***
30 октября 2004 года Суббота Драко не скучал по семейным трапезам. Не скучал по вечно недовольному лицу отца. Не скучал по так и норовящей приластиться Астории. Не скучал по совершенно никому не нужным разговорам за столом. Не скучал по обсуждению подготовки к грядущей свадьбе. Но он всё равно сидел здесь, потому что так было нужно. Вероятно, звёзды решили, что последняя неделя выдалась для него чересчур удачной. А удача, как известно, крайне переменчивая дрянь. В случае Драко, ещё и крайне эпизодичная. Крайне. Потому он был здесь. Выслушал нудное нравоучение от родителей — хотя в глазах матери и читалось, что ей откровенно плевать на возмущения отца, она скорее говорила это для вида, — о том, что с его стороны было очень некрасиво и невежливо пропускать «важный» семейный ужин с Гринграссами. По реакции матери на нытьё Астории по этому поводу Драко стало вполне ясно: не настолько «важный», чтобы волноваться о нём. Тем более, мать шепнула ему, что наконец смогла до конца разобраться с брачным договором и убрать оттуда «неудобные» для них пункты. Благо с «семейным бизнесом» было покончено. Теперь дело оставалось за малым. Дождаться рождения ребёнка, жениться и начать действовать. Но это всё будет когда-то потом. А пока… Пока можно позволить себе расслабиться и не думать о всякой херне вроде морали. Просто дотерпеть до завтрашнего дня и вернуться в школу, чтобы… — Ты выглядишь слишком довольным. С трудом дожевав кусок мяса и с не меньшим трудом проглотив его, Драко повернул голову к сидящей рядом Астории. Приподнял бровь. — Это проблема? — Нет, просто… Просто, когда ты выглядишь слишком довольным, за этим обычно кроется какой-то подвох. И обычно — для меня. Он едва удержался оттого, чтобы не расхохотаться ей в лицо. Приподнял бокал вина и чокнулся им с её чашкой чая: — Приятно видеть, что мне досталась такая чуткая и заботливая невеста. — Издеваешься?! — Почему же? Напротив, я искренне надеюсь, что эмпатию наш ребёнок унаследует от тебя. — Надейся, — прошипела Астория, сильнее сжав в пальцах вилку. — Ну вот, а я о чём говорю. — Тебя это забавляет? — её глаза сузились до размера щёлок. Вообще-то, да. Его это действительно забавляло, и он мог бы сейчас вывернуть всё так, чтобы семейная идиллия гарантированно закончилась очередной великой обидой с закатыванием глаз, но выражение лица матери как бы ненавязчиво намекало, что делать этого не стоит. И потому Драко сделал глоток вина и пожал плечами. — Вовсе нет, дорогая. Хотела, чтобы его отстранили от Дуэльного клуба? Пусть наслаждается его обществом. В следующий раз будет меньше лезть в его дела. — Ты сейчас специально разговариваешь со мной, как с недалёкой дурой? Ну и как тут можно остановиться, когда она сама едва ли не умоляет продолжить эту идиотию? — Ну что ты, дорогая, — притворно оскорбился он: для полноты картины не хватало только приложить ладонь к груди. — Просто я немного поупражнялся в реверансах и подумал, что тебе должно понравиться. — Даже сейчас ты это делаешь! — Извини, дорогая, но я не умею по-другому. Обстоятельства такие. Астория возмущённо приоткрыла рот, но почти сразу же закрыла его, вероятно, заметив, как на них смотрели отец и мать, и, схватив со стола чашку с чаем, жадно отпила. Послышалось недовольное фырканье матери и звяканье посуды. Отец тихо кашлянул, привлекая внимание. — Если вы собираетесь выяснять отношения за столом, я это терпеть не собираюсь. Поднимитесь наверх и не портите нам с Нарци ужин. — И в мыслях не было, отец. — Разумеется, мистер Малфой. Прошу простить меня, — кротко произнесла Астория, бесшумно сложив столовые приборы и встав со стула. — Я вела себя бестактно. Драко, не мог бы ты проводить меня до комнаты? — и до того, как он успел ответить, добавила максимально жалостливым тоном: — Я не очень хорошо себя чувствую. Как прекрасно, что на него эти её трюки не действовали. Он как никто другой знал одну простую истину: манипулятор всегда пытается вызвать к себе жалость. Всегда. И ты будешь полным кретином, если поддашься эмоциям и забудешь об этом хоть на секунду. И тогда тебя поимеют. Во всех смыслах. И он мог бы сейчас проигнорировать этот трюк. Очередной, блять, трюк. Но… Астория всё ещё носила его ребёнка, и Драко был бы последним кретином, если бы совсем не обращал внимания на этот факт. Поэтому он поднялся вслед за ней, взял её под руку и, кивнув напоследок родителям, повёл Асторию в спальню, подпитываясь лишь одной мыслью, которая мучила его уже пару дней. Примерно с тех самых пор, как Грейнджер случайно обронила это имя. Одна