***
Порыв промозглого ветра ударил в спину, пустив по позвоночнику крупную дрожь. Наскоро застегнувшись на все пуговицы, Гермиона нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, высматривая лицо Луны в проходящем мимо неё потоке магглов. Они условились встретиться у входа в «Дырявый котёл» в четыре часа, но подруга безбожно опаздывала вот уже на пятнадцать минут. Или Луна не смогла найти выход из Баттерси Парка и заблудилась, или ей удалось-таки запечатлеть на колдокамеру дурацкую бундящую шицу, и она решила сразу отнести снимки своему отцу. Без сомнений вероятность второго варианта неумолимо стремилась к нулю, ведь Гермиона ещё на пятом курсе вполне доступным языком объяснила Луне, что не существует в природе никаких бундящих шиц. Но кто её тогда слушал, не так ли? Дверь паба скрипнула, и Гермиона инстинктивно отшатнулась в сторону, чтобы не преграждать путь намеревавшимся выйти на улицу. На пороге показался взвинченный смутно знакомый мужчина с дымящейся трубкой во рту. Он бросил на Гермиону короткий изучающий взгляд и замер. Кажется, узнал её: зрачки его расширились, а лицо озарила широкая улыбка. Отчего-то эта улыбка казалась совершенно не искренней. — Прошу прощения? — вырвалось у неё. — Ах, Гермиона, какой приятный сюрприз! — выпустив в небо клуб дыма, мужчина сделал шаг навстречу к ней и протянул руку. — С этим безумным графиком я уже и не надеялся увидеть тебя. Он будто не замечал, как Гермиона обескураженно пялится на протянутую ей руку. Говорил с ней так фамильярно, так расслабленно, что от его прежней взвинченности не осталось и следа. Было в нём что-то смутно знакомое… Что-то. Стоп. Гермиона мысленно примерила растрёпанные волосы мужчины с колдографий «Пророка» на прилизанные гелем волосы — стоявшего перед ней. Сравнила голос с тем, что слышала на колдорадио. Сомнений больше не осталось. После позорного ночного разговора с мистером Филчем, при котором Гермиона стояла перед ним в одном полотенце, и недавней буффонады в Министерстве этот день точно попадёт в десятку худших этого года. Место эдак третье, не ниже. — Ах, мистер Сибли? Я не узнала вас вне… образа, — Гермиона с преувеличенным энтузиазмом ответила на предложенное рукопожатие и натянуто улыбнулась. — В смысле, на колдографии вы выглядите совсем иначе. — Право, Гермиона, можно просто Саймон. — Конечно, Саймон. Мой старый добрый приятель, о котором я знать не знала до недавнего времени. Сибли быстро уловил недружелюбную иронию в её тоне: осторожно высвободил её руку и отступил на шаг. Его улыбка стала ещё шире. Улыбка Гермионы — натянутей. Забавно, но это была уже вторая игра в гляделки за последние пару часов. Сперва она с небывалым удовольствием лицезрела, как на её глазах сдал позиции «Кингсли Бруствер», а теперь и Сибли смотрел на Гермиону с до невозможности виноватым видом. Ну просто «обнять и плакать». Интересно, до него уже дошли вести о скоропостижном отбытии его старшей сестры из Хогвартса? По логике, если министр прознал об этом уже к полудню, брат Грейсон и подавно должен быть в курсе. — Кхм, я понимаю твоё недовольство, — наконец заговорил Сибли. — Однако и ты должна понять меня. В отличие от тебя, Золотая девочка, у меня нет особых талантов, нет связей и знаков отличия. Моё имя и мнение ничего не значат в этой стране, но твоё… Я обычный магглорождённый волшебник, и пытаюсь бороться за права таких же, как я. После войны мы так надеялись на перемены, когда ты пришла работать в Министерство. Но мне уже давно стало понятно, что ты опустила руки. А раз так, я решил заняться тем, чем ты не смогла. Не спорю, с моей стороны было нечестным использовать твоё имя как гарант для укрепления статуса «Палочек Хагрида», но эта маленькая ложь пошла во благо всем магглорождённым. И это только начало! Можешь ли ты себе представить, Гермиона, сколько всего мы сможем добиться, если объединим наши усилия? А Скитер неплохо постаралась с этим чёртовым Саймоном Сибли. Неудивительно, что у него появились последователи. Гермиона на мгновение даже забыла, что перед ней стоит человек, причастный к организации пожара в «Трёх мётлах» и похищению Кингсли Бруствера. На мгновение она даже поверила, что в самом деле опустила руки. Настолько убедительно он говорил. Где там, ради Мерлина, носило Луну? Сейчас её умение влезать в чужую голову было бы весьма кстати. Быть может, удалось бы выяснить местонахождение Бруствера. Гермиона тихо прочистила горло, прежде чем сказать: — Вы очень много и хорошо говорите, Саймон. Но я прекрасно вижу, что за этими речами и маской добродетели скрывается обычный лживый му… — Я не враг тебе, Гермиона. Мы должны быть на одной стороне. И я очень надеюсь, что когда наступит решающий момент, ты поддержишь меня. Знаю я этот ваш «решающий момент». Гермиона благоразумно промолчала, но взгляд не отвела. Усмехнувшись, Сибли выдохнул в сторону клуб едкого дыма, от которого она невольно поморщилась. — Здесь я тебя оставляю. Теодор, должно быть, уже весь извёлся в ожидании, — Сибли сделал новую затяжку, задумчиво глядя Гермионе куда-то за спину. — Кроме того, не хочу мешать дружеской встрече. Прошу передать моё почтение мисс Лавгуд. — Вы игрок, Саймон. И, поверьте мне на слово, очень скоро вы доиграетесь. Не удостоив её ответом, Сибли коротко поклонился и с тихим хлопком аппарировал с крыльца. Гермионе ничего больше не оставалось, как обернуться в сторону, куда тот смотрел несколькими секундами ранее. Действительно, к пабу спешила Луна с тяжёлой колдокамерой на перевес. Очень «вовремя». Как и всегда. После глумливого разговора с Сибли Гермионе до скрежета зубов хотелось выплеснуть скопившийся внутри неё негатив, но лицо подруги — мрачное и понурое — вмиг отбило всё желание. Кажется, что-то случилось, и Луна задержалась отнюдь