***
Чимину кажется, что он умирает. Он уже привык к болтовне заключенных, скрипу стульев по бетонному полу, стуку сапог надзирателей и грохоту подносов и ложек, и теперь оглушительная тишина в столовой душит его. Он застрял и не может уйти, впрочем, и не особо хочется. Прошла неделя с инцидента во дворе, но ничего существенного для него с тех пор не случилось, хотя нельзя было сказать то же самое о других – незримая борьба в тюрьме только набирала обороты. Все меняется - он это чувствует. Все какие-то беспокойные, готовые сорваться в любой момент. Чимин вместе с надзирателями уже гадают, как долго Мин сможет удерживать свою подпольную империю. Кроме того, Чимину страшно: если Мин падет, то и он вместе с ним. Квон не успеет его вытащить, и тюрьма поглотит его. Он не понимает, как Чонгук и Тэхен могут не замечать тяжелой атмосферы, царящей в зале. Чонгук жмется к Тэхену, а старший пальцами поигрывает с темными локонами Чонгука, время от времени подкладывая ему еду на поднос, как всегда. Они выглядят еще более влюбленными. Чимин не может решить, что хуже: постоянно быть третьим лишним, наблюдая за целыми сеансами поцелуев, или постоянно бояться нападения. Краем глаза он замечает, что Мин и Сокджин сидят рядом, не прикасаясь к подносам. Мин занят чтением книги, а Сокджин смотрит вдаль, покуривая сигару, нарушая правило Мина прямо перед ним. Однако тот не возражает и даже бровью не ведет, когда Сокджин выдыхает ему в лицо. - Он смельчак, - бормочет Чимин, разбивая переваренное яйцо об поднос. – Круто. Тэхен поднял бровь, ухмыляясь: - Ребячество. - Он высокий, красивый и нарушает правила долбаного короля прямо у него под носом, - говорит Чимин, прищурившись. - Это охренеть как круто, мистер завистник. - Я не завидую, просто хорошо его знаю. - Ну, если так тебе спокойнее… - Сокджин иногда специально нарушает правила, - продолжает Тэхен, понизив голос. - Если ты заметил, Сокджин не похож на подчиненного Мина. Это больше похоже на… сотрудничество, полагаю? Никто не считает Сокджина преданным псом Мин Юнги. Вот почему, даже если убьют меня и босса, Сокджина, скорее всего, не тронут. Такой влиятельный человек, как он, и не зависит от босса? Это сокровище. - И босс не считает его угрозой? - Не-а. Он ему доверяет, - отвечает Тэхен, подкладывая на поднос Чонгука свой завтрак - голод ребенка кажется неутолимым. - Но сейчас он ведет себя грубо не из-за этого, - шепчет он, наклоняясь еще ближе, показывая, что собирается рассказать что-то секретное. - Он пытается привлечь внимание босса. Босс не разговаривал с ним с того самого дня в больнице, так что он ведет себя, как говнюк, чтобы заставить его говорить. Конечно, босс, будучи самым терпеливым парнем в этой тюрьме, никогда не попадется на его уловку. Сокджин может ударить его по голове или подставить ему подножку, и тот не удостоит его даже взглядом, - Тэхен хихикает, пальцем возвращая отвисшую челюсть Чимина на место. - Как я уже сказал, он ведет себя несерьезно. - Прощаешься со своей шлюхой? Все тело Чимина напрягается, когда он слышит насмешливые слова, пальцы крепко вжимаются в ложку. Тэхен перестает копошиться в волосах Чонгука, но выражение его лица не меняется. - Слышал, что в следующий раз они не остановятся. Пустят его по кругу, а тебя заставят смотреть. Тэхен не отвечает, но Чимин замечает, как он притягивает Чонгука к себе чуть сильнее, сжимая кулаки. - Но мне интересно, чью шлюху они оприходуют первым, - вмешивается другой голос, - твою или Мина. Чимин не может удержаться и поворачивает голову, чтобы посмотреть на троих заключенных, стоящих в опасной близости от их стола. - Я ставлю на шлюху Мина, - говорит первый, издавая отвратительный смешок. – Другой-то уже порченый, так неинтересно. Тэхен сцепляет свои пальцы с дрожащими пальцами Чонгука, а локоть другой руки кладет между ними, придвигаясь ближе, но все еще сохраняя молчание. - У них есть планы на тебя, маленькая шлюшка, - тот же самый человек продолжает, наклоняясь, чтобы его губы были на уровне уха Чимина, и притворяясь, что он шепчет, не понижая голоса. - Они будут по очереди трахать тебя, такого распущенного и тупого. Все, даже надзиратели, а потом отправят тебя