Не нравится мне такое будущее

— Кажется, что по условиям спора ты должен был мне кое-что рассказать, — начал Северус. — Я помню, но и ты помни, что чужих секретов я не раскрою, — пригрозил ему Сириус. — Это понятно… Я хотел спросить, что скрывается под корнями Гремучей Ивы? Сириус застыл, как громом поражённый. Он ожидал любого вопроса, но не этого. Ему казалось, что про лаз никто не знает, тем более Снейп. — Зачем тебе это? — не придумал он ничего лучше. Из ситуации нужно было как-то выкручиваться. — Да вот, — протянул Снейп с самым непринуждённым видом, — Хотел узнать куда именно Люпина уводят во время полнолуний. Северус довольно усмехнулся, увидев на лице Блэка растерянность смешанную со злостью и непониманием. — Я же сказал тебе, что чужих секретов раскрывать не буду! — собравшись, выпалил Сириус. — Я и не прошу раскрывать чужой секрет, — стараясь скрыть нетерпение, произнёс слизеринец, — Я прошу раскрыть твой секрет. Это ведь ты и твои дружки ночью прошедшего полнолуния забирались туда, не так-ли? Сириус постепенно начинал закипать. Выхватить палочку и навсегда заткнуть недоумка он не мог. Он ещё помнил обещание, которые дал Джеймсу, внезапно решившему заключить мир с врагом. Также он прекрасно помнил спор, который затеял при всех и условия которого обязался соблюдать. Он проиграл. Он обязан ответить. — Ладно, — сдавшись, выдавил он, — Ты всё равно знаешь всё про Лунатика, так что какая уже разница, — он запнулся и отвёл взгляд. — Так что же скрывается под корнями ивы? — нетерпеливо переспросил Северус. Ему не нравилось то, что Блэк так медлит. Совсем не нравилось. — Под ивой есть лаз, который ведёт к Визжащей Хижине, — неохотно выдавил гриффиндорец и тут же замолчал. — Визжащая Хижина, — задумчиво протянул Северус, почесав подбородок, — И как же тогда остановить Иву? Сириусу показалось, что он подавился воздухом. Ну как?! КАК они могли так оплошать и попасться кому-то на глаза?! Да не просто кому-то, а Снейпу! Снейпу, который уже два года ищет повод для того, чтобы выпереть их из школы! — Ты ведь не отстанешь, пока я не скажу, верно? — обречённо спросил он, поглядывая на собеседника из-под чёлки. Тот кивнул. — Хорошо, — выдохнул Сириус, понимая, что отвертеться не получится, — У корней ивы есть сучок, ну или прутик, что-то в этом роде. Его нужно зажать и тогда дерево замрёт. — Отлично! — воскликнул Северус, сорвавшись с места. Сириус двинулся за ним и ухватил его за локоть у самой двери. — Снейп! Могу я рассчитывать на то, что ты никому не расскажешь про… Проблемку Римуса? — запнувшись, спросил он однокурсника. — До тех пор, пока мы не прочитаем все книги, да, можешь, — сухо ответил тот и, вырвавшись из хватки Блэка, рванул в коридор. *** Регулус лежал на кровати и бездумно пялился в потолок. Он в который раз проклинал себя за то, что забыл дома одну важную вещь… Вещь, которая смогла бы помочь ему хоть немного разложить по полочкам тот бардак, что творился в его голове. Всё лето Регулус усердно штудировал газеты и, наткнувшись на интересную статью, вырывал листы для своей личной «доски объявлений». Эта доска представляла собой сборник вырезок из Пророка, которые имели хоть какое-то, пусть даже крохотное, отношение к деятельности Тёмного Лорда и его приспешников. Там были размещены даже самые, казалось бы, незначительные новости, такие как: неизвестно как загоревшийся дом, погибшая девочка магла, неожиданно появившийся туман на улицах Лондона. Может быть для рядового волшебника эти новости не значат ровным счётом ничего. Подумаешь, какой-то волшебник расшалился и наколдовал туман или, подумаешь, кто-то напился и поджёг дом, подумаешь, умерла девочка. Что тут такого? Всё это было мелочью, лишь небольшими изъянами волшебного мира в представлении какого-то полукровки или маглорожденного. Но вот те, кто происходил из чистокровных семей уже давно знали, что все эти происшествия — не просто чьи-то шалости. Они давно знали, что настоящие преступления газеты скрывают, не показывают обычным жителям магического сообщества, дабы избежать паники. Всё это были замыслы Волан-де-морта и его