***
Для Чимина стало привычным просыпаться от шума и рычания. В конце концов, это же сраная тюрьма. Не стоит и ожидать другого от клетки с сумасшедшими. Потасовки и перебранки - самые популярные виды времяпрепровождения здесь. Но сегодняшние крики, вопли и то, что Чонгук тряс его за руку, чтобы разбудить, выглядело ненормально. Странно. Подозрительно. Он позволяет Чонгуку вытащить его из постели, не пытаясь даже расчесать спутанные волосы, и потащить его дальше к источнику рева - столовой. Заключенные сгрудились вокруг чего-то, а крики напоминали какой-то животный вой. - Чонгук, что происходит? Младший не отвечает, протискиваясь сквозь толпу. Никто не осмеливается взглянуть на них за то, что их насильно отталкивают и лишают возможности поглазеть на разворачивающуюся драму. Чимин в шоке разевает рот, а его взгляд задерживается на сцене в центре зала. Красный. Так много красного. Чимин никогда в жизни не видел столько красного. Ни когда был полицейским, ни когда был ребенком, как бы все хреново ни было. В самом пекле творящегося ада на лавке сидит Мин, совершенно не обращая на него внимания. Чимин не узнал бы этого человека, если бы не знакомые узкие кошачьи глаза, которые сейчас были наполнены кровавым убийством. Кровь капает даже с его некогда светлых прядей, тюремная форма тоже пропитана ею. Взгляд Чимина падает на землю, где лежит по меньшей мере семь зверски убитых трупов. Выпотрошенных. Там было так много крови, что Чимин не мог опознать этих людей. - Я знаю одного из них, - Чонгук шепчет ему на ухо. - Он был там... в ту ночь, когда на нас с Ви-хеном напали. Круг расступается, освобождая место еще для двух человек. Чимин готов поклясться, что никогда не видел Мина таким разъяренным. Тэхен кажется озадаченным, каким-то пораженным, оглядывая зал, словно не веря, что ужас перед ним творит Мин. Сокджин в изумлении сжимает воротник Мина, чтобы поднять его, рыча: «Ты что, совсем ебанулся?» - Я говорил им... - губы Мина шевелятся, но в голосе нет эмоций, он, скорее, какой-то пустой, совсем не похожий на тот мягкий и манящий голос, к которому привык Чимин, - я говорил им, чтобы они не связывались со мной. Мин выглядит спокойным и невозмутимым, совершенно не обеспокоенным гневом Сокджина или тем, что он жестоко лишил жизни семерых человек. Чимин удивляется, как ему вообще удалось заманить сюда этих людей, не говоря уже о том, чтобы убить их в одиночку. Все они намного больше и мускулистее, но Мин расправился с ними без единой царапины. Сокджин отпускает Мина, поднимая что-то с пола, и бросает это в руки ожидающего Тэхена. - Убери это к чертовой матери отсюда, - он шипит, грозно озираясь на толпу, - только вякните, и вы присоединитесь к телам на земле. - Какого хрена мне с этим делать? - Закопай, проглоти или засунь себе в задницу. Мне, блядь, все равно. Просто избавься от него. Тэхен выглядит раздраженным, но, прежде чем выйти, засовывает нож-бабочку в карман. Юнги поворачивается к ним, и Чимин чувствует, будто его ударили в живот, когда их взгляды встречаются. Он видит тепло в ледяных глазах, и это пугает еще больше. Он помнит… Вчера… Я позабочусь, чтобы другие боялись прикасаться к тебе. Он сделал это ради него. Эти люди погибли из-за него. Чимин делает шаг назад, когда Мин приближается к нему, но толпа не расходится, не дает ему возможности убежать. Но, честно говоря, он и не особо-то хочет. Мин обхватывает его лицо окровавленными руками. Чимин не сопротивляется, когда Мин прижимает их губы друг к другу, агрессивно надавливая своими на его потрясенные губы. Так властно… Я позабочусь, чтобы другие боялись прикасаться к тебе. Он заявляет свои права на него. Он посылает предупреждение своим врагам. Чимин не отвечает на поцелуй, просто покорно стоит, позволяя мужчине делать, что он хочет. Поцелуй был крепким и соленым, с ясным металлическим привкусом - кровью мертвецов. Чимина тошнит, но он не разрывает поцелуй. Этого он и хотел. В этом и заключается вся операция... верно? Мин влюбляется в него. А дальше что? Он выходит из оцепенения, когда Мин прерывает поцелуй. Хотя это в большей степени были охранники. Один из них хватает Мина за волосы и швыряет на твердый пол. Мин не противится, когда они яростно закручивают его запястья за спиной и больно сковывают металлом. - Убери от него свои грязные руки, - Сокджин рычит, как будто это его швырнули на пол. Он кажется отчаявшимся. Если охрана набралась достаточно мужества, чтобы так обращаться