мысль. Пока они поднимались наверх, и Драко ловил на себе брошенные украдкой беспокойные взгляды. Пока он с силой толкал скрипучую — эльфы точно обленились, — дверь, пропуская Асторию вперёд. Пока она нервно оглядывалась по сторонам, будто в поисках поддержки. Будто боялась, что он что-то с ней сделает. Возможно, ему просто следовало успокоиться. Вдохнуть. Выдохнуть. И ещё раз, чтобы его лицо не выглядело, как… Сложно было сказать наверняка, но Астория смотрела на него так, словно он собирался вот-вот её придушить. Но одна мысль… Вдох-выдох. — Как дела у Моники, дорогая? — Что? — она озадаченно похлопала ресницами. — При чём здесь Моника? Ему нужно было успокоиться, потому что от одного только вида этой сраной потерянности на резко побледневшем лице захотелось орать. От одного вида и понимания, что в какой-то момент эта сука в очередной раз пыталась поиметь его, где-то в районе копчика начинало подходить… Гореть. Полыхать. И так сильно хотелось орать. Так сильно. — Ты каждый раз говоришь, что я совсем не интересуюсь твоей жизнью, — начал он как можно более спокойным, даже миролюбивым тоном. — А ты так переживала за свою подругу, и кем я буду, если проигнорирую это? — Она… У неё всё хорошо, — промямлила Астория, опустив взгляд на свои руки и нервно потеребив пальцами рукав платья. — Малыш растёт. — Чудесно. Я тут подумал, что мы могли бы пригласить Монику и её мужа на новогодний приём. Пусть немного развеются, поделятся с нами опытом. Думаю, мы сможем разместить их в гостевом крыле вместе с ребёнком. Или наоборот: мы с тобой можем на праздники отправиться в Италию. Ты всегда говорила, что мы вместе ни разу не путешествовали. Что думаешь? — Оу, — она выдавила из себя натянутую улыбку. — Не выйдет. — И почему же? — У Моники и её мужа планируется небольшое путешествие, — быстро нашлась с ответом она. — Медовый месяц. Вновь совладав с подкатывающей волной гнева из-за столь неумелой лжи, — ты точно на Слизерине училась? — Драко глубоко вдохнул и на выдохе процедил: — Ну просто череда совпадений. — Череда? Спокойно и аккуратно. Ты можешь. Спокойно и аккуратно. — Да-а-а, видишь ли, пару дней назад я имел честь познакомиться с одной очаровательной дамой — Моникой. У нас с ней, как оказалось, есть общие друзья. Совпадение или нет, но её фамилия такая же, как и у твоей дражайшей подруги, но… — так, это было уже ни хера не аккуратно, но стремительно охреневающее лицо этой суки просто не позволило ему остановиться. — Представь себе, ни о какой Астории она не слышала, да и ребёнка-сквиба не имеет. Я ещё удивился. Имя не самое распространённое, а уж фамилия — тем более. Да и Блейз её знает. Ну, тот самый Блейз, вместе с которым вы с сестричкой отдыхали в Италии. Странно, да? Таких совпадений быть не может. Но, возможно, это я, кретин, опять всё не так понял? Может, у тебя есть логичное объяснение этому… досадному недоразумению? Астория вздрогнула и, сделав шаг к нему, неуверенно положила ладонь ему на грудь. И, видимо, что-то в выражении его лица ей — Драко даже мог представить, что именно, — не понравилось, потому что ладонь тут же переместилась на её округлившийся живот. Она подняла на него раздражающие нутро испуганные и влажные от подступивших слёз глаза и еле разборчиво пробормотала: — Любимый… Новая вспышка гнева едва не сшибла его с ног, но, на счастье Астории, его ладони, крепко сжатые в кулаки, сейчас по-прежнему были в карманах, а не на её тонкой шее. Драко обрубил на корню эту идею фикс. Но не сдержался и всё-таки проорал: — Отвечай на вопрос! Зачем ты мне соврала?! Салазар… наверняка этот крик слышал весь Мэнор. Наверняка под дверью уже караулила мать, готовая в любой момент ворваться в эпицентр конфликта. Наверняка эти слёзы, проступившие на глазах Астории, были почти искренними. Наверняка эти её всхлипы и дрожащие плечи должны были привести его в чувство. Успокоить. Но хера с два. Что, Грейнджер, говоришь, «пассивная агрессия»? Это похоже на «пассивную агрессию»? Драко прикрыл глаза, лишь бы не лицезреть эту херову растерянность, эти бегающие глаза с широченными зрачками, выдающие активную мыслительную — о, неужели за этими голубыми блюдцами есть кто-то «дома»?! — деятельность. И наконец по комнате прокатился очередной раздражающий всхлип и сквозь него задыхающийся, долбящий по ушам лепет: — Я-я… П-просто… Я… По-понимаешь… Я… П-понимаешь… Салазар, за что? Просто за что? Чем он заслужил всё это? Почему он должен был смотреть на всё это, выслушивать всё это, терпеть всё это? Почему его просто не могут оставить в покое? Почему