Две дороги два пути

«И она не успеет Что-то произнести, С незаметной улыбкой пройти…»

      Чуть позднее, они сидели на кухне и говорили о произошедшем. — Почему ты изменил свое решение о родителях? — поинтересовалась женщина и подтянула к губам кружку с горячим кофе. — Они ведь и в правду их любят, раз так защищают, — как-то хрипло отозвался Дин, — Отец также защищал Сэма от нашего мира. Он и правда любил его больше, чем меня. — Почему ты не позвонишь Сэму? — резонный вопрос. — Я пытался и почти позвонил, но… — зеленоглазый замолчал. — Но? — переспросила Джоди. — Еще не время, — тихо ответил Дин и потер уставшие глаза.       Женщина тяжело вздохнула, но ничего больше не сказала. Она знала: Винчестер — большой мальчик и сам со всем разберется. Чужие советы ему ни к чему. — Иди поспи, была трудная ночь, — ласково отозвалась женщина. — Нет, мне пора, — все также тихо говорил Дин. — Куда ты срываешься? Очередное дело? — обеспокоенно поинтересовалась Джоди, — Я могу помочь, если нужно. — Нет, Джоди, не дело, все хорошо. Просто мне пора.       Винчестер помыл за собой тарелки и пошел собирать свои вещи. Спускаясь на первый этаж, у входа его ждала Джоди. Она по-матерински обняла зеленоглазого. — Кто она? — ласковый голос женщины убаюкивал Дина. — Я не знаю ее имени, — отозвался зеленоглазый, сильнее обнимая ее, — Я ничего о ней не знаю, но собираюсь все выяснить. — Звони, если понадобится помощь, — мягко улыбнулась Джоди.       Винчестер лишь махнул головой в знак благодарности и направился к Импале. Солнце было уже в зените, что осложняло и в то же время облегчало путь Дина: с одной стороны — палящее солнце не даст ему уснуть за рулем, с другой стороны — швы так и ныли от этой жары и зеленоглазому становилось хуже.       Добравшись до Спрингфилда к вечеру и не заехав даже ни в какой мотель, Винчестер сразу же отправился в бар «Брю», где и работала безымянная барменша. Зайдя в бар, Дин в привычной ему манере осмотрел помещение. Все осталось таким же с прошлого его посещения, только вот людей в этот раз было раза в 3 меньше.       За стойкой, как обычно, находилась та самая барменша. Глаза Винчестера загорелись неподдельным блеском и даже какой-то щенячьей радостью. Дин тут же пошел прямо к стойке и занял место напротив нее. Она молча натирала стаканы, а почувствовав нового посетителя взяла блокнот и, уткнувшись в него, дежурно спросила: — Что желаете? — Бутылку виски и стакан, — вновь произнес Дин.       Барменша уже помнила такой ответ, он был единственным в своем роде, и удивленно подняла глаза. Перед ней все также сидел тот симпатичный зеленоглазый молодой человек, только теперь он был весь побитый и сквозь его футболку болотного цвета просачивались темные пятна. Девушка могла лишь предположить, что произошло с бедолагой. А еще в голове крутился один и тот же вопрос, который очень мучал барменшу последние несколько дней. — Почему Вы вернулись? — с ходу задала вопрос барменша. — За тобой, — не сомневаясь ответил Винчестер.       От таких откровений прекрасные щечки девушки покрылись нежным румянцем. Она стала такой по-весеннему прекрасной, как молодой листочек. — Что с Вами? Почему Вы такой помятый? — с какой-то неподдельной тревогой оглядела Дина девушка. — Все в порядке, это не важно, — отмахнулся Дин, — И я все еще жду свою бутылку!       Барменша промолчала. Она что-то кропотливо продумывала в своей прекрасной голове, как будто бы боролась сама с собой, но Винчестер все никак не мог уволить ее настроения или эмоций. Ее лицо оставалось таким же беспристрастным и почти не выражало никаких чувств.       Но на самом деле девушка боролась. Боролась сама с собой. Внутри разгорелся пожар войны.       Воевали сердце и разум.       Сердце твердило, что нужно помочь молодому человеку, ведь он может умереть, так и не дожив до утра. Прямо здесь, на барной стойке он может отдать свою душу Богу. Разум в свою очередь кричал, что как только девушка связывалась с кем-то, с ней играли и бросали, не возвращаясь. Нельзя привязываться. Нельзя любить. Нельзя. Так лучше для нее самой. Сердце ставило контраргумент — он вернулся и сам сказал об этом, хотя она и не ожидала этого. Он ничего о ней не знает, но он вернулся. Разум кричал, что есть вероятность, что он не к ней вернулся и вообще он проездом или просто хочет ее использовать.       