***
— Забери, пожалуйста. И больше так никогда не делай, — он кладет купюру на стол перед сидящим на открытой площадке Тайпом, напротив которого его друг Но пытается взять хотя бы четыре подряд ладных аккорда. Тарн знает, в чем беда. Словно бы забыв, что еще хотел высказать этому зарвавшемуся великовозрастному дитятке, он обращается к Но, протягивая руку к гитарному грифу: — Можно? Она расстроена. Я могу помочь. Но только начинает быстро-быстро кивать, словно голова у него на шарнирах. — Не терплю, когда инструмент не в порядке, — тихо, будто бы себе под нос, бормочет Тарн. И пока он возится с грифом, пока пробует лады, тянет струны, не замечает, как на него во все глаза таращатся двое: давящий лыбу Текно и в изумлении открывший свой пухлый рот Тайп. — Вот, попробуй, — Тарн с улыбкой возвращает гитару. — Теперь будет звучать, как надо. И правда: так куда лучше. — Ого! Спасибо, чувак! — протягивает руку Но, Тарн все с той же улыбкой пожимает ее. — Обращайся. Тайп, пыхтя как паровоз, откашливается, обращая на себя внимание: — Отойдем? — он встает из-за стола, беря в руки возвращенные ему деньги. — Хорошо, — пожимает плечами Тарн. Они идут к бару, на такое расстояние, чтобы включивший свои уши-локаторы Но уж точно не уловил ни звука. — Я испортил твою книгу… и футболку. Возьми деньги и купи новые. Знаю, что отец заплатил тебе только за неделю… там же гроши. — Может быть. Но это честно заработанные мной гроши. А не брошенная хозяином голодному псу кость. — Блядь, ну че ты ломаешься-то? — Тайп выходит из себя, с напором тыкая купюрой в грудь Тарна, — возьми и разойдемся. — А это вообще что? — Что «что»? — Деньги. Они что вообще означают? — А ты не догоняешь? Я же сказал: испортил твои вещи, вот, бери и купишь новые. — Ага, — Тарн складывает на груди руки и смеряет Тайпа задумчивым взглядом, — то есть, это заместо извинений за свое поведение, так? — Пф-ф-ф, ты не до хрена ли хочешь, а? — Да нет. Обычно в качестве извинений мне достаточно слов. Тайп прицокивает своим остреньким язычком и, поведя взглядом, выплевывает сквозь зубы: — Извини. Доволен? — Вполне, — еще одно движение вверх-вниз плечами и Тарн проходит мимо него. — Эй, а деньги?! — Купи себе учебник по тайскому-цензурному. Тебе это нужнее, — бросает, не оборачиваясь, Тарн.***
Сумерки освещают лишь серебром отражающаяся в водной глади луна, да дрожащие звезды на небосводе. Тарн сидит на лежащем поперек какой-то зарастающей тропинки бревне и смотрит на синеющий вдали горизонт. — Ты читаешь Паланика в оригинале. Разбираешься в гитарах. Ходишь в одной и той же футболке уже неделю и… кажешься всем довольным. Кто ты такой, Тарн? — слышится из-за спины. Тарн оглядывается вполоборота и, прищурив взгляд, спрашивает в ответ: — А ты? Кто ты такой, Тайп? — Тебе серьезно напомнить? Или так… прикалываешься? — Кто ты такой, Тайп? — Окей. Я сын хозяина отеля. Студент спортивного факультета в… Он не успевает договорить. Тарн разочарованно качает головой: — Нет, ты не понял. Кто ты такой без всего этого антуража… без отца и его отеля, без твоего университета, без друзей и твоей подружки? Кто ты, Тайп? — Пуйфай мне не подружка, — зачем-то поправляет он, готовый прикусить язык. — Весьма своевременное уточнение, — в голосе Тарна слышится если и не издевка, то уж точно желание позабавиться. Но взгляд его тверд и серьезен: — Что? Нет у тебя ответа? Тайп издает тяжелый вздох и разводит руками, слегка поджав губы. — Вот и у меня его нет. Я не знаю, кто я такой, Тайп. Пока что не знаю. Но очень хочу это понять. — По-моему, — Тайп без приглашения усаживается рядом, — ты — полный придурок. Тарн не может сдержать улыбки: потому что Тайп сейчас тоже улыбается, даже ругая его. И, пожалуй, эта самая искренняя улыбка за те дни, что они знакомы. Они сидят и смотрят на океан. В какой-то момент Тарн чувствует, как тяжелеет его правое плечо. Чуть свернув голову набок, видит, как Тайп положил на него подбородок. — И как это понимать? — совершенно серьезно спрашивает он Тайпа. — Как хочешь, так и понимай, — шепчут в ответ. Тарн на мгновение задумывается, прежде чем произнести: — Ага. И я волен делать, что хочу? — Да, — снова шепот у самого уха. — И ты не пойдешь жаловаться и все такое? — Нет, — к его губам уже тянутся своими. Тарн улыбается им навстречу, а затем резко поднимается на ноги, неуклюже сбрасывая ошарашенного Тайпа со своего плеча: — Тогда я возвращаюсь в отель и иду спать. И судя по тому, что раздается ему вслед, его совет по учебнику цензурного тайского явно пролетел мимо ушей Тайпа.