Глаза зверя

      — Я знаю.       — Что? — казначея нелегко вывести из себя, но видит бог, Ким Намджун очень старается. — Повтори.       — Я знаю о самозванце, — наместник Юга гораздо смелее в своем дворце, полном верных ему — и только потом короне — людей, и в его взгляде так и сквозит превосходство. — Более того, я знаю, где он находится, и надеюсь, что в ближайшие две недели мне приведут его в кандалах.       — Откуда? — Сокджин свернет эту точеную шейку, наслаждаясь музыкальным хрустом позвонков, а потом спляшет на могиле этого самоуверенного мальчишки. — Откуда такая уверенность?       Что в бесконечных бунтах кто-то замешан, Ким Тэхен понял еще четыре года назад. Что у недовольства, слухов, сплетен, а порой и откровенного вранья, которое так стройно и логично делало из их императора обезумевшего от крови зверя, должен быть автор. Кто-то, кто виртуозно придумывает и сплетает правду и ложь воедино, заставляя верить в то, во что он хочет. Сокджин не видел этого человека, но шпионы Тэхена говорят, что он очень похож на Белого Льва, как может быть похож брат или даже близнец. На самом-то деле, им всем это неважно. Главное — заставить замолчать этого человека, что добивается власти и трона. Некому будет мутить воду — быстрее все успокоится.       — У меня свои источники, — грубо ухмыляется Намджун, и эту ухмылку хочется стереть об стол, за которым они обедают. — Я знаю, кто он. Знаю, где он прячется. осталось только взять его и доставить к повелителю.       — Я хочу тебе напомнить о своем обещании, — Сокджин говорит негромко, но жестко. — Я приехал по другому поводу, но совместить бесполезное с неприятным всегда найду время. Тем более для того, кто прямо-таки напрашивается.       — Я давно не маленький мальчик, которого ты все вспоминаешь, — мужчина напротив расправляет плечи, отпивает немного вина. Ставит кубок на стол и продолжает. — Я сильнее тебя, и в этот раз я не поддамся.       — С удовольствием это проверю чуть позже, — хмыкает Сокджин. — Сначала ответь на вопрос.       — Около года назад один из моих солдат рассказал, что видел императора в таверне, когда они гуляли там как-то вечером. Рассказывал он в таком ключе, что вроде как допился уже, привиделся повелитель, только с нормальным цветом волос и лицом. Друзья подняли его на смех и пригрозили не то что больше не наливать, а бесконечно ставить в караул, пока он не излечится от белой горячки. Так как рассказывал он все это на плацу во время утренней тренировки, я услышал краем уха. Потом дал задание командиру этого недоумка узнать правду. Где-то пару месяцев назад мой личный десяток выследил его.       — Твой личный десяток?       — Я отобрал несколько людей, чтобы было с кем тренироваться и пить на досуге, ты же так далеко, — Намджун, видя, сколько ему сегодня сходит с рук, не мог остановиться. — Со временем они стали выполнять мои поручения и особые распоряжения, почему нет, в конце концов?       — Палачи и собутыльники, — насмешливо улыбается Сокджин.       — Это мое дело, — Намджун хмурится, зло сжав губы в тонкую линию. — Главное — результат.       — Ты в очередной раз поставил на карту все, что имеешь. А если не сыграет?       — Сыграет, — Намджун упрямо наклоняет голову, чуть подаваясь вперед. Вдруг улыбается дерзко, сверкая глазами и закусив губу. — Или я должен был спросить для начала вашего одобрения, господин Ким?       — Ах ты, щенок! — Сокджин окончательно выходит из себя. Всегда сдержанный и неспешный, сейчас он напоминает демона, с горящими глазами и перекошенным злобой прекрасным лицом. — Забыл, с кем разговариваешь?       Вскочив, Сокджин пинком отправляет стол Намджуну в живот. Посуда и остатки обеда летят в стороны. Наместник не успевает отпрыгнуть и оказывается прижат к низкому пуфу позади себя. Он пытается выбраться, но опять не успевает.       Сокджин подлетает к нему и, схватив за волосы, с оттяжкой бьет лицом об стол. Заставляет откинуть голову назад, тянет, пока Намджун не выгибается и не хватает его за руку, шипя от боли. На груди наместника расплываются пятна крови, капающей из разбитого носа. Сокджин наклоняется близко-близко, к самому лицу, к чужим разбитым губам, и шепчет почти нежно:       — А теперь правду, Намджун-и. И ничего кроме.       — Странно видеть, как выдержка изменяет вам, господин Ким. Неужели я вам небезразличен? Это такая честь дл… — Намджун не успевает договорить — Сокджин целует его. Целует жестко, грубо, кусая за разбитую губу и сцеживая его болезненный стон себе на язык. Отрывается от него, секунду смотрит в глаза, ничего не видящими расширенными зрачками. Зло отталкивает его от себя и отходит к окну. Говорит отрывисто, зло:       — На твоих землях несколько лет скрывается государственный преступник. Правду, Намджун.       — Это Мингю.       — Сокджин оборачивается так быстро, что Намджуну слышится хруст в его шее. Он продолжает:       — Он пришел ко мне, когда я не пробыл наместником и полугода. Рана тогда еще не зажила толком, я был не в полной силе. Он пришел сам и попросил помощи, рассказав, что император становится пугающе жестоким. Бессердечным. Зверем. — Намджун тяжело вздыхает, прикрывая глаза и утирая кровь с лица рукавом. — Мне нужна была помощь, а просить ее было не у кого.       — Это ты сбежал от меня тогда. Ты испугался. Не я.       — Мы заключили что-то вроде сделки, — Намджун морщится недовольно, но предпочитает игнорировать, соглашаясь. — Он был моими глазами и ушами на Юге, привлекал недовольных и несогласных, мастерски выявляя среди этих любителей зря помахать кулаками тех, кто был действительно опасен. Его внешность здесь играла только на руку, добавляя репутации нашего повелителя еще таинственности.       — Вот почему ты не пускал Тэхена на Юг, — Сокджин задумчиво смотрит на наместника, начиная понимать. — У тебя тут своя тайная служба. Государство в государстве. Но почему ты решил, что он искренен?       — Мы были близки, — Намджун признает это с кривой улыбкой, смотря в сторону. — Здесь нечем гордиться, но это так. Тэхен в чем-то прав — в постели гораздо проще задавать вопросы, чем в пыточной.       На этот раз Сокджин молчит долго, тишина повисает между ними почти осязаемой паутиной. Наконец он задает вопрос:       — Он придет сам, я прав?       — Да. До него дошли слухи, что император прекратил…делать то, что делал. Он хочет поговорить с ним.       — Он рискует.       — Как и мы все.       — Намджун, — Сокджин зовет тихо, просяще. Наместник поднимает на него взгляд. — Ты все еще хочешь прийти ко мне ночью?