армии, которая с каждым месяцем неумолимо росла. Росла и обрастала связями, имея в козырях влиятельных аристократов из чистокровного общества. Регулус в отличии от Сириуса, которого запирали в комнате на всё лето, прекрасно слышал все разговоры родителей. Он знал их мнение насчёт последних новостей, мнение насчёт политики Тёмного Лорда. Он помнил, с какой гордостью мать говорила о Беллатрикс, которая стала одной из Пожирателей Смерти и быстро пробилась в любимицы Волан-де-морта. Он знал, что Вальбурга и Орион будут бесконечно горды, если один из их сыновей повторит успех кузины. Тогда он заключил для себя, что пойдёт по этой тропе. Заранее выигрышной тропе, как ему казалось. Регулус начал вести переписку со многими слизеринцами и тогда узнал, что он не единственный, кто разделяет мнение его родителей. Многие выходцы из чистокровных семей поддерживали идеи Тёмного Лорда и после школы собирались вступить в его ряды. Даже Снейп, который являлся полукровкой, был всеми руками за. В каком-то смысле, он уже начал мечтать о том дне, когда получит свою метку и сможет смело изъявлять свою точку зрения. Тогда он думал о том, что сможет добиться хоть какой-то власти, сможет отстоять идеалы семьи и, что самое главное, сможет стать гордостью для своих родителей. Сможет наконец-то выйти из тени старшего брата, который, несмотря на то, что является объектом словесной груши для матери, всё равно забирал себе всё внимание родни. Регулус давно признался в этом себе, но никогда не признался бы окружающим. Он завидовал. Он всю жизнь завидовал старшему брату, просто потому что тот был лучше. Он был красивее, умнее, талантливее, упорнее и харизматичнее Регулуса. Он был лучше во всём. Даже мать, которая открыто заявляла, что ненавидит старшего сына, всё равно считала его лучше. Она, не стесняясь, говорила младшему сыну, что тот слишком слабохарактерный, слишком покладистый, слишком не-Блэк. Все эти выговоры происходили, разумеется, когда Сириуса не было дома или же когда он не мог их слышать. При старшем сыне Вальбурга восхваляла младшего, а в его отсутствие поливала помоями. В этом была вся их мать. Ставить сыновьям друг друга в пример, за глаза говорить, что ненавидит обоих, буквально натравливать братьев друг на друга. Регулус все свои четырнадцать лет пытался заполучить хоть немного родительской любви и понимания. Пытался быть прилежным сыном, таким, каким чета Блэков могла бы гордится. Он бездумно следовал указаниям родителей, сам не понимая, как стал терять себя. В этом была вся его жизнь: завидовать Сириусу и тщетно пытаться добиться внимания родителей. Именно поэтому он и увлёкся идеями Волан-де-морта. Но некоторые события произошедшие за последнее время, заставили его вновь всё хорошенько обдумать. С тех пор, как он начал читать книги о неком Гарри Поттере, всё несколько изменилось. Во-первых, ему представилась возможность понаблюдать за гриффиндорцами, а в частности, за друзьями его брата, чтобы понять, кто они такие и почему так яро против идей чистокровных. Как оказалось, далеко не все чистокровные семьи поддерживают эти идеи, так как среди гриффов, состоящих в их «компании», не чистокровными были лишь Эванс и Люпин, остальные же были выходцами их весьма известных и влиятельных семейств. К примеру, Поттеры, Пруэтты и Лонгботтомы были весьма богаты и имели хорошую репутацию в магической Британии, но поддерживали идеи защиты маглов и равенства всех волшебников, вне зависимости от происхождения и чистоты крови. Это несколько поразило младшего Блэка и пошатнуло его устоявшуюся картину мира. Во-вторых, ему предоставился шанс понять, что волшебники вышедшие из маглов не такие уж и отбросы общества. Та же Эванс не выглядела, как слабая волшебница или нелюбимая многими девчонка. Она была весьма популярна и, как оказалось, являлась одной из лучших волшебниц своего возраста. Так, что даже профессор Слизнорт сильно жалел о том, что она не на его факультете. И это несмотря на её происхождение. То же самое Регулус понял, благодаря девчонке из будущего. Грейнджер тоже была весьма неплоха и являлась наглядным