***
Полдень складывался хорошо. Юнги, как всегда, зажег свечи, проглотил ксанакс и стал ждать. Ждать, когда придет Чимин, потому что он всегда приходил. По какой-то неведомой причине этот мальчик чувствовал, когда Юнги направлялся в церковь, и следовал за ним. И он пришел. Вошел внутрь и молча сел на свое обычное место, а Юнги теперь ждал, когда подействует наркотик, чтобы насладиться приятным оцепенением, распространяющимся по телу, и мягким нежным голосом Чимина. Полдень складывался хорошо, но потом вошел Сокджин, нарушая все планы. Юнги не нужно оглядываться, чтобы представить, как Сокджин прожигает взглядом Чимина - он не скрывает ненависти к мальчику. - Почему он здесь? - Сокджин, наконец, прерывает молчание, и Юнги улавливает осуждение в его голосе. Вот бы он мог и дальше смотреть на пламя, игнорируя Сокджина. Мин слышит, как Чимин неловко ерзает на скамейке. Он заметил, что парень не любит напряженную атмосферу. - Это общественное место. - Сюда никому нельзя. - Но ты-то здесь. - Я не отличаюсь законопослушностью. - Я... я могу уйти, если хотите, - предлагает Чимин. Напряжение натягивается тугой веревкой вокруг его горла. - Ага, вали, - враждебно отвечает Сокджин. - Останься, - говорит Мин, не в силах пошевелиться. Его голос даже ниже, чем у Сокджина, но более суровый, властный, поэтому Чимин продолжает послушно сидеть. Сокджин явно недоволен. Юнги чувствует, как тело немеет еще больше, а голова слегка кружится, но остается на месте, глядя прямо на Сокджина. Напряжение становится настолько удушающим, что Чимин делает резкий вдох. - Я Вам не нравлюсь, - это не вопрос, это заявление, - но почему? Дело не только в том, чтобы нарушить молчание. Ему действительно хотелось поговорить с Сокджином, несмотря на устрашающий вид, и сейчас просто замечательный момент. - Мне нужна причина, чтобы не любить тебя? - Сокджин выглядит раздраженным, высокомерно взирая на него, будто Чимин зашел на его территорию и дерзнул заговорить с ним. Чимину все равно, нравится он этому сраному преступнику или нет. Черт, да он гребаный полицейский, поэтому презрение от преступников только делает ему честь. Это значит, что он хорошо выполняет свою работу. Но сейчас он не офицер Пак, а всего лишь заключенный, отчаянно нуждающийся в том, чтобы подобраться поближе к Мину и его людям. Так что заключенный Чимин должен знать о мыслях Сокджина. Он ему нужен. - Никто не ненавидит без причины, господин Ким, - поясняет Чимин. – Она может быть даже такой простой по типу «мне не нравится твой парфюм», «у тебя наглая рожа» или «мне не нравится, как ты на меня смотришь». Джин скрещивает ноги и с интересом изучает мальчика. Чимин не прерывает зрительный контакт, взгляд не бегает, голос тверд. - И не говорите мне, что это потому, что я общаюсь с боссом, потому что я не вижу у Вас таких же проблем с Чонгуком. Наоборот, Вы заботитесь о нем. Чонгук рассказал мне, как Вы обнимали его после того, как спасли Тэхена. Не отходили от парнишки, пока не пришли Ваши люди. На этих словах Юнги приподнял бровь. Вот это новости. - А почему тебя это волнует? - Скажем так, я привык, что нравлюсь людям. Это ложь. Сокджин поднимает руку и медленно потирает подбородок, рассматривая мальчика. Он все еще смотрит ему в глаза, так, как смотрит только Тэхен, но Тэхен-то - мелкий говнюк без здравого смысла вообще. - Я тебе не доверяю, - признается Сокджин, и Юнги поражается явной неприязни в голосе Сокджина. Он может вмешаться, остановить его, но не делает этого. Юнги хочет увидеть, как далеко они зайдут, он хочет, чтобы Чимин завоевал Сокджина своими собственными способностями и обаянием, как завоевал его. В крайнем случае, он всегда может это прекратить. Чимин не удивлен. Конечно, гребаному кроту нельзя доверять, но он удивлен, с какой легкостью его читает Сокджин. - Могу я узнать причину? – надо остерегаться этого человека. - У