Это просто фанфик по Far Cry 5

Всю ночь идёт дождь, временами превращающийся в сильнейший ливень. Вода, попадая в жестяные водосточные трубы, хлещет из них нескончаемым бурным потоком. Но, к удивлению, ветра почти нет. Ничто не гнёт вершины деревьев. Едва заметные в густом мраке высокие кроны сосен сплелись между собой раскидистыми ветвями. Они превратились в одну сплошную тёмную стену и стоят неподвижно. Иногда, достигая своего апогея, огромные капли злорадно стучат по листьям деревьев во дворе, по черепичной крыше, по подоконнику и раме. Ударяясь о поверхность, они разлетаются на множество мелких брызг. Делают это с такой силой, будто без спроса желают проникнуть внутрь дома. В комнате, наполненной ночным сумраком, Мари лежит в своей постели. Расположившись на самом краю дивана и подтянув ноги к груди, она по самый нос плотно укрылась одеялом и невольно дрожит. Равнодушно наблюдает за отдельными капельками, змейками тяжело сползающими по стеклу. Погода в этом месяце определённо сошла с ума. Резкие потепления мгновенно сменяются внезапными похолоданиями. Ещё только вчера солнце яростно палило, словно в середине июля, а уже сегодня удушливая жара вновь превратилась в сырой противный холод. За окном крайне неприятно и слякотно. А вот в доме наоборот — тепло и уютно, но только девушке это ощущается совершенно по-другому... За последние недели столько на её долю выпало, сколько за всю предыдущую жизнь почти не выпадало. Бывали раньше, конечно, и очень тяжёлые моменты, из-за которых хотелось сдаться и попросту опустить руки. Но всегда находилось какое-либо верное решение, дающее надежду, что можно ещё что-то спасти, вернуть, пережить. Вот только сейчас, как ей кажется, всё совсем не так. Ужасные события минувших двух дней рисуются в девичьей памяти яснее ясного. И стоит только ещё сильнее погрузиться в неприятные тяжёлые мысли, стараясь добраться до самой сути своих идиотских опрометчивых действий, как вдруг появляется какое-то странное необъяснимое чувство, заставляющее сомневаться в реальности произошедшего. Всё случившееся так сильно влияет на Мари, что её привычные представления о реальности начинают меняться. Внутри как будто что-то ломается, вынуждая начать бояться возможного будущего, которое, как кажется девушке, стоит под большим вопросом, а, возможно, и вовсе не наступит. Думается, от всего этого уже невозможно оправиться. Такой полный упадок сил и нежелание жить сомнительной безнадёжной жизнью она испытывала лишь раз в своей жизни. Тут же невольно приходят болезненные воспоминания о последнем разговоре с отцом. И они настолько чёткие, что создаётся обманчивое впечатление, будто это случилось только вчера. Сразу в голове всплывают яркие картинки того, как девушка стоит на кухне, держа в руке наполненную до краёв кружку горячего чая. От бешеной злобы всё тело трясёт крупной дрожью, из-за чего жидкость бесконечно идёт круглыми волнами. Спустя мгновение раздаётся тяжёлый звук захлопывающейся двери. А Мари всё так же стоит и смотрит на свою трясущуюся руку. От жгучей обиды она так и не решается повернуть голову и посмотреть вслед папе. На душе становится совсем погано; а подлая память даже не пытается оградить свою хозяйку, сколько бы та ни старалась, от этих горьких воспоминаний. Наоборот, словно силком затаскивает её ещё глубже, в очередной раз безжалостно подкидывая, как разрозненные кадры, бегущие перед глазами красочные картинки. Поднеся чашку к самым губам, но, так и не отпив из неё ни глотка, девушка тотчас беспокойно ставит её обратно. Невольно трясущаяся рука нервно вздрагивает, и содержимое кружки, переливаясь через край, мгновенно обжигает маленькую ладонь. Мари злобно ругается сама на себя. Тут же стряхивая остатки горячих капель и спешно поворачивая вентиль крана, подставляет кисть под холодную воду. Она прекрасно помнит, как сейчас, именно в тот момент глубоко внутри на мгновение что-то неприятно кольнуло. Точно стараясь укрыться от печальных воспоминаний, которые накатывают и накатывают, будто океанские волны, девушка лишь с головой укрывается одеялом, в смутной надежде попытаться забыть весь этот пережитый ужас. Единственное, чего она сейчас так отчаянно хочет — наконец почувствовать себя в безопасности и поскорее уснуть. Просто надолго выпасть из суровой реальности, где её измученное сознание всецело растворится в глубоком безмятежном сне. В залитой серым мраком комнате виднеется лишь крохотный силуэт под пуховым полотном. Он освещается тусклым ночным светом, который, еле прорываясь сквозь густоту