не по своей прихоти. Когда подруга оказалась на расстоянии вытянутой от неё руки, Гермиона с улыбкой поинтересовалась, хотя заранее знала ответ на вопрос: — Ну что, как успехи? Изображение бундящей шицы всё-таки украсит обложку следующего выпуска «Придиры»? — Не было никакой бундящей шицы, — Луна вернула Гермионе улыбку, но какую-то печальную, совершенно ей не свойственную. — Это всё папа. Он… Он опять за своё. — Ты о чём? — Неважно. Идём. — Ну уж нет, так не пойдёт. Рассказывай. — Здесь только что был Саймон Сибли? — Собственной гадкой персоной. Без толпы последователей, к счастью. — И чего он хотел? — Не меняй тему. Рассказывай, что там с твоим отцом. В довесок к нетерпящему возражений тону Гермиона сложила руки на груди и удобнее облокотилась о резную до боли впивающуюся в лопатки балку крыльца, дав понять, что она с места не сдвинется, пока Луна не расскажет, что случилось. Покачав головой, та поджала губы, помялась немного и наконец произнесла: — Ты пообещаешь мне, что никому об этом не проболтаешься. Даже Драко. — Почему «даже Драко»? — Ты не подумай ничего такого. Это не секрет, разумеется, но всё же я бы очень не хотела, чтобы Блейз узнал о моей сегодняшней… встрече. Особенно, когда мы с ним только стали парой. Хотела бы Гермиона возразить, что нельзя начинать выстраивать отношения с человеком и буквально с порога недоговаривать ему о чём-то. Недоверие порождает недоверие, так ведь говорят? Но с учётом того, что и сама она делилась с Драко далеко не всем, с её стороны было бы непозволительно разбрасываться советами. И потому… — Хорошо, я обещаю. — Не помню, рассказывала я тебе или нет, но на рождественские праздники Блейз собирается пригласить меня в Лас-Вегас. На прошлой неделе уже он получил уведомление из Министерства: двадцать восьмого декабря мы с ним сможем забрать портключ и телепортироваться прямиком в казино. Блейз меня, конечно, ещё не пригласил, но, к счастью, мне не нужно ждать Святочного бала, чтобы узнать об этом сюрпризе заранее и… оповестить папу о своих планах. — Это не слишком честно по отношению к Блейзу, — Гермиона с укоризной покачала головой. — Я про твои «подслушивания». — Безусловно, ты права, — не раздумывая согласилась Луна. — Но, справедливости ради, Блейз уже работает над этим. Тебе бы тоже не помешало. — О чём ты? — Лучше спроси у Драко. Узнаешь всё из первых уст. Это у того самого Драко, разговоры с которым почти каждый раз сводились к сексу? Не сказать что Гермиона была против подобного расклада. Не сказать что она сильно противилась тому, что каждый день ей приходилось вносить всё больше новых пунктов и оговорок в договор с совестью, на который Гермиона самолично подписалась, когда выбирала «костюм» на Хэллоуин. Пункт 3.2. «Если Драко Малфой ведёт себя неподобающим образом и/или своими действиями нарушает закон, на Драко Малфоя накладываются штрафные санкции в виде твёрдого отказа от секса с ним на неопределённый срок, либо отказа от общения до тех пор, пока Драко Малфой не признает свою вину». Пункт 3.2.1. «Допускается снятие санкций в случае, если действия Драко Малфоя были обоснованными и/или вынужденными». Пункт 3.2.2. «В***
Похоже, её подозрения подтвердились, и их маленький детективный кружок Скотланд-Ярда недооценил влияние Саймона Сибли и его кампании на умы рядовых волшебников Магической Британии. За последние двадцать минут Гермиона видела по меньшей мере тридцать пять человек со прицепленными к их мантиям значками с символикой «Палочек Хагрида». И почти каждый из этих тридцати пяти посчитал своим священным долгом подойти к ней и, почтительно склонив голову, выразить своё исключительное восхищение её борьбой за правое дело. Казалось бы, именно о таком признании Гермиона и грезила в своих подростковых мечтах. Казалось бы… Одно жирнющее «но»: Саймон говорит. На дверях и витринах восемнадцати магазинчиков гордо красовались агитационные плакаты в стиле тех, что были у магглов во времена Второй мировой войны. Даже лозунги были почти идентичны. Сюр, да и только. «САЙМОН ГОВОРИТ: ВАША СТОЙКОСТЬ И УПРЯМСТВО ПРИНЕСУТ НАМ ПОБЕДУ!» Социально-справедливые войны Саймона Сибли, которые, по словам гадюки Грейсон, уже совсем скоро объявят министру импичмент. Что же такого должно произойти, чтобы Кингсли Бруствера — всеобщего любимца, поднявшего с колен экономику и благосостояние едва оправившейся после Войны Магичекой Британии, — низвергли с поста, а индюка Монтгомери вознесли до уровня мессии и спасителя? «САЙМОН ГОВОРИТ: ЕСЛИ ВСЕ РАВНЫ, ПОЧЕМУ ВСЕГДА ЕСТЬ КТО-ТО РАВНЕЕ?» «Все равны, когда они мертвы». Как тебе такой слоган, Саймон? Слабо фыркнув, Гермиона спешно попрощалась с очередным «поклонником» и с тоской проводила взглядом оставшийся позади «Флориш и Блоттс», который, к счастью, ещё не успели осквернить плакатами с великими высказываниями дурацкого Саймона Сибли. Она нашла в толпе Луну, успевшую уйти далеко вперёд: та уже рассматривала витрину «Твилфитт и Таттинг». С трудом прорвавшись через оживлённую толпу, Гермиона наконец встала рядом с подругой. — Итак, на чём мы остановились? — Теодор тоже в этом участвует, — напомнила Луна. — Я этого не говорила. — Но ты так думаешь. — Я предполагаю. Это совершенно не то же самое. — Само собой. — Теодор может что-то знать про Бруствера, если и правда ведёт дела с Руфусом… Саймоном… или как он там себя величает. А может, этот Саймон говорил про какого-то другого Теодора. Но даже если речь действительно шла о том самом Теодоре, откровенно говоря, это последнее, что меня волнует, — из магазина вышла волшебница, и Гермиона понизила голос до полушёпота. — Нам нужно понять, где искать министра. У нас с Гарри есть предположение на этот счёт, но мест, где реально могут удерживать Бруствера, очень много. Это как иголку в стоге