он просто не может вернуться в Хогвартс, схватить Грейнджер за шкирку и… Грейнджер. Он медленно выдохнул, провёл ладонью по лицу и, открыв глаза, ещё раз внимательно всмотрелся в лицо Астории. В мокрые дорожки слёз на впалых щеках, чуть покрасневший нос и дрожащие губы. В каждую ненавистную черточку, которую отчаянно хотелось стереть из памяти, забыть всё, что связано с этим человеком. Забыть каждую сраную секунду, которую она провела рядом. Каждый момент, когда Астория окутывала его своей больной и до крайности одержимой «любовью». Хотелось бы. Но помимо этого ему очень хотелось бы иметь ещё хотя бы одну причину кроме их будущего ребёнка в её животе, чтобы не удавить её — Авада была бы слишком мягким наказанием для этой суки, — прямо здесь и сейчас. Возможно, Драко даже наслаждался бы её предсмертными хрипами. Упивался бы ими, осознавая, что эта пытка длиною в несколько лет вот-вот прекратится. Возможно, он даже с «честью» принял бы решение Визенгамота о пожизненном заключении. С торжествующей и немного безумной улыбкой отправился бы в Азкабан, зная, что Астория Гринграсс не сможет разрушить — какое благородство и самопожертвование, Малфой! — ещё чью-то жизнь. Что ни она, ни её сумасшедшая семейка не сможет навредить его близким. Возможно, он ёбнулся до такой степени, что ему теперь одна дорога — в Мунго. Возможно, Грейнджер даже стала бы навещать его там. А, возможно, ему стоило просто отпустить ситуацию. Просто подумать о чём-то приятном. Например, о… о мягких губах Грейнджер, её нежных изучающих прикосновениях, тембре её голоса, успокаивающем в нём что-то. Успокаивающем что-то. Успокаивающем… А в ушах всё ещё стояли всхлипы: «Понимаешь… Понимаешь…» — Понимаю, Астория. — Правда? — выдохнула она, таращась на него полными надежды глазами. — Да. Мне понятно, что ни хера непонятно, — Драко отступил назад, к двери. — Впрочем, знаешь… Да и хер с ним. — Драко… Он надавил на дверную ручку, потянул на себя и бросил на прощание: — Делай что хочешь, но, если я узнаю, что ты опять что-то написывала Грейнджер насчёт меня, разговаривать мы с тобой начнём по-другому. — Но я… — По-другому, Астория. Тихий хлопок двери, смеженный с протяжным скрипом, и первое, что Драко увидел, стоило ему наконец оказаться в коридоре: укоризненно качающая головой мать и переминающаяся на месте Минни. Первое, что услышал: громкие истеричные рыдания, донёсшиеся из комнаты. — Минни, успокой девочку, — недовольным тоном скомандовала мать, небрежно махнув в сторону спальни. — И проследи, чтобы она в ближайшее время не сунулась в библиотеку. Коротко поклонившись, Минни щёлкнула пальцами и исчезла, оставив Драко наедине с матерью, которая уже занесла руку, чтобы, вероятно, отвесить ему подзатыльник, но, к его удивлению, лишь смахнула несуществующие пылинки с его рубашки, взяла под руку и настойчиво потянула за собой к лестнице. Пока они, не проронив ни слова, спускались вниз, минуя тускло освещённые коридоры на пути к библиотеке, ему удалось почти окончательно успокоиться. Возможно, так получилось из-за звуков барабанящего по окнам дождя и шелестящего по полу подола платья матери, окунающего его в детские воспоминания о том, как мать в неспокойные из-за бушующей за окном непогоды ночи, когда он не мог уснуть, отводила его в библиотеку и читала. Читала до тех пор, пока он не засыпал прямо в кресле. И всегда тайком от отца, считавшего, что боязнь грозы — Драко тогда было четыре года, — очень глупое и недостойное качество для наследника Малфоев. Глупое. Недостойное. Кому сейчас не плевать? На столике в библиотеке уже дымились две чашки чая. Драко упал в ближайшее кресло и, вытянув ноги, принялся массировать виски, вслушиваясь в то, как мать накладывает на комнату заглушающее и запирающее и садится напротив него. Тихо прочищает горло, делает глоток чая и меланхолично изрекает: — Ты не контролируешь ситуацию. — Она соврала нам, — в глазах матери застыл немой вопрос, и Драко, не дожидаясь, пока она произнесёт его вслух, добавил: — О своей подружке. Монике. — А что с ней? — она чуть приподняла бровь. — И… пей чай, Драко. Закатив глаза, он схватил чашку, медленно вдохнул исходящий из неё пар, — никуда без добавления умиротворяющего бальзама, да, мама? — сделал глоток и уже на порядок спокойнее ответил: — Нет никакой Моники. Вся та история с бедной подружкой и ребёнком-сквибом — лишь очередной плод больной фантазии этой ненормальной дуры. Ненадолго задумавшись, мать нахмурила брови и отпила из чашки. — И зачем ей это? — Не знаю, — лениво произнес Драко, уже явственно