«ГАРРИ ПОТТЕР ОТМЕТИЛ ВОСЕМНАДЦАТИЛЕТИЕ»
Охренеть-какое-важное-событие.«ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ: сотрудник Министерства оказался Пожирателем смерти»
Драко пробежался глазами по строчкам статьи Оливии Дарлингтон, в которой та поведала об аресте некоего Николаса Шепса — рядового сотрудника Министерства. Статья сопровождалась колдографией, на которой Кингсли Бруствер задерживает Шепса, пока остальные министерские крысы глазеют на эту сцену в полнейшем шоке.«Его причастность к преступлениям Второй Магической войны уже подтвердил исполняющий обязанности министра магии — Кингсли Бруствер, лично возглавивший операцию захвата подозреваемого. Шепса задержали у каминной сети Министерства, когда тот прибыл на работу».
Заломить руки человеку, который едва вышел из камина, и назвать это «операцией захвата». Как же это в духе гриффиндорских котят. Чёртовы позёры. Вдруг решётчатая дверь камеры с противным скрипом распахнулась, заставив Драко невольно вздрогнуть. В проходе показался аврор, осветив тесное помещение Люмосом — слишком ярким в сравнении со слабым пламенем, что исходило от стоящей прямо на каменном полу свечи. Почта, что ли? Для всего остального пока рано: ещё и семи утра не было. Щурясь Драко положил газету — свою привилегию, выторгованную для него семейным правозащитником, — под подушку, поправил робу и поднялся с койки, уже готовый забрать письмо от матери: её освободили неделю назад, и она должна написать ему в самое ближайшее время. Однако, стоило ему привыкнуть к чрезмерно яркому свету и внимательнее присмотреться, и он быстро понял: в руках аврора не было никакого письма. — Что случилось? — Твой суд перенесли, Малфой. — Вот как. И когда же мне окажут «честь» выставить себя на посмешище? — Через час, — аврор кинул в него свёрток с одеждой. — Собирайся. Какого… …хрена суд перенесли, ему никто так и не объяснил. Однако хмурые и недоумевающие лица старейшин Визенгамота, судорожно перебирающие материалы по его делу, натолкнули Драко на мысль, что те тоже узнали об изменении планов всего час назад. Один лишь Кингсли Бруствер, восседающий на месте Верховного чародея, выглядел так, точно всё идёт по плану. К чему такая спешка? Половины заявленных ранее свидетелей в зале не было. По понятным причинам. Матери тоже. Не было даже его правозащитника. Супер. Зато Поттер и его прихлебатели уже заняли положенные им места и о чём-то перешёптывались, глядя на Бруствера. И если присутствию Шрамоголового Драко не удивился, то лиц Грейнджер и Вислого он не ожидал здесь увидеть. Их что, тоже попросили выступить? Или они пришли, дабы лично убедиться, что ублюдочного Малфоя точно оставят гнить в Азкабане? Без сучьей Скитер тоже не обошлось: уже сидела в полной боевой готовности с блокнотом и пёстрым пером в руках. Лыбилась какому-то кретину, сидевшему позади Бруствера, поражая всех присутствующих красотой своей золотозубой улыбки. Когда гомон голосов и шелест сливовых мантий стихли и в зале воцарилась тишина, к Драко обратился Бруствер: — Мистер Малфой, вы будете сегодня выступать? — Кхм, нет… сэр. Полагаю, моих воспоминаний, предоставленных суду в июне, будет достаточно, — он старался говорить уверенно. Так, как учил отец. — Вы уверены? Вообще-то, не особо, но в недавней беседе его правозащитник настоятельно рекомендовал молчать на слушании, чтобы не давать поводов для провокации. Всё, что Драко мог сказать и показать по предъявленным ему обвинениям, уже было подробнейшим образом изложено на допросах, а главное — продемонстрировано. Так что… — Да, не хочу никого задерживать. Каждый присутствующий уже оказал мне честь тем, что он здесь, — позади него кто-то презрительно фыркнул. — Давайте начнём. Драко закрыл глаза и откинулся спиной на стенку своей клетки, стараясь не вникать в происходящее. Он прекрасно понимал, что при любом раскладе он в полной заднице. Оставят в Азкабане — он вздёрнется, как Гойл на собственной робе пару недель назад, или сойдёт с ума от постоянного нахождения дементоров неподалёку (хотя, говорят, что их планируют убрать). Освободят — и в него будут тыкать пальцами ушлёпки, презирающие его и всю его семью. Второй вариант, безусловно, был предпочтительнее. Через час от начала заседания, когда всем присутствующим в самой нудной манере зачитали предъявленные Драко обвинения и выдержки из его допросов, на трибуну под вспышки колдокамер вышла Кэти Белл. Здесь было всё ожидаемо: девяносто шестой год, Хогсмид, «Три метлы», Империус, проклятое ожерелье и путёвка в Мунго. Да-да, это всё очень интересно, но давайте дальше. Поттер, не вдаваясь в подробности, поведал, что Драко не смог поднять***
10 августа 2004 года Вторник Драко не мог поверить, что поддался на сладкие речи Блейза о перспективах работы с Грейнджер и припёрся в Министерство ради возможности поговорить с ней. Разумеется, в большей степени его интересовало то самое хрен знает откуда возникшее проклятие, о котором она говорила: в его домашней библиотеке информации было ноль целых хрен десятых. Отец тоже ни черта не знал или сделал вид, что не знает: он тоже всё ещё злился на него из-за выходки на субботнем обеде. Спрашивать у матери смысла не было — вряд ли она глубоко копалась в прошлом Малфоев. Тем более — идти с подобными разговорами к Астории, эта бы отмолчалась, даже если и владела какой-то полезной информацией. Зачем этой суке делать что-то во вред себе? Во вред их совместному и, само собой, «счастливому» будущему. И вот, он здесь — буквально приполз к Грейнджер. Ну и что он должен сейчас делать? Умолять помочь после того, как наговорил грубостей в их последнюю встречу? Её? Нет, нужно было действовать по-другому. Надавить на её болевые точки. Она же любит помогать несчастным и убогим? Даром, что ли, свою жизнь с Вислым связала? А что, если… — Мистер Малфой, — к нему обратилась белобрысая помощница Грейнджер. — Миз Грейджер-Уизли примет вас. Проходите, пожалуйста. Через пару минут я принесу кофе. — Благодарю вас, мисс. — Эмили Кантер, — игриво улыбнулась она и, напоследок окинув его с ног до головы заинтересованным взглядом, скрылась за углом. Драко одёрнул мантию и рубашку и нервно поправил галстук. Выдохнул. Ещё раз напомнил себе, что будет вести себя настолько деликатно и вежливо, насколько он вообще способен. А если ещё и сама Грейнджер будет умничкой и не станет его самым что ни на есть наглым образом провоцировать — всё пройдёт более, чем замечательно. Закрепил эту мысль, прежде чем распахнуть дверь и войти. Кабинет Грейнджер был именно таким, каким Драко себе его и представлял: идеальный порядок, наглухо зашторенные окна, ни одной неправильно лежащей бумажки и огромный книжный шкаф. И грамоты. Стройный ряд грамот и наград за успехи и достижения, которыми эта «Золотая девочка» могла похвастаться, как никто другой. И всё это было так… по-грейнджеровски? А