сена искать. А времени в обрез. — И каков ваш план? — Нужно сузить область поисков. Драко сегодня попробует разузнать у своего отца о визите Саймона и мистера Гринграсса в конце сентября. Попробует, м-м… надавить. Не то чтобы Гермиона не ожидала, что Драко сам вызовется поговорить с отцом. Не то чтобы её это сильно настораживало и заставляло задуматься о… мотивах. Особенно, если учитывать вопросы, что Драко задавал прошлым вечером. «Малькольм Гринграсс. Какое отношение он имеет к тому, что сейчас происходит в Министерстве? Он участвует в этом добровольно?» Неужели Драко так волновался, что у отца его невесты могут быть проблемы с законом? Или он хотел помочь будущему родственнику избежать Азкабана и клейма преступника? Это могло бы объяснить причину, по которой Драко вообще стал активно помогать и поддакивать всем идеям Гарри, учитывая прежние слова о нежелании участвовать во всём этом. «Эта сука потеряла ребёнка». «Эта сука». Или… Драко хотел, чтобы мистера Гринграсса упекли в Азкабан? Это ведь может сорвать свадьбу с «этой сукой». Припоминая его недавнее пьяное выступление, можно было вполне допустить, что… именно этого он и добивался. Пункт 1. «Не принимай желаемое за действительное, иначе потом будет очень больно». Если бы Гермиона — до щемящего ощущения в груди, до панического удушья — не боялась услышать ответ, уже давно напрямую поговорила бы с Драко. «Я ушла от Рональда. Я уже зашла слишком далеко, но это сугубо моё решение, и ты мне ничем не обязан. Ты ничего не обещал мне, но всё же… ты отменишь свадьбу?» «Ради тебя, Грейнджер? Да. Нет. Не знаю». Даже от мысли, что этот разговор однажды должен-таки состояться, Гермиону бросало в холодный пот. Она обязательно поднимет эту тему, как только у неё на руках будет подтверждение её слов в виде бумажки о расторжении брака. Обязательно, иначе Гермиона так и продолжит плыть по волнам идиотизма. А зачем оно ей, не так ли? Будто опять прочла её мысли, Луна хотела что-то сказать, но была прервана двумя пожилыми волшебницами, подошедшими к витрине. Подруга ободряюще улыбнулась ей и кивнула на манекен, облачённый в чёрную атласную мантию с вышитыми золотыми нитями на рукавах. — Как тебе? — По мне, слишком скучно для тебя. Луна тяжело вздохнула: — Боюсь, в этом и смысл.***
— А ты ему что? Убедившись, что кроме них с Луной в магазине посетителей не было, а сам владелец упорно продолжал воевать с забарахлившим кассовым аппаратом, Гермиона бросила сумку на диванчик и подошла ближе к плотной шторе, за которой подруга примеряла очередную «скучную» мантию. — Сказала, что, раз уж он назначил меня на пост директора, должен доверять моему мнению. И раз уж, по моему мнению, профессор Грейсон не справляется со своими обязанностями, я имею полное право уволить её без предварительного согласования с ним и Попечительским советом. А если кого-то что-то не устраивает, всегда можно отстранить меня от должности и найти более лояльного и компетентного директора. В довесок пришлось пустить ему пыль в глаза и весьма прозрачно намекнуть, что вслед за мной уйдёт как минимум половина преподавательского состава. Самонадеянно, но действенно. — А он тебе что? — Сказал, что даже не думал о моём отстранении и попытался выведать, где сейчас находится Грейсон. Мол, она не выходит на связь, и это очень странно. Не могу его винить. Я бы тоже насторожилась, пропади на стратегически важном задании мой тайный агент. — А ты ему что? — Сказала, что мисс Грейсон не посвящала никого в свои планы. Расстались мы не на самой радужной ноте, так что… — И он поверил? — Разумеется, нет. — А насчёт меня что сказал? Колокольчик над входной дверью раздражающе тренькнул: кто-то вошёл в магазин. Тут же по торговому залу разнеслись женские голоса и цокот каблуков. Едва обратив внимание на новых посетителей, Гермиона заговорила ещё тише: — Про тебя ничего не сказал. Его интересовала исключительно Грейсон. Настойчиво пытался угостить меня фирменным чаем своего помощника. Готова поспорить, чай этот был с сывороткой правды. А когда я попыталась свернуть разговор в нужное мне русло, мне показалось, что он потянулся за палочкой. Пришлось импровизировать. Конфундус. Невербальный. Палочку-то у меня изъяли. — И что теперь? — после короткой паузы спросила Луна. — Очевидно, никому из нас не следует появляться в Министерстве в одиночку. И, очевидно, нам всё также нужно найти Бруствера. А ещё, очевиднее некуда, я сегодня же вечером голыми руками придушу Дра… — Как занятно… — Что? — Всё хорошо, только не оборачивайся. Прежде чем она успела сделать всё с точностью да наоборот, Луна резко отодвинула штору, заставив Гермиону отшатнуться, и выскочила из примерочной. Наскоро поправила воротничок мантии фисташкового цвета и с лёгким прищуром посмотрела в противоположную сторону торгового зала. Хмурясь, Гермиона поймала её ликующий взгляд, но та лишь мотнула головой. — В чём дело? — Как я выгляжу? — с нарочито широкой улыбкой подруга покрутилась вокруг себя, и подол её мантии заколыхался, оголив тонкие щиколотки. — Прекрасно выглядишь, но в чём дело? — Гермиона в полном недоумении уставилась на Луну, на лице которой сияла не сулящая ничего хорошего улыбка. — Там Дафна и Астория Гринграсс вместе с Пэнси Паркинсон. — Это шутка такая, да? — из груди вырвался такой неуместный смешок. — Вовсе нет. — Это был риторический вопрос… Филч. Пародия на Кингсли Бруствера. «Саймон Сибли» и его социально-справедливые войны. Астория Гринграсс. День-катастрофа. Без преувеличений. Тяжело сглотнув, Гермиона обернулась через плечо и ощутила, так явственно вдруг ощутила, как деревенеет её тело. Как кислорода в лёгких вдруг стало катастрофически мало. Как рука невольно потянулась к лежащей на диванчике сумке, чтобы быстро — очень быстро — аппарировать