примером того, что и магглорожденные могут быть сильными и перспективными волшебниками. В-третьих, ему удалось чуть лучше узнать друзей своего брата. Раньше Регулус думал, что Сириус эдакий заводила, которого все слушают и любят. Все на Гриффиндоре, разумеется. Но, как оказалось, всё далеко не так. Оказалось, что друзья легко могут высказать ему своё недовольство его поведением, а в крайнем случае и дать подзатыльник или наслать проклятие. Оказалось, что Гриффы разумные люди и они не следуют за одним мнимым лидером. Ну и в-четвёртых, уверенность Регулуса в правильности его убеждений сильно пошатнулась, после прочитанного в книге. Волан-де-морт беспощаден даже к своим приспешникам, он легко может избавиться от них, оставить умирать… И, что было самым удивительным, позиция Волан-де-морта далеко не выигрышная. Далеко не самая верная. Возможно, только возможно, Регулус полностью изменит своё решение, но для этого придётся постараться пересилить собственные комплексы. А это будет сложно. Может и вовсе невозможно. *** Была уже середина октября. С каждым днём на улице становилось всё холоднее. Ветра усиливались и продували коридоры замка, заставляя студентов сильнее кутаться в свои мантии. Из-за слишком сильных ветров, что были в этом году, тренировки по квиддичу были отменены, так как студентов, буквально, сдувало с мётел. Старостам же прибавилось работы, ибо в связи с приближающимся праздником некоторые студенты всё чаще бродили после отбоя и устраивали «весёлые» ловушки для зевак. Так что Хэллоуин в этом году обещал быть весёлым. Наша прекрасная компания смогла собраться вновь лишь через неделю после последней встречи. Это было из-за того, что Лили пришлось долго уговаривать продолжить чтение, так как она боялась это делать. Боялась узнать, какие ещё ужасы могут произойти в жизни Гарри. В конечном итоге, Лили уговорить таки удалось, но она сидела с таким кислым видом, будто только что проглотила самую противную на свете конфету. — Что ж… Читаем новую книгу? — спросил Римус, доставая из ящика вторую по счёту книгу. — Я читаю, — сказал Поттер, забирая книгу из рук друга, — «Гарри Поттер и Тайная Комната», — прочёл он, с интересом рассматривая красочную обложку. — Та самая, что создал Слизерин? — удивился Регулус. — Вааау, — протянули близнецы. — Значит Гарри и там побывает, — обречённо вздохнула Лили. — Если вы не против, то я начну, — выдал Джеймс. Дождавшись утвердительных кивков, он раскрыл книгу. — Глава первая. День рождения — хуже некуда. — Не удивительно, — фыркнул Сириус, — если учитывать, что Гарри живёт с Дурслями. В доме № 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника. — Ну вообще, они и правда иногда бывают слишком громкими, — протянула Алиса. Она улыбнулась, вспомнив, как мистер Стоун недовольно бурчал, жалуясь на сову Тию, принадлежащую его единственной дочери. Он тогда, в шуточной форме конечно, заявил, что пока его чадо и её сова находятся дома, он не сможет выспаться и потеряет работу. — Глупости, Петунья, — отрезал дядя Вернон. — Я в этой превосходной школе никогда не голодал. Думаю, и нашему сыну еды там хватает. Дадли, очевидно, еды хватало: он был такой толстый, что бока у него свисали с краев табуретки. — Они что, не понимают, что это ожирение? — поднял брови Фрэнк. Ему описания этой семейки хватило ещё в прошлой книге и, судя по всему, за год они стали только хуже. Он перевёл взгляд на рыжую однокашницу. «Ну как?!» — вопрошал он мысленно, — «Как у такой девочки, как Лили, может быть такая сестра?» — Ты забыл волшебное слово, — напомнил ему Гарри. Эта простая фраза подействовала на семейство, как красная тряпка на быка. Дадли ойкнул и с грохотом свалился с табуретки. Миссис Дурсль, вскрикнув, прижала ко рту ладони. А мистер Дурсль вскочил со стула, и на висках у него вздулись синие жилки. — Ой-ой-ой, — ухмыльнулся Фабиан, — Как боятся-то! — Так им и надо! — зло улыбнувшись, воскликнул Гидеон. Он очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям (но, конечно, не по Снейпу, преподававшему волшебное зельеварение), по общим трапезам в Большом зале. А какая у него замечательная кровать под пологом на четырех столбиках в круглой спальне на самом верху башни! Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живет добрый лесничий Хагрид. Но особенно он скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на метлах. Сириус тяжело вздохнул. Как он сейчас понимал Гарри. Сам Сириус чувствовал себя в своём доме, как в тюрьме. Он каждое лето усердно зачёркивал дни в календаре, ожидая того дня, когда наконец-то сможет вновь встретиться со своими, без сомнений, самыми лучшими в мире друзьями, когда вернётся в столь родную и уютную общую спальню. Когда вновь сможет почувствовать себя нужным и правильным. Когда он вновь будет не «предателем», не «выродком», не «позором», а будет просто Сириусом. Просто мальчиком, который учится в школе, устраивает шалости и веселится с друзьями. Просто мальчиком, которого любят и по-настоящему ценят. Вероятно, Гарри чувствует примерно то же самое… Для простаков — не для всех, конечно — волшебник в семье — позор. И чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Буклю посадил под замок. — Сова то ему чем не угодила? — вопросила Алиса. Ей просто было жаль бедную сову. И Гарри, разумеется, тоже. Сегодня у него день рождения, но никто из семейства даже не вспомнил об этом. Он и не ожидал подарка, от них и пирожка не дождешься. Но чтобы уж совсем забыть… — Я тебе обещаю, Гарри, — с пылом начал Сириус, — твои родители выживут, и тогда у тебя будут самые лучшие дни рождения! — Точно! Точно! — закивал Джеймс. Остальные, кроме слизеринцев, которые решили промолчать, согласились с ними. Ведь они всё изменят. Всё будет по-другому. Гарри будет расти с родителями, у него будет любящая семья. Обязательно будет… — Не мешало бы еще раз отрепетировать сегодняшний вечер, — предложил дядя Вернон. — Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь… — В гостиной, — подхватила тетя Петунья.  — Моя обязанность — со всей учтивостью приветствовать — А просто встретить гостей никак? — вопросил Фрэнк, — Не обязательно ведь каждое слово репетировать. Сириус на слова однокашника невесело усмехнулся. На его удивление, тоже самое сделал Регулус. Они встретились взглядами и тут же отвернулись друг от друга. На самом деле, они оба не любили торжественные приёмы в доме Блэков, но только если Сириус говорил об этом открыто, то Регулус делал вид, будто его всё устраивает. — Очень хорошо! А ты, Дадлик?  — На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон. Это уж было явно чересчур. — Кто вообще на это поведётся? — удивились близнецы. — Ты на Дурслей посмотри, — хмыкнул Джеймс, — если их гости не умнее их, то поведутся. Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…» И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри. — Так, подождите, — нахмурился Римус, — А Рон и Гермиона? Разве они не должны были ему писать летом? — Точно! — воскликнул Сириус, — А ведь Рон ещё и в гости Гарри звал… — Всё это очень странно, — задумалась Лили. Снова что-то странное происходило в книге, и ей оставалось только надеяться, что это не будет опасно для Гарри. Первые две недели Гарри придумал забаву: надоест ему Дадли, он и начнет что-нибудь бормотать — толстяка как ветром сдунет. Но писем от друзей все не было, волшебный мир превращался в мираж, и Гарри надоело потешаться над кузеном. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения. Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит «злокозненный»), лишь бы увериться, что Хогвартс не сон. — Не думаю, что Рон забыл бы про день рождения лучшего друга, — покачал головой Фабиан. — Да! Он же на рождество не забыл про Гарри, значит и тут забыть не мог, — поддержал брата Гидеон. Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки — в густой листве мелькнули два огромных зеленых глаза. — Кто это? — ужаснулись Лили. — Не знаю, но этот кто-то явно не собирался убивать Гарри, — ответил Римус, — Если бы он хотел его убить, то давно бы напал, а не просто наблюдал из-за кустов, — пояснил он, заметив вопросительный взгляд однокурсницы. — А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя ближе. — Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели. Близнецы и мародёры на это захихикали. Всё-таки чувства юмора у Гарри не занимать. Неплохой мародёр получится… Если правильно воспитать. — А чего ты так уставился на кусты? — подозрительно спросил он. — Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут. С поросячьих щек Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил: — Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдешь? У тебя и друзей-то нет! — Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, — угрожающе затараторил Гарри. — Мама! — завопил Дадли и понесся в дом. — Мама! Он занимается… сама знаешь чем! — Ха! Испугался, толстяк! — победно воскликнул Сириус, — Вот исполнится Гарри семнадцать, посмотрим, как ты тогда запоёшь! — Гарри не будет использовать на Дадли заклинания, — категорично заявила Лили, скрестив руки на груди. — С чего такая уверенность? — ехидно спросил её Блэк. Он заткнулся, получив чувственный тычок в бок от Джеймса. Они и так слишком долго уговаривали Эванс сюда прийти, не хватало ещё, чтобы Сириус её спугнул. Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тетя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с ее сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от нее увернулся, да еще выше головы завалила работой.  — Пока все не закончишь, об обеде и не мечтай, — бросила она и вернулась к своим делам. Лили шумно втянула носом воздух. Нет, плакать из-за сестры она больше не собиралась, она выплакала всё ещё тогда у озера. Теперь она чувствовала лишь сухую печаль по утерянным мирным отношениям и тихую злость на Петунью за такое обращение с её, пусть ещё и не родившимся, сыном. Гарри вошел в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. А в духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тетя Петунья кинула на стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра. — Что?! — возмутился Джеймс, — И это еда?! Да он пахал на них, как чёртов домовик! А они тосты! Тосты! Им какие-то гости дороже племянника! Он гневно пыхтел, а лицо его пошло красными пятнами. Когда Римус хотел было успокаивающе погладить его по плечу, он отодвинулся и принялся читать, думая, что так сможет хоть немного сдержать эмоции. Гарри на цыпочках вошел к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На кровати у него кто-то сидел. — Кто это? — хором воскликнули близнецы и Лили. — Это конец главы, — объявил Джеймс, передавая книгу близнецам. — Сначала я, потом ты, — сказал Гидеон, обращаясь к брату. — Идёт, — пожал плечами Фабиан. — Глава вторая. Добби предупреждает об опасности. — Какой ещё Добби? — удивился Джеймс. — Какая ещё опасность? — одновременно с ним произнесла Лили. Девушка и юноша одновременно переглянулись и, встретившись взглядами, так же одновременно отвернулись друг от друга, делая вид, что их обоих интересует совершенно противоположные друг другу стены. Гарри чуть не ахнул от удивления, но удержался. На кровати сидел маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, и таращил на него выпученные зеленые глаза величиной с теннисный мяч. Гарри сразу его узнал — это он утром следил за ним из кустов живой изгороди. — Да это же эльф! — воскликнул Фрэнк, узнав существо по описанию. — Что эльф может делать в магловском городке? Разве хозяева отпустили его туда? — задумался Регулус. — Добби, сэр, — ответил человечек — Просто Добби. Добби-домовик, если угодно, домовой эльф. — В самом деле? — В другой раз это известие немало удивило бы Гарри, но сейчас было не до того.