Всему свое время. В том числе важным вопросам.

Шинки неспешно вошёл в приёмную лорда казекаге. Помещение, за несколько лет ставшее почти родным, нисколько не тревожило его. Напротив. Здесь он чувствовал себя умиротворенно. Как в прочем и в роли шиноби. Секретарь отвлёкся от работы, обращая внимание на посетителя. - Здравствуй, Шинки, - приветливо поздоровался с ним помощник казекаге, - ты к лорду казекаге? - Да, – кивнул в знак приветствия ребенок, - он у себя? - Да. Можешь зайти. Как только дверь за молодым человеком закрылась, секретарь от досады смял в руках бумаги. Прошло много времени с тех пор, как казекаге взял опеку над ребёнком. Воспитывал, тренировал, обеспечивал Шинки, а тот в свою очередь рос примерным сыном. Одним словом, радость родителя, гордость Суны. Все было в порядке, если бы Энн-Мари не беспокоила их своими звонками. Секретарь в своей антипатии оставался категоричен. Он подозревал, что девушка - настоящая мать Шинки, отказавшаяся от своего ребенка. А лорд Гаара, будучи человеком высокоморальным, взял мальчика под свое покровительство. Как иначе объяснить события, свидетелем которых он стал? По этой причине секретарь заочно недолюбливал Энн-Мари. Однако это не мешало ему проникнутся положительными чувствами к сыну казекаге, что так походил на своего приемного отца. А может быть, секретарь не исключал такой возможности, даже родного. - Лорд Гаара, - досадливо скрипел зубами парень, – как же вас угораздило связаться с этой недостойной женщиной? *** Гаара действительно взял опекунство над ребенком. Чужим, но при этом таким близким ему по духу. Это обстоятельство роднило их больше чем кровь, бежавшая в жилах. Смотря на Шинки, казекаге будто наблюдал за собой со стороны, порой предаваясь воспоминаниям о давно минувшем детстве. Мрачном и горьком. Без надежд. Без любви. Гаара понимал, что не справился бы в одиночку со всеми теми чувствами, что неумолимо толкали в бездну. Ему помогли выбраться из круговорота безысходности и направили по пути к светлому будущему. Подобный опыт сделал его проницательным и чутким. Думая об этом, Гаара приходил к заключению, что ему выпал черёд направить кого-то в верном направлении. Повлиять на чужую судьбу и, возможно, измениться самому. - Отец, я вернулся с миссии, - сообщил Шинки, войдя в кабинет. - Как все прошло? – поинтересовался Гаара, не как казекаге, а как… отец. Эта роль была для него удивительна. Волнительна и вместе с тем на душе от неё становилось теплее. Благодаря таким качествам, как внимательность и участие, он справлялся с ней. Но глава Суны понимал: этого не всегда достаточно. - Без происшествий, - ответил юный шиноби. - Рад слышать, - легко улыбнулся Гаара, про себя с облегчением выдохнув. Отложив в сторону ручку, казекаге настроился на важный разговор, который предстояло обсудить с сыном. - Я хотел с тобой поговорить. Присядь. Шинки молча выполнил поручение. В общем-то, он рос исполнительным и неразговорчивым ребенком. - Я понимаю, вопрос может показаться неожиданным, - начал издалека Гаара, чувствуя, как в груди нарастает неловкость, – скажи, Шинки, какой в твоем видение должна быть мама? Как не стремился мальчик держать лицо, он не смог скрыть удивление. - Смелее, - мягко подбодрил отец, понимая, что застал ребенка врасплох, - мне важно знать твоё мнение. - Я не задумывался об этом, - растерялся Шинки, - но думаю, мамы они заботливые, добрые, ведут домашние дела и ... Молодой шиноби замолчал, не зная, как продолжить. - Мамы любят своих детей? - подсказал Гаара. - Да, - вздохнул Шинки, пряча смущённое лицо за воротничком плаща из железного песка, - именно так. Гаара удовлетворенно кивнул своим мыслям. Главное он узнал. - Я тебя услышал, - сказал отец, поворачиваясь полу боком к окну за своей спиной, - знаешь? Я хотел бы, чтобы ты рос в полной семье. Шинки был сообразительным мальчиком. Он догадался, к чему клонит отец. - Все, что у меня сейчас есть – благодаря тебе отец, - последовал ответ безропотного ребёнка, безразличного к своему мнению. Этого Гаара боялся, как и той ауры замкнутости, что окружила Шинки беспросветным пологом. - Я приму любое твое решение. - Позволь пояснить. Мне важно, чтобы ты поддержал мой выбор по собственной воле. Искренне, а не из чувства долга, - вздохнул казекаге, - и ты поторопился, когда присвоил все заслуги мне, не находишь? Гаара замолчал, позволив Шинки обдумать свои слова. - Я тебя понял, отец, - наконец кивнул Шинки. Но правильно ли? Беседу прервал телефонный звонок. Казекаге взял трубку, так и не выяснив ответ на немой вопрос. - Да. Конечно… Когда?... – отвечал Гаара соблюдая паузы, когда говорил собеседник, - будем ждать… Предлагаю обсудить этот вопрос во время встречи… Шинки отвлекся от своих мыслей, обратив внимание на тон казекаге. Он был радушным или правильнее будет сказать тёплым. Будто отец говорил с кем-то близким. Когда он поднял голову, мальчик заметил на губах казекаге легкую улыбку. Улыбка, что достаточно редко озаряла серьезное лицо главы Суны. - Я все организую. Ни о чем не беспокойся, - завершив разговор, Гаара положил трубку. Немного помолчав, казекаге обратился к сыну: - На днях в Суну приедет Мари. Она хотела увидится с тобой, поэтому миссий в ближайшее время не будет. Шинки заметно расслабился. - Ты не рад? – поинтересовался казекаге, внимательно следя за сыном. - Нет-нет, - торопливо заверил его в обратном Шинки, - я встречусь с ней. - Хорошо. Тогда я тебя не задерживаю. Отдыхай. - Отец? - Да, Шинки? Мальчик немного помолчал, прежде чем озвучить вопрос, интересовавший его, но тот словно застрял в горле. - Нет. Ничего, - передумал Шинки, собираясь уходить. Гаара не стал настаивать. Всему свое время. В том числе важным вопросам. *** Секретарь нервно кусал кончик ручки. Лорд казекаге отдал ему несколько распоряжений, касающихся встречи гостя, в скором времени пребывающего в Суну. Несложно было догадаться о его личности. Энн-Мари собиралась приехать, и это сулило очередные неприятности. Нет. Шинки секретарь не считал неприятностью, но разбитое сердце казекаге не могло оставить его равнодушным. Парень никак не мог понять, что мешает лорду выставить нахалку за дверь. Воспитание? Статус? Или же чувства? Последняя мысль была неприятна. Однако, если речь все же шла о чувствах, то настало время избавится от их источника. Безответная любовь ничего хорошего не сулила. А вертеть казекаге страны Ветра, как вздумается, секретарь не позволит. Он почувствовал, как по коже побежали мурашки. Для себя парень принял решение: во что бы то ни стало помешать коварной обольстительнице тревожить лорда Гаару. Позаботиться об этом было в его силах.