тебя руки трясутся, - Чимин медленно сжимает кулак, втягивая в себя воздух, - и все же ты смотришь мне в глаза. Я вижу, как у тебя слегка дрожит челюсть, но голос ровный, даже уверенный. Ты боишься, Чимин, но называешь меня господин Ким. - Тогда как же мне к Вам обращаться? - Ты не должен обращаться ко мне, - в глазах Сокджина есть что-то грозное, что-то опасное, и Юнги удивляется, как Чимин до сих пор не дрогнул под его пронзительным взглядом. - Ты смелый, не глупый, конечно. Ты на самом деле умный. Уверен в себе, будто не беспокоишься о последствиях. - Сокджин прищуривает глаза, словно пытается прочитать его мысли. - Ты не чеболь, не мажор, без связей и влияния. Ты должен быть трусливым тупым водителем, которому здесь не место. Так почему же ты не похож на него? - Как выглядит трусливый водитель, господин Ким? - Точно не как ты, - Сокджин видит нечто смутно знакомое в глазах Чимина, но не помнит, где такое уже видел, - и давай не будем забывать об угрозах в твой адрес. Прошло уже несколько недель, и мне кажется, ты протянул на удивление долго. Я знаю Му, и ты должен был умереть как минимум две недели назад. Как я уже сказал, я тебе не доверяю. И тебе не следует этого делать. Я крот. - Он будет твоей погибелью, брат, - Сокджин продолжает, переводя взгляд на Юнги. - Я никогда не причиню ему вреда, - шепчет Чимин, радуясь, что Сокджин больше не смотрит на него, потому что он не мог сохранять невозмутимое лицо, произнося эту ложь. Его лицо видит Юнги, он немного повел головой, но неважно - просто совпадение. - Ты проиграешь, брат, и поверь мне, именно он и забьет гвозди в твой гроб. - Только если я проиграю. Но этого не случится, - бурчит Юнги сквозь стиснутые зубы. Он напрягает колени, чтобы те не подогнулись. Бля, он в трансе. Язык уже заплетается. - Не случится? Ты прекрасно знаешь, что жив только благодаря Тэхену и мне. Это слишком дерзко и нагло. Даже для Сокджина. - Знаешь что? Иди нахуй, - Юнги невозмутим. Его ледяные глаза впиваются в мужчину. Он холоден и немного пугающ. Чимин слегка вздрагивает, вспоминая то чудовище, что он видел тогда в зале. То, что ревело, прижимая человека к стене, человека, которого больше никто не видел. - Тебя больше не боятся. Скажи спасибо этой мелкой лисе. Ты размяк. - Следи за своим языком. - Или что? Ты не запугаешь меня, Юнги, потому что я тебе нужен. Эти придурки боятся меня, а Тэхен - твое последнее прибежище. Мы нужны тебе, я нужен тебе, чтобы прятаться за моей репутацией. - Бля, свали отсюда, - рычит Юнги, - сейчас же. - Это общественное место. - Прекрасно, тогда уйду я. Чимин немедленно следует за ним, пока тот топает к выходу, сердито ворча себе под нос. Он не планировал липнуть к Юнги весь день, но оставаться наедине с Сокджином как-то не хотелось.***
Мысли Чимина заняты телефонным звонком Квону. Несмотря на то, что ему советовали не пользоваться тюремными телефонами, он был взволнован после столкновения с Сокджином, и нужно было сообщить об этом и запросить информацию насчет людей, к которым необходимо приблизиться и втереться в доверие. До сих пор ему не приходилось беспокоиться о своем образе. Чонгук - всего лишь невинное дитя. Тэхен слишком самоуверен. Ему все равно, коп это или просто какой-нибудь сраный психопат - не имеет значения, ведь он всегда может избавиться от него, если потребуется. Юнги... черт, он такой доверчивый. Немедленно купился на его маску. Немного человеческого внимания - и этот человек растекается лужицей. Но Сокджин... Сокджин - это совсем другая история. Он наблюдателен, безжалостен, расчетлив. Он не позволяет чувствам брать над собой верх, он никогда не перестает считать кого-либо угрозой, пока не доказано обратное. Сокджин видит его насквозь: действия, маску, фальшь. Он все это видит, и его не проведешь. Квон пообещал помочь Чимину завоевать доверие этого человека, но ему нужно время