туда, где Гермиона… Вдо-о-ох. Выдо-о-ох. Пункт 1.1. «Если чувство вины перед Асторией Гринграсс разрастётся до такой степени, что ты будешь в шаге от того, чтобы упасть перед ней на колени и начать извиняться, вспомни хоть на секундочку, что Астория Гринграсс — не Астория Гринграсс, а «эта сука». И «эта сука» не выглядела хоть сколько-нибудь подавленной и апатичной после потери ребёнка, какой Гермиона ожидала увидеть её, а… нормальной. Лишь слегка раздражённой каким-то замечанием Пэнси. А в остальном… Никаких заплаканных глаз с тёмными синяками под ними. Никакой бледности или нездорового цвета лица. Нормальная. Абсолютно. Совершенно не та несчастная обманутая невеста Драко, мысли о которой ежедневно лезли Гермионе в голову. Новый смешок, вырвавшийся из груди, теперь показался очень даже уместным, пусть и незаметным. Его заглушил заливистый хохот Пэнси. А следом до слуха донеслось… — Что смешного я сейчас сказала? — Астория нервным движением убрала прядь волос со своего лица. — Он и так от тебя настрадался, а ты ещё и этим решила его добить, — Пэнси покачала головой. — Бедный мальчик. — Настрадался?! — встряла Дафна. — Ты вообще на чьей стороне? — Важнее, на чьей стороне Нарцисса. — И на чьей же? Речь ведь про Драко, не так ли? Гермиона повернулась к Луне и вопросительно посмотрела на неё: подруга со всё той же ироничной полуулыбкой на лице молча кивнула и жестом попросила не отвлекать. «Слушает», очевидно. Пэнси не отвечала добрую минуту, и, кажется, заставила сестёр Гринграсс — не кривя душой, Гермиону тоже — занервничать этим молчанием, потому что в следующее мгновение Дафна осторожно поинтересовалась: — Ты ведь не сказала Нарциссе ничего лишнего? — Больно надо. — Плевать я хотела на Нарциссу, — Астория сорвала с вешалки короткое чёрное платье и, перекинув его через плечо, сложила руки на груди. — Я на днях ходила к прорицательнице, и она сказала, что мы с Драко всё равно будем вместе. Так что, как бы он сейчас ни сопротивлялся и ни отрицал очевидное, не отвертится. Придётся ему смириться с тем, что я его будущая жена. — Утешай себя этим, — фыркнула Пэнси. — Будущая не значит настоящая. — Ты злая. — А ещё беременная и очень голодная. Ещё новости будут? «Будущая не значит настоящая». Это могло бы стать Пунктом 7.4. Дафна остановила Асторию прежде, чем та успела что-то ответить. Злобно зыркнула на Пэнси и, не глядя, что взяла с вешалки, швырнула сестре ещё одно платье. — Нам нужно уходить, — шепнула Гермиона. — Сейчас Астория пойдёт сюда. Трусиха. Спать с Драко можешь, а взглянуть в глаза его невесте — нет. — И что? — Думаешь, я горю желанием столкнуться с ней лицом к лицу? Так и не дослушав её, Луна уверенно шагнула вперёд, и Гермиона вцепилась в рукав её фисташковой мантии, даже не задумываясь о таких мелочах вроде тех, что своей хваткой может испортить дорогую ткань. — Ты куда?! — Хочу поздороваться. — Нет, ты не хочешь. — Нет, всё же хочу. Луна аккуратно, но настойчиво высвободилась из её хватки и лёгкой — почти летящей — поступью направилась к сёстрам Гринграсс и Пэнси, но напоследок всё же посмотрела на Гермиону вполоборота и поманила к себе пальцем. — Никуда я не пойду, — одними губами шепнула она. — Дело твоё, — прозвучало как «я категорически в тебе разочарована, Гермиона Грейнджер». И пусть. Последнее, чего бы хотела Гермиона сегодня, — пересекаться с Асторией Гринграсс. Отчасти оттого, что действительно стыдилась посмотреть той в глаза, а отчасти потому, что опасалась по неосторожности — словом ли, действием ли — выдать их с Драко… связь, тем самым нажив ему проблем. В конце концов, Астория, как бы Драко о ней не отзывался, была и остаётся его невестой, а Гермиона ему никто, и у неё не было никакого права влезать в чужие отношения. Пока Луна не успела привлечь к себе внимание, у Гермионы было всего несколько секунд, чтобы, подобно страусу, прячущему голову поглубже в песок, найти место, достаточно подходящее как для укрытия, так и наблюдения. Взгляд очень быстро зацепился за одну из примерочных: вполне, вполне. Подцепив сумку с диванчика и умудрившись — каким-то чудом, не иначе — ничего не задеть, Гермиона прошмыгнула в примерочную. Замерла, прислушиваясь и вглядываясь в тонкую щель меж стеной и плотной шторой. Вдох-выдох. Стоило Луне оказаться в поле зрения Пэнси, полные губы последней скривились так, будто перед её приплюснутым носом пекинеса взорвалась вонючая бомбочка. Пэнси дёрнула за руку сначала старшую, потом и младшую Гринграсс, но те, похоже, уже были слишком заняты придирчивым рассматриванием платья с пышной юбкой цвета изрядно пережёванной жвачки. Не без постыдного удовольствия Гермиона отметила для себя, насколько заметно Астория «проигрывала» своей сестре, которая, как и всегда, выглядела и вела себя так, будто в любой момент готова отправиться на светский раут. Идеальные ниспадающие на изящные плечи локоны, безукоризненный макияж, подчёркивающее только самые нужные части тела платье, тонкий шлейф цветочного парфюма, распространившийся на весь торговый зал, — всего этого у младшей Гринграсс не было. Обычная, не более того. Волосы прямые и жиденькие, хотя невооружённым глазом было заметно, как много галлеонов тратилось каждый месяц, чтобы они таковыми не казались. Платье вроде бы и по фигуре, но фигуры там особо и не было. Всё вроде при ней, но по факту нет ничего, за что можно было бы зацепиться. Как сказала бы бабуля: «поганка бледная обыкновенная». Это мерзко, Гермиона, прекрати. — Дамы, добрый день! Какая приятная встреча! — Я думала, сюда не пускают полоумных. — Я тоже рада тебя видеть, Пэнси. Тебе так идёт беременность. — Мы сами подойдём, если нам потребуется помощь, — едва взглянув на Луну, бросила Дафна. — Но вы можете принести нам по чашке чая с лавандой. Нам всем