Freed from desire

— Сегодня парни в бар собираются, ты в деле, Тайп? — Нет. В понедельник два семинара и важный тест. Буду готовиться.       Ещё несколько месяцев тому назад Тайп бы ни за что не променял вечер пятницы в компании своих друзей, куда непременно присоединились бы и девчонки, на штудирование литературы по специальности и всевозможных интернет-ресурсов. Тот Тайп — Тайп из собственного прошлого, Тайп-заводила, Тайп, слишком легко, словно на коне, едущий по жизни, Тайп, не замечающий, сколько в этой жизни ответственности, сложностей и непростых решений — тот Тайп остался где-то между вьюпоинтами и красивыми пляжами далёкого южного острова.       Никто не знает, что произошло с Тайпом из «сейчас». Никто, кроме него самого и ещё одного человека, который даже не подозревает, как круто изменил чью-то жизнь. Не подозревает и, мыслится Тайпу, вряд ли когда-то узнает наверняка.       Даже лучший друг и, по совместительству, однокурсник Текно только разводит руками, когда его спрашивают о Тайпе. От него самого, понятное дело, ничего не добьешься. Едва ли проворный Но начинает допытываться «что да как», Тайп огревает его таким бескомпромиссным взглядом, что первый ретируется и, выставив вперёд руки в защитном жесте, бормочет: — Всё-всё, молчу.       Отныне Тайп игнорирует большие компании, редко видится с друзьями, по слухам, распространившимся не без помощи его друга-болтуна, уже несколько месяцев сторонится девушек, которые начинают проявлять к нему кокетливое внимание. Тайп лишь кратко улыбается на все их безуспешные попытки флирта и, ссылаясь на «кучу дел», спешит вернуться в студенческое общежитие; там, закрывшись в своей комнате, садится за учебу или, инертно пялясь в потолок, слушает на повторе рандомно созданный в spotify плей-лист. И думает. Много думает.       Иногда со стыдом вспоминает их с Тарном первую встречу, когда он так грубо указал парню на «его место». А ещё то пролитое на его голову пиво и испорченную книгу. Интересно, он всё-таки купил новую? Если да — перечитывает? Или, когда берет ее в руки, обо мне вспоминает?.. Хоть чуть-чуть… Хотя бы иногда мелькаю ли я в его умной и измученной голове осколком воспоминаний или же, мечтая забыть свое прошлое, он и меня, как часть его, вычеркнул?       Как ни пытается выстроить в голове стену из красного кирпича, мысль о первом их поцелуе нет-нет, да и пробьет эту преграду. Тайпу кажется, что он и по сей день слышит, будто через морскую ракушку, что к уху приложена, шум водопада, да биение сердца Тарна.       И чувствует тот поцелуй на губах — осторожный, неприкаянный, но такой выстраданный. Отчего-то сам момент, когда он сделал тот роковой первый шаг, не запечатлелся в памяти. Но он помнит, как Тарн ответил ему. И помнит, как все закончилось. Даже не успев по-хорошему начаться.       Помнит вкус и запах его тела. Помнит, как оно плавилось под его ладонями и губами. Как трепетало сердце в собственной груди, когда он пытал настойчивыми ласками его плоть.       Ему не забыть тех последних объятий. И своего признания. Когда, решившись идти ва-банк, он получил в ответ «пророчество»… полюбить другого человека.       Нет, он многого ожидал. Что, быть может, Тарн заведет банальную песню про «не за что меня любить», «я не достоин», но уж никак Тайп не рассчитывал услышать от него про какого-то мифического другого, которого он обязательно полюбит в будущем.       Нет, Тарн. Ошибся ты. По-крупному проебался. Никого я не буду любить больше. Чем вот так вот мучиться… лучше уж одному. Мне и воспоминаний хватит.       Жалеет ли он о том, что было? Нет. Ни на йоту. Жалеет он о другом. О том, что больше ничего не будет.       Как странно ощущается эта пустота. Что там про «сдохнувших в животе бабочек» строчат в статусах?       Тайпу кажется, что от живота до груди у него зияет воронка, которая в своем вихре поглощает все настоящее, текущее, что происходит вокруг. В ней пропадают звуки, запахи, краски внешнего мира. Все вокруг какое-то тусклое, будто за помутневшим стеклом, приглушённое, безвкусное.       На автопилоте Тайп встаёт по утрам, собирается на учебу, что-то запихивает в себя через силу в кафетерии, затем переключается в режим пассивого восприятия трёпа Но, речи преподавателей, скабрезных шуточек однокурсников на переменах.       С какой же благодарностью он принимает окончание занятий: ведь теперь можно вновь закрыться в своей комнате и побыть наедине с воспоминаниями. Благо соседа ему на этом курсе ещё не подселили. Вторая койка пустует уже почти целый семестр. Оно и к лучшему.       Зимние каникулы он проводит на Пангане. Конечно, — наивный кретин, — ждёт, как распахнутся ворота и на пороге отеля появится Тарн. И оживит собой целый мир вокруг. Но этого не происходит.       Родители тоже замечают в нем перемены. Но лишь осторожно радуются, что сын стал таким взрослым и серьезным. Если бы вы только знали…       Иногда Тайпа так и подмывает выложить им все. Но он продолжает молчать. И даже лучший друг так и не смог раскусить его.       Новый семестр начинается для Тайпа с нового расписания. Перед ним-то он сейчас и завис, попутно обращая внимание на объявления о наборе в клубы по интересам. Может, и правда записаться куда-нибудь? Футбол забросил, там слишком много народу… Но… букетики собирать можно и в одиночку? Чем я не флорист? Да не… Не поможет.       Он, кажется, отмахивается сейчас рукой от собственных мыслей, как слышит из-за спины вежливое: — Прости, Пи'. Я сегодня первый день, как на учебе восстановился. Не поможешь разобраться с расписанием первого курса? Тайп держится. Изо всех оставшихся сил. На автомате. Но… Слуховые галлюцинации — это уже перебор.       Набрав воздуха в грудь, так много, что он, кажись, распирает рёбра, Тайп оборачивается на голос.       Ему чудится, будто только что запасенный воздух разом был выплюнут из его груди той самой безжалостной воронкой.       Белая сорочка. Точь-в-точь, как у него самого. Чуть потертые синие джинсы. Добрый взгляд из-под полуопущенных ресниц и его тихое: — Здравствуй, Тайп.