***
Возвращаться домой всегда волнительно. Трепет наполняет до самого верха, затапливая облегчением, когда видишь тех, по кому скучал. Тэхен старается держать на лице непроницаемую маску и интересуется: — Что нового? — Тебя не было месяц, — Хосок напротив него зол и вымотан. — Ты не мог побыстрее? — Прости, все шло не совсем так, как я ожидал, — Тэхен чувствует, как уголки губ ползут вверх, но вовремя одергивает себя. — Как император? — На утренних тренировках они перешли к кинжалам. Очень плохой идеей было оставить письмо для меня Чимину, — Хосок и правда лишился дара речи на несколько минут, когда танцор пришел к нему с просьбой изготовить два клинка по его заказу. — Чимин просил отдать ему право решить, когда пора, — Тэхен все же улыбается. — Он дал мне понять, что так будет лучше. — Я не знаю, что происходит между ним и повелителем, — старший Чон колеблется, нервно барабанит пальцами по колену. — Но их отношения изменились. Может, ты и прав, кто знает? Тэхен только многозначительно вскидывает бровь. — К празднествам все готово, начинаем в конце этой недели, — Тэхен привычно на одном колене перед троном, первым делом после приезда — на аудиенцию к императору. — На верфях все хорошо, Чонгук нашел людей, наладил строительство кораблей и обучение подмастерьев, планирует закончить все и вернуться к весне, мой повелитель. Хосок блестяще выполнял мои обязанности, передал мне все еще вчера, сразу же, как я вернулся. Есть ли что-то, что мой господин желает мне поручить? Император напротив него едва обращает внимание на его слова. Он сидит, сжимая подлокотники трона чуть не до вмятин, его взгляд тяжелый и просто невыносимый. Тэхену хочется забиться под ковер и не выползать, пока не минует угроза, но больше некому принять удар на себя. — Ты был у Чимина? — вот уж какой вопрос глава тайной службы ожидал услышать меньше всего, так этот. Он отрицательно мотает головой. — Он заболел, — император сам себя сейчас не понимает, но продолжает. — Разберись с этим. — Как будет угодно моему господину, — Тэхен, поклонившись, выходит и слышит в спину: — Вечером жду новостей. — Эй, — младший Ким ласково касается чужого лба, убирает с него прилипшие прядки. — Что произошло? Чимин слабо улыбается, пытается приподняться на постели, но слабость не дает этого сделать. С глухим стоном он валится обратно на спину и закрывает глаза. Из-под опущенных век начинают течь слезы, мальчик улыбается и вцепляется в Тэхена мертвой хваткой, не желая отпускать. Тэхен понимает, что ничего не понимает. — Енджу! — если не знаешь, что происходит, самый простой способ — выяснить у того, кто знает. — Что с ним? — Господин Ким, — заместитель Хосока кивает в знак приветствия. — Мальчишка потерял сознание вечером, несколько дней назад, но продолжал делать все то же, что и обычно. Два дня назад император приказал привести его, мы не смели спорить. Потом мы давали ему лекарства, но… Господин казначей слишком занят, я не мог с ним встретиться, лекарь уехал в соседний город к родне, а остальным нет дела. — Чимин, ты и повелитель… — Тэхен переводит вопросительный взгляд на покрасневшего танцора. Тот замирает под одеялом и кажется, даже не дышит. — Он ничего…ничего не сделал с тобой? Чимин вскидывает на него удивленный взгляд, приоткрывает рот, потом краска отливает от его щек и он закрывает лицо руками, мотая головой так, что она сейчас отлетит. Потом смотрит на Тэхена, и есть в его глазах что-то, легкое, нежное, мягкое. Ким смотрит в глубину чужих глаз и понимает — повелитель не касался его. Но что тогда? — Что случилось? — он спрашивает еще раз, сжимая ладошку танцора в своих руках. — Расскажешь? Чимин прячется от него под одеялом и мотает головой. Тэхен пробует по-другому: — Дай тогда я тебя осмотрю, — он лишает мальчика укрытия и начинает понимать, в чем тут дело. Негромко приказывает: — Енджу! Миску бульона и постное мясо. Быстро! — Я не прислуга! — возражает тот, сверкнув глазами. — Значит, иди и найди того, кто сделает, — Тэхен даже не смотрит на него, но добавляет, — пожалуйста. Недовольно фыркнув, начальник стражи выходит из комнат, оставляя их одних. Младший Ким немедленно этим пользуется: — Ты же не ешь, я прав? Чимин тяжело садится на постели, почти падая вперед. Теперь, когда нет ткани, прикрывающей его тело, заметно, что мальчишка сильно похудел. Плечи стали еще острее, мышцы на торсе и бедрах обозначились резче, пропала куда-то детская мягкость. Его лицо краснеет, но взгляд ореховых глаз прямой и дерзкий. Он считает, что прав, понимает Тэхен. — Когда ты ел последний раз? Хоть что-нибудь? Чимин задумывается на секунду, потом поднимает вверх два пальца. — Зачем? — Тэхен думает, что стоило ему уехать, как все наперекосяк. Потом понимает, что ответа не дождется, встает, приносит бумагу и чернила, терпеливо ждет, пока мальчишка трясущимися руками нацарапает ответ. «Я должен еще больше понравиться повелителю. Был слишком тяжелым, чтобы танцевать» читает он медленно, следя за черточками, выходящими из-под чужих пальцев. Переводит взгляд на осунувшееся лицо, спрашивает: — У тебя получилось? — и замерев, медленно читает про себя «мне позволено смотреть в глаза»***
Сокджин неспешно ужинает, когда в его покои влетает наместник Юга. — Ты говорил, до праздника урожая! Он завтра, а ты все тянешь! Давай покончим с этим, — Намджун дышит тяжело, будто бежал по длинным темным коридорам. Казначей насмешливо смотрит на него, слегка улыбаясь. Потом говорит: — Ты забываешься. Я старше тебя по возрасту и положению, будь добр соблюдать этикет. — Ты и повелителя старше, что с того? — Намджуна несет, он изводит себя ожиданием на протяжении всего месяца, что живет во дворце. Он плохо спит и уже шарахается от собственной тени во мраке личных комнат. Так дальше продолжаться не может. — Еще слово в таком тоне, и я тебя высеку за неуважение, — легкая улыбка никак не вяжется с обещанием, но наместник знает — так и будет. Поэтому делает над собой усилие, натягивает на лицо невозмутимое выражение и произносит: — Прошу меня простить, господин Ким, за неподобающее поведение и за то, что помешал вашему отдыху. Разрешите откланяться? — Почти, — Джин в прекрасном настроении. — Иди к себе. Намджун делает шаг в сторону выхода, пытаясь спасти остатки собственного достоинства, но замирает, когда слышит: — С чего ты вообще взял, что я имел в виду ближайшее время? - он пытается вдохнуть, из горла вырывается какой-то клокочущий звук. Бешенство это или паника - он пока сам не знает. Но быстро берет себя в руки, и разворачивается к Джину лицом, дерзко, вызывающе улыбаясь. Говорит негромко: - Тогда я знаю, ради чего приеду сюда в следующий раз, господин Ким, - и все-таки выходит, победно ухмыляясь, оставив казначея в замешательстве. В эту игру можно играть и вдвоем.