нужно немного успоко… — Это не продавец, Даф, — оборвала сестру Астория. — Это Луна Лавгуд. Она работает в Хогвартсе вместе с Драко и Блейзом. — Вообще-то, с Блейзом меня связывает не только работа. Я его новая девушка. — Надо же, не знала, что у него настолько испортился вкус. — Дафна! Стерва. Но Луна будто бы не замечала на себе ни цепкого взгляда оценщика имущества, которым её смерила Дафна, ни фальшиво извиняющегося — Астории. К чести подруги, держалась она легко и непринуждённо. Так, как Гермиона наверняка бы не смогла, окажись она лицом к лицу перед невестой Драко. — Ты так говоришь, будто у него этот вкус хоть когда-то был. — Иди к чёрту, Пэнс… Пэнси только небрежно отмахнулась от вспыхнувшей Дафны, без особого интереса поинтересовалась: — Лавгуд, ты по делу или просто глаза помозолить подошла? Мы немного заняты, так что если ты не против… — Конечно-конечно, я не хотела вам мешать, — наигранно спохватилась Луна. — Просто… На самом деле, мы с Гермионой как раз обсуждали способы, как в кратчайшие сроки добиться мужчину без приворотов, грехов и амортенции, а потом услышали ваш разговор. И я подумала: надо же, какое совпадение. Вот, решила подойти, поучаствовать в вашей беседе. Пауза. — Что за чушь? — спросила Пэнси одновременно с тем, как Гермиона успела подумать об этом. Луна даже мельком не взглянула в сторону той, лишь тяжело — с преувеличенным драматизмом, который обычно присущ Забини, — вздохнула: — Это так печально, когда женщине приходится идти на всяческие ухищрения, чтобы добиться любви человека, которому она не нужна, не так ли? — и теперь подруга смотрела только на Асторию, которая, казалось, с каждой секундой бледнела всё больше. — Мы говорили не об этом, — Дафна сжала пальцами ладонь сестры. — Должно быть, мне показалось. Что ж, не буду больше отвлекать. Оставив сестёр Гринграсс и Пэнси в полном недоумении, Луна развернулась, чтобы уйти, но не успела и шага ступить, как Астория окликнула её: — Луна, ты сказала «мы с Гермионой»? — Да, она в примерочной, — преспокойно подтвердила мисс Предательница. — Выбирает новую мантию для работы. В глазах Астории мелькнуло что-то, смутно похожее на надежду. Это что ещё такое? — Даф, я отлучусь на пару минут. — Не задерживайся. Гермиона отпрянула от шторы и бегло взглянула на своё отражение в зеркале: волосы из-за сырости торчали в разные стороны, на шее алела небольшая отметина, оставленная Драко этой ночью. Очаровательно. И так не вовремя совсем близко от неё раздался стук каблуков о деревянный пол. — Гермиона! — Д-да? — Это Астория Гринграсс, невеста Драко Малфоя. Помнишь меня? Мы встречались на… Забудешь о тебе, как же… — Кхм, да, конечно, — перебила её Гермиона. — В чём дело? Астория — ещё раз, Грейнджер, не Астория, а «эта сука»! — вплотную подошла к шторе. Так, что ткань заколыхалась. — Мы можем поговорить? — взволнованно зашептала та. — О Драко. Это очень важно. Конечно, можем поговорить. Например, мы можем поговорить о том, какие у него мягкие губы. Или о том, какое у него лицо, когда ему по-настоящему хорошо. Или о том, какой у него был голос, когда он сказал, что любит меня. Или о том, что, кажется, я тоже его… Вдох-выдох. — Говорите, — сорвалось с её губ грубее, чем хотелось. Чем не пассивная агрессия? — Это такая удача, что я встретила тебя именно сегодня! Как раз собиралась отправлять тебе сову. Мне нужна твоя помощь. Это касается нашей с Драко свадьбы. Она уже в феврале, и я… Свадьба в феврале. Пункт 7.4. «Будущая не значит настоящая». Неожиданно для самой себя Гермиона фыркнула и, оттолкнувшись от стены, распахнула штору. Нашла взглядом Луну: та уже о чём-то тихо переговаривалась с явно недовольными вновь приобретённой компанией Пэнси и Дафной. Мысленно Гермиона послала подруге, должно быть, с десяток проклятий, каждое из которых та обязана была «услышать». — Я вся внимание, — Гермиона постаралась улыбнуться Астории, но улыбка вышла дёрганной, похожей на оскал. — Какого рода помощь вам нужна? — Дело в том, что Драко… Он… После того, как я… потеряла плод, Драко совсем не выходит со мной на связь. Не пишет, не навещает. Я не виню его ни в коем случае. Понимаю, нам обоим нужно время, чтобы пережить эту трагедию, но… Уже совсем скоро у нас должна состояться официальная помолвка, потом — свадьба. Если он отдалится от меня, я… — шмыгнув носом, Астория взяла Гермиону за руку, мягко сжала её. — Я этого просто не вынесу, Гермиона, понимаешь? Мне так жаль. Так безумно жаль. Я так хотела помочь вашему ребёнку. — Ваш ребёнок. Мне так… Астория будто не услышала её, продолжила говорить, глядя Гермионе в глаза с несчастным видом: — Мне нужно быть уверенной, что это никак не отразится на нас и нашем будущем. Наладить отношения, выстроить заново, если потребуется. Но как это сделать, если Драко всё время в школе? Я буквально чувствую, как с каждым днём он отдаляется от меня всё дальше. Что, если он решит, что я не смогу родить ему здорового наследника? Что, если он найдёт кого-то? Что, если захочет расторгнуть нашу помолвку? Что, если Гермионе хотелось бы, чтобы каждое «что, если» Астории стало явью? — Но что я могу сделать? — Уволь его. — Что?.. — Уволь его, умоляю. Пока он в Хогвартсе, я ничего не смогу сделать. Вот теперь перед ней была именно та Астория Гринграсс, которую Гермиона видела в своих самых худших кошмарах: с покрасневшими на грани слёз глазами, дрожащими губами. Беззащитная, как оставленный на морозе котёнок. В груди неприятно защемило, но всего на мгновение, потому что… Потому что всего несколькими минутами ранее Гермиона наблюдала совершенно другую ипостась Астории Гринграсс. Вторую сторону медали. И ту Асторию Гринграсс жалеть не хотелось. Гермиона что-то упустила, и сегодня официальный День двуличия и лицемерия? Тогда и столкновение