус, вцепившись в подлокотники кресла так, что даже костяшки побелели. — Тебе-то какое до этого дело? Он ведь тебе даже не родственник, — ядовито произнёс Регулус. — Как, какое дело?! — возмутился парень. — Это же мой крестник! Ты ведь сделал бы меня крёстным, ведь так, Джим? — он перевёл вопросительный взгляд на друга. — Ну разумеется! — подтвердил Поттер. — Кого я ещё мог выбрать крёстным своего сына?! — Эй! — вдруг вмешалась Эванс, — Если ты не забыл, Поттер, то это и мой сын тоже, а я бы ни за что не сделала Сириуса крёстным! — Это ещё почему? — обиженно вопросил Блэк. — Ты безответственный, ленивый, импульсивный, с кучей вредных привычек и постоянной жаждой вляпаться в очередную неприятность, — с каждым новым фактом она загибала один палец. — Продолжать? — она перевела взгляд на Блэка. Парень обиженно засопел. Его, кажется, так и распирало сказать рыжеволосой старосте парочку нелицеприятных выражений, но она заговорила первее: — В таком уж случае я бы сделала крёстным Римуса. — Не думаю, что узнав немного про меня, ты бы захотела это сделать, — немного грустно произнёс Люпин. — Да брось, Рем! Что такого я могу узнать, чтобы не доверить тебе своего ребёнка? — девушка с искренним удивлением посмотрела на парня. — Давайте-ка продолжим читать! — перевёл тему Поттер. Ему не хотелось раскрывать тайну друга сейчас. Римус благодарно улыбнулся ему. Северус вновь с подозрением посмотрел на мародёров. Некоторые его догадки подтверждались и теперь, зная, что Лили дружит с Люпином, он не знал, радоваться ему этому или нет. …Для Гарри оставалось загадкой, почему Дадли хотел гоночный велосипед, ведь кузен был очень толстым и ненавидел физические упражнения — хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. Любимой «грушей» Дадли был Гарри, но Дадли далеко не всегда удавалось поймать кузена. Хотя поверить в то, что Гарри мог быстро бегать, было довольно сложно. Джеймс, после слов про «грушу» зло сощурил глаза, но решил пока ничего не говорить. Возможно, именно жизнь в тёмном чулане привела к тому, что Гарри выглядел меньше и слабее своих сверстников. К тому же он казался ещё меньше и тоньше, чем был на самом деле, потому что ему приходилось донашивать старые вещи Дадли, а Дадли был раза в четыре крупнее его, так что одежда висела на Гарри мешком. — Одежду им что ли сложно купить? — ко всеобщему удивлению воскликнул Регулус. Ему никто не ответил, да он и не ждал ответа. У Гарри было худое лицо, острые коленки, чёрные волосы и ярко-зеленые глаза. — Глаза Лили… — протянул Поттер с такой нежностью, что аж заставил Лили покраснеть. Она сильнее наклонилась над книгой, пряча за рыжими локонами проступивший на щеках румянец. Северус с подозрением посмотрел на неё. Алиса довольно усмехнулись. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся — Дадли сломал их, ударив Гарри по носу. — Не нравится мне, как воспитывают этого Дадли, — Фрэнк прищурился, смотря на книгу в руках Эванс. Единственное, что Гарри нравилось в собственной внешности — это тонкий шрам на лбу, напоминавший молнию. Шрам был у него с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который он задал тёте Петунье, был как раз о том, откуда у него взялся этот шрам. —Ты получил его в автокатастрофе, в которой погибли твои родители, — отрезала тётя. — И не приставай ко мне со своими вопросами. — АВТОКАТАСТРОФЕ?! — снова взорвался Поттер. — Джим, успокойся, — Римус положил руку на плечо друга, — это ещё даже не произошло. Поттер зло сопел, втягивая носом воздух. Казалось, что от переполняющей его ярости даже глаза его покраснели. Остальные опасливо поёжились, не решаясь что-то говорить. Примерно раз в неделю дядя Вернон смотрел на Гарри поверх газеты и кричал, что племянника надо подстричь. Наверное, Гарри стригли чаще, чем остальных его одноклассников, но это не давало никакого результата, потому что его волосы так и торчали во все стороны, к тому же они очень быстро отрастали. — Это наследственное, — усмехнулся Сириус, переведя взгляд на лохматую шевелюру друга. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а Гарри говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике. — Правильно! Нужно называть вещи своими именами! — захохотали близнецы. Дадли в это время считал свои подарки. А когда закончил, лицо его вытянулось. — Тридцать шесть, — произнес он грустным голосом, укоризненно глядя на отца и мать. — Это на два меньше, чем в прошлом году. — Всё-таки избаловали, — удручённо произнёс Фрэнк. Но его замечание потонуло в общем удивлённом «Сколько?!» — Значит… — медленно выговорил он. — Значит, их у меня будет тридцать… тридцать… — Тридцать девять, мой сладенький, — поспешно вставила тётя Петунья. — А-а-а! — Уже привставший было Дадли тяжело плюхнулся обратно на стул. — Тогда ладно… — Ещё и считать не умеет, — Фрэнк неодобрительно покачал головой. — А чего ты ожидал? С такой-то семейкой, — выдал Поттер, не скрывая своего отвращения. — Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого. Тётя махнула рукой в сторону Гарри. Все перевели опасливые взгляды на Джеймса, но тот деланно спокойно уставился в одну точку. Он явно пытался сдерживать снова подступающую ярость, и Лили, дабы не дать ему снова сорваться, продолжила чтение. — Вы можете оставить меня одного, — вставил Гарри, надеясь, что его предложение всем понравится и он наконец посмотрит по телевизору именно те передачи, которые ему интересны, а может быть, ему даже удастся поиграть на новом компьютере Дадли. — Что такое компьютер? — Сириус, а также остальные чистокровные в комнате перевели вопросительные взгляды на Эванс. Та только пожала плечами. Вид у тёти Петуньи был такой, словно она проглотила лимон. — У неё всегда такой вид, — буркнул Северус. Его услышал только сидящий рядом Регулус. — И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? — прорычала она. — Но я ведь не собираюсь взрывать дом, — возразил Гарри, но его уже никто не слушал. — Хорошая идея, спасибо, Гарри! — воскликнул Сириус, растягиваясь в злорадной улыбочке. — Нет! — ответил Регулус. — Ты этого не сделаешь! — он-то знал, что брат на такое вполне способен. Остальные ребята с опаской посмотрели на старшего Блэка. Это ж насколько нужно ненавидеть собственный дом, чтобы хотеть его взорвать? Дадли громко разрыдался. То есть на самом деле он вовсе не плакал, последний раз настоящие слёзы лились из него много лет назад, но он знал, что стоит ему состроить жалобную физиономию и завыть, как мать сделает для него всё, что он пожелает. — Это так мерзко, — скривилась Алиса. Остальные с ней согласились. Но дядя Вернон не поверил ему. Ему никто никогда не верил. Проблема заключалась в том, что с Гарри часто приключались довольно странные вещи, и было бесполезно объяснять Дурслям, что он тут ни при чём. — Всплески магии, — Люпин кивнул, как бы подтверждая собственную мысль. Однако на следующее утро он обнаружил, что его волосы снова успели отрасти и выглядит он точно также, как выглядел до того, как тётя Петунья решила его подстричь. За это ему запретили целую неделю выходить из чулана, хотя он пытался заверить Дурслей, что понятия не имеет, почему волосы отросли так быстро. — Нельзя наказывать за магию, — покачал головой Фрэнк, — это может плохо закончиться. Банк и Гарри были его любимыми — то есть нелюбимыми — предметами. Однако сегодня главным объектом претензий дяди Вернона стали мопеды. — Носятся как сумасшедшие, вот мерзкое хулиганьё! — проворчал он, когда их обогнал мопед. — Хулиганьё — это ты! А мопеды не трожь! — тут же встрепенулся Бродяга. — А мне на днях приснился мопед, — неожиданно для всех, включая себя самого, произнес Гарри, вдруг вспомнив свой сон. — Он летел по небу. — Ой, зря он это сказал, — протянули близнецы. Он уже пожалел, что открыл рот. Дурсли терпеть не могли, когда он задавал вопросы, но ещё больше они ненавидели, когда он говорил о чём-то странном, и не имело значения, был ли это сон или он увидел что-то такое в мультфильме. Дурсли сразу начинали сходить с ума, словно им казалось, что это его собственные идеи. Совершенно лишние и очень опасные идеи. — И чего они так боятся? — нахмурился Питер. — Магии, очевидно, — пожал плечами Римус. Но Гарри и этому был рад, он с удовольствием лизал фруктовый лёд, наблюдая за чешущей голову гориллой, — горилла была вылитый Дадли, только с тёмными волосами. — Зашибись. Сынок — горилла, — фыркнул Фабиан. Впоследствии Гарри говорил себе, что начало дня было чересчур хорошим для того, чтобы таким же оказался и его конец. — И это — чересчур хорошее начало дня?! — вопросил Гидеон. — Боюсь представить, каким может быть плохое. Внезапно змея приоткрыла свои глаза-бусинки. А потом очень, очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с головой Гарри. Змея ему подмигнула. — Змея с ним заигрывает? — весело сказал Сириус, за что получил тычок в бок от Джеймса. Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Дадли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на Гарри, словно говоря: «И так каждый день». — Я понимаю, — пробормотал Гарри, хотя и не был уверен, что змея слышит его через толстое стекло. — Наверное, это ужасно надоедает. Змея энергично закивала головой. — Змея его понимает? — шокировано произнёс Регулус. Он перевёл взгляд на Поттера. В том, что в роду Поттеров не было змееустов, он был уверен на сто процентов. Но что тогда это было? Гарри готов был поклясться, что, стремительно проползая мимо него, змея отчетливо прошипела: — Бразилия — вот куда я отправлюсь… С-с-спасибо, амиго… — Змея и правда говорит с ним, — нахмурился Поттер. — А ты только заметил, — закатил глаза Регулус. Много позже, лежа в тёмном чулане, Гарри пожалел, что у него нет часов. Он не знал, сколько сейчас времени, и не был уверен в том, что Дурсли уже уснули. Он готов был рискнуть и выбраться из чулана на кухню в поисках какой-нибудь еды, но только если они уже легли. — Они его голодом морят? — перебила саму себя Лили. И заметив, что Джеймс снова готов был сорваться на крик, вернулась к чтению. Иногда, часами лёжа в тёмном чулане, он пытался хоть что-то извлечь из памяти, и перед его глазами вставало странное видение: ослепительная вспышка зелёного света и обжигающая боль во лбу. Видимо, это случилось именно во время аварии, хотя он и не мог объяснить, откуда там взялся зелёный свет. — Неужели ребёнок может такое запомнить? — прошептала Алиса, чуть не плача. И своих родителей он тоже не мог вспомнить. Тётя и дядя никогда о них не рассказывали, и, разумеется, ему было запрещено задавать вопросы. Фотографии его родителей в доме Дурслей отсутствовали. — Знаешь, Джим, — встрял Сириус, — я думаю нам стоит сделать свой фотоальбом. Ну так, на всякий случай, — все ребята с ним согласились. Когда Гарри был младше, он часто мечтал о том, как в доме Дурслей появится какой-нибудь его родственник, далёкий и неизвестный, и заберёт его отсюда. Но этого так и не произошло — его единственными родственниками были Дурсли, — и Гарри перестал мечтать об этом. — Нет, я не понимаю, — воскликнул Джеймс. — Вы-то трое где? — спросил он, переведя взгляд на друзей. — Вероятно, спим в могилках, — пожал плечами Римус. Джеймс тут же осёкся. Со своей смертью он уже смирился, а вот в то, что его друзья могли погибнуть верить, совсем не хотел. Не может же быть такого, чтобы гроза Хогвартса — Мародёры погибли в столь юном возрасте. Ведь не может, верно? — Я вот что подумал, — вдруг заговорил всё время молчавший Снейп, — если Дурсли единственные родственники Гарри, то родители Лили и Поттера… — тут он осёкся. Впрочем, все и так его поняли. — Мы всё изменим, — тихо сказала Лили, — у нас ведь есть книги, — все согласно закивали, Лили решила продолжить читать. Так что, если не считать этих загадочных незнакомцев, у Гарри не было никого — и друзей у него тоже не было. В школе все знали, что Дадли и его компания ненавидят этого странного Гарри Поттера, вечно одетого в мешковатое старье и разгуливающего в сломанных очках, а с Дадли предпочитали не ссориться. В общем, Гарри был одинок на этом свете, и, похоже, ему предстояло оставаться таким же одиноким еще долгие годы. Много-много лет… — Конец главы, — объявила Эванс, окидывая всех присутствующих взглядом. — Кто следующий читает? — Может я? — неуверенно выдавил Питер. — Ого, Хвост, ты читать умеешь? — притворно удивился Сириус. — Сириус, это не смешно, — прошипел ему Римус. — Конечно, Питер, читай, — прекратила ещё толком не начавшуюся перепалку Эванс. Питер взял из рук девушки книгу, пролистал её до нужной страницы и начал читать. — Глава три. Письма невесть от кого, — начал он. — Поклонники? — Сириус усмехнулся и подвигал бровями. Почти все на это закатили глаза. Гарри был рад, что занятия в школе закончились, но зато теперь ему негде было скрыться от Дадли и его дружков, которые каждый день приходили к нему домой. И Пирс, и Деннис, и Малкольм, и