посреди всего этого за столом восседала она: Гермиона, мать её, Грейнджер-Уизли. И она выглядела совсем не так, как при их последней встрече. С посеревшим и осунувшимся лицом. С растрёпанными, выбивающимися из некоего подобия причёски волосами. Под глазами залегли огромные тени. А весь вид выражал такую безнадёгу и усталость, что Драко стало не по себе. Жалкой. Она выглядела жалкой. — Хреново выглядишь, Грейнджер, — ляпнул и тут же прикусил язык. Отличное, блять, начало. — И тебе привет, Малфой, — не поднимая на него взгляда, рассеянно пробормотала она и начала складывать папки в стол. — Чего надо? — Не слишком-то вежливо, я ведь могу и обидеться, — ухмыльнулся Драко, присаживаясь в кресло напротив неё. — Я пришёл поговорить. — Ну надо же! Какая жалость! Мои часы говорят, что мой рабочий день закончился минуту назад, — Грейнджер нарочито внимательно посмотрела на своё запястье и наигранно вздохнула. — Так что извини, конечно, но… На её запястье не было часов. Играть она со мной вздумала. Сука. Он не поведётся на это. В кабинет проскользнула помощница Грейнджер с подносом в руках и величественно покачивая бёдрами, прошла к столу. — Ваш кофе, — приторно-сладко прощебетала та, ставя дымящиеся чашки напротив них. — Я могу чем-то ещё помочь? Да, исчезни в панике отсюда. — Это всё, Эмили, спасибо. Можешь идти, — с натянутой улыбкой произнесла Грейнджер, не обратив внимания на разочарованный вздох своей помощницы. — Если ты подбираешь учителей в Хогвартс так же, как и секретарш, боюсь, молодое поколение волшебников в полной заднице, — едко заметил Драко, как только за мисс Кантер закрылась дверь. — Она варит божественный кофе! Драко отхлебнул из своей чашки. Наигранно поморщился. — Если это ты называешь «божественным кофе», у меня для тебя плохие новости. — Просто нужно добавить секретный ингредиент, — она хитро прищурилась и потянулась рукой куда-то под стол. Это что за выражение лица сейчас было? С самой странной улыбкой, которую он когда-либо у неё видел, Грейнджер поставила перед ним чёрную бутылку, на которой красовалась надпись «Baileys Irish Cream». Заметив его недоумевающий взгляд, она хмыкнула, открыла бутылку, плеснула содержимое к себе в чашку и аккуратно перемешала. Затем проделала те же манипуляции с чашкой Драко. Он сделал маленький глоток. Это был всё тот же кофе, но более сладкий, с приятным карамельно-ванильным ароматом и сливочным послевкусием, обволакивающим горло обжигающим алкогольным привкусом. Алкоголь. Грейнджер налила ему алкоголь. Что за… — Этот ликёр ещё в десерты часто добавляют. И не смотри на меня так, — Грейнджер закатила глаза. — У меня был отвратительный день, так что я не собираюсь терпеть твоё… что бы ты там ни хотел… без маленького допинга. Интересно. — Вообще-то, я хотел расспросить тебя о той чуши, что ляпнула перед тем, как уйти из моего дома в воскресенье, — он пристально посмотрел ей в глаза. — Проклятие, верно? — Да, что за проклятие? — кивнул он, не отрывая от неё взгляда, который, впрочем, она принимала вполне спокойно. — И почему ты о нём знаешь, а я нет? Грейнджер отпила из чашки и, облизнув кончиком языка нижнюю губу, нахмурилась. Может, пыталась вспомнить нужную информацию, а может, ждала, пока «допинг для общения с Драко Малфоем» начнёт действовать. — На втором курсе, когда начали происходить все эти нападения на магглорождённых и пошли разговоры про ужасного «Наследника Слизерина», мы с Гарри и Рональдом решили, что наследник — это ты. — Потрясающее начало истории. Почему я? Угадай с одного раза. — Человек, который ведёт себя как напыщенный придурок и фундаменталист до мозга костей, скорее всего им и является, не так ли? — Грейнджер неловко улыбнулась. — Пока всё логично, — он заставил себя не улыбнуться в ответ. — Но нам нужно было убедиться в этом наверняка. И мы решили приготовить оборотное зелье, чтобы подобраться к тебе поближе. Ну, то есть я искала информацию и готовила, а мальчики были рядом. Классика. Его даже не столько удивило это внезапное откровение от Грейнджер, сколько — она сама. Что-то в ней было не так. И Драко пока не понял, нравится ему это или нет. — Так, допустим, и каким образом это связано с проклятием? — Это предыстория, — она закатила глаза. — Зелье варится очень долго, и поскольку времени у меня было предостаточно, я решила поискать какую-нибудь информацию о твоей семье и пошла в библиотеку. Если ты и правда был «Наследником Слизерина», я могла бы найти какие-то подсказки и намёки на это. — О таком не пишут в книжках, гений, — сложив руки на груди, он откинулся на спинку кресла. — Гр-р… Ты… Мне было тринадцать! Я считала, что ответы на все вопросы можно найти в библиотеке! — к её щекам прилила кровь. То ли от алкоголя, то ли от смущения. — В общем, я наткнулась на одну книгу, в которой писали о том, что какой-то предок Гринграссов проклял род Малфоев, сделав невозможным союз ваших семей. Биологически. Кажется, там было что-то о том, что у детей, рождённых в таком союзе, будет слабое здоровье. Или вообще не будет детей… Не помню всех деталей. Нужна та книга, но я уже подзабыла автора, извини. Спроси у своей невесты. Может, она в курсе? Драко вдруг поймал себя на мысли, что какое-то время тупо пялится на Грейнджер. Ужаснулся сам себе. Про себя поблагодарил Мерлина, что она вроде как не заметила его изучающего взгляда. Проглотил образовавшийся в горле ком. Во всяком случае, они пока не вцепились друг другу в глотки. Это плюс. Но, вместе с тем, они сейчас сидели и распивали кофе с ликёром как два старых-добрых приятеля. Это минус. — Малфой?.. О чём она там говорила? Ах, да. Проклятие. — Эта… книга. Она в Хогвартсе сейчас? — Полагаю, да. — Этого мало. Нужно ещё что-то. — Но это всё, что я помню, — она неловко поёрзала на стуле. — Я, знаешь ли, не планировала реферат по этой теме писать. Потрясающе. Признаться, Драко надеялся на нечто более… ну, страшное. Нечто такое, что поставит жирный крест на свадьбе с Асторией. Нечто такое, что заставит её папашу отступить и оставить семью Драко в покое. Но для начала та информация, которой владела Грейнджер, была уже хоть чем-то. С этим можно работать. — Ну же, Грейнджер, это правда очень важно. Давай, как ты умеешь, выпусти свою внутреннюю ботаншу и вспомни хотя бы название книги. — Кого-кого мне выпустить? — с сомнением в голосе произнесла она. Да твою-то мать… Он уже открыл было рот, готовясь к перепалке, но вдруг случилось то, от чего Драко просто впал в ступор: Грейнджер засмеялась. Искренне. Неподдельно. Звонко. Задыхаясь и смахивая подушечками пальцев проступившие из глаз слёзы. Не обращая внимания на вылупившегося на неё Драко, у которого от звука её смеха по спине пробежал строй мурашек. Это было ненормальным. Чистый сюр. Фарс. Ему вдруг захотелось, чтобы она назвала его «хорьком» или, чем чёрт не шутит, врезала ему по носу. Но не это