Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь Спаситель! или Поворот не туда

Когда Эмма пришла в участок, вся компашка была уже в сборе, и… смотрела запись из приемного дома, в котором она и познакомилась с Ингрид. Хотя, судя по разговору, часть которого она услышала, Свон о нем не помнила, как и об Ингрид. — …сам этот детдом я не припомню, или… — как раз говорила Свон, когда Эмма решила объявить о своем присутствии. — Это временная приемная семья, — сказала она и вошла в офис, чьи обитатели тут же повернули голову в ее сторону и стали моргать на нее круглыми, как у сов глазами. «Ну, и ничего удивительного. Меня только часть из них видела», — подумала Эмма, и пройдя мимо Крюка, подошла ближе к Свон. — Хотя ты, кажется, о ней не помнишь, — сказала она, махнув в сторону экрана, где застыла запись. — А ты, кажется, помнишь, — ехидно сказала Свон и встала со стула. Сложив руки на груди, она встала перед ней, прищурив глаза. Эмма хмыкнула. — Надеюсь тот факт, что я беременна, не ввел тебя в заблуждение, что ты сможешь своим «авторитетом» меня запугать, — сказала она, махнув себе за спину на набычившегося пирата, Эмма добавила: — А если сейчас же не приручишь своего щенка, я ему и вторую руку оторву. — Ух, да ты прямо зверь, — язвительно сказал пират. — Мне уйти? — желчно спросила Эмма. — Ведь вы здесь собрались на вечеринку, как я понимаю, а не потому что на кое-кого из вас кое-кто охотится? Она выразительно огляделась и развернулась к выходу. — Стой, — устало сказала Свон и опустила руки. — Ладно, я не специально… Просто не каждый день встречаешь свою копию. — Нда, — протянула Эмма и обернулась. — Я вот тоже не каждый день шляюсь по-прошлому, как и по другим мирам, по крайней мере, раньше у меня такого хобби не было. Но вот теперь уже почти полгода я сначала несколько раз по собственному прошлому прыгала, а потом оказалась здесь, и все никак не могу найти дорогу домой. Гребаная Зелена… Последние слова она пробормотала себе под нос, но Реджина ее услышала. — Зелена? — сказала она. — А причем здесь?.. — Ты упала в портал, — понимающе сказала Свон, прервав бывшего мэра, и пораженно добавила: — Стой-ка! Полгода? — Ага, — подтвердила Эмма. — Хотя, как понимаю ты, пробыла в прошлом не так уж и много. — П-пару дней, — растерянно сказала Свон. — Свезло тебе, — усмехнувшись, сказала Эмма. Реджина, тем временем, нетерпеливо закатила глаза. — Это все чудесно, но может мы вернемся к нашей теме? — недовольно сказала она. Эмма хлопнула в ладоши и с улыбкой сказала: — Палочка Темной феи. Все непонимающе замерли, кроме Голда, который подозрительно прищурился. — Ч-чья палочка? — растерянно спросила Мэри Маргарет, которая все еще не могла прийти в себя, видя перед собой двух дочек. — Это то, что мне нужно, в уплату за информацию, — сказала Эмма и добавила: — Она мне нужна всего на пару минут, и все. Голд усмехнулся. — В уплату? — с усмешкой сказал он. — А вы не так проста, мисс Свон, — и выразительно посмотрев на ее живот, он добавил: — Если вы конечно еще мисс Свон? Эмма тяжко вздохнула, не желая показывать, как ее укололо его замечание, и сказала: — Да, я все еще и скорее всего, всегда буду мисс Свон. — Ну, и не удивительно, — с усмешкой сказал пират. Блондинка скривилась, но промолчала. — Чего ради мне вам помогать? — спросил Голд. Он все еще несколько обижен словами этой несносной женщины, насчет того, что он был под каблуком у Белль. Да, и впрямь. Какая ему-то выгода? — Бей, — лаконично сказала Эмма, уже заранее подумав об этом. В течение этих пары дней она все не могла забыть о том, что этот балбес здесь мертв, и в какой-то момент ей пришла безумная мысль. Провернуть тоже, что она сделала ради Сириуса на третьем курсе. Вернуться в прошлое и спасти этого дурака. Она хотела это сделать еще и ради Генри. Того, что был отсюда. Эмма честно признавалась, что несколько раз тайком наблюдала за мальчиком, тоскуя о собственном сыне. Но у этого мальчика, сколько бы он не походил на ее Генри, были ужасно печальные глаза. Потеря отца, страдающая приемная мать, еще и родная маманя тут личной жизнью занялась… Бедный ребенок явно разрывался и жутко тосковал. Эмма дважды видела, как тот незаметно от всех убегал и навещал могилу отца. В первый раз, когда она его там нашла, он так