Легенда о Крови

      — Вы не понимаете! — кричал рыцарь в железных доспехах, стукнув кулаком по дубовому стволу. — Эту тварь нельзя поймать! Мои отряды были разбросаны по всему городу, готовы к нападению, но эта бестия исчезает как туман!       — Я ничего не хочу слышать, Дамьен! — кричала аристократка в пышном платье, резко разворачиваясь к капитану княжеской гвардии. — Эта бестия убивает моих рыцарей! Если она может убивать, значит вы можете её поймать! Ясно?       — Но ваша милость! — попытался возразить он.       — Я не желаю слышать о вашей недееспособности, Дамьен де ла Тур! Или вы соскучились по офицерскому чину?        В одной из тёмных подвальных комнат дворца, где разворачивалась эта сцена, вдруг затихло. Выкрашенные в бордовый стены помещения блестели от огня свечей. Дубовый стол, стоящий в середине, был завален схематическими рисунками, картами и исписанными листками. По одну его сторону стоял Дамьен де ла Тур, капитан княжеской гвардии Туссента. Это был высокий широкоплечий мужчина, совсем лысый, но с чёрными, как смоль, усами и бородкой под губой. Дорогие доспехи светились начищенным блеском.       С другой стороны стола стояла, скрестив на груди руки, Анна-Генриетта, Туссентская княгиня. Одетая в пышное, белое с золотым, платье, она смотрелась в этой комнате как прекрасная статуэтка нимфы.       Ведьмак замер на входе в помещение. Постучав по косяку двери, чтобы обозначить свое присутствие, он натянуто улыбнулся княгине и рыцарю и поклонился.       — Геральт! — звонкий голос Анарьетты как будто потеплел. — Тебя-то мы и ждали. Дамьен, позволь представить тебе Геральта из Ривии, ведьмака. Я наняла его, чтобы справиться с Бестией, так как моя гвардия пребывает в форме беспомощных и бесполезных детей.       — Мы знакомы, — кивнул рыцарю Белый Волк.       — Не могу сказать, что очень рад этому, — буркнул капитан.       — Оставьте свои пререкания. Дамьен, будь добр оповестить ведьмака обо всём произошедшем и ввести в курс дела.       Она круто развернулась и молча вышла, оставив рыцаря и ведьмака наедине. Хлопнула дверь подвала, затем где-то вдалеке, еще одна. Резко дёрнулось в сторону пламя ближней к ним свечи.       — Говорю заранее: тебе здесь не рады, — холодно отчеканил мужчина в доспехах. — Ведьмак для этих мест чужд, так что не задерживайся.       — Мне казалось, что всё наоборот, и я здесь нужен. А если я нужен, мне не могут быть не рады. Так что говори за себя, Дамьен, — ответил Геральт.       — Я не потерплю фамильярности, ведьмак! — покраснел от ярости капитан, сжав кулаки.       — Хорошо, буду звать тебя рыцарь-козёл, тебя устроит? — невозмутимо продолжил Белый Волк. — А вообще, введи меня поскорее в курс дела, и мы разойдёмся.       — Паршивец, — выругался Дамьен, но взял себя в руки. — Ладно. Первой жертвой стал граф Владимир Креспи, странствующий рыцарь и владелец Бельгаарда*. Был подлым и гадким человеком, на самом деле, но для двора имел большое значение. Был найден мёртвым у позорного столба, — рыцарь придвинул к Геральту несколько листков, изображающих жертву до нападения и после. — Раскромсан адски, но крепко держался сидя, что нелогично. Вторая жертва, граф Рамон дю Лак, — он пододвинул ещё один рисунок. — Был похищен из собственного дома из закрытого изнутри кабинета и был найден в сточной канаве в самом мерзком районе Боклера, одетый в ночную рубашку с колпаком, держа подушку под головой и имея грелку вместо меча, — он откашлялся. — Ещё, по моим данным, он имел связи с преступным миром княжества, однако я не нашёл действительно веских доказательств.       — То есть для княгини и двора они белые и пушистые кролики, в то время как в жизни были чёрными волками, — заключил Геральт. — Что могло их объединять?       — Вот на этом мы и застряли. Между жертвами нет никакой связи кроме того, что они были рыцарями. А тогда под ударом окажется немалая часть мужской половины Туссента, — растерянно ответил Дамьен де ла Тур.       — Ясно. Установили, что за бестия-то? — спросил ведьмак.       — Судя по укусам на шее, мы решили, что это вампир, только вот очень странно он убивает, — задумался рыцарь. — Да и откуда вампиры в Туссенте?       — На бруксу не похоже. — Геральт пододвинул к себе изображения жертв. — Они выпивают полностью, не оставляя ни капли, а здесь обе жертвы по уши в запекшейся крови. Значит, бестия действует не от голода, а по собственному желанию, а тогда это высший вампир.       — Это сильно плохо? Как его убить? — Дамьен обошёл стол и облокотился об косяк двери.       — Убить его практически невозможно. Эти твари регенерируются и чертовски сильные. Не недооценивай его, пожалуйста, — предупредил Белый Волк.       — Да уж не буду. Я на всякий случай усилю патрулирование, так что, ведьмак, давай без пьянок, как в прошлый раз. Если поймают, я только позлорадствую, — рыцарь усмехнулся. — Ты здесь один?       — Нет, не один, — лаконично ответил Геральт, увиливая от вопроса, с кем он прибыл. Этого Дамьену знать не нужно.       — Бывай, ведьмак. И не попадайся мне на глаза, — с этими словами Дамьен де ла Тур вышел из комнаты.       Геральт дождался, пока железные сапоги не отстучали до последней ступеньки, и достал из кармана маленький круглый предмет с множеством шестеренок и винтиков.*       — Всё слышала? — спросил он.       — Да, всё. Хорошо я над ним поколдовала, конечно, — из коробочки послышался голос черноволосой чародейки.       — Ты просто умница, — тепло ответил Геральт. — Что-то важное для себя узнала?       — Можно сказать и так. — Йеннифэр фыркнула. — Возвращайся скорее домой, я расскажу.       — Люблю тебя, Йен, — сказал ведьмак.       Более из коробочки не донеслось ни звука. Он не был уверен, что его последние слова были услышаны, но даже если нет, Геральт всегда мог их повторить. Ведьмак спрятал ксеновокс обратно во внутренний карман свежеприобретённой кожаной куртки и направился к выходу.       Поднимаясь по лестнице, он размышлял о том, могли ли существовать и другие связи между жертвами боклерской бестии, а так же о том, у кого можно эту информацию выведать. Идея мгновенно вонзилась в мозг.       Геральт зажмурился от яркого солнца. В Туссенте похолодало за эту ночь, но не критично. Всё также чувствовалось это волшебное лето, когда в большом мире бушевала зима. Близился Мидинваэрне, день и ночь магии.       Заметив на шумной улице мальчишку в голубой фуражке с кожаной сумкой наперевес, он подозвал его и за один флорен* передал послание своему другу. Тот радостно улыбнулся звонкой монете и помчался выполнять поручение. Как только ребёнок скрылся за поворотом, ведьмак оседлал Плотву и неспешно направился к северным воротам города, в винодельню Корво Бьянко. Место, которое теперь он мог назвать своим домом.       Когда на горизонте показались зеленые квадраты виноградников, ведьмак натянул на себя поводья, останавливая лошадь. По бокам от выложенной камнем серой дороги стелились зелёным ковром цветочные поля. С краю, у самой обочины, стремились к аквамариновому небу тоненькие подсолнухи, высаженные совсем недавно. За ними, среди пшеничных колосьев, прятались ромашки и васильки. Голубые колокольчики шатались на ветру.       Геральт срезал около полудюжины желтых цветов, другой рукой собрал небольшой букет из ромашек. Наверное, любой, кто проезжал бы по дороге, упал бы с коня со смеху, видя ведьмака, на корточках собирающего цветы. Однако, дорога пустовала, и только пыль поднималась над ней бурым облаком.       