Гордон — все они были здоровыми и безмозглыми, но Дадли был самым здоровым и самым безмозглым, и потому именно он считался их предводителем и решал, что будет делать вся компания. — И в чём логика? — перебил Фрэнк. — А у них её нет, — безразлично ответил ему Регулус. В сентябре он должен был пойти в среднюю школу и наконец-то расстаться с Дадли. Дадли перевели в частную школу, где когда-то учился дядя Вернон, — в «Вонингс». Кстати, туда же устроили и Пирса Полкисса. А Гарри отдали в самую обычную общеобразовательную школу, в «Хай Камероне». Дадли это показалось невероятно смешным. — Эй, а как же Хогвартс? — встрял Поттер. — Если Гарри ещё не пришло письмо, значит ему пока нет одиннадцати, — задумчиво почесав подбородок, ответила Лили. Она уже знала год рождения Гарри, а вот число и месяц были пока неизвестны. — В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, — сразу же начал издеваться Дадли. — Хочешь подняться наверх и попробовать? — Нет, спасибо, — ответил Гарри. — В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы — его, бедняжку, может и стошнить. Выручай-комната заполнилась смехом. — А мне нравится этот пацан! — весело заметил Фабиан. — С чувством юмора у него точно проблем нет, — улыбаясь, добавил Гидеон. — А как иначе? С такой-то наследственностью, — Сириус перевёл весёлый взгляд на Джеймса и подмигнул ему. — Как бы этот юмор не вышел ему боком, — серьёзно произнесла Эванс, явно вспоминая проделки мародёров. — Да ладно тебе, Лили, — неожиданно для всех встрял Римус, — к жизни нужно подходить с юмором, — на это Лили только фыркнула. В тот вечер Дадли гордо маршировал по гостиной в новой школьной форме. Ученики «Вонингса» носили тёмно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы, которые называются канотье. Ещё они носили узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнётся после школы. — Слава Мерлину, что я волшебник и мне не нужно там учиться, — Сириус сморщился, давая понять, как он относится к этой магловской школе. — Я бы скорее из дома сбежал, чем пошёл в такую школу, — вторил ему Поттер. Когда на следующее утро Гарри зашел на кухню позавтракать, там стоял ужасный запах. Как оказалось, он исходил из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Гарри подошел поближе. Бак был наполнен серой водой, в которой плавало нечто похожее на грязные тряпки. — Что это? — спросил он тетю Петунью — Что это за пакость? — сморщила нос Алиса. Тетя поджала губы — она всегда так делала, когда Гарри осмеливался задать ей вопрос. — Твоя новая школьная форма. Гарри снова заглянул в бак — Ну да, конечно, — произнес он. — Я просто не догадался, что ее обязательно нужно намочить. — Не строй из себя дурака, — отрезала тетя Петунья. — Я специально крашу старую форму Дадли в серый цвет. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая. — ЧТО?! — Поттер снова соскочил со своего места. — Вам жалко что ли нормальную форму ему купить?! Да он же будет посмешищем! — Джеймс, успокойся, — Римус встал и положил руку на плечо друга. Тот скинул её и начал снова метаться по комнате. — Мой сын! Посмешище! Убью… Найду… Нет. Сначала найду, а потом убью! Подумать только… Мой сын! — Джеймс задыхался, то ли от негодования, то ли от такого быстрого перемещения. — Сохатый! — вдруг заорал Сириус. — Сядь уже и успокойся! У тебя ещё нет никакого сына! — он встал, схватил Поттера за локоть и усадил обратно в кресло. — Хвост, читай давай. Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик. — Принеси почту, Дадли, — буркнул дядя Верной из-за газеты. — Пошли за ней Гарри. — Гарри, принеси почту. — Пошлите за ней Дадли, — ответил Гарри. — Ткни его своей палкой, Дадли, — посоветовал дядя Вернон. — Я щас тебя ткну, — прошипел Джеймс. Все предпочли не обращать на это внимания. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было. «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей» — вот что было написано на конверте. — Та-а-ак. А вот и письмо, — заинтересованно потёрли руки Пруэтты. Дрожащей рукой Гарри перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине — большая буква «X». — УРА! Письмо из Хогвартса! — завопили хором Пруэтты и Джеймс с Сириусом. Они повскакивали со своих мест и начали исполнять что-то похожее на танец неуклюжих горных троллей. — Мой сын волшебник! — воскликнул Поттер. — А ты сомневался? — спросила его Лили. — Нет, конечно! — усаживаясь на место, произнёс Поттер. — Но мало ли… Гарри уже собирался развернуть письмо, написанное на том же пергаменте, из которого был сделан конверт, когда дядя Верной вырвал бумагу из его рук. — Надо было в коридоре открывать, — застонал Сириус. Тётя и дядя смотрели друг на друга, кажется, позабыв о том, что на кухне сидят Гарри и Дадли. Правда, абстрагироваться надолго им не удалось, потому что Дадли не выносил, когда на него не обращали внимания. Он сильно стукнул отца по голове своей узловатой палкой. — Я хочу прочитать письмо! —громко заявил Дадли. — Это я хочу прочитать письмо, — возмущенно возразил Гарри. — Это моё письмо. — Пошли прочь, вы оба, — прокаркал дядя Вернон, запихивая письмо обратно в конверт. — Драка! Драка! Драка! — скандировали близнецы. — Заткнитесь, вы оба! — прикрикнула на них Алиса. — Мне не нужны в доме такие типы, как они, ты поняла, Петунья?! Когда мы взяли его, разве мы не поклялись, что искореним всю эту опасную чепуху?! — Искореним? — удивился Фрэнк. — Но разве можно искоренить магию? — Петунья может, — ответила Лили. — В смысле, попытаться, — добавила она, заметив недоумение на лицах ребят. Дядя Вернон сделал несколько глубоких вдохов, а затем попытался улыбнуться, однако это далось ему с трудом, и улыбка получилась достаточно болезненной. — Э-э-э… кстати, Гарри, насчёт этого чулана. Твоя тётя и я тут подумали… Ты слишком вырос, чтобы и дальше жить здесь… Мы подумали, будет лучше, если ты переберёшься во вторую спальню Дадли. — А в одну он уже не помещается? — перебил сам себя Питер, но сразу же продолжил. …и еще одна, в которой Дадли хранил те игрушки и вещи, которые не помещались в его первой спальне. Гарри же хватило всего одного похода наверх, чтобы перенести все свои вещи из чулана. И теперь он сидел на кровати и осматривался. Единственное, что в этой комнате выглядело новым, так это стоявшие на полках книги, — создавалось впечатление, что до них никогда не дотрагивались. — Не удивлюсь, если он вообще читать не умеет, — фыркнул Фрэнк. На другое утро за завтраком все сидели какие-то очень притихшие. А Дадли вообще пребывал в состоянии шока. Накануне он орал во все горло, колотил отца новой дубинкой, давился, пинал мать и подкидывал вверх свою черепаху, разбив ею стеклянную крышу оранжереи, но ему так и не вернули его вторую комнату. — Лили! — вдруг обратился к однокашнице Фрэнк. — Ты точно должна поговорить со своей сестрой! Она же детей совершенно не умеет воспитывать! — он вцепился себе в волосы, очевидно представляя себе жутко избалованного Дадли. — И ты думаешь, что она меня послушает? — Лили перевела немного грустный взгляд на парня. — Ну, ты хотя бы попытайся! Из тебя-то мать выйдет намного лучше! — выпалил Лонгботтом. На этих словах Лили смущённо зарделась. Как ни крути, а приятно. …Гарри долго мерил шагами спальню. Кто-то знал, что он переехал сюда из чулана. И еще этот кто-то знал, что он не получил первое письмо. И все это означало, что этот кто-то попробует передать ему еще одно письмо. И на этот раз Гарри собирался его получить. Потому что у него родился план. — Надеюсь у него получится, — тихо произнёс Поттер. План его заключался в том, чтобы выйти из дома, встать на углу Тисовой улицы и дождаться появления почтальона, чтобы первым забрать письма. А сейчас он крался по темному коридору, его сердце отчаянно прыгало в груди, и… — А-А-А-А! — Что это? — хором воскликнули Лили и Алиса. …Мистер Дурсль лежал у входной двери в спальном мешке. Не оставалось сомнений, что он сделал так именно для того, чтобы не дать Гарри осуществить задуманное. И, что тоже было несомненно, он вовсе не рассчитывал, что на него наступят. — Так тебе и надо, Дурсль! — сквозь хохот выдавил Сириус. — Видишь ли, — объяснял он тёте Петунье сквозь зажатые в зубах гвозди, — если они не смогут доставлять свои письма, они просто сдадутся. — Я не уверена, что это поможет, Вернон. — О, у этих людей странная логика, Петунья. Они не такие, как мы с тобой, — ответил дядя Вернон, пытаясь забить гвоздь куском фруктового кекса, только что принесенного ему тётей Петуньей. — Ну да, у нас странная логика. Мы же гвозди кексами не забиваем, — хихикая, произнёс