деревьев и непроглядную пелену дождя, попадает внутрь. Сжавшись ещё сильнее в комок и горестно закрыв лицо руками, Мари закутывается в одеяло, как бабочка в кокон. Она уже ощущает, как под действием успокоительных потихоньку проваливается в долгожданную темноту. Уставшее тело расслабляется, а все переживания помалу отходят на задний план. Пёс, лежащий на постели, на животе подползает почти вплотную к своей хозяйке. Он пару секунд водит носом, принюхиваясь к рассыпанным по подушке волосам девушки. Затем смиренно кладёт морду между вытянутых передних лап и закрывает глаза. И спустя минут пятнадцать в помещении воцаряется выстраданное успокоение, нарушаемое лишь монотонным шумом дождя. Вот только желаемого безмятежного покоя в завораживающем мире сновидений Мари сегодня не находит. Всю ночь ей снится один и тот же сон... Кошмарный, бесконечно повторяющийся сон. Она в порванной одежде лежит на мокрой траве, а сверху над ней нависает омерзительный насильник. Эта грязная свинья шарит своими шершавыми ручищами по нежному обмякшему телу девушки, до боли впиваясь пальцами в молочную кожу. Она всеми силами желает оттолкнуть его, ударить или пнуть, но собственное тело и вовсе не слушается. Оно будто стало чужим: оказалось тяжёлым и неподъемным, превратившись в сплошной напряжённый комок. Мари судорожно дёргается в отчаянной попытке вырваться из сна, но тот крепко держит её в своих стальных объятиях, не давая и секунды на передышку. И как только мужик впивается своими слюнявыми губами в оголённую грудь, горячие слёзы отчаяния принимаются литься неконтролируемым потоком из её глаз. Крупные горячие капли обжигают щёки и стекают по девичьей шее прямо за воротник разорванной одежды. Даже во сне девушка чувствует эту противно прилипшую к коже ткань. Хочется вновь оттолкнуть насильника и отклеить от себя влажный материал, но тело всё так же сковано невидимыми оковами. Мужик издаёт какие-то невнятные гортанные звуки и вываливает из штанов свой член, располагая его прямо промеж насильно раздвинутых ножек девушки. От душераздирающих рыданий грудь её заходится в обезумевших спазмах. Внутри будто тугая заведённая пружина, которая с каждой секундой только ускоряет свой неистовый темп, увеличивая амплитуду. Вот-вот и она выскочит наружу, беспощадно прорвав грудную клетку. Внезапно насильник со злостью замахивается кулаком и на мгновение зависает в самой наивысшей точке, готовясь нанести сильный удар. Сразу возникает острое желание прикрыться руками, но они, как и прежде, не слушаются. В преддверии страшной боли, Мари только инстинктивно жмурится. И в эту самую секунду мужик со всей дури бьёт её наотмашь по голове. Тело вновь порывисто содрогается, всеми силами пытаясь выбраться из ужасного сна, но всё без толку. Он всё ещё не отпускает, обволакивая каким-то животным страхом, и кажется таким реалистичным, точно она и правда вновь оказалась жертвой этой грязной твари. Девушка ощущает, как собственная голова затылком вдавливается в землю, и раздаётся тошнотворный хруст черепа. Но никакой боли не испытывает, как будто впала в своеобразный полумёртвый транс. Только в какой-то момент начинает чувствовать, что что-то тёплое медленно стекает по лбу, а спустя короткий миг уже заливает глаза, мешая смотреть и окрашивая окружающий мир в красный цвет. Венчает всю эту феерию дикого ужаса неожиданно вырывающийся изо рта насильника кровавый фонтан. Багровые капли беспорядочно брызгают на девичье лицо, и на несколько секунд время словно останавливается. Мари смотрит на мужика, нависшего над ней почти вплотную, и понимает, что сейчас случится что-то необъяснимо чудовищное. И тут же из вонючей пасти алая жидкость густым стремительным потоком опрокидывается на неё. Хлещет на лицо и шею. Заливается прямо в рот и нос, молниеносно проникая глубоко в лёгкие. Девушка даже выплюнуть эту гадость не в состоянии, так как кровавый водопад кажется нескончаемым. Ко всему эта дрянь наполнена непонятными гадкими сгустками слизи, что насильно проходят через гортань, обжигая и вызывая рвотный рефлекс. Мари неотвратимо захлёбывается. Судорожно открывает рот, пытаясь сделать спасительный вдох, но ничего не получается. Вновь и вновь беспомощно пытается втянуть воздух, но вместо этого лишь заглатывает ещё больше. И ровно в тот момент, когда сил противиться неизбежному больше нет, а на горизонте маячит неминуемая смерть, девушка просыпается. Просыпается от того, что дышать и в самом деле нечем. Одним стремительным движением она снимает с себя одеяло и делает спасительный вдох. Полной