с Мином, это значит, что он уже по горло в дерьме. Сокджин сердито замолкает, когда один из надзирателей угрожает забрать и его тоже, если он им помешает. Если бы глаза могли убивать, на земле лежало бы еще пять тел. Разум Чимина затуманен, но, видимо, его тоже собираются скрутить, потому что Чонгук стоит перед ним в защитной позе, глядя на человека в форме, который одной рукой держит дубинку, а другой сжимает воротник младшего, вероятно, обдумывая, стоит ли причинять боль питомцу Ви. Чимин не винит их за то, что они подозревают его в соучастии, потому что его лицо определенно испачкано кровью. - Не смей... - он слышит низкий хрип Ви откуда-то слева. Когда он вернулся? Он избавился от орудия убийства? Ви не утруждает себя тем, чтобы вклиниться между ними, - просто стоит, вызывающе глядя на охранника. Последний осознает, что его выбор очень ограничен даже после падения Мина - Тэхен когда-нибудь выйдет отсюда, а у него остались жена и двое детей. Поэтому он зло ворчит, слегка отталкивая Чонгука и убирая дубинку за пояс. - Возвращайтесь в свои гребаные клетки, - враждебно шипит он, прежде чем последовать за остальными охранниками, волокущими Мина, - грязные дикие псины. Толпа начинает расходиться по камерам, когда к ним приближаются новые охранники. Никто не хочет их злить - если они смогли повалить короля, то остальных тем более смогут.***
[Флешбэк] Чимин знал, что ему не следовало входить в дом, когда там никого не было. Сок-и хен был на работе, а мама была... ну... не дома. В последнее время она часто где-то пропадала. Оправданием могло послужить то, что дома никого и смысла стоять на улице под палящим солнцем нет. Соседи подумают, что он идиот, особенно в черной водолазке с длинными рукавами. Только ее и оставалось надевать, чтобы скрыть синяки, - мать просила прятать их от взоров людей. Теперь, сидя на холодном полу, он жалел, что не остался на солнце. Жара была лучше, чем боль в груди оттого, как сильно пнул его отец. Было так больно, что он не мог встать. - Какого. Хуя. Ты. Забыл. Дома? - заорал отец. Каждое слово сопровождалось ударом в живот. Было чертовски больно, и он не мог дышать. - Твой брат надрывает задницу, чтобы помочь нам. «Чтобы заплатить за твою гребаную выпивку», - думает Чимин, но прикусывает язык. - И какого хрена делаешь ты? – от еще одного удара Чимин не может сдержать слез. Больно. - Жалкий пиздюк. Даже побоев не выдерживаешь, как мужчина. Он сел и схватил ревущего мальчика за волосы. Чимин зашипел от боли, когда мужчина дернул его пульсирующую голову вверх. - Не то чтобы я удивлен. - Чимину не понравилось, как мужчина смотрел на него. Почему отец смотрит на собственного сына, как на кусок дерьма? - Знаешь, я видел тебя на днях. В глухом переулке. Чимин почувствовал, как кровь застыла у него в жилах, а лицо побледнело. Черт, отец знал. Это плохо кончится. - Ты пидор. Чимин никогда не пытался избежать отцовских побоев, зная, что тогда в следующий раз будет намного хуже. Однажды Хосок за такое получил перелом двух бедер - он убежал, а не принял побои, как настоящий мужчина. Чимин никогда не умолял о пощаде, потому что это означало более жестокий удар, более болезненный удар. Но сейчас он действительно хотел уйти. Сейчас все было по-другому. Он не мог вынести то, как отец разговаривал с ним, смотрел на него, поэтому начал метаться, схватил мужчину за руку, чтобы ослабить хватку на своих волосах. Новые слезы присоединились к потоку предыдущих. Но отец был больше и сильнее даже в нетрезвом состоянии, и Чимин – жалкий сопляк в его руках. Пак-старший с шумом вжал голову мальчика в твердый пол, когда Чимин умудрился поцарапать его руку и надавить на живот. Чимин запаниковал, почувствовав пальцы отца на своей талии. Он кричал и метался, не думая о том, что соседи могут услышать, он лишь хотел уйти. Он лишь хотел, чтобы Сок-и хен вернулся. - Это то, чего ты заслуживаешь, понимаешь? За то, что пидор, - прошипел ему в ухо отец, заставив Чимина съежиться от отвращения и заплакать еще сильнее. Где же Сок-и хен? (прим.авт.: Чимин - несовершеннолетний, поэтому я больше не буду расписывать происходящее)***