Тишина.       Барменша утихомирила разгар войны и в голове стало тихо.       «Чего ты хочешь?» — спросила она сама у себя.       И тут же приняла решение. — Пойдемте со мной, пожалуйста, — попросила зеленоглазого девушка.       Винчестер, не говоря ни слова, встал со своего места и медленно направился за барменшей, ведь ребра все еще болели и было бы неплохо посмотреть, что там с ними. Но Дину было настолько не до этого, что он, словно сумасшедший, гнал по трассе, чтобы скорее оказаться рядом с ней.       Аккуратно зайдя в служебное помещение, зеленоглазый увидел девушку, копошащуюся в своей сумке. — Раздевайтесь, — как бы между делом сообщила барменша. — Что, вот так сразу? — начал ерничать Дин, пытаясь вогнать в краску ее, — Я же имени даже твоего не знаю. — В прошлый раз Вы не запомнили имя официантки, с которой хотели провести ночь, поэтому, я не буду перегружать Вас лишней ненужной информацией, — очень метко подметила девушка, чем и осадила Винчестера, — Я просто хочу Вам помочь, поэтому, — она взглянула в его зеленые омуты, — раздевайтесь.       Дин стащил с себя куртку и рубашку, а с футболкой ему помогла барменша. Девушке открылся вид на мускулистое тело молодого человека и ее женская сущность начала подавать какие-то знаки, но она тут же подавила в себе все возможные чувства и принялась за работу. — Ты за баром никого не оставила, — тихо сообщил Дин. — За последние 3 часа Вы единственный, кто вошли в те двери, поэтому, — девушка еще раз взглянула в красивые зеленые глаза и неоднозначно дернула плечами.       Размотав бинты, барменша увидела очень плохую картину: 4 очень глубоких пореза, в которых виднелись ребра молодого человека, были очень ужасно зашиты, будто бы доктор торопился. Девушка хохотнула: — Почему Вы не в больнице? Это же невыносимая боль, да и швы придется переделывать. — Чтобы смягчить мою боль, скажи свое имя, — все хитрил Дин, пытаясь не корчить гримасы от действительно невыносимой боли.       Девушка снова медлила. Сказать или нет?       Барменша достала из шкафчика бутылку виски и без слов отдала ее зеленоглазому. Тот сделал несколько больших глотков и поставил бутылку рядом с собой. — Ложитесь, — девушка указала на стол, на котором сидел Винчестер, — Я перешью Вас или иначе Вы и до утра не продержитесь.       Дин послушно лег. Она достала из сумки свой маленький хирургический набор, обработала инструменты и руки и принялась за ребра парня. Как только она разрезала ужасные швы, кожа на ребрах как будто бы начала рваться еще больше и обнажала все шире кости парня.       Барменша принялась за работу. Винчестер внимательно изучал девушку: копна темно-карамельных волос неподвижно лежала на спине девушки, лишь несколько мелких прядей спадали на ее сосредоточенное лицо. Ее руки ни капли не дрожали и можно было подумать, что она делает это каждый Божий день. Только ее прекрасные серые глаза выдавали немой страх. Было ясно, что такого рода ранения она видит впервые.       Как только был сделан первый стежок, Дин отвернул голову, чтобы барменша не видела отражения его боли на лице. — Нет, нет, нет, — запротестовала девушка и вернула голову парня в прежнее положение, — Смотрите на меня, не отворачивайтесь. Лучше сжимайте мою ногу, чтобы я знала, что Вы со мной.       Горячая рука Винчестера обхватила ногу барменши. — Прости, но у тебя останутся синяки, — тихо сказал зеленоглазый. — Меня зовут Оливия, — произнесла также тихо девушка. — Оливия, — как будто пробуя на вкус это имя, произнес Дин, — Красивое имя.       Девушка ничего не ответила, продолжая штопать молодого человека.       Закончив с этой кропотливой работой, в итоге, у девушки ушел час. Она торопилась, потому что из Дина выливалось много крови, но при этом делала все аккуратно. Поднявшись со стола, бледный Винчестер протянул ей руку: — Дин Винчестер. — Оливия Уиллтон, — девушка протянула руку навстречу без колебаний.