— Видите ли, сегодня… э-э… не лучший день для Знакомства с домовиком. Только, пожалуйста, не обижайтесь. — И чего он с ним так церемониться? Это ж просто домовик, — фыркнул Сириус, пренебрежительно махнув рукой, будто показывая своё отношение к этим существам. — Любое существо заслуживает элементарного уважения, Сириус, — чуть шипя, ответил ему брат. Сириус поёжился. Тон брата сейчас уж очень напомнил тот тон, который проскальзывает в голосе его матушки, когда она озвучивает очередное «описание» для своего непутёвого старшего сына. От того, что Регулус умеет говорить так же становится необъяснимо жутко. — Садитесь, пожалуйста. — Гарри указал на кровать. И тут, к его ужасу, домовик разразился громкими рыданиями. — Его ведь услышат, — нервно прошептала Лили, неосознанно накручивая прядь волос на палец. — Разговоры о моем величии просто чушь, — сказал он. — Я даже не самый лучший в классе у нас в Хогвартсе. Лучше всех учится Гермиона. У нее… Гарри не мог продолжать: он вспомнил Гермиону, и у него кольнуло в груди. — И скромный, — одобрительно кивнула Алиса. — Хорошее качество, — поддержал её Фрэнк. — Ах, сэр, — выдохнул он и вытер лицо углом грязной наволочки. — Гарри Поттер благороден и смел! Он уже одержал столько побед! Но Добби пришел, чтобы защитить его, предупредить об опасности. И пусть потом придется защемить уши печной дверцей… Гарри Поттеру нельзя возвращаться в «Хогвартс». — Эй! С какого это перепугу моему сыну нельзя в Хогвартс?! — возмутился Поттер. — Лучше бы задался вопросом, что это за опасность, о которой говорил Добби, — зло зыркнула на него Лили. — Да нет никакой опасности, — отмахнулся парень, — понятно же, что это просто поехавший на голову домовик. — Или, — встрял Римус, — этот домовик выполняет задание хозяев. — Ты о чём это? — удивился Регулус. — Ну… У Гарри ведь есть враги, причём такие, у которых точно дома могут быть свои домовики, — начал Люпин, — Я имею ввиду, что кто-то мог отправить Добби, чтобы тот напугал Гарри, и он не вернулся в школу. — В принципе, — протянул Сириус, — Нюнчик такое сделать может, — тут он неожиданно развернулся к брату, — Скажи-ка, а у Малфоев часом нет эльфа по имени Добби? — Эльф то у них есть, — пожал плечами его брат, — Но вот имени не знаю. — Не ты ли с Малфоем дружишь, а? — ехидно заметил старший Блэк. — Ну, во-первых, я с ним не дружу, а иногда по-приятельски общаюсь, а во-вторых, обсуждать своих домовиков Люциус уж точно не будет, — отчеканил он, сверкнув глазами в сторону брата. — Ладно-ладно, — примирительно поднял руки тот. Гости и хозяева внизу притихли. Гарри услышал, как дядя Вернон затопал в коридоре, и у него бешено забилось сердце. — Меееерлииин, — недовольно простонал Джеймс, — Из-за этого поганого домовика Гарри опять накажут! — Друзья, которые не написали Гарри Поттеру ни одного письма? — Наверное, они… просто… Подожди, — нахмурился Гарри. — А откуда ты знаешь, что мои друзья не писали мне писем? — Стоооойте, — буквально прошипела Лили, — Этот домовик воровал письма Гарри?! Девушка поджала губы и гневно уставилась на книгу, видимо представляя на её месте Добби. Гидеон, который держал в руках эту книгу, неуютно заёрзал. Северус, к своему удивлению, отметил, что когда Лили делает такое выражение лица, то становится подозрительно похожа на свою старшую сестру. Может быть Лили и Петунья не такие и разные? На слова девушки никто отвечать не отважился, мало ли что может сделать рассерженная гриффиндорка. — Добби надеялся… Пусть Гарри Поттер подумает, что его друзья забыли о нем… Может, Гарри Поттер и не захочет вернуться в школу, сэр… — Что бы ты не говорил, Рег, но этот домовик — та ещё скотина! — зло процедил Сириус, махнув рукой в сторону книги. Регулус развёл руками, мол, я и не спорю, но говорить ничего не стал. Гарри бегом бросился в кухню и обомлел. Тетушкино чудо кулинарного искусства — огромный пудинг из взбитых сливок и засахаренных фиалок — парил под потолком. А на верху буфета в углу, съежившись, сидел Добби. — Не надо, — простонал Гарри, — они убьют меня… — Я лично придушу этого домовика, — сквозь зубы процедил Джеймс, зло сжимая кулаки. — О, ты точно будешь не один, — неожиданно для всех и, кажется, самой себя выдала Лили. Вернувшись, он сунул в руки Гарри швабру и пригрозил, вот только гости уйдут, избить его до полусмерти. Тетя Петунья полезла в морозильник за мороженым, а Гарри принялся наводить в кухне чистоту. — Только тронешь его, я тебя так изобью, что мать родная не узнает, — Джеймс с каждой прочитанной строчкой становился всё злее, готовый прямо сейчас идти убивать всех обидчиков Гарри. Тетя Петунья стала обносить гостей коробкой с мятным