вот всё. Захотелось увидеть прежнюю Грейнджер, которая даже под страхом смерти не стала бы с ним любезничать и гонять чаи. Кофе, в данном случае, но это незначительные детали. — Извини за такую бурную реакцию. Я… Я просто слишком устала. Будешь ещё кофе? Или это всё, о чём ты хотел поговорить? — Грейнджер с намёком посмотрела на его уже пустую чашку и вопросительно приподняла бровь. Ответом ей стал неуверенный кивок. И когда Грейнджер, захватив с собой их пустые чашки, ненадолго оставила его в кабинете одного с возможностью переварить всё услышанное и увиденное, Драко не стал этим пренебрегать. Анализ. Ему нужно было понять, что он только что увидел. И что при этом почувствовал. Он не понимал: так и сидел до её возвращения, уставившись на плотные красные шторы, за которыми было не видно, какую погоду сегодня Министерство наколдовало своим работникам. Грейнджер едва успела поставить кофе на стол, как Драко сам потянулся к бутылке с ликёром и плеснул его в их чашки, пока она — в лёгком недоумении — присаживалась обратно на своё место. — Так… О чём ещё ты хотел поговорить? — Я… Кхм, как продвигаются поиски нового преподавателя зельеварения? — сделав глоток кофе, на выдохе прохрипел он. Ну и откуда эти нервы? — Есть пара небезнадёжных вариантов… — с явной неохотой ответила Грейнджер. — Но?.. — Зачем ты здесь? — спросила она так, словно видела его насквозь. Хороший вопрос, Грейнджер. Хороший вопрос. — Это всё заслуга Блейза, — не стал лукавить Драко. — Он убедил меня, что мой отказ от твоего предложения был несколько… поспешным. Кроме того, взвесив все «за» и «против», Драко, к собственному неудовольствию, нашёл в себе силы признать, что его так называемый «план», согласно которому его беспрепятственно отпускают на несколько месяцев в Европу, был изначально обречён на провал. Никто бы его не отпустил, а работа в Хогвартсе действительно позволит ему хотя бы немного выдохнуть, позволит быть на расстоянии от Астории. Технически, он вообще никуда от этой суки не денется — это ведь работа. Да, с проживанием вне дома, но работа. На благо совместного будущего, бла-бла-бла. И пусть эта сука только попробует закатить ему истерику или нажаловаться папочке. — Поспешным, значит? — скептически протянула Грейнджер. — Надо полагать, ты пришёл на собеседование? — Вроде того. — В таком случае, расскажите мне, мистер Малфой, чем вас привлекает эта должность? И что нового вы можете предложить школе? — подчёркнуто деловым тоном спросила она и, подавшись немного вперёд и опершись локтями на стол, сложила ладони лодочкой. Она просто издевается. Сука. Но вместо этого… — Ну, я отлично разбираюсь в этом предмете. — Сейчас узнаем. Назовите мне ингредиенты, необходимые для приготовления напитка живой смерти? Ты допрыгаешься, Грейнджер. — Настойка полыни, корень валерианы, сок дремоносных бобов и корень асфоделя, — на одном дыхании выпалил он раздражающей своим спокойствием Грейнджер и добавил: — И, в отличие от некоторых, я знаю, как смешать это зелье правильно, не превратив свои волосы в… Ему было глубоко плевать, что это прозвучало, как подкол от десятилетки, ведь, в конечном итоге, поставленной цели он достиг. — Достаточно, мистер Малфой! — перебила Грейнджер, едва не сорвавшись на крик. В её глазах вспыхнул старый-добрый мятежный огонёк — тот самый, над которым в школе Драко всегда посмеивался. Если она сейчас ещё и по-сучьи горделиво вскинет подбородок, возвращение к истокам удастся ей на все сто. И тогда, возможно, Драко покинет этот кабинет со сломанным носом. — Что по второму вопросу? — произнесла уже спокойнее, но почти почерневшие от злости глаза выдавали клокочущее внутри неё раздражение. — Вам есть что предложить школе? — Безусловно, директор, — с издёвкой протянул Драко. — Моё предложение — это, скорее, давно забытое старое. Блейз рассказал мне, что вы обсуждали новые внеклассные занятия, а в связи с последними событиями… В школе ведь будут патрулировать авроры? Я бы дополнил их присутствие ещё чем-то. — Например? — Как вариант, Дуэльный клуб. Ну или какое-то подобие занятий, которые Поттер проводил для кучки умственно одарённых на пятом курсе. Отряд Дамблдора, как-то так? Грейнджер посмотрела на него так, словно у него выросла вторая голова. Драко уже был готов, что она сейчас назовёт его идею идиотской и выпроводит восвояси, но вместо этого она в очередной раз за сегодня удивила его: достала из ящика стола пачку сигарет и пепельницу. Подкурила волшебной палочкой, сделала затяжку и выдохнула, погрузив кабинет в облако едкого горького дыма. Кто ты, мать твою, такая и что сделала с заучкой Грейнджер? — Ты… Это потрясающая идея, — ещё одна глубокая затяжка и один охреневший Драко. — Авроры будут, да. Министерство выделит школе людей. Дуэльный клуб… Как я сама не додумалась до этого? «Кудряшка в панике». Нет, Забини, это не паника. Это беспросветная безысходность. — Ты поможешь с организацией этого клуба? Думаю, вы с Гарри сможете этим заняться, — она стряхнула пепел указательным пальцем в пепельницу и выжидающе посмотрела на него. — С каких пор ты куришь? Это ещё один допинг для общения со мной? — Это… — Грейнджер глубоко затянулась, задерживая дым. — Это мой маленький грязный секрет, о котором никто не знает. Ну, не знал. Мой способ собраться с мыслями, когда всего становится слишком… много. — Понимаю, — Драко взял из её пачки целую сигарету и тоже подкурил. — Я помогу Поттеру с этим клубом. Грейнджер улыбнулась ему одним уголком губ. — До конца недели вышлю всё необходимое для работы: методички, пособия и прочее. Забини может рассказать, — не докурив, она потушила сигарету о пепельницу. — И я… попробую найти ту книгу, о которой говорила. Уже через полчаса, когда они стояли в Атриуме у каминной сети Министерства, Грейнджер по-деловому пожала Драко руку и исчезла в зелёном пламени, оставив его стоять в одиночестве в пустом коридоре с кретинской улыбкой на лице. С ужасом осознающего, в какое дерьмо он только что вляпался.***