ощущая на себе действие умиротворяющего бальзама: вялую тягучую, окутавшую его с ног до головы апатию. — Да и плевать мне, какие у неё причины. Даже думать об этом не хочу. Она соврала нам. Опять. А ты знаешь, что я терпеть не могу, когда мне так нагло и неумело лгут. В ответ мать понимающе кивнула, поставив чашку на стол. — Ага. — И это всё, что ты на это скажешь? — Я скажу, что это мелочи, на которые ты не должен обращать внимание. Не сейчас. Она, в конце концов, беременна, и я не хочу, чтобы с моим внуком что-то случилось. — Да, да, я тоже этого не хочу. Вряд ли мать поверила ему. Он и сам не слишком-то верил в искренность собственных слов. Казалось, всем вокруг было дело до его ребёнка, кроме него самого. Грейнджер позаботилась об обереге. Мать следила за тем, чтобы у Астории было всё необходимое. Отец… тоже интересовался судьбой своего будущего внука. И один только Драко вёл себя так, словно его это не касалось. Мудак ли он, если единственным приоритетом, что имел для него значение в данный момент, была Грейнджер? Да, пожалуй. Но Грейнджер действительно важна для него. Быть рядом с ней… непередаваемо. Говорить с ней. Слушать её. Ловить её взгляд. Касаться её. Целовать её. Вот что было важно, а не Астория и её очередное враньё. Но у матери тоже были свои приоритеты, и она спешила посвятить в них Драко: — …написала моя знакомая. Из Мунго. Она сообщила, что ты сможешь инициировать лечение Астории в обход её семьи, лишь будучи её законным мужем. Разумеется, это займёт какое-то время. — Это я и так знаю, — он поморщился. — Что с разводом? — С амортенцией выйдет быстрее, но с Мунго — надёжнее. У Гринграссов будет меньше возможностей для… В любом случае, у нас есть время до вашей свадьбы, чтобы обдумать все «за» и «против» каждого из этих вариантов, но, если ты хочешь знать моё мнение, я предпочту отправить Асторию пройти небольшой, но весьма действенный курс лечения, чтобы она наконец отвязалась от тебя, — она вновь взяла чашку со стола и с мечтательной, даже несколько фанатичной улыбкой принялась помешивать чай ложечкой. — Раз уж её родители не захотела помочь собственному ребёнку, этим займусь я. — Я всё ещё за амортенцию. Потому что эта сука заслуживала того, чтобы прочувствовать на себе все «прелести» любовного зелья. «Око за око», или как там всякие кретины обычно говорят. А уж ради такого особого случая Драко готов был стать кретином. — Ты опять меня не слушаешь, — мать разочарованно покачала головой. — Амортенция останется на самый крайний случай. Мы ведь не хотим опускаться до её уровня и поступать с ней так же, как она с тобой, не так ли? — Так, но… Договорить она ему не позволила. Резко вскинула ладонь, прервав на полуслове, и, отпив ещё чая, с лёгкой полуулыбкой произнесла: — Эллиот Сильвер сообщил мне, что вчера вы с мисс Грейнджер были у него в пабе. И ему показалось, что вы повздорили. Что-то случилось? Я могу помочь? А это ещё что за новости? — Ты за мной следишь? — звякнув любимым фарфором матери по столу, он отставил полупустую чашку чая в сторону и сощурился. — Мне это без надобности. Эллиот нашёл весьма странным уже второй ваш приход к нему в паб во внерабочее время и проявил инициативу. — «Инициативу», значит? — прошипел Драко, чуть подавшись вперёд. — Сильвер же знает, что инициатива обычно делает с инициатором? — Ох, милый, — мать закатила глаза. — Это ничего такого. Эллиот лишь связался со мной по камину, а кто я такая, чтобы отказываться от интересной информации? Ты ведь знаешь, что я крайне любопытна и любознательна, когда дело касается тебя. А тут ещё и мисс Грейнджер. Невозможно устоять. — Понимаю. — Так из-за чего вы повздорили? «Драко Малфой, если я ещё раз узнаю, что ты подслушивал мои приватные разговоры, будешь искать своё имя в сводках криминальных новостей!» «Грейнджер, и как по-твоему я должен устоять, когда ты шепчешь мне такие нежности?» Можно ли считать это их первой романтической ссорой? Романтической. Ссорой. Бля… — Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с Грейнджер. Насмешливо сверкнув глазами, мать хитро улыбнулась. — Значит, всё-таки «отношения». Что ж, это всё, что я хотела знать.***
