Воспоминания о герое

Особняк снова был забит до отказа. В этом августе проводилась международная посольская встреча, черёд принимать колдовских амбассадоров выпал Англии, а гостей полагается куда-то пристраивать. К сожалению, магический мир по причине своей скрытности не обладал таким же количеством гостиниц, как магловский, зато у него доставало гостеприимства: те послы, которые не желали селиться в волшебных деревнях по типу Хогсмида, расселялись по своим чистокровным или просто уважаемым друзьям. Подслушав родительские разговоры, Лионель узнал, что у них будет гостить ровно половина, а вторая половина поживёт у Бертрама Валмона, чей особняк едва ли не в два раза больше дома Савиньяков. Он припоминал, что раньше такое уже было, во всяком случае, толпы странных гостей в мантиях по моде разных государств через дом проходили. Спросил Эмиля, но тот, видимо, выкинул из головы сей эпизод своей жизни и в упор не помнил никаких послов. Одно Ли угадал правильно: в августе их выселят к дяде Гектору, и прости-прощай, дом родной!  — Выше нос, — подбадривал отец, помогая им собирать вещи. — Неужели не хотите к дяде? Я думал, вам у него нравится.  — Здесь лучше, — высказался Эмиль, ожесточённо заталкивая спортивную форму в сумку.  — Мы бы вели себя хорошо, — закинул удочку Лионель. — Правда, пап. Очень интересно пожить с послами…  — Дитя моё, в последний раз ты так заколдовал салатницу, что гостям ещё три дня всякие ужасы мерещились вместо помидоров.  — Я не осознавал, — ответственно сказал Ли. — И у меня даже не было волшебной палочки.  — Ты пешком под стол ходил и всё равно поднял переполох, — назвал единорога единорогом отец. — Так что никаких проказников в этом доме, пока тут толпа уважаемых людей, ясно? Чего вы артачитесь-то? Я потом заскочу, и мы вместе отправимся в Косой переулок…  — У дядюшки, конечно, хорошо, но Росио туда не приедет, — так Эмиль озвучил их общую досаду вслух. Вообще-то, у дядюшки проживал их двоюродный брат, но это всё равно что сравнивать гиппогрифа с клячей. — А мы собирались ловить мантикор.  — Вы увидитесь в Косом переу… Вы собирались что?!  — Ловить мантикор! Они здесь водятся.  — Где — здесь? — вздохнул отец, скептически на них взирая.  — Где надо, там и водятся, — смешался Эмиль. — Это я спросить не успел. Лионель тактично умолчал о том, что мантикоры были лишь вершиной айсберга в их летних планах. Увы, ни один околомагический эксперимент без Рокэ не имел смысла, да и вообще грустно как-то. Этой весной они развлекались тем, что опять таскали книжки из запретной секции и прочитали кучу всего интересного. Не всё колдовство требовало волшебной палочки или прямого нарушения школьного устава — не колдовать летом. И не всё преподавали в школе. Лично для себя Ли нашёл кое-что интересное, но он же не будет экспериментировать один! Эмиль не списывался со счетов, вовсе нет, просто он вряд ли согласится в таком участвовать. А мантикоры были общие. Были бы.  — Вам, наверное, в этом году предложат предметы по выбору, — спохватился папа, готовя у камина летучий порох. — Думали уже?  — Нет, па, — Ли знал, что Эмиль думал о том, как получить кубок по квиддичу, но не о каких-то там предметах.  — Лионель?  — Нумерология, наверное.  — А как же прорицание? — лукаво улыбнулся отец.  — Я сказал, нумерология, — деревянным голосом ответил Ли, глядя строго в камин. — Никаких прорицаний.  — Гадалка больше не гадалка… — тихонько вздохнул Эмиль и получил ощутимый тычок в бок.  — Ну, слава Мерлину, с тем дурацким шаром проблем не будет, — родитель выдохнул с облегчением, стиснул обоих в крепких объятиях и по очереди проводил в камин; Лионель почти ушёл вслед за братом, но его задержали: — Извини, я только сейчас вспомнил… такая беготня весь год… Ты хотел мне что-то рассказать или спросить? Ещё осенью. Зимой поговорить не вышло, потому что на Рождество папу забрали на какую-то сложную работу в Германию, и Ли еле вспомнил, о чём шла речь. То есть, он не забывал, запамятовал лишь то, какими словами собирался говорить с отцом.  — Я потом скажу, — уклонился он. — Ничего страшного, просто интересная вещь… Можно книжки почитать.  — Ну, хорошо, — кажется, он не совсем поверил, но настаивать не стал. Шагнув в камин и чётко назвав дядин адрес, Лионель тоже исчез в вихре огня и пепла. Какое-то время Арно стоял возле камина, задумчиво глядя в ту точку, где только что пропали сыновья. Чем реже он их видел, тем взрослее они казались при следующей встрече: оба уже вытянулись, дав фору самым высоким однокурсникам, черты лица постепенно утрачивали детскую мягкость и приобретали больше фамильных черт. Два неугомонных чернооких блондина становились всё больше похожи на него, а он сам старел, не замечая — зачастую мы видим собственный возраст чётче, когда смотрим на других. Можно было сказать, что Рокэ у фок Варзова, но это уж он им сам наверняка расскажет — Арно заглядывал нечасто, однако знал, что мальчишка в неописуемом восторге от холостяцкой квартиры Вольфганга. А тот, в свою очередь, когда снимает ежовые рукавицы, даёт ему всё потрогать и посмотреть, а трогать и смотреть было что — коллекция магических артефактов у директора Хогвартса хранилась колоссальная. Чего Арно говорить не хотел, так это истинных причин такой перестановки. Как бы Вольфганг ни старался переубедить его, мол, тот июльский разговор был не так уж важен, он на самом деле боялся за ребёнка, боялся и хотел сделать всё, чтобы обеспечить ему безопасность. Правда, надо отдать должное, как боец и суровый мужчина Вольфганг не собирался выстраивать золотую клетку: в его духе скорей закалять характер, готовя воспитанника ко всевозможным опасностям, и лишь иногда давать понять, что это не со зла, а от любви большой. Арно совершенно точно не хотел знать, чему он его там учит. Колдовать на летних каникулах нельзя, поблажек директор Хогвартса не делал никому, а чем ближе ты к нему оказывался — тем меньше становился шанс на эти самые поблажки, опять же из благих намерений. Но по обрывкам рассказов Вольфганга и частым письмам Рокэ он сумел сделать вывод, что директор занялся тем же, что в своё время проделывал Алваро, воспитывая старших сыновей — расширенной программой подготовки, выходящей за рамки школьных дисциплин. Рецепты зелий наизусть, теория заклинаний и история тёмных искусств — те области, которые министерство магии не считало нужным преподносить детям в школе. Зато эти знания почитались очень важными в кругу мракоборцев.  — Не рано ли ты начал, друг мой? — спросила как-то Арлетта, дело было в конце июня. — Этим вполне можно заняться попозже, не лишай ребёнка детства…  — Вы из меня зверя не делайте, — добродушно посоветовал Вольфганг. Он в тот день пребывал в крайне удачном расположении духа, что само по себе редкость. — Он сам этого захотел. У меня и в планах не было давать повышенную нагрузку, но Рокэ такой любознательный и одарённый ребёнок… — В самом деле, все довольны, — быстро вставил Арно, пряча неуместное фырканье. Он поспешил сгладить неловкую паузу, потому что в последней директорской фразе было очень много нежности, ему несвойственной. — Почему бы и нет? О вымышленной — или не вымышленной — опасности они никому не говорили, лишь переглядывались иногда. В последнее время было тихо, слишком тихо, и каждый боялся сглазить, нарушить драгоценное молчание врага. Главное, чтобы за затишьем не грянула скорая буря.