грудью жадно вдыхает воздух, наполняя лёгкие до предела, словно утопающий, которому с трудом удаётся вынырнуть на поверхность. Какое-то время Мари просто неподвижно сидит в постели, пытаясь придти в себя и успокоиться после жуткого сна. Грудь её тяжело вздымается, будто девушка только что пробежала с десяток километров. От духоты тело вспотело, майка и трусики противно липнут к влажной коже. Лежащий рядом пёс тотчас поднимает голову и начинает тревожно поскуливать, смотря на свою хозяйку таким тоскливым и проницательным взглядом, будто чувствуя её паршивое состояние. В ответ она лишь заботливо поглаживает собаку по голове и порывисто окончательно скидывает с себя одеяло. Одновременно помогает себе ногами, толкая его куда-то к краю дивана, и, наконец высвобождаясь из этого плена, поднимается на ноги. Чувствуя, как изо рта потихоньку стекает вязкая слюна, Мари сразу самыми кончиками пальцев стирает её, мгновенно облизывая пересохшие во сне губы. Неторопливо она подходит к окну и тянет за ручку, открывая его настежь. Тихий ветерок моментально проникает в комнату и начинает плавно развевать тюлевые занавески, постепенно распространяя по комнате ночную прохладу. Девушка устало подставляет лицо под этот приятный поток воздуха, позволяя ласкать своё разгорячённое тело, едва растрёпывать волосы. Закрывая глаза, она через рот вновь полной грудью вдыхает свежий воздух, которого ей так не хватает. Простояв в неподвижном положении около минуты, Мари облокачивается на подоконник и принимается задумчивым взглядом рассматривать тёмный двор. Мысленно она тут же уносится в страшный сон, невольно вспоминая его в самых мелких деталях. И чем дольше она думает об этом, тем сильнее ей становится не по себе. Кошмар на самом деле оказался слишком реалистичным. Девушка снова закрывает глаза и обречённо склоняет голову вниз, лбом упираясь в сложенные друг на дружку руки. Навязчивые мысли путаются, заставляя вновь и вновь переживать ужасные события прошедших дней. Всё слишком быстро поменялось. Жизнь слишком стремительно перевернулась с ног на голову, пошла по наклонной. Словно пытаясь успокоить саму себя, Мари старается вдолбить в собственную голову спасительную идею о том, что её вины в этом нет. Виновато общество, породившее жестокость и насилие. А вот важный пункт, что она сама является его маленькой частью, как-то инстинктивно обходит стороной, не заостряя на этом внимание. Непроизвольно перед глазами в очередной раз является омерзительное лицо насильника: окровавленное, ожесточённое, скривившееся в какой-то жуткой гримасе ярости и презрения. И как только девушка думает о том, что он собирался с ней сделать, тотчас всплывает образ Джейкоба: хладнокровного, жестокого, ебанутого, но... такого грозного, такого могучего, такого большого и сильного, наверняка способного голыми руками вырвать позвоночник этой твари... способного защитить. — Ой, бля-я-я, — Мари вслух ругает саму себя за подобные недопустимые рассуждения. — Бля-я-я. Сид всего лишь безжалостный убийца, бездушно уничтожающий всё на своём пути в угоду собственным безумным взглядам и тёмным желаниям. Ещё всего каких-то две недели назад он убил Рона, а она наивная дура пошла просить помощи у этого самонадеянного монстра. О чём она вообще думала в тот момент..? Так глупо загнала себя в плачевное положение, и теперь даже никаких идей — как выбираться из этой задницы. От безысходности и глубокой обиды хочется не просто плакать, а рыдать. Выть в голос. Переломать всю мебель в щепки. Разнести к чертям весь дом. Но Мари лишь крепко стискивает зубы и, точно защищаясь от разрывающих сердце чувств, закрывает лицо ладонями. За окном капли по-прежнему сердито стучат по подоконнику, будто повторяя её мрачные мысли. В помещении витает запах дождя и мокрой листвы. И в этот момент, как никогда, хочется чувствовать себя живой и счастливой. Вот только вопреки собственным желаниям, при нынешних опасных обстоятельствах девушка чувствует себя тяжело больной. Больной, какой-то необъяснимой болезнью, которая день и ночь нещадно терзает сознание и выматывает душу. Время, проведённое в кошмарном сне, кажется, нереально растянулось. Он точно забрал все силы. В придачу подарил смертельную усталость во всём теле, которая в конечном итоге вновь берёт верх, заставляя вернуться в постель. Мари лишь утомлённым взглядом осматривает весь двор и, убедившись, что незваных гостей, вроде, на территории нет, оставляет окно открытым и опрокидывается на диван. Простыня и подушка промокли от пота, противно приникая к телу. Но сил