горько рыдал!.. И тихо просил отца вернуться. Эмма с трудом сдержала слезы, и инстинкт, который вопил внутри нее: Подойди! Утешь! Честно говоря, она и так собиралась, прежде, чем пытаться вернуться домой, спасти Нила, но раз уж так сложилось… К тому же, так она убьет одним выстрелом двух зайцев. — Что? — жестко прошипел Голд, делая шаг вперед и смотря на нее почерневшими от злости глазами. Да, как эта женщина посмела?!.. — Что слышал, — спокойно сказала Эмма, совершенно его не испугавшись и не проникшись повисшим в комнате напряжением. — Я предлагаю тебе довольно неравноценную, причем для меня, сделку. Ты дашь мне палочку Темной феи, а я помогу тебе вернуть сына, — и на миг глянув на Белль, она скривившись, добавила: — Если ты конечно хочешь. А то вдруг тот теперь не вписывается в твое долго и… — Замолчи, — холодно прервал ее Голд, с трудом подавив желание схватить ее за горло. — Мой сын мертв, и вернуть его невозможно! Думаешь, я бы не попробовал?.. Эмма усмехнулась. — Нет, не пробовал бы, — уверенно сказала она, подойдя к нему и вскинув голову. — Ведь время у тебя есть только на одно. Либо на сына, с которым твои отношения оставляют желать лучшего. Как в общем-то и с внуком, которого ты, как последний идиот, продолжаешь отталкивать от себя. Либо на Белку, твою бесценную, которая отнюдь не молодеет и, несмотря на свою якобы доброту и чистоту, нихрена не будет ждать, пока ты со своими кровными родственниками отношения будешь налаживать. — Что? — возмутилась Белль. — Я бы никогда… — Чего ж тогда, раз ты такая любящая и хорошая, — насмешливо сказала Эмма, прервав лепет библиотекарши взмахом руки, — сама хранилище Темного не открыла? Ведь вы тогда не знали, что придется обменять жизнь на жизнь. Вон, Прекрасные тут, как и мои папенька с маменькой, я уверена, тоже одно сердце теперь делят, лишь бы быть вместе. А ты?.. Что ты, кроме бесконечных лекций о морали и унылой долбежкой насчет того, что ему нужно измениться, для своего теперь уже мужа сделала?.. Что довольно поразительно. Как ты за такую хрень, как Голд, вышла замуж? Он же такой плохой, интриган и манипулятор. Которым он и останется, как бы не он делал вид, что он иной. И будет он таким всегда. — Смотрю, вы весьма уверены в своих словах, — желчно сказал колдун, внутренне вздрогнув. Что-то слова женщины затронули внутри него, но он боялся даже думать об этом. Ведь в словах той была доля истины, в которую он верить не хотел. Белль нахмурилась и сложила руки на груди. — Да, слишком, — сказала она. — Но наши миры все же разные, и здесь все будет по-другому. Эмма хмыкнула. По-другому!.. Как же!.. — Значит сделки не будет? — спокойно спросила она, уже мысленно перебирая чары, которыми можно будет вскрывать ломбард. Генри, стоящий позади всех, сжал кулаки и с надеждой глянул на деда. Он так хотел, чтобы тот согласился!.. Вернуть отца! Такой шанс!.. Он отчего верил женщине, которая выглядела, как его родная мать. Увидев, что дед колеблется, он не выдержал и сделал шаг к женщине. — Ты и впрямь можешь вернуть папу? — с горящими глазами спросил он, закусив губу. Эмма тоскливо вздохнула, и не удержавшись, коснулась щеки мальчика. — Мое время ограничено, и мне нужно вернутся домой, — с сожалением сказал она. — И да, я могу Нила спасти, но только если твой дед согласится на сделку, — она посмотрела на Голда, который все так же продолжал молчать, и скривившись, добавила: — Но с дедушкой тебе, как и Нилу с отцом, кажись не повезло, поэтому… Прости Генри. После чего она исчезла в белой дымке, оставляя позади себя толпу напряженно застывших людей, которые отчего-то не могли смотреть друг другу в глаза и на одного несчастного мальчика, чья губа против воли задрожала, и кинув взгляд полный предательства на человека, чья кровь, так уж вышло, течет по его жилам, он, сжав кулаки, крикнул: — Ненавижу тебя! Неудивительно, что отец не хотел с тобой мириться! Ты не заслужил никакой семьи! Чудовище бесчувственное! Голд против воли вздрогнул. Слова внука больно ударили прямо в его черное сердце, а от взгляда карих глаз, которые так похожи на глаза его сына, на его собственные глаза, его душа скорчилась в агонии. — Генри… — тихо выдохнул он, не замечая, как у него по щеке скатилась слеза, но мальчик лишь схватил рюкзак и выбежал из участка.