для расследования. Ну, можно потерпеть Сокджина еще несколько недель. Когда свет гаснет, Чимин строит гримасу и забирается на кровать. Чонгук, вероятно, всю ночь пробудет в камере Тэхена. Глупцов, которые согласились бы делить с ним камеру на постоянной основе, не находится, так что одна кровать всегда пустует. Впрочем, это неважно - они все равно будут спать вместе. Чимин так привык к присутствию Чонгука, что сегодня точно не сможет нормально спать. Присутствие мальчика успокаивало по ночам. Иногда они говорят о всяких пустяках. Чонгук - сирота, поэтому он обожает слушать, как Чимин рассказывает о своем старшем брате, задавая вопросы о том, каково иметь настоящую семью и дом. Чимин никогда не рассказывает об отце, а Чонгук не спрашивает. Иногда по ночам они обнимаются, и Чонгук всегда спускается по лестнице, чтобы забраться к нему в постель, если ему плохо. Сначала они обнимались из-за постоянных кошмаров Чимина, но даже когда они прекратились, Чонгук не отходил от него. Чимин благодарен за это, теплое присутствие мальчика удерживает его в здравом уме. Когда дверь в камеру открывается, он озадаченно хмурится. Чонгук вернулся? Он никогда не возвращается ночью от Тэхена. Чимин в неверии моргает, когда Юнги входит с неловкой улыбкой. Дверь закрывается, и он смущенно поднимает руку. - Привет, малыш. Чимин садится. - Привет. Лунный свет освещает его бледное лицо, темные глаза сверкают. Красивые. Чимин улыбается. Юнги садится на пол и достает зажигалку с сигарой. - Тебе не следует… - Я в порядке, - хмыкает Юнги, - поверь, бывало и похуже. Он помещает сигару во рту, и Чимин наблюдает, как осторожно он проводит ею по потрескавшимся губами, прежде чем аккуратно зажать в зубах. Он закуривает, держа сигару между пальцами. Они оба смотрят, как облако дыма плывет над его головой. - Извини за Сокджина. Он слишком мнителен. Не может никому доверять. - Все нормально, - шепчет Чимин. Может, ему тоже стоит закурить? - Я хотел, чтобы ты сам заполучил его доверие. Было бесполезно вмешиваться. - Я понимаю. Наступило уютное молчание, а затем Юнги снова заговорил. - Чем занимаешься? Он пытается вести нормальный разговор? - Ничем, - Чимин пожимает плечами, - типа… в этой дыре нечем заняться. - Бля, это да. Я даже скучаю по дерьмовым воскресным дорамам. Чимин драматично вздыхает: - Ты смотришь это дерьмо? Юнги поднимает обе руки в знак поражения и смеется. - Я не осуждаю, сам смотрю. Улыбка Юнги становится шире, и теперь видны его десны. Это мило. - Ты случаем не смотрел «Шесть летающих драконов»*? - спрашивает Юнги, - меня посадили до того, как она закончилась. Это вранье. Юнги купил диск и потом смотрел его в кабинете начальника тюрьмы. Но он хочет разговорить Чимина. У него сладкий и нежный голос, от которого старший никогда не устанет. Мальчик выглядит воодушевленно, подробно пересказывая каждую серию, и Юнги влюбленно наблюдает за ним. В камере темно, Чимин ничего не замечает. Когда он заканчивает, снова наступает тишина. Она удивительно естественная. Чимин обычно не любит тишину, он чувствует себя неловко, не зная, куда себя деть, но сейчас он чувствует себя так комфортно, как в те дни, когда он молча сидел рядом с Хосоком, пока тот работал. Комфортно. Очень комфортно. Юнги не знает, как долго он еще будет наслаждаться этим. Все меняется, он не слепой и чертовски хорошо понимает, что Сокджин прав. Он никогда не ошибается. Охранники смотрят на Юнги, как будто все уже кончено. На что они способны? Он не знает. Он просто знает, что начальник - единственное препятствие, которое мешает им разорвать его на части. Начальник на его стороне, всегда был и останется, он доверяет ему, потому что начальник в курсе всего. Он единственный, кто разбирается в том, что в этом проклятом месте происходит. Даже сегодня ночью надзиратели отказались открыть его камеру, Сокджину пришлось умаслить их