с «Саймоном Сибли» уже не казалось ей таким уж случайным. И то, что Гермиону вызвал на срочную аудиенцию «Кингсли Бруствер», вполне себе вписывалось в эту маленькую теорию. «…об Астории ты должна знать лишь то, что она не тот человек, которого ты должна жалеть. Не тот, Грейнджер». Если так, то… «Похитрее нужно быть, милая, понимаешь?» Да, бабуля, понимаю. Хотя всё её нутро противилось этому, Гермиона заставила себя проговорить как можно более незаинтересованно, нарочито официально, будто речь шла вовсе не о Драко, а о рядовом сотруднике школы. Начальник-подчинённый, не более. — Я не буду его увольнять. Исключено. Где я сейчас найду замену? Во всех смыслах. — Пожалуйста, — Астория сжала её руку сильнее, так, что Гермиона невольно охнула. — Пойми меня. Как женщина женщину. Войди в моё положение. О, Астория, боюсь, я только и делаю, что пытаюсь всех понять и войти в их положение. — Мисс Гринграсс, при всём уважении, если я уволю его, для вас это будет не более, чем паллиатив. Возможно, Драко и перестанет пропадать в Хогвартсе, но очень быстро начнёт — где-то ещё. — Но… Гермиона с силой вырвала руку из уже довольно-таки болезненной хватки Астории и твёрдо, уверенно — в первую очередь, для самой себя — отчеканила: — Не мне раздавать вам советы, но, если ваши отношения с Драко в порядке, им ничего не угрожает. Не может угрожать. А если нет, то… сломанное изначально починить нельзя. Ого. Такой приятный лёгкий мандраж. Говорить то, что хочется, не испытывая при этом чувства вины, — это и значит быть мразью? Говорить всё сразу, а не прокручивать идеальный ответ когда-то потом, лёжа в постели и мучаясь от бессонницы. Бесконечно жалея, что правильные слова не были произнесены в нужный момент. И никакого тебе «эффекта лестницы». — Но я могу передать Драко, что вы беспокоитесь, — всё же добавила Гермиона, заметив, как Асторию постепенно захлёстывает паника. — Нет-нет! Прошу, не говори ему, что видела меня. Тем более, не рассказывай о моей просьбе. — Отчего же? — Драко не любит, когда я лезу в его дела. Кажется, ему нравится в Хогвартсе, и, если он узнает, что я просила тебя о таком, это только усугубит ситуацию. Стала бы «мудрая женщина» нарочно усугублять ситуацию при условии, что ей самой это может быть выгодно? Нужно будет в обязательном порядке обдумать это сегодня же вечером за бокалом белого полусухого. Лёжа в ванне. Сразу после того, как разберётся с работой. Что там сегодня на повестке дня?.. Кажется, очень много работы. Теперь, когда Гермионе придётся заменить Грейсон, этой работы станет гораздо больше. Годрик… — Я вас услышала, мисс Гринграсс, — Гермиона осторожно, стараясь не соприкасаться, обошла Асторию сбоку. — Если это всё, то… — Это всё. Спасибо, что уделила мне время. Гермиона сделала несколько шагов вперёд, но не удержалась и обернулась к Астории через плечо. Чуть слышно произнесла: — Наверное, вы устали от слов утешения и все нужные люди вас уже поддержали, но… я искренне соболезную вашей утрате. Мне очень жаль, что всё так сложилось. — Что? — Астория нахмурилась, но быстро вернула себе прежний вид. — Плод. Да. Он был нежизнеспособен. Мне тоже жаль. Плод? Разве мать так говорит о собственном ребёнке? Но мысль так и не успела развиться, ведь в голове уже поселилась другая, вытеснившая все другие: Драко не хочет и, кажется, никогда не хотел жениться на Астории Гринграсс. Пункт 1. «Не принимай желаемое за действительное, иначе потом будет очень больно». Вычеркнуть.***
Уродливое розовое платье с аляповатыми рюшами или уродливое сиреневое платье с аляповатыми рюшами? Вот в чём вопрос. Какое из них больше подойдёт к красным глазищам Миссис Норрис? Нужно ли учитывать при выборе платья для кошки цвет парадной мантии её хозяина? У мистера Филча вообще есть парадная мантия? Почему отдуваться за чужие проколы опять должна Гермиона, если дверь в Ванную старост забыл запереть Драко? — Розовое в самый раз. Наперекор словам Луны Гермиона взяла с вешалки сиреневое платье и молча понесла на кассу. Вздохнув, подруга также молча засеменила рядом. Стоически, не иначе, дождалась, пока Гермиона расплатится за дурацкое платье для Миссис Норрис, и уже на выходе из «Волшебного зверинца» не выдержала: — Ты злишься из-за ерунды. — Я не злюсь, — процедила Гермиона, ускорив шаг. — Лишь надеюсь, что у тебя была весомая причина для… — Астория очень громко думает. Перебивает остальных. Меня это отвлекало, вот и пришлось от неё временно избавиться. — О, я надеюсь, оно того стоило. — Ты знала, что с начала ноября Теодор Нотт работает помощником у отца Астории и Дафны? Часто бывает в их доме. Гермионе не нужно было повторять дважды, чтобы сделать вывод. Остановившись у витрины «Зельев Дж. Пиппина», она поинтересовалась: — Пэнси знает что-то? Луна отрицательно мотнула головой, со вздохом заключила: — Либо я плохо «прощупала» её, либо она не интересуется делами Теодора. — Либо Теодор ей ничего не рассказывает. — Или так. — Что ещё удалось узнать? — С Дафной было сложно, — призналась Луна. — Большую часть нашего разговора она размышляла, почему Блейз обратил на меня внимание, но кое-что мне удалось выяснить. Она знает, что Саймон Сибли — это Руфус. Знает, что её отец ведёт дела с Министерством и Руфус как-то помогает ему в этом. И если это может убедить её отца, что Руфус — достойный кандидат в будущие мужья, всё остальное несущественно. — Очаровательно. Это всё? — Ещё я узнала кое-что очень любопытное про Асторию. — Поделишься? — Извини, но у меня нет морального права рассказывать тебе об этом вперёд Драко. Если честно, я даже не уверена, что смогу рассказать об этом ему. Вернее, я-то, конечно, смогу. Вопрос в том, хочу ли я ему об этом говорить. А я не уверена, что хочу. — Это как-то связано с той чушью про привороты и грехи? — О, Гермиона, поверь, это только вершина айсберга.***