11 августа 2004 года Среда В последнее время совместный приём пищи превратился в бесконечный разбор полётов и поток упрёков. В основном, в сторону Драко. Именно поэтому он решил не нарушать сложившуюся «традицию» и объявить о своей новой должности за завтраком. Драко буквально предвкушал будущий скандал. Ждал его. Смаковал это чувство. Отец не разочаровал его. — Хочешь сказать, ты решил променять работу в нашей фирме на пресмыкание перед этой грязнокровкой? — Люциус, ты забываешься, — встряла мать. — Мисс Грейнджер… — Не лезь в это, Нарцисса, — не отрывая от Драко пристального взгляда, сказал отец. — Ты откажешься, Драко. Есть дела поважнее, чем обучать маленьких засранцев. — Неужели? — губы Драко растянулись в ухмылке. — И какие же? — ему почему-то вспомнился вчерашний жест Грейнджер, когда она решила поиздеваться над ним, и он деловито взглянул на своё запястье, на котором, разумеется, не было никаких часов. — Лично у меня ничего не запланировано на ближайшее время. Отец яростно сверкнул глазами и недовольно поджал губы. О, Драко обожал это выражение лица, означающее, что отец уже близок к тому, чтобы признать поражение. — А как же свадьба? — естественно, Астория не могла промолчать. — И приём в честь нашей помолвки? Тебя отпустят? — Работа в Хогвартсе никак не помешает этим событиям, дорогая. Это школа, а не тюрьма. — Хорошо, — она широко улыбнулась. — Ты никогда не говорил, что хочешь работать в школе. — Я и не хотел, но раз появилась такая возможность, почему нет? Это пойдёт всем нам только на пользу. Там будет Блейз. К тому же, у меня есть личный интерес. — Какой же? — Очень личный. — Я тебя поняла, — Астория уткнулась носом в свою тарелку, тем самым дав ему понять, что она обиделась. Что именно она поняла, Драко так и не понял. Но кому не плевать, не так ли? — Драко, получается, мисс Грейнджер приходила к нам, чтобы предложить тебе работу? — спросила мать. — Да. Но согласился я только вчера. Нужно было взвесить все «за» и «против», сама понимаешь. — Она как-то объяснила, почему решила обратиться именно к тебе с таким предложением? Ему не понравилось напускное равнодушие в голосе матери, потому что она выглядела слишком довольной. — Её Блейз надоумил. Не может без меня прожить и дня, — Драко хмыкнул и прошёлся пальцами по волосам, убирая назад надоедливые пряди. — Мистер Забини всегда поражал меня своим неумением не лезть в чужие дела, — сказал отец. Скорее, нежеланием не лезть. — Не знала, что у мисс Грейнджер и мистера Забини такие доверительные отношения, раз она прислушивается к его мнению, — опустив взгляд на свои сложенные в замок руки, мать улыбнулась. — Это всё её патологический «синдром отличницы», мам. Добиться поставленной цели любым способом. Подлизать министру и быть лучшей работницей месяца. В стиле Грейнджер. — И всё же, ты согласился на предложение этой «отличницы». Почему? — мать не унималась, и Драко предполагал, почему именно, но сдержался и промолчал. Не стоило поднимать эту тему, когда за столом сидела Астория. — Грейнджер прочитала мне нотацию в стиле Макгонагалл о Снейпе и втором шансе, и я не смог устоять. Такая ностальгия нахлынула. — Но ты же хотел совсем другого. Прозвучало многозначительно, а это значило только одно: Блейз растрепал матери о намерении Драко снова уехать из страны. Блейз любил лезть не в свои дела. — Значит, перехотел. Мать ничего на это не сказала, лишь тихо усмехнулась своим мыслям и вернулась к пудингу: похоже, разговор окончен. На удивление, завтрак обошёлся малой кровью.***
14 августа 2004 года Суббота Драко терпеть не мог ходить в Косой переулок. Особенно по субботам. Особенно сегодня. А всё потому, что вчера в «Ежедневном пророке» вышло большое интервью с Кингсли Бруствером, в котором тот чуть ли не в любви признавался новому директору Хогвартса и её потрясающему-совершенно-невероятному подходу к подбору персонала. Рита Скитер постаралась, как никогда: от каждой строчки статьи несло тонким флёром лести, что, по мнению Блейза, только подтверждало его маленькую теорию о том, что в Министерстве что-то происходит. И Драко не мог с ним не согласиться. Бруствер назвал имя каждого нового преподавателя. И особенно выделил Драко. «Лучший выбор». Без шуток. Прямая цитата. Бывший Пожиратель — лучший выбор. И, в связи с недавними событиями, у каждого вменяемого человека должен был возникнуть вполне резонный вопрос: у министра точно всё в порядке с головой? Возможно, именно поэтому сегодня каждая шавка в этом грёбаном Косом переулке пялилась на Драко. Может, ему это всего лишь чудилось, но это не отменяло того, что ему хотелось запустить Авадой в каждого из них. И особенно — в Блейза, который втянул его во всё это. А ещё в Грейнджер — ладно Драко, иногда он не мог охарактеризовать свои решения никак иначе как «кретинскими», но она-то о чём думала, когда согласилась его взять? Астория тоже не добавила ему поводов для радости, хотя она никогда их не добавляла, чего душой кривить. Да, она вроде как даже поддержала Драко в его идиотском начинании. Вчера даже зачем-то поругалась с его отцом во время ужина, когда тот начал возмущаться после прочтения статьи. Предложила позвать новых коллег Драко на приём в честь их помолвки, дабы укрепить «рабочие» отношения. Не нужно быть гением, чтобы понять, — с ней поговорила мать. И наконец, Астория предложила выбраться в Косой переулок за всем необходимым, что может понадобиться на новой должности: новые мантии, рубашки, галстуки, запонки, ежедневники… портфель. Драко понятия не имел, на кой чёрт ему нужен новый портфель. Через час увлекательного шопинга к ним присоединился Блейз: ему нужно было купить подарок своему начальнику, которого друг, мягко говоря, недолюбливал и искал для того что-нибудь наиболее бесполезное. Ещё полчаса бессмысленных шатаний по Косому показались Драко сущей пыткой. Нет, дело даже не в том, что он не любил походы по магазинам. Просто здесь и без того было шумно и суетливо, а Блейз, вместо того, чтобы быстро выбрать подарок, принялся останавливаться у каждой витрины, попутно жалуясь Астории, как он нервничает из-за новой должности. Салазар… Блейз любил повторять, что у всех женщин по венам течёт трагедия, а потому они так склонны накручивать и преувеличивать. Иногда Драко казалось, что у того вместо крови тоже… трагедия, а может, ещё что похуже. Обычно эта черта друга раздражала до скрежета зубов, но сейчас Драко мог закрыть на это глаза, ведь Блейз так взбудоражен вовсе не из-за неуверенности в своих силах. На деле всё было гораздо банальнее: неподражаемая и недосягаемая Уизлетта будет маячить перед носом друга каждый день. Всё равно что перед вечно худеющим поставить блюдо с сочным аппетитным мясным пирогом, щедро усыпанным пряностями, и под страхом смерти запретить к нему притрагиваться. Бедолага. Заметив павильон с безвкусной вывеской «Всевозможные волшебные вредилки», Блейз заметно приободрился и устремился в оплот дебилизма семейства Уизли, едва обратив внимание на закатывающего глаза от предчувствия «интересного» досуга Драко. Внутри магазина всё было таким же аляпистым, как и снаружи: тот, кто занимался оформлением витрин и стеллажей, явно не был знаком со словом «перебор». Посетителей, на удивление, не было, несмотря на самый разгар выходного дня. Астория и Блейз тут же покинули Драко и разбрелись по разным отделам. Недолго думая, он отправился к сладостям — может, матери прикупить засахаренных ананасов? У Уизли вообще есть нормальные сладости? Или всё с подвохом? Драко осмотрел витрину, где его внимание привлекли «Канареечные помадки»: однажды Лонгботтом съел эти помадки и превратился в огромного кенара. А ведь Драко предстояло работать и жить с этим кретином почти год под одной