всего в сперме обратно. Чимин резко втягивает воздух, разворачивается и смотрит на Чонгука, который в ужасе тоже смотрит на него. Никто не вмешивается. Никто ничего не говорит, позволяя этим ублюдкам издеваться над ним. Они совсем потеряли страх, угрожая ему в присутствии охранников и Мина. Даже Мин молчит. Чимин видит, как ходят его желваки и как Мин прищуривает глаза. - Даже мне пообещали разок. Тэхен смеется. Холодно и страшно, сохраняя безэмоциональное лицо. Он откинулся на спинку стула и отпустил руку Чонгука, теребя край своего воротника чуть выше татуировки. – Блин, - произносит он, и вся тюрьма с выпученными глазами наблюдает за его странной реакцией, - это просто... извини, я знаю, что это не смешно... просто... бля. Я не могу поверить, что ты думаешь, что проживешь достаточно долго, чтобы участвовать во всем этом. - Это что, блядь, угроза? - Нет, детка, конечно, нет, - говорит Тэхен более высоким тоном, округлив глаза, как будто его обидели. – Это обещение. Чимину даже без единого взгляда на Тэхена было ясно, как тому трудно сохранять хладнокровие, ведь он уже тяжело дышит, как раненый зверь. Атмосфера становится еще более напряженной, поскольку обе стороны воздерживаются от дальнейших слов, вступая в жестокую войну свирепых взаимных взглядов. - Завтрак окончен. Идите нахуй обратно в свои клетки. Когда охранник кричит, Чимин наконец-то облегченно выдыхает. Черт, еще две секунды, и он бы умер от удушья. Тэхен украдкой чмокает Чонгука в макушку, приобнимая его за плечи. - Не волнуйся, Кролик, я больше не позволю этим мудакам прикасаться к тебе.***
[Флешбэк] Чонгук болезненно вздохнул, когда Тэхен впился зубами в его чувствительную кожу чуть выше ключицы. От этого саднило и болело, но он отогнал слезы и обнажил шею для парня еще больше. Тэхен провел языком по его оголенной шее, запечатлевая на ней множество влажных поцелуев и одновременно с этим жестко потираясь коленом о промежность мальчика. Тэхен сделал засос, который нельзя было бы скрыть, прямо под челюстью, чтобы дать тюрьме понять, что мальчик занят. Чонгук застонал и попытался напрячь бедра, однако Тэхен тут же отстранился и посмотрел ему прямо в глаза. - Не смей кончать, - предупредил он, прежде чем столкнуться губами в очередном грязном поцелуе, жадно их покусывая. Колени Чонгука заметно затряслись, и он не знал, сколько еще сможет сдерживаться. Блядь. Это уже слишком. Грязные поцелуи, колено, трущееся о его член, рука, поигрывающая с его обнаженным соском, потирая и щипая его время от времени, и тот факт, что Тэхен был полностью одет, в то время как он извивался под ним только в исподнем, смущающе пропитанном предэякулятом, - все это усиливало его возбуждение. Тэхен просунул язык между красными и влажными губами мальчика, блуждая во рту, а рукой зарылся в его темные волосы, крепко сжимая корни, отчего мальчик запереживал. Чонгук взвизгнул от боли и начал паниковать, так как Тэхен не отступал, несмотря на его затрудненное дыхание и головокружение. Ему потребовалось все его мужество, чтобы не оттолкнуть Тэхена. Тэхен никогда не причинит ему вреда – он это знал. Но с тех пор, как они начали трахаться, Тэхен становился все более и более жестоким в постели, все более требовательным, он любил почти доводить его до оргазма, останавливаясь в самый последний момент. Он всегда заботился о том, чтобы и Чонгук получал удовольствие, чтобы он был рядом и чувствовал себя защищенным, желанным, теплым, несмотря на то, что Чонгук был для него обычной подстилкой. И этого было достаточно. Тэхен наконец прервал поцелуй, когда Чонгук непроизвольно заскулил. Он не отпустил его волосы, но подождал достаточно, чтобы мальчик забрал немного кислорода в свои ноющие легкие, прежде чем обхватить его другой рукой за горло. - Бля, Кролик мой, я так сильно тебя, блядь, люблю, - пробормотал он, уткнувшись носом в его щеку. Чонгук не ответил, он никогда не отвечал, потому что знал, что Тэхен произносит эти слова так легко только потому, что возбужден, слишком потерян в удовольствии и похоти, чтобы заботиться о глубине сказанного. Тэхен усилил хватку, не настолько сильно, чтобы полностью перекрыть доступ кислорода, но достаточно, чтобы