Узрей старуха Макгонагалл воочию, каким балаганом стали занятия по трансфигурации под началом профессора Забини, перевернулась бы в гробу, не иначе. При условии, что там вообще было чему переворачиваться. Помнится, Драко краем уха слышал, как на похоронах изрядно подвыпивший Джон Долиш обронил, мол, Адское пламя «пожалело» одного только Слизнорта, с остальными же пришлось повозиться, чтобы опознать и «расфасовать по правильным могилам». Зная о том, что сейчас цепной пёс работал на тех, из-за кого пожар, собственно, и произошёл, эти его слова обретали несколько иной — довольно занятный и циничный — оттенок. И чего, спрашивается, ради Драко закончил занятие у седьмого курса на полчаса раньше, если Блейз задерживал своё — у шестого — вот уже на десять минут? А студенты, кажется, и не против. Только посмотрите на эти горящие глаза и одухотворённые лица. Юные пытливые умы и не догадывались, как этой ночью их прекрасный директор самоотверженно, хоть стыдливо придерживая полотенце на груди, вела переговоры с настоящим злодеем, главным требованием которого был возврат «нормальных» — тех самых, ностальгических, времён его далёкой юности — наказаний для ребятни в обмен на молчание и торжественную клятву, что ни одна живая и неживая душа в этом забытом Салазаром замке не узнает о непотребстве в стенах Ванной старост. И пусть по началу Филч оставался непреклонен, строя из себя главного блюстителя порядка, на новый наряд для его облезлой кошки он согласился довольно быстро. Даже жаль, что Грейнджер не позволила Драко самому разобраться с этим кретином. По-своему. С одной стороны, жаль, но с другой… это ощущение, когда ты напортачил так, что сам охреневаешь от масштабов собственной тупости, но вместо сраной истерики и скандала получаешь всего лишь я-очень-возмущена-и-недовольна-но-не-могу-на-тебя-злиться-продолжим-в-спальне взгляд. Непередаваемо. Так, как надо. Так, будто оно само собой разумеющееся. Естественное. Ещё немного, и Драко в самом деле будет готов поверить, что так оно и есть. Не хватало буквально во-о-от столечко. Совсем чуть-чуть. Это вселяло в него… ну, не то чтобы надежду, но некоторый оптимизм — определённо. А внутренний циник всё равно нашёптывал: не хрен радоваться раньше времени, кретин, не расслабляйся! Но так хотелось. Вероятно, ему хотелось этого так же сильно, как сучьей старосте Когтеврана — после задалбывания самого Драко на зельях идиотскими вопросами в довесок задолбать и несчастного профессора трансфигурации, весь вид которого сейчас выражал если не ужас, то как минимум крайнюю степень паники оттого, что всего его багажа знаний не хватает для ответа. Что, Блейз, тактика «нужно всего лишь быть на один урок впереди студента» с треском провалилась? Ой, беда-а. — …результат, как вы видите, непредсказуем. — Но ведь должна же быть какая-то причинно-следственная связь. Почему в одном случае мы получаем… — Мисс Джонс, ваша тяга к знаниям меня восхищает, — издав нервный смешок, Блейз провёл ладонью по лицу, с нескрываемым усилием продолжил: — Это работает примерно как с едой: вы не можете из ничего наколдовать себе сочный стейк, но соус к нему — вполне. Здесь так же. Логика есть? Нет. Запомните. — И как это нам поможет на ЖАБА? — к явному неудовольствию сокурсников всё напирала студентка. Взгляд Блейза устремился сперва на настенные часы, затем — к остальным студентам. Не найдя должной поддержки, друг, всё же полный надежды, посмотрел уже на Драко. Быть может, если бы сам Драко не завалил это задание на ЖАБА, с радостью помог бы, но… он завалил. И если в обычной ситуации Драко бы просто молча насладился этой умилительной сценой, то сейчас ему почему-то до безумия захотелось вновь увидеть выражение лица занозы-в-заднице-Джонс, когда он с издёвкой, столь неуместной для преподавателя, произнесёт то же самое, что ответил ей на своём занятии всего пару часов назад: — Думаю, любопытство мисс Джонс сможет удовлетворить только написание эссе по этой теме на десять тысяч слов к следующему занятию. Уверен, мисс Джонс с удовольствием поделится с однокурсниками результатами своей скрупулёзной работы. — Отличная идея, профессор Малфой, — поддакнул Забини. — Если это всё, то… — Но следующее занятие уже завтра! — девчонка резко обернулась к Драко, упавшим голосом посетовала: — Я не успею подготовить к завтрашнему дню два эссе по десять тысяч слов каждое. — Неприятная ситуация, конечно, мисс Джонс, — с напускным сочувствием заметил он. — Хорошо, что это не моя проблема. Ей-Мерлин, наблюдать это выражение лица во второй раз за день было чем-то сродни ощущениям, которые Драко испытывал, когда представлял, как уведомит Асторию об отмене свадьбы-блять-в-феврале. Даже возмущённый возглас девчонки, последовавший за уморительной миной, — возвышенное пение сирен. — Я буду жаловаться директору! — Не сомневаюсь, директор подберёт достойное моему проступку наказание. И я с честью приму его, — тяжело вздохнув, Драко тоскливо-тоскливо добавил: — Что поделать, мисс Джонс, жалуйтесь. Под бурный хохот студентов — просто интересно, эти недоумки также заливались бы от смеха, натрави Драко на их однокурсницу стаю бешеных пикси? — девчонка в ярости захлопнула учебник и вскочила со скамьи. Отмахнулась от попытавшегося её успокоить Блейза и вылетела из аудитории. Демонстративный хлопок дверью и тишина. Недовольно зыркнув на Драко, Блейз подошёл к своему столу и, опершись на него, окинул взглядом притихших студентов. Громко прочистил горло и нарушил затянувшуюся паузу подчёркнуто нейтральным, будто минуту назад ровным счётом ничего не произошло, тоном: — Если погода позволит, завтрашнее занятие пройдёт в Хогсмиде. Попробуем аппарацию на более дальние дистанции. Все