крышей. — Какие люди! Малфой! О, там ещё и Забини с Гринграсс! Джекпот! — за спиной раздался крайне раздражающий насмешливый голос одного из Уизли. — Должно быть, сегодня мой счастливый день, раз вы пришли в мою скромную обитель собственной персоной. Самый, блять, лучший день. Драко медленно развернулся и манерно сложил руки на груди, моля Салазара и Мерлина, чтобы Блейз поскорее определился с подарком, и они могли покинуть это убогое место. Словно прочитав его мысли, друг тут же оказался рядом, держа в руках «кусачую кружку» — да уж, Палмер будет в восторге. — Разве так приветствуют клиентов, Джоджи? — Блейз вальяжно опёрся плечом о ближайшую витрину, совершенно не заботясь о том, что может сломать её своим весом. — У нас технический перерыв. Семейные разборки, знаете ли, не терпят посторонних глаз, — гоготнул Уизли. — Выясняете, кто из вас, Уизли, наиболее убогий? — поинтересовался Драко. — Три «ха-ха» этому мистеру Очарование, — закатил глаза Уизли и, похоже, хотел уже свести неприятный разговор на нет, но тут о дверь подсобного помещения будто что-то ударилось изнутри. — Эй, народ, у вас там всё в порядке?! — Кто там? — нахмурился Блейз. Бегло взглянув на дверь подсобки, Уизли явно нехотя ответил: — Там Рон и Гермиона… общаются. — Быстрый и грязный перепих в вонючей каморке для швабр? — По себе судишь, Малфой? — фыркнул Уизли. — Гермиона просто пришла к моему братцу по каким-то делам. Когда их «дела» дошли до криков, я попросил всех посетителей уйти. Не стоит ребятне слышать от их будущего директора фразы вроде «ленивая скотина», «сам поешь драконьего дерьма, Рональд» и… Чёрт, нужно было запереть магазин. — Что я пропустила? — к ним подошла Астория, обхватив двумя руками клетку, в которой тихо урчал белоснежный карликовый пушистик. Ну и на кой хрен ей это недоразумение? Опять на эльфов спихнёт, когда наиграется? Уизли уже открыл было рот, чтобы ответить, но внезапно послышался скрип открывающейся двери: из подсобного помещения вышла Грейнджер. Приложив ладони к порозовевшим щекам, она бездумно пялилась куда-то перед собой, не замечая обращённых на неё взглядов. Её тёмные глаза влажно блестели, и Драко показалось, что белки покраснели ещё больше с их последней встречи. А ещё… её едва ли не трясло. Она что, плакала? Какого хрена она плакала? В груди неприятно защекотало. Позже. Он разберётся с этим позже. Недавнее желание запустить в неё чем-то тяжёлым испарилось из него. Вместо него появилось новое — идиотское — желание: пойти и спросить у Вислого, какого хрена после разговора с ним Грейнджер выглядит так, будто её с головой окунули в навозную кучу. Спросить это, схватить за грудки, а затем… затем… Драко что-нибудь придумает. Когда Грейнджер наконец заметила их, она издала какой-то непонятный, похожий на скулеж звук и зарделась ещё больше. Быстро убрала руки от лица и сложила их на груди, гордо вскинув подбородок. — Добрый день. Какими судьбами? — её жалкая попытка не выглядеть слабой. — Да мы тут просто мимо… проходили… — Блейз рассеянно махнул перед ней «кусачей кружкой». — И они уже уходят, — добавил Уизли. — Гермиона, твой муж что, тебя ударил?! Что за бред? Грейнджер, вероятно, тоже задалась этим вопросом, потому как вытаращилась на ляпнувшую подобную околесицу Асторию так, точно та предположила, что Вислый закусывает вересковый эль из убогого паба Финнигана не луковыми колечками, а новорожденными пушистиками в хрустящей панировке. Ну вот почему всегда так? Почему рот открывает Астория (ещё чаще — Блейз), а грёбаный стыд и острое желание закатить глаза испытывает Драко? Он покосился на Асторию и уже хотел осадить её, но она, едва обратив внимание на предупреждение, легко читаемое в его взгляде, вручила ему клетку с маленьким уродцем и подлетела к Грейнджер с салфетками. На людях она всегда такая — заботливая и милая. В действительности же… мерзкая, подлая тварь. Невестушка. Поскорее бы уже настал сентябрь. Красномордый Вислый вышел из каморки и покинул магазин, не удостоив никого взглядом. «Джорджи», сочувственно похлопав Грейнджер по плечу, бросился на улицу догонять своего братца, который, ожидаемо, оказался кретином. Блейз тоже решил не оставаться в стороне, подошёл к Грейнджер, приобнял её за плечи и начал что-то шептать ей самым вкрадчивым тоном, на который только был способен. Она без особого желания отвечала ему или просто кивала, видимо, задумавшись о чём-то своём. А Драко… Пожалуй, сейчас было бы очень кстати иметь при себе тот «божественный кофе» и пару сигарет — это единственное, чем он действительно мог бы помочь. Да и надо ли ей помогать? С какой вообще стати? И всё же… это было так непривычно — видеть Грейнджер столь… беспомощной? Когда во вторник Драко узрел её, нервную и вымотанную, ему показалось, что это разовая акция и более Грейнджер не позволит себе показаться перед посторонними в уязвимом виде. И вот опять. Чуть надави — и рассыплется. Интересно. Но гораздо интереснее, когда там уже Блейз закончит нянчиться с Грейнджер и Драко наконец сможет покинуть это место. Дома дел много, да и вообще… Тут из его рук бесцеремонно вырвали клетку с уродцем. Астория. — Не знаю, что у них случилось, но если ты хоть раз доведёшь меня до такого состояния, я вырву тебе сам-знаешь-что… Да-да, конечно. Конечно. Именно так всё и будет. — Побойся Мерлина, женщина, разве я могу так с тобой поступить? — Скажешь тоже… — Астория прыснула. — Как тебе Скорпи, кстати? — Кто, прости? — Мой пушистик. Его зовут Скорпи. — Очарователен, — не отрывая взгляда от Блейза и Грейнджер, процедил Драко. Ну сколько можно уже, а? Однако через пару минут Грейнджер впервые, пусть и вымученно, улыбнулась — Блейз всегда умел подобрать правильные, бьющие точно в цель слова, даже если его никто не просил об этом. Подмигнув ей напоследок, друг наконец направился к Драко. — Мы сейчас отправимся к Кудряшке, — тут же объявил Блейз. — За каким хреном, позволь спросить? — Драко бросил взгляд на Грейнджер. — Будем выстраивать вертикаль отношений, мой друг.***