давление постоянно ощущалось и в любой момент можно было сжать сильнее. - Ты такой хороший мальчик, Кролик, просто идеальный. Краешки губ Чонгука слегка приподнялись, потому что все, чего хотел Чонгук – удовлетворять Тэхена, получая взамен безопасность. Да, это все. Тэхен убрал колено и отпустил волосы мальчика, чтобы обхватить его стояк, посмеиваясь: - Ты такой жесткий, Кроля, такой жесткий и мокрый только для меня. - Только для вас, господин, - проговорил Чонгук, пытаясь сократить расстояние между ними, желая, чтобы эти пухлые и блестящие губы коснулись его, но рука Тэхена на его горле удерживала его на месте, на этот раз надавливая достаточно сильно, чтобы рот мальчика открылся в отчаянной попытке втянуть воздух. Мальчик выдохнул от боли, когда Тэхен сжал его стояк и сомкнул его веки: - Будь хорошим. Чонгук кивнул и открыл глаза, блестевшие от слез боли и разочарования. Бля, ему нужно было больше, ему нужно было кончить, ему нужно было удовлетворить Тэхена. Тэхен пальцем приспустил трусы за резинку, а Чонгук полностью сорвал их, и теперь он стоял полностью обнаженным и беззащитным. Его покрасневший и набухший член немного подрагивал. Чонгук почувствовал, что его щеки стали еще теплее, будто это было возможно. Чонгук не сопротивлялся, когда Тэхен надавил ему на плечо, заставляя упасть на колени. Бетонный пол наверняка оставит синяки, но это было прекрасно, гораздо лучше, чем в грязной душевой. По крайней мере, это его собственный выбор. Чонгук думал, что умрет от возбуждения, пока старший наконец не освободил его член, весь красный и налившийся. Он нетерпеливо приоткрыл губы: чем быстрее кончит Тэхен, тем скорее сможет кончить он - поэтому он, не теряя ни секунды, обхватил губами ствол, чувствуя горький предэякулят, покрывающий его головку. Тэхен зашипел от удовольствия, запустив обе руки в черные локоны мальчика. Греховные стоны, срывающиеся с его губ, были всем, что нужно было Чонгуку, чтобы начать двигать головой и умело водить языком, заглатывая глубже. Стальная хватка Тэхена в его волосах позволила ему расслабить челюсть и отдать ее в распоряжение Тэхена. Он крепко зажмурился, когда Тэхен с силой засадил ему в рот. Чонгук сидел спокойно, покладисто, даже когда слезы наворачивались на глаза и когда его тошнило после каждого удара по горлу. - Черт, Кролик, ты такой чуткий - Тэхен застонал, толкая сильнее. Чонгук пискнул, когда Тэхен потянул его за волосы, сбил напряжение в бедрах и толкнул его вниз еще сильнее, заставляя мальчика брать глубже. Казалось, будто ему сейчас вырвут все волосы, колено ломило, он задыхался, и все, что он мог сделать - вцепиться в бедра старшего, впиваясь в них ногтями, чтобы удержать равновесие. - Посмотри на меня. Слезы покатились по щекам Чонгука, как только он открыл глаза. Он смотрел на мужчину сквозь пелену слез и боли, напоминая себе, что нужно дышать через нос. Было необходимо это сделать. Это была его работа, цена, которую он должен был заплатить. Так что он мог это сделать. Он хороший. - Такой хороший мальчик, такой милый, - прошептал Тэхен, глядя прямо в остекленевшие глаза. Это был прекрасный вид: порозовевшие от возбуждения щеки, влажные и слезящиеся глаза, а эти губы ... блядь, эти красные и обкусанные губы, обхватившие его член, и то, как он смотрел, весь такой милый и невинный... черт... этот мальчик его в могилу сведет. - Ты отлично справляешься, Кролик, ты безумно хорош. Тэхен разжал кулак, и Чонгук отодвинулся, отчаянно кашляя и хватая ртом воздух. Но облегчение было недолгим. Тэхен снова поднес свой член к теплому и влажному рту, заставляя его двигаться вверх и вниз по стволу чуть более нежно. Чонгук чувствовал, что сейчас кончит, судя по тому, как задрожали его ноги и сбилось дыхание, а бедра сводило все сильнее. Он закрыл глаза, когда Тэхен достиг оргазма, слабо простонав, и безропотно проглотил горькую липкую жидкость. Он знал, что Тэхену это нравится. Тэхен наконец отпустил его и засунул член в штаны, после чего сел на пол рядом с ним, все еще тяжело дыша и наслаждаясь эйфорией. Да у этого парня талант. Чонгук в изнеможении откинулся назад, прислонившись голой спиной к стене. Он вздрогнул от холода, и мурашки побежали по разгоряченной коже. Тэхен обхватил его сзади за шею и прижался лбом к вспотевшим щекам. - Хороший Кролик, такой идеальный, такой красивый, - хвалил он, нетвердо обхватывая пальцами забытый член мальчика, двигая ими вверх и вниз, смакуя каждый стон и мольбу, срывающиеся с губ Чонгука, то, как вздымалась его грудь и отчаянно сжимались плечи. - Люблю тебя, - пробормотал Тэхен, погружая их губы в еще один грязный поцелуй.***