Мужчина выпрямился и, взяв коня под уздцы, неспешно направился к дому. Солнце было спрятано за толстым слоем сероватых туч. Воздух словно искрился от напряжения — вот-вот должна была грянуть гроза.       — Геральт! — пепельноволосый вихрь ринулся ему навстречу, сшибая все на своем пути. Цири, перепрыгивая через розовые клумбы, резко налетела на ведьмака, обнимая руками и ногами. — Мы с мамочкой по тебе успели соскучиться! А ещё мы слушали твой разговор с тем рыцарем-козлом! А…       — Утёнок, я очень рад тебя видеть и слышать, но ты можешь не кричать мне в ухо? — хрипло попросил ведьмак. — А я привёз тебе маленький подарок!       — Правда-правда? А что это? — девочка отпустила мужчину, вставая напротив. — Ты привёз мне цветочки?! — взвизгнула она, видя ромашковый букет за его спиной.       — Да. — Геральт тепло улыбнулся. — Я ехал мимо поля и заметил ромашки, а они на тебя так похожи, такие же беленькие и тоненькие. Решил сорвать для тебя, — он вытащил из букета один цветок и вставил его княжне за ушко.       — Спаси-ибо! — Цири захлопала в ладошки и взяла букет. — А Йеннифэр тебя ждёт в вашей комнате! — хитро прищурившись, шепнула она. — Ты же привёз ей цветочки?       — Разумеется. — Геральт усмехнулся. — Позволишь мне пройти?       — Позволю! — Цири отошла немного в сторону, пропуская ведьмака вперёд и восхищённо заглядывая ему за спину. — Ой, какие красиивые! А я пойду твою Плотву отведу в стойло!       Девчонка схватилась за поводья и пошла вслед за ведьмаком. Ей нужно было свернуть у самых окон той самой комнаты, где его ждала чародейка. И, пусть Цири не любила врать и подслушивать, любопытство взяло над ней верх.       Геральт неловко перешагнул порог комнаты, пряча букет за спиной. Йеннифэр в обворожительном черном платье с глубоким вырезом сидела за письменным столом. Сбоку от нее лежал ксеновокс, несколько кип бумаг и две чернильницы. Казалось, она была всецело поглощена работой, но, как только вошёл ведьмак, тут же бросила ручку на стол и встала, поворачиваясь. Белый Волк залюбовался чародейкой, без зазрения совести скользя по ней взглядом.       — Ты вернулся, — улыбнулась она, подходя ближе.       — Меня не было всего полдня! — возразил ведьмак, усмехаясь.       — А мне казалось, будто прошла целая вечность, — чародейка заглянула ему в глаза. — Ну, показывай уже, что ты там принёс, хватит прятать, — попросила она.       Геральт сократил расстояние между ними до минимума и, доставая из-за спины цветы, накрыл губы чародейки своими, увлекая её в поцелуй. Йеннифэр обвила руками его шею и медленно отстранилась.       — Это подсолнухи? — она нащупала букет руками, всё ещё глядя ему в глаза.       — Тебе не нравится? — спросил ведьмак, вручая ей жёлтые цветы.       — Нет, что ты! Это мои любимые! — она улыбнулась и, положив цветы на кровать, поманила ведьмака пальцем и осторожно коснулась его губ.       — Если это не любовь, то что? — шепнула Цири за окном, после чего чмокнула Плотву в нос, чем вызвала всеобщий смех и довольное лошадиное фырканье. — Извините, я ужасненько виновата! — скороговоркой шепнула она и помчалась в конюшню.       — Так что же важного ты подметила в моем разговоре с Дамьеном? — отсмеявшись, наконец спросил ведьмак, нависая над чародейкой и целуя ее в ушко.       — Кроме вашей невероятной неприязни друг к другу? — она улыбнулась, поддаваясь ласкам. — Как минимум то, что обе жертвы имели двойную жизнь, причём покараны были явно за тёмную ее часть. А еще я поговорила с Фрингильей, и она навела меня на идею, что молодые рыцари после турниров, зачастую, собираются в дружины по семь или десять человек.       — Я как раз над этим работаю, Йен. — Он самодовольно улыбнулся, прерываясь от беспорядочного покрывания поцелуями ее лица. — Вечером съезжу в Боклер, поговорю с Мильтоном, думаю, он подскажет.       — Может, ты нас познакомишь? — тонко намекнула Йеннифэр, проводя пальцем по его щеке.       — Я подумаю над этим, — ведьмак продолжил свое занятие, снова прильнув губами к её белоснежной коже.       — А если я попрошу? — чародейка сложила брови домиком, и до того её выражение лица выглядело забавно, что Геральта пробрало на смех.       — Ты ведь не угомонишься? — он ласково провёл пальцем по её пухлым губам.       — Никогда, — она усмехнулась, глядя прямо в жёлтые ведьмачьи глаза.       — Согласишься сопровождать меня в Боклер? — торжественно спросил он после недолгих раздумий.       — То есть Цири была права, когда говорила, что, если я услышу от тебя фразу «Я подумаю над этим», это будет означать «да», но ты просто ждёшь эпичного момента? — Йеннифэр засмеялась. — Если бы ты видел сейчас свое лицо, я думаю, ты упал бы с Плотвы.       — Что ещё эта болтливая ромашка успела тебе выдать? — он встал, подавая чародейке руку.       — Мама, молчи! — зашептала девочка.       — Она не ромашка, а утёнок! — возразила черноволосая, оглядываясь на окно и вкладывая свою ладонь в его, и неспешно поднимаясь. — На самом деле, рассказала она мне довольно много, но нашу женскую тайну мы тебе не выдадим.       — Даже так? — ведьмак притянул её к себе за талию. — А если я попрошу?       — Ты не сможешь повторить то, что я сделала, — она уверенно ткнула в его крепкую мужскую грудь.       — Поспорим?       — Поспорим!       —Ставлю одну крону против Геральта! — раздался разгорячённый шёпот Цири со стороны окна.

* * *

      Верхний город Боклер пропах аристократией и знатью. Тут и там появлялись пышные дамы в аметистовых платьях, идущие под руку со своими кавалерами. Блестело золото на тонких женских ручках, светились дорогие брошки на атласных пиджаках, переливались в жёлтых огоньках свечей фамильные кольца. Здесь традиционно собирался высший свет, идущий безбожно терять деньги на аукционах и затуманивать разум старым вином. Вежливые улыбки, словно маски, натянутые на прекрасные белые лица, сменялись наигранным смехом.       «Синяя русалка», небольшое заведение на самой окраине города знати, выделялась своей немноголюдностью. Сложно угадать причину — быть может, кухня не устраивала привередливых богачей или далекое расположение от центра отталкивало заленившихся аристократов. Во всём зале было занято не более пяти столиков. Подавальщицы в разукрашенных всевозможными вышивками сарафанах свободно лавировали меж посетителей.       В середине зала была деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Узенький коридорчик с множеством глухих двойных дверей. Здесь было тихо, не слышался даже гомон посетителей снизу или резкий звон посуды из кухни. На этом этаже отдыхали самые высокие гости с самыми толстыми кошельками.       Каждый кабинет внутри был идентичен соседнему. Стены холодного зеленоватого цвета оттеняли дорогую мебель из тёмного дерева. Посередине стоял высокий стол, по бокам от которого были мягкие кожаные диванчики. На одном из них сидел рыцарь, одетый сейчас совершенно не по-рыцарски. Простая льняная рубашка была криво заправлена в брюки, рукава закатаны по самые локти. Мужчина держал бокал обеими руками. Напротив сидел беловолосый ведьмак, постоянно задающий вопросы и приобнимающий одной рукой прекрасную чародейку. В помещении гулял сквозняк, проникающий через открытое настежь окно.       — То есть после приезда ты помчался не на службу, а к девушке, с которой знаком пару месяцев? — недоверчиво спросил Геральт, откровенно сомневаясь в словах пьяного друга.       — Пара месяцев уже кое-чего стоит! Если бы ты видел её, Волк! — воскликнул Милтон де Пейрак-Пейран. — Огромные синие глазища, ещё умная такая, аккуратная. Любит рассказывать про литературу, а послушать там есть чего. А за цветами ухаживает, словно бабочка! Золотце девица! — он откинулся на спинку дивана. — Я влюбился без памяти, только послушал, как она разговаривает.       — И что ты собираешься делать? — спросила Йеннифэр.       — Предложение собираюсь делать, — серьезно заявил тот, с усилием доставая из маленького нагрудного кармана золотое кольцо с бриллиантом. — Только вот не знаю когда.       — Для любви нет подходящего момента, — философски заметил ведьмак, переведя взгляд на чародейку. — Кстати, я давно хотел спросить, ты правда восемь лет назад победил на турнире? Или это птички напели, белочки рассказали?       — А как не правда! Конечно, я! Мы тогда с Креспи, земля ему пухом, и с де ла Круа заняли призовые места, а потом командой на команду выиграли. — Он шумно выдохнул. — Нелегко было, но мы тогда так, зараза, сдружились!       — И до сих пор дружите? — удивилась Йеннифэр. — В наши времена дружба длится недолго и заканчивается смертью одного, либо обоих.       — Дружим, — согласился Пейрак-Пейран, — только вот Креспи убили. Мы его всей дружиной хоронили, до сих пор слёзы наворачиваются.       — Я сожалею, — тихо сказал Геральт. — Содружинники, наверно, ближе, чем любовники?       — Мы в походы столько раз ходили! Знаем подноготные друг друга, имена бабушек по линии старшего брата дяди наизусть помним, — рыцарь шмыгнул носом.       — А Рамон дю Лак? Ты его не упоминал, а ведь, насколько мне известно, вы были с ним тоже в одной компании, — задала вопрос черноволосая, перемешав содержимое бокала и выпив.       — Он с нами недавно, не больше года, так что не успели привыкнуть. Да и не любили его особо, он постоянно хвалился богатствами и байками про преступников. — Мильтон кашлянул. — Привязался к нам после истории с княжной, да так и не отвязался. Ну, а что поделать, мы всем в «Виверне» рады.       — «Виверна» - это название дружины, — тихонько шепнула Йеннифэр Геральту, услышав его далеко не ясные мысли. — А что за история с княжной?       — Мне не велено рассказывать, храним в тайне, — рыцарь постучал кулаком по груди. — Мы, рыцари, добродетелям следуем.       — Уважаю, — серьезно сказал Белый Волк. — Но ведь ты хочешь отказаться от службы ради женитьбы?       — Собираюсь, выбора нет, — тоскливо произнес Пейрак-Пейран. — Уж если с моей красавицей жить, то точно без постоянных отчитываний княгине и боевых выступлений.       — Но ведь это не помешает тебе следовать добродетелям и в простой человеческой жизни, — возразила чародейка. — Ведь они важнее красивого титула и чина, верно? А Анарьетта, я думаю, поймёт тебя и смилуется, ей ли не знать о любви.       — Тебе, Йеннифэр, видно тоже о ней много известно, — он улыбнулся. — Повезло тебе, Волк, я бы на твоем месте с предложением бы тоже не медлил.       Чародейка улыбнулась, глядя на очень задумчивого ведьмака. Она не хотела читать его мысли в этот момент, но очевидно, что он такой фразы не ожидал и вообще мало задумывался о подобной идее.       — Спасибо за совет, Мильтон. — Геральт усмехнулся, наконец, взяв себя в руки. — Быть может, выпьем?       Неожиданно раздался стук дверь и, не дожидаясь приглашения, в кабинет вошёл высокий мужчина. Он выглядел старым, но ни капли не уставшим. Бледное лицо, изрезанное морщинами, было обрамлено седыми бакенбардами. Тёмные, почти чёрные глаза, ястребиным взглядом впились в сидящих. Тонкие губы расплылись в тёплой улыбке. От него остро пахло травами, подвешенными к поясу кожаных брюк. Мужчина аккуратно закрыл за собой дверь, не переставая улыбаться.       — Вы позволите мне к вам присоединиться? — спросил он.       — Регис? — хрипло выдал Геральт.