какими-то грошами. Только Тэхен сумел провести ночь с Чонгуком, не прибегая к помощи Сокджина. Никто не хочет идти против серийного убийцы. Юнги всегда был другим. Он не давал взятки, как Сокджин... не убивал, как Тэхен... не был бандюганом, как Му. Фактически он использовал свои связи, чтобы управлять тюрьмой, и удерживал свой трон, сохраняя холодную и безжалостную маску. Теперь он проигрывает, потому что у Му появились связи получше, а его недавний поступок открыл тюрьме его мягкую сторону. Все должно измениться снова, потому что, если он хочет наслаждаться моментами, подобными этому, надо высоко подняться, и для этого Юнги должен напомнить им, кто он на самом деле. Его должны бояться. - Ты собираешься остаться здесь на всю ночь? - Чимин нарушает молчание. - Я могу уйти. - Не-а, - Чимин качает головой, темные пряди слегка покачиваются, - не хочу оставаться один. - Можешь покурить, если хочешь. Чимин улыбается. Его губы мило раздвигаются, а глаза сужаются в самый красивый полумесяц, который он когда-либо видел. Чимин не теряет ни секунды, уже закуривая сигаретку. - Босс? - Юнги мычит в ответ, затягиваясь. - Ты все еще скучаешь по ней? По маме. Юнги с любопытством изучает его лицо. Никто никогда не задавал ему этого вопроса, даже Сокджин. Внезапно он резко вздыхает – становится душнее. Каждый день, - шепчет он. Чимин смотрит на него этими глазами... этими прекрасными глазами, которые улыбались всего несколько секунд назад, а теперь блестят, наполнившись слезами. – Ты тоскуешь. - Станет ли когда-нибудь легче? - спрашивает Чимин. - Однажды, - Юнги лжет. Он ненавидит лгать, но это не та правда, которую Чимин должен знать, по крайней мере, сейчас. Ему не нужно знать, что каждый день будет становиться все труднее и больнее. Что он будет скучать по своей маме все больше с каждым сраным днем. Что даже если он забудет о ней в сложные времена, ночь все равно его настигнет. - Я не попрощался с ней, как следует, - Чимин вздыхает и затягивается сигаретой, - я должен был пробыть там три дня, а получил всего несколько часов. Это несправедливо. - Прости. - Босс, ты не виноват. Босс? Юнги ненавидит это дурацкое обращение. Оно звучит по-иностранному и немного неприятно. Но он не может попросить Чимина называть его как-то по-другому, это может подвергнуть Чимина большей опасности и сделать более уязвимым. - Я уверен, что она в хорошем месте. - Ага, - улыбка Чимина не достигает глаз. - Она была ангелом. Сигара Юнги полностью истлела. Он дрожит от холода, вонзая окурок в стену. - Ты замерз, - говорит Чимин, шаркая ногами, чтобы встать с кровати, непринужденно зажав сигарету между губ. - Я в полном порядке. - Ты можешь спать на моей кровати, - Чимин смеется, когда Юнги слишком яростно трясет головой, так что даже глаза расширились. Сейчас он совсем не похож на монстра, о котором говорил Чонгук, он просто похож на испуганного котенка. - Не говори глупостей. Я буду на койке Куки. Юнги чувствует, как заливается краской. Неловко. Он рад, что в комнате темно, иначе Чимин увидел бы румянец на его лице, и ситуация стала бы странной. Он медленно заползает под одеяло, пока Чимин забирается по лестнице, и теперь Юнги не видит его лица. - Чимин? - М? - Ты собираешься спать? - Да. - Р-расскажи мне что-нибудь. Блядь, он заикается. - Что? - Что-нибудь грустное. Юнги сворачивается калачиком и делает глубокий вдох. Кровать приятно пахнет, что странно для заядлого курильщика. - Это разобьет тебе сердце. - Уже разбито. (прим.авт.: ага, сделаем вид, что я не украла эту фразу)** Юнги закрывает глаза, когда спокойный и успокаивающий голос Чимина наполняет комнату. *Прим.пер.: авторка в примечаниях пишет, что "Шесть летающих драконов" - вовсе не дерьмовая дорама, и я вот теперь жалею, что меня не хватило на 50 серий, несмотря на хороший сюжет и любимый актерский состав. ** Фраза из "Острых козырьков".