31 октября 2004 года Воскресенье Стоя напротив зеркала, Гермиона скептически рассматривала своё отражение. Её пальцы словно жили своей жизнью, бездумно перебирая ажур белья, а слегка затуманенный от первого бокала вина взгляд критично — о, Гермиона, тебе пора заканчивать с поглощением целой плитки шоколада ежедневно, — блуждал по всё ещё влажному после горячего душа телу, по тонкому чёрному кружеву, которое почти ничего не скрывало, почти не оставляло пространства для воображения. Но ведь в этом и был весь смысл, да? Этот комплект сексуального — «…поверьте, мисс, ни один мужчина не устоит перед вами», — нижнего белья она приобрела ещё летом на их с Рональдом годовщину свадьбы, но в итоге полупрозрачное кружево так и осталось лежать в шкафу рядом с «Кроликом» до этой пятницы, потому что… Отчего-то ей показалось это хорошей идеей. Но сейчас идея казалась очень-очень сомнительной, а недовольный и ну уж слишком совестливый голосок в голове упрямо твердил, что хуже, чем отправиться на соблазнение Драко Малфоя в белье, которое она когда-то приобрела для своего пока ещё мужа, быть ничего не могло. Да ты при нём доставала эти трусы, а он никак не отреагировал! Никак. Просто не думай об этом и расслабься. Возможно, ей нужно выпить больше вина, чтобы прекратить думать об этом. Гермиона снова откупорила бутылку и плеснула себе немного. Сделала глоток и, приложив прохладный бокал к горящей щеке, вернулась к зеркалу. Очертив ажурный контур бюстгальтера, она обхватила ладонью грудь, пытаясь воспроизвести прикосновения человека, так нагло и бесцеремонно пошатнувшего её моральные устои. И вполне ожидаемо, что так, как это делал Драко, у неё не вышло. У него почему-то всегда получалось так, как нужно. Это слишком подкупало. Гермиона ещё даже не спустилась вниз, а кожа уже ныла от желания вновь почувствовать его губы и руки. Тело обожгло ещё свежее воспоминание о требовательных собственнических прикосновениях. Почти на грани с болью и чем-то ещё — до самых восхитительных мурашек по коже — непередаваемым. И каждый раз разум меркнул, уступая голодному телу, самым низменным его потребностям. И хотелось ещё. Хотелось самой прикоснуться к телу Драко. Ощутить, как под горячей кожей бьётся его сердце. Ощутить полностью, каждой клеточкой своего тела. В себе. Уже настолько всё безнадёжно, да? Держи себя в руках. Она быстро моргнула, отгоняя прочь ненужные — просто выпей ещё, храбрая гриффиндорка, и наберись наконец смелости, — мысли. Одним глотком осушила бокал, отставила его в сторону и потянулась за висящей на дверце шкафа мантией. Накинула на себя. Надёжно застегнулась на все пуговицы. Под самое горло. Вознося все мыслимые и немыслимые молитвы Мерлину, чтобы со стороны действительно не было заметно, что под плотной чёрной материей нет ничего кроме белья. Гермиона вновь бросила взгляд на своё отражение, чувствуя, как страх и паника снова пытаются сковать её, подкидывая очередную порцию сомнений. Микс из алкоголя и переживаний как убойная порция абсента, заставляющего мысли в черепной коробке носиться, отскакивая болезненным рикошетом от стен. Что, если… Драко не понравится её внешний вид? Что, если он просто издевался над ней всё это время? Что, если он передумает, окончательно втоптав её самооценку куда глубже, чем уровень плинтуса? Что, если Гермионе всё-таки нужно переживать насчёт его беременной невесты? Что, если она переоценила свои силы, когда решила, что может хоть один вечер побыть мразью и забыть о чужих чувствах? Что, если… Го-о-одрик Всемогущий, это ведь твой мозг… Женщина, прекрати его взрывать. Ещё глоток вина, но уже прямо из бутылки. Приподняла волосы наверх, зафиксировала их заколкой, но почти сразу же передумала, оставив распущенными. Влезла в крайне неудобные туфли. Наскоро впихнула в передний карман уже наполненную порцией «храбрости» фляжку и снова — ну хватит уже, лучше не станет, — внимательно посмотрела на себя в зеркало. Возможно, ей просто нужно немного самобичевания, чтобы потом, когда они с Драко наконец смогут остаться наедине, Гермиона уже не думала обо всём этом, а просто расслабилась и позволила себе отпустить ситуацию. Но прежде… Прежде ей как-то нужно пережить Хэллоуинский бал и не растерять остатки того запала, что в ней есть. Потому что завтра она уже будет в Австралии, а Драко здесь, в Хогвартсе, а значит, ближайшая возможность остаться с ним наедине отложится как минимум на неделю. А ждать… Ждать она была уже просто не в состоянии, потому что… Ей казалось, что, если это не произойдёт сегодня, она просто умрёт. — Ты не была на праздничном ужине. Мистер Монро спрашивал, где ты. Едва не подпрыгнув на месте, Гермиона обернулась на голос стоящей в дверях Луны так резко, что волосы неприятно хлестнули по щекам. За спиной подруги маячила уже готовая к балу улыбающаяся Джинни и нетерпеливо подталкивала Луну внутрь комнаты. Мысленно поблагодарив Мерлина за то, что подруги не ворвались к ней в