***

В Косом переулке бурлила жизнь. Тринадцать лет — солидный возраст, их наконец-то отпустили пройтись по магазинам самостоятельно, пусть и без особой цели: все учебники и необходимые принадлежности были куплены и лежали в номере «Дырявого котла», откуда им предстояло выезжать на следующий день на Кингс-Кросс. Большую часть самостоятельной прогулки близнецы потратили на ругань: немножко денег отсыпали Лионелю, как самому ответственному, и они спорили, так ли это. Ли не сомневался — если бы сикли и галлеоны звенели в кармане Эмиля, они бы вернулись в гостиницу с какой-нибудь совершенно бесполезной квиддичной безделушкой. В свою очередь, братец обвинял его в возможной покупке гадательных принадлежностей, и Лионель уже устал объяснять, что больше не увлекается такими глупостями. В итоге купили мешок грязевых бомб и остались страшно довольны друг другом.  — Хорошо, но сначала мы захватим корм для Фридриха, — Ли первым направился в сторону «Волшебного зверинца», где не только продавались волшебные животные, но и оказывалась первая помощь, а также предлагались лакомства и игрушки.  — Ты сам с собой разговариваешь? — осведомился Эмиль, хмыкнув и как-то странно на него поглядывая. — Я же ничего не сказал.  — Разве? Мне показалось, ты хочешь зайти в эту свою квиддичную лавку…  — Она не моя! Хочу, конечно, но сову-то надо кормить. Ли сделал вид, что этого не было, и как ни в чём не бывало занялся выбором лакомств с прилавка. Хорошо, что братца тут же отвлекли с просьбой подержать толстого капризного кота — какая-то старая ведьма никак не могла отрыть деньги в карманах своей мантии, а котяра мог сидеть бесстрашно только на человеческих ручках. Ведь об этом он и собирался поговорить с отцом, только «поговорить» на самом деле варьировалось от «пожаловаться» до «попросить совета». Договаривать фразы за братом-близнецом — это нормально, это его не шокировало; не удивляло Лионеля и то, что он — как ему кажется — знает, о чём думает Росио или хотя бы в каком он настроении. Ничто из этого не казалось странным, ведь их обоих он знает либо давно, либо хорошо, либо и то, и другое вместе. А с малознакомыми людьми это почему работает? На втором курсе, освоившись с учёбой и пообвыкнув, он стал обращать внимание, что буквально читает чужие мысли — не всегда, иначе бы давно голова лопнула, но достаточно часто, чтобы насторожиться. Одно дело — предугадать, что сейчас предложит твой родной или названый брат, совсем другое — услышать размышления старшекурсника-слизеринца в своей голове за секунду до того, как он озвучит это вслух, будто поставив себя на место другого человека. Как назло, у дяди Гектора в домашней библиотеке было всё — кроме того, в чём Ли действительно нуждался. Он бы нашёл хоть что-то по делу, если бы знал, в какую сторону копать, но говорить о своих странностях казалось неправильным. Родители, как пить дать, испугаются или насторожатся, Эмиль и вовсе с ума сойдёт — если воспримет всерьёз, конечно. Из всех профессоров Лионель доверял только фок Варзову, но директор сейчас не вёл у них никаких дисциплин, а из-за службы в министерстве появлялся в школе не так часто, как мог бы. Отчасти поэтому Ли изнывал от тоски, считая дни до того, как они смогут встретиться с Рокэ. Больше никто его не поймёт! Может, он даже посоветует что-нибудь…  — Гипнотизируешь прилавок? — спросил Эмиль, ткнувшись ему в плечо. — За это время можно было раз пять расплатиться уже.  — Угу. Идём, — отвалив за новое лакомство для Фридриха неслабую сумму, Лионель рассеянно запихал сдачу в карман, не обратив внимания, каким взглядом его проводил продавец. То, что бывают семьи бедные и богатые и что его родичи относятся ко второй категории, он уяснил ещё на первом курсе, но сейчас был слишком погружён в свои мысли, чтобы думать о такой ерунде. Как и было обещано, следующим пунктом в их путешествии стал магазин «Всё для квиддича». Вид обрадованного всем на свете брата отвлекал от мрачных и тревожных мыслей. Лионель не мог назвать себя полным неучем в квиддиче, он знал простые правила, немного из истории и спокойно смотрел матчи, но безумной страсти не питал. На фоне общей спортивной истерии он предпочитал не поднимать эту тему, пока на втором курсе Росио не сказал что-то вроде «я же не идиот, чтобы гоняться на метле за всякой ерундой на крылышках», и Ли почувствовал себя не таким одиноким. Правда, следует сделать оговорку — Рокэ сказал это, будучи сильно не в духе после прилюдной ссоры с когтевранским загонщиком, который доставал его насчёт дементоров, но такая характеристика квиддича Лионелю нравилась и без контекста. Эмиль, наоборот, фанател от всего связанного с волшебным спортом; по счастью, это никак не шло вразрез с его оценками — попробуй тут сбавь обороты, когда за твоей успеваемостью следит не только декан, но и мать с братом. Практическая магия давалась Эмилю лучше теоретической, последний экзамен по заклинаниям он сдал и вовсе лучше всех; вероятно, этим же объяснялась его тяга к квиддичному полю. В очередной раз Ли подумал, что, несмотря на все их разногласия по этому поводу, Распределяющая Шляпа сделала правильный выбор. Кому-то нравилось очертя голову носиться в воздухе, кому-то — читать в библиотеке о древних проклятиях и разгадывать загадки на входе в факультетскую башню. Миниатюрная модель популярного ирландского ловца на метле просвистела в сантиметре от носа Лионеля, и он тут же забыл о своём снисхождении к квиддичу как таковому. Ещё чуть-чуть, и его бы оцарапала дурацкая левитирующая фигурка!  — Я всё взял, — Эмиль появился сбоку, держа в руках довольно скромный набор по уходу за ручкой, древком и прутьями метлы. — Пошли платить. Не нужно было читать чужие мысли, чтобы понять — это не всё. Пожав плечами, Ли положил сверху «Сто великих вратарей» — тонкую, но содержательную книжку, о которой Эмиль трещал всё лето, и полез за кошельком прежде, чем братец возразил.  — Не знаю, что на тебя нашло, но мог бы и не скромничать… Родители же не против твоего квиддича.  — Я очень долго не мог найти эту проклятую книжку, — пожаловался Эмиль, глядя на «проклятую книжку» с неописуемой нежностью. — А тебе тут не нравится, я же знаю… Улыбнувшись, Лионель хотел что-то ответить, но их отвлёк внезапный раскат грома из-за угла, на поверку оказавшийся до боли знакомым голосом директора. Близнецы радостно переглянулись и кинулись навстречу, правда, не они одни — весь Косой переулок содрогнулся от командирских тонов фок Варзова, только школьники потянулись поближе, а опасливые чинуши или латентные преступники — подальше. Когда наконец удалось пробиться к нужной витрине, у которой виднелась крупная фигура профессора, тот был занят, вынимая душу из продавца «Волшебного оборудования для умников».  — Честное слово, сэр, — лепетал перепуганный продавец в смешной дырявой шляпе набекрень, — тот проклятый телескоп, он был не наш! Наши телескопы одобрены международной магической ассоциацией…  — А преступник признался, что купил его здесь, — уже не так громко, но всё же непреклонно вещал директор Хогвартса, скрестив руки на груди. — Ваше счастье, что я пришёл не за этим, но вообще готовьтесь к проверке из министерства магии.  — Да, сэр… Конечно, сэр! Чем я могу быть вам полезен?  — Тем же, чем всегда — потрудитесь встать на кассу. Таким образом горе-продавец счастливо избежал тюрьмы, во всяком случае — сегодня. От него всего-то потребовали оплатить покупки. Не дав никому себя затоптать в тесном переулке, близнецы прижались к витрине, с нетерпением ожидая, пока звякнет колокольчик над входной дверью; так и есть — с директором был Рокэ, но выскочить из-за угла с сюрпризом не удалось, так как он заметил их раньше.  — Где родители? — неодобрительно спросил директор, не дожидаясь, пока воссоединившиеся друзья прекратят обниматься.  — Принимают послов вместе с министром, сэр, — за всех ответил Ли. — А мы с дядей Гектором приехали в «Дырявый котёл».  — Я вас провожу. Очень уж хочется поглядеть на Рафиано в этом захолустье… Дядя держался с достоинством: несмотря на предрассудки, ему не так уж претил обшарпанный вид гостиницы. На самом деле, он просто поддался на детские уговоры — выехать на вокзал можно было и из дядиного дома, но однокурсник и приятель Эмиля проболтался в письме, что будет ночевать с отцом в «Котле» — они добирались издалека, через несколько каминов и один портал, так что передохнуть напоследок в Лондоне было бы не лишним. В общем, эта история не имела никакого отношения ни к Савиньякам, ни к их методам путешествия, но Эмиль несколько суток подряд говорил только о том, как должно быть круто ночевать в гостинице. Дядя Гектор попытался воззвать к голосу разума, но Ли только поддержал брата, и так они очутились здесь. Всё это он вкратце пересказал Рокэ, пока они шли через толпу школьников и взрослых в Косом переулке, не чувствуя давления этой самой толпы за широкой директорской спиной. Друг оценил операцию «Ночёвка в гостинице» по достоинству и загадочно сообщил:  — Я вам такое расскажу… Впрочем, долго тайна не продержалась — вопреки намерению всех заинтриговать, Рокэ явно не терпелось рассказать, как прошло лето у профессора, и он тут же, не дожидаясь, начал. Предвкушая, что они продолжат болтать в дороге и вообще весь грядущий учебный год, Лионель слушал вполуха, тем более что Эмиль с лихвой восхищался за двоих; Ли пытался понять, что изменилось и не показалось ли ему. То ли их помирили с мамой после прошлого лета, то ли магические артефакты, старые книжки и заколдованные зеркала в доме директора приводили Росио в восторг, примерно как подаренная отцом «История тёмных искусств», но он определённо выглядел очень счастливым.