Существуй в мире конкурс «Чья неделя прошла хуже», Гермиона получила бы приз зрительских симпатий. И зал ревел бы. Ревел от восторга. Аплодировал стоя, пока она на сцене слёзно вопрошала бы Мерлина, за какие заслуги ей привалило такое «счастье». А в первом ряду сидели бы Бруствер и Рональд. И хлопали бы. Хлопали громче всех, выкрикивая её имя. Хлопали до потери сознания, показывая всем, что это именно они её довели. Хлопали, пока руки не отсохнут. Она злилась. О, как же она злилась! В четверг вечером — на Бруствера, который со скучающим видом просмотрел её отчёт о проделанной за неделю работе и молча подписал трудовые договоры будущих работников. Список утверждённых преподавателей, их резюме, её идеи по включению новых внеклассных мероприятий в учебную программу — ему словно было плевать. Разговор, к которому она готовилась всю ночь, сводился к одному и тому же. «Всё идеально, Гермиона. Я знал, что ты справишься лучше всех! Всё будет идеально, потому что там будешь ты. Если тебе что-то понадобится, знай, Министерство с радостью пойдёт навстречу всем твоим идеям». Это всё. У неё была подготовлена целая речь, в которой она логически обосновывала, почему взяла именно этих людей и именно на эти должности. Почему школе потребуется именно столько авроров для ежедневного патрулирования. Зачем студентам дурацкие танцы и Дуэльный клуб. Но… ничего. Никаких тебе уточняющих вопросов. Ни слова недоверия к её идеям. Ни толики сомнения во взгляде министра. Это невероятно сбивало с толку. И потом ещё эта дурацкая статья Скитер… Единственный, кто хоть как-то помог Гермионе, — профессор Флитвик. Вчера он весь день стоически сопровождал её, пока она, точно ужаленная, носилась по Хогвартсу и пыталась разобраться с документацией. Ну почему, почему директором не назначили Флитвика? В отличие от Гермионы, он хотя бы знал, как заполнять все эти бесконечные ведомости и отчёты для Попечительского совета. Ну а Рональд… Ноль помощи. Ноль поддержки. Он всю неделю будто нарочно выводил её конфликт по поводу и без: забыла купить молоко, опоздала на день рождения Джинни, а потом ещё и сидела с кислой миной за праздничным столом, «пригрела под юбкой Забини и Малфоя», не почистила вовремя лоток Глотика, попросила сделать телевизор потише, пока изучала присланные Флитвиком методички. Он выводил, а она, кажется, и рада была ему подыграть — подливала масла в огонь. Как же это злило. Нет, даже не сам Рональд с его упрёками на ровном месте и её собственная неспособность отпустить ситуацию. Гермиону неимоверно злила причина, из-за которой она должна была все эти упрёки терпеть. Как бы ни было мерзко признавать, но всё дело было в зависти к чужому успеху. Она была уверена в этом процентов эдак на девяносто. Когда её повысили до руководителя отдела, было то же самое — недовольный взгляд, поджатые губы и совершенно не искреннее «поздравляю, Герм». А назначение на должность директора Хогвартса — это успех. Как ни крути. И сегодня они с Рональдом оба дошли до точки кипения — наговорили друг другу лишнего. Он сказал, что она испортила ему жизнь. Она влепила ему пощёчину, как истеричная стерва, в которую она всегда боялась превратиться. Мерлин… это не должно быть вот так. Не должно. Это ведь не про них. А может, бабуля всё-таки была права? Сколько она там «напророчила» им? Полгода? Год? Что ж, похоже, самое начинать обратный отсчёт. — Грейнджер, тебя только за смертью посылать. К собственной гордости, Гермиона даже не вздрогнула, услышав за спиной язвительно-скучающий голос. Вскинув подбородок, она растянула губы в фальшивой улыбке и будто бы лениво обернулась к Малфою, который, прислонившись спиной к дверному косяку и засунув руки в карманы, рассматривал убранство её кухни. — Чего тебе, Малфой? — «Чего тебе, Малфой?» — передразнил он. — Как много времени нужно, чтобы приготовить грёбаный чай? — Минут пять, — уставшим голосом ответила Гермиона, прекрасно понимая, к чему он клонит. — Тебя нет уже двадцать. И если ты думаешь, что мне нравится торчать в этой… — Малфой снова окинул взглядом кухню, вероятно, подбирая какое-нибудь гадкое оскорбление в адрес её дома, — конуре, то подумай ещё раз. «Конуре»? И это всё? А куда делись его «греющие душу» эпитеты, которыми он так щедро сыпал в школьные годы? — Тебя никто не держит. Я не просила вас с Забини помогать мне, — огрызнулась она, но всё-таки потянулась за сервизом и взялась-таки за приготовление чая, ощущая на своём затылке пристальный взгляд. — Я уже здесь, так что давай побыстрее. Ты же не хочешь, чтобы Блейз опустошил твою маленькую заначку? — Мою заначку? — неуверенно протянула Гермиона. — Он нашёл шкафчик со спиртным. И когда я выходил из гостиной, он почти начал дегустацию, — с издёвкой в голосе объяснил он. — Поэтому на твоём месте я бы всё же поторопился. — А-а-а… — Ага. Малфой оттолкнулся от стены, подошёл к обеденному столу и фривольно присел на его краешек, продолжив наблюдать за тем, как она расставляет на подносе чайник, чашки и печенье. От его изучающего взгляда каждый волосок на её теле привстал, а щёки и шея предательски запылали. Гермиона чувствовала себя не в своей тарелке, словно Малфой нагло вторгся в её личное пространство. А ещё… Ещё ей было до одури стыдно за то, в каком состоянии она предстала перед ним во вторник. Он не должен был этого видеть. Никто не должен был, откровенно говоря. И уж тем более, она не должна была делать при нём того, что делала. Это слишком личное. Слишком интимное. И то, что сегодня Малфой практически стал свидетелем её позорного выяснения отношений с Рональдом, лишь всё усложняло. Разумеется, они уже не подростки, и Малфой вряд ли будет переходить границы в своих высказываниях, по крайней мере, в открытую, но… сложно руководить человеком, который считает тебя не просто «грязнокровкой», но ещё и размазнёй. И зачем она послушала Забини? «Минус головняк и всё такое». Да-да, спасибо, Забини. Закончив все приготовления, Гермиона осторожно взяла поднос и развернулась к Малфою, почти уверенно встретив насмешку в серых глазах. Почти… Почти, потому что в какой-то момент рука предательски дрогнула, и что-то с глухим свистом полетело вниз. Возможно, её гордость. Точно в замедленной съёмке, она наблюдала, как Малфой резко спрыгнул со стола и, оказавшись почти вплотную к ней, поймал на лету маленькую фарфоровую чашку, не позволив той разбиться вдребезги. Ого. Выпрямившись, он встретился с ошарашенными глазами Гермионы, у которой от такой внезапной близости перехватило дыхание. От Малфоя пахло… приятно, вообще-то. Не совсем понятно, всё дело в хорошо подобранном парфюме или в самом Малфое, но… очень, очень приятно, чёрт возьми. Этот запах проникал в нос, в лёгкие, заставляя по её спине бежать целый табун мурашек. И, кажется, махая ручкой здравому смыслу, потому что почему-то вдруг захотелось вдохнуть этот запах ещё раз, ещё глубже, задержать в себе, как горький сигаретный дым. Так внезапно и отчаянно захотелось, что… А это ещё что такое?! С ума сошла? — Грейнджер? — наконец прервал молчание Малфой. — Да… в общем-то… не стоило так… эм-м, беспокоиться. Я бы починила её с помощью Репаро. — Это вместо «спасибо»? — Это… спасибо, — она заставила себя выдавить улыбку. — Пустяки, не стоит благодарности. Какой же он… придурок. Невероятно просто. Окинув взглядом её покрасневшие щёки и поставив чашку обратно на поднос, он усмехнулся и сделал шаг назад. Гермиона облегчённо вздохнула и тут же отвесила себе мысленную оплеуху за свои глупые мысли и поведение. Она ухватилась крепче за поднос и уже хотела направиться в гостиную, но тут Малфой наклонил голову набок и посмотрел на неё с какой-то странной смесью издёвки и… сочувствия? — Грейнджер, я