спальню, пока она стояла в одном нижнем белье, Гермиона смогла выдавить из себя подобие искренней улыбки и приглашающе поманила их к себе. — Я не голодна, — она неловко улыбнулась, заметив чересчур заинтересованный взгляд Джинни, задержавшийся на бутылке вина. — А вы… — Мы будем помогать Луне с её костюмом, — хихикнула Джинни, кивнув на подругу, вытаскивающую из коробки костюм огромной тыквы. — Сама не справится. А ты у нас сегодня профессор Снейп? — Роковая женщина, — подсказала Луна. Чуть выгнув густо выкрашенную в чёрный цвет бровь, Джинни окинула Гермиону скептическим взглядом. — Ну, предположим. — У тебя ведь был другой костюм, — аккуратно сменила тему Гермиона. — Кажется, фея. — Да-а-а, — Джинни осторожно пригладила замысловатую причёску и поправила маленькую светло-голубую шляпку. — Но нам с Гарри так понравился этот «Дракула», что мы решили изменить свои планы и сегодня будем Владом и Миной. Я полчаса мучилась, чтобы придать волосам натуральный чёрный оттенок. То ещё веселье, скажу я тебе. О, а ещё вас сегодня ждёт уникальное зрелище: Гарри Поттер с длинными вьющимися волосами. Девочки, вы бы его видели… Выглядит как полный придурок. — Могу представить. — Мне нужна помощь, — подала голос Луна. — И вам придётся меня выталкивать, потому что, кажется, в этом костюме я не пролезу в дверной проём. Кажется, вечер будет весёлым.***
— Знаешь, у магглов есть детская сказка, где у одного из героев возникла такая же проблема, — пропыхтела Гермиона, старательно балансируя на шпильках на деревянной лестнице и пропихивая огромный оранжевый шар, коим сегодня была Луна, вниз в гостиную. — Там, конечно, вся проблема была из-за того, что кто-то слишком много ел, но… — Прости, — тихо пискнула подруга, скребя пальцами каменную стену в поисках опоры. — Да ладно вам, — звонко рассмеялась Джинни, обернувшись, чтобы не споткнуться, сделав шаг назад и в очередной раз потянув на себя Луну. — Нам всего-то пару ступенек осталось, а вы брюзжите, как Филч. Это даже забавно. Когда на последнем издыхании они наконец ввалились в гостиную, Гермиона первым делом припала спиной к ближайшей стене, пытаясь отдышаться и не поддаться искушению уже сейчас потянуться за фляжкой. Столь опрометчивую мысль о глотке вина «здесь и сейчас» из неё выбил насмешливый взгляд Драко — даже не спрашивай, — и восхищённое цоканье Забини, обрисовавшего ладонями «контур» сегодняшней фигуры Луны. — Моя тыковка, ты великолепна! На Забини, как в общем-то и на Драко, был классический смокинг без каких-либо вычурностей. И если для Драко это не было чем-то странным — не то чтобы Гермиона ждала от него тематического костюма, — такой обычный вид Забини, который и организовал весь этот праздник для старших курсов, немного удивлял. И Гермиона уже хотела поинтересоваться о причинах, как Джинни опередила её. — А почему мистер Оригинальность сегодня такой скучный? — Ну почему же скучный?! — слегка похлопав себя по карманам, обиженно воскликнул Забини и, вытащив из одного из них что-то смутно напоминающее визитку, протянул её Джинни. — Бог? — с сомнением протянула та. — А Малфой тоже… Бог? — Да какой из него «Бог»? — Забини ехидно усмехнулся в сторону сидящего на диване Драко. — Он же у нас «Слизеринский принц», разве не видно? — «Слизеринский принц»? — Луна прыснула в кулак. — Это что-то новенькое. — Блейз, сделай нам всем одолжение: завали, пожалуйста. Как будто Забини это когда-то останавливало. — Ну как же? — невозмутимо продолжил он. — Драко Малфой — «Слизеринский принц». Это ведь всем в школе было известно. — А мы точно в одной школе учились? — Джинни закатила глаза. — Никто его так не называл. Разве что младшекурсницы в своих влажных мечтах. Драко скривился так, словно ему была противна сама мысль об этом. — Тоже мне… — фыркнула Гермиона. — Мистер-надуманных-титулов. Фыркнула и тут же захотела прикусить резко развязавшийся после пары бокалов вина язык, потому что его взгляд — оценивающий, испытывающий и самую малость хищный — моментально прошёлся по её запахнутой наглухо мантии, а сам Драко как-то разочарованно покачал головой, явно оставшись не впечатлённым её «костюмом». И Гермионе вдруг очень захотелось высказать ему, что вообще-то «костюм» находится под мантией и что если он сейчас же не прекратит на неё так смотреть, то остаток вечера проведёт в компании Забини, а не… И она действительно почти ляпнула это. При всех. При Джинни. Которая, впрочем, уже увлечённо болтала с Забини и Луной и не обратила внимания на то, что Драко поднялся с кресла и подошёл к Гермионе. — Профессор