шоколадом, как вдруг в открытое окно столовой влетела, шурша крыльями, огромная сова, уронила на голову миссис Мейсон письмо и вылетела обратно в темноту сада. Миссис Мейсон закричала дурным голосом, не хуже ирландского привидения, приносящего весть о близкой смерти, и выскочила вон из дома. После чего мистер Мейсон оставался в гостях ровно столько, сколько надо, чтобы сказать: жена его больше всего на свете боится птиц любого вида и цвета, а он вообще таких шуток не понимает. — Как можно боятся птиц? — искренне удивилась Алиса, — Тем более сов… Они же такие милые. — А меня больше интересует, что это за письмо, — нахмурился сидящий рядом с девушкой Фрэнк. «Дорогой мистер Поттер! Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинание Левитации. Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С). Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьезным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов. Счастливых каникул! Искренне Ваша, Муфалда Хмелкирк Отдел злоупотребления магией Министерство магии». — Но это ведь не он колдовал! — изумлённо воскликнул Фрэнк. — Поверь, — тихо заговорила Лили, — в доме не-волшебников это не имеет никакого значения… Министерство ведь не может определить, кто именно колдовал. В этот момент Лили вспомнила саму себя, после первого курса и случай, когда она, забыв ненадолго о запрете, применила одно простенькое заклинание, чтобы впечатлить родителей. Министерство тогда и ей прислало сову с точно таким же письмом… — Ну вот что, у меня для тебя приятнейшее известие. С сегодняшнего дня ты будешь посажен под замок… И никогда больше не вернешься в ту школу… никогда. А вздумаешь колдовать, они все равно тебя выгонят! — Он не посмеет! — воскликнул Сириус, чуть не подпрыгнув на месте от негодования. Дядя Вернон не бросал слов на ветер. На другое утро он позвал плотника, и тот за умеренную плату забрал деревянной решеткой окно в комнате Гарри. Потом своими руками прорезал внизу двери отверстие и навесил кошачью дверцу. Три раза в день пленнику давали немного еды, утром и вечером выводили в туалетную комнату. Все остальное время суток Гарри Поттер был заперт у себя в комнате на ключ. «Приеду — поговорю с Петуньей» — заключила для себя Лили. Ну и какая разница, что сестра говорить с ней не желает? Будто Лили теперь есть разница до того, что Петунья хочет, а что нет. Без разницы. Она всё равно поговорит с ней, причём серьёзно. Чувствуется, Петунию Эванс на рождественских каникулах будет ждать хорошая трёпка. Ему снилось, что его подарили зоопарку. Он сидит в клетке, на которой табличка: «Колдун несовершеннолетний». Люди глазеют на него сквозь прутья решетки, а он, ослабевший, с пустым желудком, лежит на соломенной подстилке. В толпе мелькнули уши и глаза Добби, он стал кричать ему, просить о помощи, но Добби только сказал: — Гарри Поттер здесь в безопасности, сэр. Потом появились Дурсли, и Дадли стал бить палкой по железным прутьям. Голова у Гарри раскалывалась от боли. — Перестань, — взмолился он, — не мешай мне… Я очень хочу спать… — И всё-таки я иногда поражаюсь, какие странные у Гарри сны, — протянул Фрэнк — Зато на уроках прорицаний точно будет, что рассказать, — весело заметил Фабиан. Гарри открыл глаза. В комнату лился лунный свет. Кто-то действительно глядел на него в зарешеченное окно; лицо в веснушках, рыжие волосы, длинный нос. Ну конечно, это был его лучший друг Рон Уизли. — Что он там делает? — удивились близнецы. — А разве у Гарри комната не на втором этаже? — задал резонный вопрос Римус. — Ну… Это конец главы, — выдавил Гидеон, зная, что теперь придётся отложить книгу и разойтись. А ведь было так интересно… — Римус, у нас дежурство, — отчеканила Лили и, взяв парня за локоть утащила его из комнаты. Остальные начали медленно расходиться. Конечно, всех съедало любопытство, но без Эванс и Люпина читать они уже не могут, так что оставалось смиренно ждать следующего собрания. Сириус уже в коридоре нагнал брата и, окликнув его, попросил задержаться. Регулус кивнул Северусу, мол, иди, всё в порядке. — Чего ты хочешь? — спросил он, подойдя к брату.