сейчас ступаю по очень скользкой дорожке, но… — начал он. — Что у вас с Вислым случилось в магазине? — Мы поругались. — Неужели? — издёвка во взгляде вновь начала преобладать над сочувствием. — Тебе-то какое дело? — Ну-у-у… — лениво протянул он. — Мне просто интересно, чем именно Вислый довёл тебя до состояния забитой собаки. За столько лет в Хогвартсе я не смог этого добиться, а ему хватило одного разговора с тобой. Это ущемляет мою мужскую гордость, знаешь ли. — Извини… наверное? — она нахмурилась. — Грейнджер. Это что за приказной тон? — Рональд отказался помогать мне, ясно?! — неожиданно для самой себя рявкнула она. — Сказал, что у него нет времени на копание в книжках и бумажках. И уж тем более, в книжках и бумажках, которыми будешь пользоваться ты! И раз мне настолько хочется пожрать драконьего дерьма в твоём лице, я прекрасно справлюсь сама, а он уже сыт по горло. — Всегда знал, что амортенция Вислого пахнет драконьим дерьмом. — Очаровательно, — Гермиона картинно закатила глаза и шагнула в сторону гостиной. — Стой. — Ну что ещё? — она раздражённо скрипнула зубами, но всё же остановилась. — Я думала, ты хочешь закончить как можно быстрее. — Последний вопрос, и вернёмся к работе. Он подошёл к ней ближе и оказался прямо у неё за спиной. Так, что его дыхание колыхало её волосы. И снова его чёртов запах. Древесные нотки парфюма и что-то ещё. Она не могла понять, что именно. — Я тебя внимательно слушаю, — Гермиона нервно сглотнула. Господи-боже-мой… Прекрати это! Малфой не помогал. Осмотревшись по сторонам, словно их кто-то мог подслушать, он чуть наклонился к ней и прошептал в самое ухо: — Могу ли я считать твоё предложение о работе ответом на тот вопрос? — Какой вопрос? — Неужели забыла? — наигранно-обиженным тоном протянул Малфой. Всё так же ей в ухо. — Вопрос, который ты задала себе перед слушанием по моему делу, когда решала, врать суду или нет. Она отчётливо услышала, как сердце рухнуло куда-то в район пяток. — Ах, это… — Да. — Нет. — Что «нет», Грейнджер? — Не ответила. — Прелестно. Малфой резко отстранился и, поправив галстук и обойдя её сбоку, прошёл в гостиную, оставив Гермиону на кухне в гордом одиночестве. Это была отличная возможность перевести дыхание и привести мысли в порядок. А ещё… впервые за много-много лет вновь задуматься над тем вопросом. Вновь задуматься и вновь не найти ответа. А надо ли? Когда она всё-таки вернулась в гостиную, Забини цедил бурбон из снифтера, а Малфой рассматривал один из учебников. Глотик не мигая рассматривал незваных гостей со своей лежанки. — Два часа дня, Забини, — стараясь не помять учебники и документы, Гермиона разместила тяжёлый поднос на кофейном столике. — Не рано ли для бурбона? — Разве это не виски? — посмаковав алкоголь, спросил Забини. — Не виски. — А в чём, собственно, разница? — Бурбон изготавливают из кукурузы, согласно американским традициям, а виски — из разных злаков, — Гермиона уселась на диване между Забини и Малфоем и подмяла под себя ноги. — Способы хранения тоже отличаются. — Понятненько. — Это всё очень интересно, конечно, но, может, мы уже начнём? Я не собираюсь торчать здесь до Третьего Пришествия Тёмного Лорда. — Звучит как тост, — хмыкнул Забини. Гермиона с трудом подавила в себе желание отвесить им обоим подзатыльник. Прекрати. Это не Гарри и Рональд — не её мальчишки, которые будут со снисходительной улыбкой выслушивать её нравоучительные речи. Это Малфой и Забини, чёрт возьми, которые почему-то снизошли до помощи грязнокровке. Что бы ими ни двигало, ей нужно помнить о том, кто сейчас сидел рядом с ней в одной комнате. На одном диване. Со своим дурацким запахом и… Святой Годрик… Вдох-выдох. Краска снова подступила к лицу, выдавая её смятение и злость. Злость на саму себя, в первую очередь. Чертовщина. С ней творится какая-то чертовщина. Это от усталости. Скорее всего. Да нервы шалили: от успокоительного бальзама ей пришлось отказаться — сказывалось на работоспособности. Гермиона зажмурилась и прикусила внутреннюю сторону щеки. Медленно досчитала до десяти. Открыла глаза и поймала на себе два вопросительных взгляда. Даже не спрашивайте… — Итак, — Забини отставил в сторону снифтер. — Каков план? И всё-таки Забини был прекрасен в своей проницательности. Но не дурацкий Малфой — этот продолжал сверлить её взглядом. Гермиона прочистила пересохшее горло и заговорила: — Как я уже упоминала, после вчерашнего посещения Хогвартса у меня накопилась уйма бумажной работы. И поскольку в понедельник мне необходимо предоставить Попечительскому совету всю документацию по новым преподавателям, уже завтра у меня на руках должны быть подписанные экземпляры ваших трудовых договоров. Соответственно, разослать сов нужно сегодня, так что времени мало. Главное, разобраться с документами Фабре и Грейсон — эти двое в приоритете. Гарри и Джинни заберут своё завтра сами, а Забини и Малфою можно будет передать всё необходимое, не отходя, так сказать, от кассы. — Что требуется от нас? — уточнил Забини. — От вас… Хм-м… — Гермиона окинула взглядом хаос на кофейном столике. — Разложите все учебники по предметам, добавьте к каждой стопке наработки от предыдущих преподавателей. А я пока займусь вашими трудовыми договорами и мелкой документацией. Поставлю свою подпись и печать школы, и вам останется лишь проставить свои и прислать один экземпляр обратно мне. И… вуаля — вы официально станете преподавателями Хогвартса. Чтобы было проще вникнуть, можете сначала заняться собственными предметами. О, вижу, Малфой уже нашёл учебник по зельеварению. — Да, только я одного понять не могу: из чьей задницы ты достала эту книжонку? Ей же лет сто. Ничего более приличного в библиотеке для меня не нашлось? — раздражённо спросил Малфой и, заложив палец между страниц, закрыл книгу. В его руках был «Расширенный курс зельеварения» — учебник под авторством Либациуса Бораго. Тот самый учебник, по которому Гарри учился на шестом курсе. Тот самый учебник, который принадлежал Северусу Снейпу. Тот самый, который, казалось бы, канул в Лету. Казалось бы. Помогла врождённая упёртость и опыт переговоров с не менее упёртыми гоблинами и кентаврами: под напором Гермионы портрет покойного профессора, который висел в её будущем кабинете, с неохотой, но всё же выложил всю необходимую информацию. Зачем было так стараться ради Малфоя? Хороший, очень хороший вопрос. Но… во-первых, ей показалось, что ему должно это понравиться. А во-вторых, заметки, которыми Снейп дополнил учебник, были крайне полезны для преподавателя. Малфой, может, и не самый плохой практик, но нет предела совершенству, верно? Если Гермиона останется в Хогвартсе и в следующем году, она обязательно пересмотрит список одобренных Министерством пособий, учебников и хрестоматий. — Возьми себе новый, если хочешь, но по этому учебнику учился профессор Снейп… Это его пометки на