Макгонагалл, не ожидал вас сегодня здесь увидеть. Надеюсь, вы оставите меня после уроков? — Это не костюм Макгонагалл, — возмущённо приоткрыла рот она. — И кто же ты? — Секрет, но… Но, если ты угадаешь, получишь приз. Ну вот, ты смогла сказать это и даже не покраснела. Полдела сделано. Убедившись, что на них никто не смотрит, Драко чуть наклонился к ней и прошептал этими своими мурлыкающими обволакивающими интонациями, пробирающими до дрожи в коленях: — М-м, Грейнджер, я заинтригован. — Ага, — на выдохе произнесла она, нервно оправив складки на мантии. — Я тоже. Возможно, Гермионе стоило остановиться на одном бокале, потому что ей уже совершенно не хотелось идти на глупый бал — хотелось сразу предложить Драко посмотреть фильм и увести его туда, где они точно смогут побыть наедине. Возможно, это было ложное чувство храбрости, и она не сможет выдавить из себя ни слова в нужный момент. Скорее всего, так и будет, потому что, когда дело касалось Драко, всё казалось слишком спорным и очень-очень неоднозначным. А рука уже сама потянулась в карман за фляжкой, но прежде, чем Гермиона успела её вытащить, в гостиную спустился Гарри. Деловито поправив ажурные манжеты на своём пиджаке в викторианском стиле, он выверенным, даже несколько филигранным движением руки указал на дверь и явно хотел что-то сказать, но… — О, Поттер, милый костюмчик. Ты ведь… Ну, этот… Как его там… — Драко нарочито задумчиво постучал по подбородку. — Точно, вспомнил. — И кто же? — Граф Пидоракула. Почти сразу же по гостиной разнёсся высокий раскатистый смех Джинни, даже бровью не поведшей, несмотря на вопросительно уставившегося на неё Гарри. И всё-таки они были идеальной парой.***
Как Забини удалось уговорить прийти на Хэллоуинский бал весь — ладно, профессора Бинса ожидаемо не было, — преподавательский состав, Гермиона до сих пор не понимала, но факт оставался фактом: в унисон с болтовней старших курсов по украшенному старостами залу разносились смешки и шушуканье учителей. Возможно, Гермиона тоже разделила бы всеобщее веселье, если бы не одна маленькая деталь: согласно её «плану», они с Драко уже десять минут как должны были находиться в кабинете маггловедения, но вместо этого от неё с самого прихода в Большой зал не отлипал инспектор, которому ну очень сильно хотелось взглянуть на организаторские способности профессора Забини, ведь «когда я учился, ничего подобного не было!» И Монро будто бы не замечал, что Гермиона его почти не слушала и старательно делала вид, что увлечённо рассматривает затейливые тематические декорации в непривычно просторном зале: резные тыквы с самыми разнообразными рожицами, парящие под потолком свечи и другие украшения, которые Забини удалось приобрести в Хогсмиде в канун праздника. Даже так, бесконечные возгласы инспектора раздражали куда меньше, чем то, что она никак не могла позволить себе достать фляжку, хотя уже остро ощущала, что расслабляющее и придающее уверенности в собственном решении действие полусладкого потихоньку рассеивается, а Драко поблизости нет. Всё шло не по плану. Дурацкий Невилл. И Фабре. Фабре, который ещё полчаса назад заскочил в Большой зал и утащил Гарри и Драко помогать патрулировать коридор из-за того, что Невилл до сих пор не научился одному простому правилу: никогда не суй себе в рот хоть что-то, на чём есть надпись «Всевозможные волшебные вредилки», или, если у тебя есть подозрения, что это «что-то» было приобретено там. Ни-ког-да. Так что, пока профессор Палмер отводила распухшего до размеров Луны-тыквы Невилла в лазарет к любимой жене, Грейсон и Фабре потребовалась подмога. Разумеется, им потребовался Драко. Будто других вариантов не было. Разумеется.«…Если хочешь быть со мной, ты должен кое-что сделать. Я — джин из лампы. Потри её хорошенько».
— Какой интересный репертуар подобрал профессор Забини, — над ухом снова раздался чавкающий голос Монро. — Это «Ведуньи»? Гермиона окинула взглядом зал в поисках хоть кого-то, кто сможет спасти её от этой увлекательной светской беседы, но Луна — удивительно, как подруга вообще могла так свободно двигаться в этом костюме, — и Джинни развлекались в толпе студентов на танцполе, а Забини, активно поедая канапе, о чём-то болтал со старостами Слизерина и Пуффендуя.«Если хочешь быть со мной, удиви меня, порази меня, И если мне понравится, я могу исполнить все твои желания».
— Кхм, нет. Это маггловская певица. Не забыть бы убить Забини за этот «репертуар».***
«О, моя маленькая девочка, всё, что я когда-либо хотел, Всё, что мне когда-либо было нужно, Здесь, в моих руках».