Юнги не знает, сколько времени прошло, когда почувствовал чью-то тень. Он лениво открывает глаза и ощущает, как заколотилось его сердце, когда он увидел фигуру Сокджина, стоящую прямо перед ним. Сокджин засунул обе руки в карманы, но он не выглядит сердитым, просто измученным. Вероятно, он не заметил его покрасневшие глаза и расширенные зрачки. Юнги облегченно вздохнул. Он все еще бы под кайфом от ксанакса, чувствуя гудение, бегущее по его телу, и ему не нужен был Сокджин, разрушающий настроение своим мнением насчет его единственного успокоительного. - Нам нужно поговорить, - объявляет Сокджин. Юнги не нравилось, когда люди приставали к нему, пока он под кайфом. Как правило, они вели себя более раскрепощенно и раздражающе. Зачем портить хорошее настроение чужим бубнежом над ухом? И Сокджин - не исключение. Он не хочет его слышать сейчас. Он помнит, как проглотил две таблетки и пошел к его камере, позволяя тому голосу убаюкать себя. Чимин - исключение. - Блин, - он шипит, зная, что нет никакого способа отделаться от Сокджина, поэтому он заставляет себя сесть, скрипя кроватью. – Что тебе нужно? - Насчет Чимина. Это бодрит Юнги: - А что с ним? - Ты не можешь защитить его. - Я знаю, - признается Юнги, прекрасно понимая, что ложь не изменит правды. - Ему нужно выйти отсюда. - Нет, - у Юнги кровь стынет в жилах, и ему кажется, что его и без того бледное лицо, должно быть, совсем побледнело. Глаза Сокджина расширяются от внезапной перемены выражения его лица. Он тоже потрясен собственной реакцией. - Ему опасно здесь находиться, Юнги. Ты же слышал, что говорили в столовой. Они не шутили. Он этого не заслуживает. - Я что-нибудь придумаю. - Я уже придумал. - Нет. - Ты не можешь защитить его, Юнги, и ты это знаешь. В зале ты мог бы заткнуть этих придурков, но промолчал. - Я не хотел подвергать его еще большей опасности. - Нет. Это потому, что ты знаешь, что охрана больше не прикрывает тебя. - Это вздор. Это не вздор. - Я говорил с Намджуном. Мы поможем ему выйти или, в худшем случае, перевестись в тюрьму с менее строгим режимом, где с ним будут обращаться, как с человеком, где ему не надо будет каждую сраную секунду оглядываться. - Он не будет в безопасности вне моего поля зрения. - Ты прекрасно знаешь, что это не та причина, - шипит Сокджин. - Ты боишься потерять его. - Потерять? Что за хуйню ты несешь? - Юнги издает сухой и напряженный смешок. - Он спас меня. Я у него в долгу. Вот и все. - Я знаю, что ты делаешь, Юнги, - Сокджин прищуривает глаза, накаляя атмосферу. - У тебя проблемы с отцом. Сокджин не отступает, когда Юнги вскакивает на ноги, сверкая глазами. Он едва достает до плеча, но это не делает его менее пугающим. Но Сокджин - кто угодно, только не трус, поэтому он смотрит в ответ. - Не смей. - Ты чертовски хорошо знаешь, что я прав. - Не притворяйся, что знаешь меня. - Никто никогда не защищал тебя, не любил тебя. Ты жил в отчаянии. Поэтому, когда кто-то в конце концов помог тебе, ты пошел на все ради него, смешивая благодарность с любовью. Долг? Ты уже достаточно для него сделал, так какого хера ты делаешь теперь? - Бля, да я тут единственный здравомыслящий человек, - отрезает Юнги, понимая, что Сокджин попал в точку. Сокджин закрывает глаза и делает глубокий вдох, прежде чем снова открыть их. Юнги ненавидит его за такое самообладание сейчас. - Послушай, мне не нравится этот парень. Я бы хотел самолично пустить ему пулю в лоб, но я делаю это ради тебя. Отпусти его. Юнги отступает на шаг, проводя рукой по своим растрепанным волосам. Он понимает. Боже, понимает. Сокджин прав. Он всегда прав. Он просто не может, не может признаться. - Юнги, пожалуйста. - Нет. - Он умрет. - Я этого не допущу. Юнги не знает, кого он здесь пытается обмануть.