страницах. Много интересной информации для тебя как для преподавателя, так что свои возмущения можешь засунуть себе в… — Да-да, я понял, мисс Зануда. Просто мои глаза не могут что-то нормально воспринимать, пока страдает моё чувство прекрасного, а этот кусок макулатуры разваливается, когда к нему прикасаешься. Но… Я изучу эту книгу, — Малфой внимательно посмотрел на Гермиону. — И спасибо, что ли? Забини тактично кашлянул, привлекая к себе внимание. — Не хочу вас отвлекать, но у меня есть пара вопросов, Кудряшка. — Спрашивай, разумеется. И, пожалуйста, прекрати меня так называть. — Ни за что в жизни, Кудряшка! — Забини манерно покачал головой, не обращая внимания на её недовольство. — Так вот, полагаю, уже все прочитали вчерашнее интервью с нашим министром? — Ты о той чуши, что он лил в уши Скитер? — раздражённо процедил Малфой. — Вроде того. Слишком сладко поёт, не находите? Всё-то у него замечательно. И ни слова о том, как проходит расследование по нападению на «Три метлы». Аврорат тоже молчит. — Так и есть, — Гермиона кивнула. — Бруствер действительно ведёт себя не так, как обычно. А Флитвик мне вчера сказал, что министр написал ему письмо, в котором настоятельно просил не мешать мне ни в чём. — Миленько, — хмыкнул Малфой. — И что это значит? — Пока рано делать какие-то однозначные выводы, — она пожала плечами. — Буду разбираться с этим позже. — «Позже» — это когда? — удивился Забини. — Когда случится очередное светопредставление? — Знаешь, как говорят магглы? «Я подумаю об этом завтра». Сейчас мы займемся более актуальными вещами, а потом попробуем разобраться в мотивах Бруствера. Не думай, что я ничего не замечаю. — А Поттер что говорит? — спросил Забини. — Расследование продвигается? — Гарри мало что мне рассказал, но, насколько я поняла, расследование продвигается, да. Вяло, но продвигается. — В каком это смысле, «вяло»? — Забини округлил глаза. — Аврорат не смущает, что… — Блейз, отвали уже от неё. — Тебе что, совсем не интересно? — Не особо, — Малфой снова уткнулся в учебник. Забини поджал губы — единственный потенциальный союзник его тоже предал. Удовлетворённо хмыкнув, Гермиона потянулась к подносу и начала разливать чай по чашкам. Мысленно она прикинула фронт работ на ближайшие часы: если не случится никаких эксцессов, их сплочённая команда управится с делами к шести. Идеально. Что ж, выглядело вполне себе как план. Даже как-то спокойнее на душе стало. В одиночку Гермиона провозилась бы со всем этим до позднего вечера, а может, и до ночи. — А почему тебе Рыжуля и Поттер не помогают? — вновь подал голос Забини. — У Джинни в этом месяце ещё две игры, так что она постоянно на тренировках. А у Гарри сегодня ночное дежурство. Ой, а я упоминала, что Луна Лавгуд тоже будет с нами работать? — И кем же? — О, она была на дне рождении Джинни и спросила, кто теперь будет заниматься огородом и животными Хагрида. А когда я сказала, что нового смотрителя пока искать не будут и этим займутся эльфы под руководством Филча, она предложила свою кандидатуру, — с улыбкой сказала Гермиона. — Луна уже на следующей неделе отправится в Хогвартс. — А кто в итоге будет вести маггловедение? — спросил Малфой. — Я, — Гермиона вздохнула. — Там не такая большая нагрузка, так что, думаю, справлюсь. — Ну ещё бы… Чтобы ты и не справилась? Малфой и не пытался скрыть насмешку, но Гермиона выставила бы себя полной дурой, если бы повелась на эту глупую провокацию. И именно поэтому она лишь улыбнулась в ответ и с головой окунулась в работу, пока Рональд не вернулся домой, а сделал он это, к слову, уже через час, когда основной бардак был устранён и кофейный столик перестал быть похож на бухгалтерию в конце каждого квартала. Даже не взглянув в их сторону, Рональд прошёл мимо и молча скрылся в спальне. Не закатил скандал, не начал ругаться с Забини и Малфоем. Вряд ли он был пьян — в таком случае стычки точно не избежать. Похоже, Рональд решил не разговаривать с Гермионой ближайшие несколько дней, ожидая, что она первая не выдержит и прибежит мириться. Как это обычно случалось в подобных случаях. Стандартная тактика. Только вот на этот раз всё будет иначе: через несколько дней Гермиона отправится в Хогвартс и появится дома лишь в случае крайней необходимости — всё должно быть под контролем. Некому будет приходить и мириться. Да и не особо-то хотелось. Не после того, что они друг другу наговорили. Она будет работать, а Рональд… пусть дуется, если ему так проще. — Знаете, что я тут подумал, — вдруг меланхолично протянул Забини, отвлёкшись от заклеивания коробки. — Я такой весь из себя разносторонний, а стал учителем. Малфой закатил глаза, а из её груди вырвался немного истеричный смешок: — И не поспоришь.***
17 августа 2004 года Вторник После «посиделок» у Грейнджер Драко поймал себя на странной мысли, что слишком часто думает о её лохматой голове. Слишком часто. Она всё ещё дичайшим образом раздражала его своими нравоучительными речами, но это не отменяло того, что ему вроде как понравилось общаться с новой версией мисс Всезнайки. Насколько это вообще возможно. Почти та же Грейнджер, что и в школе, но более… понятная, что ли? Хотелось поговорить с ней снова. И разузнать о проклятии, разумеется. И да, она была права. Драко уже несколько дней изучал этот дурацкий учебник с пометками Снейпа. Изучал. Впитывал каждое слово. Выписывал себе в блокнот уточнения к рецептам. Перечитывал и обнаруживал для себя что-то новое. Зато можно было с уверенностью утверждать, что шестикурсники этого года станут не такими бесполезными членами Магического сообщества, как предыдущие. — Ты читаешь эту главу в третий раз, — Астория выхватила из его рук учебник и положила на прикроватную тумбочку. А ты должна была сегодня ночевать в своей спальне. — И что? — Отвлекись. — На тебя, полагаю? Вместо ответа Астория игриво подмигнула и села на него сверху. Очертив тонкими пальцами контур его плеч, она прильнула к его губам, тут же проскальзывая своим языком в его рот. Салазар… он ведь даже не успел накачаться огневиски. — Закрой глаза и расслабься, — прошептала она, ненадолго прервав поцелуй. — Ты так напряжён в последние дни. Позволь мне помочь… О, её помощь всегда была «неоценима». Но всё равно он позволил — закрыл глаза и откинулся на подушку, позволив паскудным ощущениям от влажных поцелуев Астории накрыть его с головой. Он где-то не здесь, и её тело — не наждачка, которую он вынужден терпеть, а что-то приятное и нужное. Правильное. И в тот момент, когда Астория, обхватив рукой его член, с тихим стоном опустилась на него… в голове скрипучим эхом раздался голос кретина Нотта. «Готов поспорить на сто галлеонов, что в постели она предпочитает быть сверху». Дурацкий мозг! Прекращай эту херню. Поздно. Перед глазами снова, как в тот день, всплыла эта картинка. С одним единственным отличием: на этот раз Драко не поморщился.