- Ты в порядке, хен? - обеспокоенно спрашивает Чонгук со своей койки, покусывая губу и болтая ногами. - Чим? Чимин не сдвинулся ни на сантиметр со своего места перед маленьким зарешеченным окошком с тех пор, как их снова заперли в камере. Вид у него был ошеломленный. Он был таким с того момента, как Юнги поцеловал его на глазах у всех, другими словами, заявил на него права и пометил как свою собственность. Сделай мальчику больно, и ты умрешь. Чонгук не понимает, как все началось и что он упустил. Он знает, что Юнги по-особенному относится к Чимину, - все знают, но он думал, это из благодарности, ведь Чимин спас его и пострадал из-за этого. Однако поцелуй не был благодарностью и не был притворством. Чонгук видел нежность и тепло в глазах мужчины, мягкие касания кожи, осторожное прикосновение к щеке. Это была любовь. Чонгук чувствует себя немного преданным. Чимин знает о Югеме, о том, как Мин хладнокровно убил его единственного друга прямо у него на глазах, и все же он бросился прямо к нему в объятия. Ходил за ним в церковь, позволял оставаться в своей камере и, вероятно, делал другие вещи, про которые Чонгук не в курсе. Он понимает, что Чимин ничего ему не должен, но сердце все равно щемит. - Хен? Он вздыхает и спрыгивает с кровати, игнорируя лестницу. Он хватает старшего за руки, поворачивая его к себе, но глаза Чимина продолжают смотреть на пейзаж за окошком. Все еще идет снег, белое одеяло покрывает двор. - Как думаешь, когда растает снег? - спрашивает Чимин, не отводя глаз. - Даже не знаю, - отвечает Чонгук, сбитый с толку неожиданным вопросом. – Давай-ка сначала приведем тебя в порядок. Ладно? Чимин позволяет мальчику проводить его до раковины. Он не знает, почему он так потрясен... и напуган. Будучи полицейским, он видел самые страшные убийства. Может быть, это из-за Мина... его зверство. И почему он удивлен? Он с самого начала знал, что Мин за человек: безжалостный, холодный, сильный, кровожадный. Это человек, о котором все время говорил Чонгук, человек, которого Квон приказал ему поймать, часть банды, которую Тэмин пытается уничтожить. Так почему же он удивлен? Он вздрагивает от ощущения холода на лице. - Прости, - бормочет Чонгук. – Они отключили теплую воду. Охранники очень злы. Чимин не отвечает и позволяет Чонгуку стереть кровь с его лица. Кровь... кровь, которая напоминает ему, что он тоже соучастник. Возможно, это Мин вытащил нож, но он сделал это ради него. Эти люди мертвы, потому что он хотел защитить Чимина. Из-за него погибли люди. Он должен чувствовать себя виноватым, но не чувствует. Приятно... когда кто-то готов испачкать за тебя руки. Это заставляет чувствовать себя чуть менее одиноким. Куда они увели Юнги? Похоже, он крупно попал. Чимин никогда не видел, чтобы кто-то так обращался с королем. Тащили его за волосы, закованного в наручники и беспомощного, как будто он обычный заключенный. - Чим, ты можешь что-нибудь сказать? - Чонгук скулит, бросая грязную тряпку в раковину, чтобы потом помыть. - Ты меня пугаешь. Наконец, Чимин поднимает голову и смотрит на младшего, который от беспокойства наморщил лоб. - Извини, - мямлит он. - Я просто немного... немного... - он не может найти подходящее слово, чтобы описать свои чувства прямо сейчас. Шокирован? Сбит с толку? Измучен? Ошеломлен? Испуган? - Но спасибо тебе... ну... за то, что ты сделал в зале... и… - он указал на раковину, - за это. - Без проблем, - Чонгук пожимает плечами и улыбается, обнажая зубы и мило морща нос. - Я не мог позволить им забрать тебя, и я знал, что они не навредят мне. Я здесь самая привилегированная сучка, - гордо объявляет он. Чимин улыбается в ответ, хотя ему трудно приподнять уголки губ. - Как ты думаешь, что будет с Мином? - спрашивает Чонгук, садясь рядом со старшим. - Не знаю. - Знаешь, я узнал некоторых из этих людей. Именно они напали на Тэхена. Я помню еще одного - помнишь того парня, который угрожал нам? Я вроде как ожидал, что их убьет Тэхен, а не Мин, учитывая, что Тэхен занимался таким раньше. - Раньше? - Да. Шесть раз? Или семь? Не помню. Они пытались изнасиловать меня. - Оу, - Чимин не знает, как на это реагировать, но Чонгук, похоже, и в ус не дует. - Надеюсь, Мин получит смертную казнь. В смысле это ведь особо тяжкое. Сердце Чимина сжимается при этих словах. В глубине души ему бы хотелось, чтобы Мин избежал этого. - Как... Как долго мы должны здесь оставаться? - День... или два? Пока неизвестно. Они должны навести порядок, провести расследование и допросить свидетелей, найти сообщников. Еда будет подаваться в камеры. Так что мы тут застряли. Чимин не может сдержать стон, вырывающийся из его горла. Его беспокоит не заключение, а то, что он отчаянно нуждается в новостях о Мине. Когда он вернется? Он втайне желает, чтобы снег не таял.