свободны. Наконец-то. Перешёптывания, сопряжённые с шорохом пергаментов и резким, рваным лязганьем застёгивающихся молний на сумках, и торопливые шаги вразнобой. Драко дождался, пока Блейз попрощается с каждым выходящим из аудитории студентом, и встал из-за парты. Уже собирался прокомментировать педагогические способности друга, но вслед за звуком закрывшейся двери вместо вожделенной тишины и возможности поговорить в нормальной обстановке раздался высокий мальчишечий голос: — Профессор Забини, вы можете уделить мне минуту? — Профессор Забини сейчас будет очень за… — Хоть десять, — будто назло, Блейз радушно поманил к себе стоявшего у порога студента. — Что у вас, мистер Хьюстон? Будучи явно не в восторге от наличия в кабинете лишних ушей в лице Драко, мальчишка ещё немного помялся у двери, но всё же подошёл к преподавательскому столу. Зашептал что-то Блейзу, смущённо пялясь себе под ноги. После фразы «эта девчонка», произнесённой громче остального, Драко прекратил даже пытаться вслушиваться в столь животрепещущую подростковую проблему, с решением которой и должен был подсобить мудрый профессор Забини. Только задумался о том, что мог бы сказать студенту, пришедшему за советом. Оглядываясь на все принятые им решения и последствия от них, можно было смело предполагать — ничего полезного. Разве что… закрывать за собой дверь, когда идёшь в Ванну старост? Проверять напитки на наличие в них амортенции, когда тебя много лет преследует ненормальная? Слушать мамочку? Ничего не обещать своей женщине, пока не будешь уверен в том, что сможешь это самое обещание выполнить? Как же хорошо, что Драко не переваривало абсолютное большинство из всей когорты студентов и никому из них в голову не придёт просить у него совета. — Я уверен, что она уже растрезвонила об этом своим подружкам! У меня игра в субботу, я не могу не переживать! Это ведь будет позор на всю школу. — Мой юный друг, понимаю, что в семнадцать лет любая неприятность кажется катастрофой, и всё же я решительно не вижу проблемы. Это совершенно естественно, что, когда вы прильнули к её la mamelle, у вас встал le membre. И мисс Джонс будет круглой дурой, если кому-то расскажет об этом казусе. А если расскажет, стоит ли она вашего внимания, мистер Хьюстон? Возможно, к Блейзу тоже больше никто не сунется за советом. — Нора сказала, что я ей отвратителен. И сбежала, как только… — Мистер Хьюстон, поверьте, уже совсем скоро она пресытится библиотечными фолиантами и гримуарами и будет искать le membre, который сможет удовлетворить её la libido. Я бы поставил на начало декабря, когда всех её подруг пригласят на Святочный бал, а её — нет. И именно тогда к ней придёт раскаяние и смирение, но будет слишком поздно. Не так ли, профессор Малфой? — Oh oui, профессор Забини. — Вот видите, мистер Хьюстон? — Блейз ободряюще, даже как-то по-отечески, похлопал вкрай смущённого студента по плечу. — Здесь не о чем волноваться. Кроме того, что парень пережил, возможно, один из самых позорных моментов в своей жизни, действительно не о чем. Но, в самом деле, кто Драко такой, чтобы идти наперекор словам мудрейшего из ныне живущих? Но что гораздо более важно: почему его вообще волнует это, когда уже через час ему придётся «допрашивать» собственного отца. Под цепким надзором матери, разумеется, но даже это не вселяло в Драко ни капли надежды на хотя бы приемлемый исход семейной встречи. Чёткий план-то в голове отсутствовал как явление. Лишь обтекаемые фразы и доводы, не способные убедить никого с интеллектом выше среднего. Но это было меньшее, что Драко мог сделать в сложившейся ситуации. Сделать для себя и своего уже буквально маячившего на горизонте благополучия. Бонусом, это была отличная возможность немного загладить вину перед Грейнджер за выходку с Грейсон и ночной инцидент с Филчем. Подумаешь, немного забылся. Пусть в него первым бросит камень тот, кто в момент, когда перед ним стоит обнажённая разгорячённая женщина, способен всерьёз думать о таких мелочах, как надёжность замка в сраной двери. Вот и вот-то. Кретинов нет. — …понимаете, мистер Хьюстон? — Н-наверное. Пылающий всеми оттенками красного Хьюстон вполголоса спросил у Блейза что-то ещё, а, получив ответ, не прощаясь, ретировался из кабинета со скоростью, с которой обычно удирают от роя дементоров. — Эти детки слишком быстро растут, — друг смахнул с лица несуществующие слёзы. — Сегодня у них встаёт член, когда они приглашают девочку на бал. А что будет завтра? — А завтра они называют первенца в честь тебя, очевидно. Блейз хмыкнул и, оттолкнувшись от своего стола, вразвалку подошёл к Драко. — Всегда думал, что этой чести удостоится твой наследник. — Как жаль, что Астория потеряла ребёнка. — Ты ведь в курсе, что ты отвратителен? — Очень даже может быть, — Драко пожал плечами. — Я просто надеюсь, что… Начинается. — Так ты меня позвал, чтобы поговорить о том, какой я отвратительный, или у тебя ко мне чёртово дело? Если первое, то сегодня я и так узнал о себе достаточно. Сначала ночью. В самых ярких эпитетах. А потом и днём, когда Бруствер внезапно вызвал Грейнджер к себе «на ковёр» из-за увольнения Грейсон. Да, пожалуй, Драко и правда отвратителен. Но у всех свои недостатки, не так ли? — Да, я слышал. Ты уже готов к… — заметив выражение лица Драко, друг запнулся. — Кхм, ладно-ладно, мне всего лишь нужна твоя помощь как окклюмента. — Больше конкретики. — Научи меня. Хотя бы основам. — Что, не хочешь, чтобы одна любопытная «тыква» прознала про твои грязные секреты? Блейз хохотнул: — Неправильный ответ, мой дорогой друг. Скорее, я хочу, чтобы она узнавала мои грязные секреты дозированно. Ровно так, как нужно мне, смекаешь? — И это я, по-твоему, отвратителен? — Само собой. В отличие от тебя, у меня есть совесть. Я за доверие в отношениях.