Гидеон. В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. Несмотря на усилия дяди Вернона, в дом попали целых двадцать четыре письма для Гарри — кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тёте Петунье через окно гостиной. — Интересно, как они это провернули? — заинтересованно произнёс Регулус. В воскресенье утром дядя Вернон выглядел утомлённым и немного больным, но зато счастливым. — По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. — Сегодня — никаких чертовых писем… — Кажется, Дурсль сошёл с ума, — весело заметил Фабиан. — Поттеры всех до белого каления доводят, — голосом полным желчи произнёс Северус. Поттер уже собирался ответить, но, ко всеобщему удивлению, был опережён Лили. — А если я стану миссис Поттер, то ты и обо мне так будешь говорить? — возмущённо выпалила она. Снейп побледнел, но ничего не ответил. — То есть ты… — начал было Поттер. — Я сказала «если», — перебила его Лили. — Продолжай, Питер, — кивнула она однокурснику. Он не успел договорить, как что-то засвистело в дымоходе и ударило дядю Вернона по затылку. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели тридцать или даже сорок писем. Дурсли инстинктивно пригнулись, и письма просвистели у них над головами, а Гарри подпрыгнул, пытаясь ухватить хотя бы одно из них. — Зачем прыгать? — простонал Регулус. — Можно же с пола поднять! — парень и сам не заметил, как начал переживать за книжного Гарри. …Он выглядел таким разъярённым и опасным, особенно после того, как выдрал себе полуса, что возражать никто не осмелился. — Полуусый Дурсль, — хихикнул Фабиан. — Папа сошёл с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днём дядя Верной оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез. — Если даже Дадли это понял, то точно сошёл, — удручённо произнёс Римус. «Значит, сегодня понедельник», — подумал про себя Гарри, вспоминая кое о чём. Если сегодня был понедельник — а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой сегодня день, благодаря телевизионной программе, — значит, завтра, во вторник, Гарри исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у него были весёлые дни рождения, — например, в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для куртки и пару старых носков дяди Вернона. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного ждать не стоило. Но всё же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать. — Значит, родился он либо в конце июля, либо в начале августа, — задумчиво произнес Регулус, уставившись куда-то в стену. Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех — четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды — если это можно было назвать едой — дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом. — Н-да… Такими запасами сыт не будешь, — цокнул языком Сириус. Тётя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом. — Он же может простудиться, — возмущённо пролепетала Эванс. Может, она и не до конца верила, что этот мальчик — её сын, но она уже успела проникнуться к нему тёплыми чувствами. В конце концов, он просто несчастный ребёнок. Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того чтобы его позлить? Три секунды… две… одна… — Да! Позли, позли! — воодушевлённо вскрикнул Поттер. БУМ!!! — Питер! — взвигнули девушки, испугавшись резко повысившего голос парня. — Что? Тут так написанно, — оправдывался он. Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто? — Ну? — нетерпеливо заёрзал Сириус. — Кто там? — Глава закончилась, — пожал плечами Питер. — Давайте ещё одну прочитаем, — начал было Поттер. — Нет! Уже поздно, пора спать, — сказала Эванс тоном, не терпящим возражений. — Точно-о-о… — широко зевнув, протянула Стоун. — Мне, конечно, интересно, но спать я хочу больше. — Согласен, — потирая начинающие слипаться глаза, согласился Регулус. — Эх, ладно… Тогда ложимся, — поняв, что он оказался в меньшинстве, Поттер согласился. Через пару минут выручай Комната преобразилась во что-то похожее на хогвартские спальни. Она была разделена ширмами на три зоны: первая — для девочек, вторая — для мальчиков-гриффиндорцев, третья — для мальчиков-слизеринцев. На каждой постели лежало по новенькой, чистой выглаженной пижаме. Ребята медленно разошлись по своим постелям, захлопнули каждый свой полог и постепенно уснули.