Она точно убьёт Забини, если в ближайшие полчаса Драко не вернётся. И плевать, что Забини тут вообще ни при чём. Появление Флитвика в их маленькой компании стало её спасением, и Гермиона наконец смогла выдохнуть, потому что внимание инспектора оказалось приковано к вновь прибывшему профессору. Вероятно, он всё-таки понял, что сегодня у неё нет желания обсуждать ставшие ну уж слишком ангажированными статьи в «Пророке». И потому, пока Флитвик и Монро были заняты горячим спором о том, какое слово больше характеризовало нынешнюю политику «Ежедневного пророка»: «умышленно-деструктивная критика» или «манипуляция», Гермиона смогла улизнуть и протиснуться сквозь толпу студентов к стоявшим у столика с напитками Луне, Джинни и Забини. И какого же труда ей стоило не отвесить последнему хорошую такую оплеуху за…«Клятвы произносят, чтобы потом их нарушить. Чувства насыщенны, а слова банальны».
— Скажи мне, пожалуйста, чем ты руководствовался, когда выбирал песни с двойным подтекстом для бала, на котором будут несовершеннолетние студенты? — Гермиона, у тебя какие-то проблемы с «Depeche Mode»? Или… — он сощурился. — Или с клятвами? — У меня нет проблем с «Depeche Mode», — прошипела она. — Значит, с клятвами. Бывает, — незаметно подмигнув ей, Забини закинул в рот крупную виноградину. Змеёныш. — Я про ту похабщину о джине. — Ну вот, хорошо, что ты вовремя передумал ту песню про бабочку включать, — заметила Луна. — А там что, что-то похлеще? — хмыкнула Джинни. — О, там есть строчка про кольцо в соске, — беззаботно рассмеялась та. — Го-о-одрик… — Да, я подумал, что пока ещё хочу жить, — ничуть не стесняясь, Забини стрельнул на Гермиону многозначительным взглядом. — Кстати, об этом… Не вникая в пустой трёп, Гермиона наконец вытащила из кармана фляжку и украдкой сделала пару глотков, чтобы избавиться от бурлящей в ней смеси гнева на Забини и паники из-за того, что всё шло совсем не по плану. Её почти сразу немного попустило. Пожалуй, магглы не зря говорят, что истина в вине.«Наслаждение остаётся, так же как и боль. А слова бессмысленны и стираются из памяти».
***
«…Через расстояния, вселенной глубины Жизнь ты продолжаешь во мне…»
Гермиона могла себе представить, как она, должно быть, глупо смотрелась со стороны, стоя в самом дальнем углу Большого зала и упираясь лопатками в холодный камень, но сейчас было настолько плевать, кто и что там подумает о ней, ибо стоять и тем более ходить на шпильках больше часа она была не в состоянии. И как глупо, должно быть, выглядели её попытки незаметно попивать красное полусладкое из фляжки. Полусладкое, которое, к слову, уже почти закончилось.«И ты здесь, в моём сердце, И моё сердце будет продолжать путь».
— Салазар, ну не-е-ет, только не эта песня. Как будто мне мало было этого блеяния умирающего пикси в караоке. И как, должно быть, глупо Гермиона сейчас шарахнулась, словно в бреду, услышав рядом с собой голос Драко. Несмотря то, что последний час она только и ждала, когда же он наконец вернётся с патрулирования, сейчас она не смогла собрать мысли в кучу и ошарашено пялилась на него, думая, на достаточном ли расстоянии от неё он находится, чтобы никто в зале не подумал чего лишнего. В первую очередь — Джинни, которая в последнее время приобрела дурную привычку вслушиваться в их с Драко короткие и редкие беседы. Не обратив особого внимания на столь глупую реакцию на своё появление, он забрал из рук Гермионы фляжку и, прислонившись к стене около неё, сделал глоток. — Мерло? По крайней мере, по вкусу похоже. — Ну, это вино. — Ага. И хотя сейчас Гермиона не видела его лица, — просто не могла себя заставить, — она всё равно чувствовала его ухмылку едва ли не каждой клеточкой тела. Гермиона прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, призывая себя расслабиться и прекратить поддаваться панике. На выдохе она еле слышно поинтересовалась: — Как патрулирование? — Тоскливо, — отпив ещё из фляги, Драко пожал плечами. — Я всё думал насчёт твоего костюма… Ты дементор, который высосет из меня всё счастье? Если да, то имей в виду, что… Она снова почувствовала жар на щеках. — Нет! — Жаль. Гермиона почему-то ни на секунду не сомневалась, что гамма эмоций, мигом отразившихся на её лице, была достойна кисти какого-нибудь именитого художника. С другой стороны, это подействовало на неё как ушат ледяной воды: прежняя нервозность прошла, а взамен её пришло привычное желание стереть с его лица наглую ухмылочку и… План. Точно. У неё ведь был план. — Здесь тоже тоскливо, не находишь? — она постаралась задать вопрос максимально незаинтересованным тоном, но даже для неё самой это прозвучало неубедительно. — У тебя есть варианты поинтереснее? Вдох-выдох. — Хочешь… посмотреть фильм? Ответом стали его наполнившиеся темнотой глаза. Той самой темнотой, что обычно наполняет глаза мужчин, когда они понимают, что им уже не скажут «нет».