менять бельё и вовсе нет. Девушка просто еле перекатывается на противоположную сторону и прикрывает одеялом только туловище, оставляя ноги открытыми. Джон, вылакав половину миски с водой, также возвращается в комнату и устраивается рядом со своей хозяйкой. И вновь начинается ад... Ад от мучительного, бесконечно повторяющегося кошмара. Мари всю ночь плохо спит, проводя её в какой-то тревожной полудрёме. Захваченная ужасами, родившимися из недавних воспоминаний и разыгравшегося воображения, она постоянно ворочается и горестно всхлипывает. Едва просыпаясь и ощущая, как холод из открытого окна заставляет тело безмерно дрожать, просто снова с головой закрывается одеялом, не находя в себе силы даже встать. Один и тот же повторяющийся сон настойчиво преследует её. Меняются лишь некоторые детали и окружение. Либо насильник нападает у пруда в лесу, либо приставляет взявшуюся из ниоткуда лестницу, перелезает через забор, а затем по ней же взбирается на второй этаж дома, разбивая окно. Однажды он и вовсе заходит во двор через открытую калитку, которую девушка закрыла на все замки... Но исход всегда остаётся прежним — грязная тварь добирается до неё, неизменно валит на землю и принимается бить и насиловать. И постоянно Мари одолевает тягостное чувство обречённости, которое с каждым разом возвращается с особой остротой. Панический страх словно обволакивает всё тело, медленно проникает внутрь, парализуя мышцы и конечности. Но лишь однажды, когда сон является ей уже неизвестно в который раз, всё меняется. Вновь она лежит, придавленная вонючей тушей насильника к земле. Этот мудак остервенело рвёт одежду, грубо хватает, облизывает, до боли кусает её грудь. Неуклонно спускается к женским трусикам, не переставая теребит свой член. А девичье тело снова предательски окаменело, и вовсе не желая слушаться свою хозяйку. И вот, когда думается, что всё точно решено и выхода нет, Мари с трудом поворачивает голову в сторону и понимает, что лежит рядом с закрытыми воротами. Металлические прутья тянутся высоко вверх и, кажется, своими острыми пиками задевают тёмное ночное небо. А вдалеке, за этими длинными железяками, смутно виднеются яркие расплывающиеся огоньки, которые спустя короткое мгновение превращаются в прямоугольники, напоминая собой залитые тёплым светом окна. Осознавая, что где-то поблизости есть люди, глубоко внутри неожиданно просыпается призрачная надежда на то, что есть крохотный шанс спастись. Это пламенное чувство словно дарит силы, побуждая девушку выйти из оцепеневшего состояния. Делая глубокий вдох и преодолевая тяжесть собственного тела, она напрягается и протягивает руку к воротам. Мёртвой хваткой вцепляется маленькой ручкой в решётку. Делает это настолько крепко, что тонкие пальцы белеют. Насильник начинает яростно разрывать ткань женских трусиков, заставляя маленькое тельце Мари дёргаться в ритм его грубым рывкам; а она в свою очередь, как безумная держится за холодный прут. Створки массивных ворот принимаются ходить ходуном, пытаясь разойтись в стороны. Но они, сдерживаемые прочной цепью на замке, лишь издают характерные металлические звуки, заполняя ими ночной воздух вокруг и гулким эхом проносясь по всей округе. Вот-вот, кто-нибудь придёт и спасёт. Должен придти. Должен помочь. Но никого нет... Только светящиеся вдалеке окна, которые один за другим начинают гаснуть. В один миг чувство беззащитности и страха перерастает в безотчётную панику. Осознавая, что мужик близок к своей цели, а вокруг ни души, девушка беззвучно открывает рот, в отчаянной попытке закричать. Хочется неистово орать, что есть мочи, и бесстыдно звать на помощь, но истошный крик, готовый враз слететь с губ, застывает где-то в горле — все старания тщетны... Накрывшая с головой паника вынуждает каждую клеточку тела противиться выполнению этого «приказа». Ужас парализует, когда мужик основательно погребает под себя. Вскоре, где-то вдалеке и последнее окно гаснет, превращая всё вокруг в чёрную бездну. Чудится, что и мир меркнет, а переполненное отчаянием сердце готово разорваться в груди на куски. Все усилия оказываются бесполезны. И как только кажется — смерть крепко вцепилась своими когтями, а дальнейший исход уже предопределён, чьи-то сильные руки хватают Мари подмышки и одним стремительным рывком вытаскивают из-под туши насильника. И в этот самый момент страх бесследно исчезает, рассеиваясь в воздухе. Девушка будто выныривает с глубины чего-то липкого — того, что своей массой намертво сдавливало, не давая свободы грудной клетке. Грязная тварь всё ещё находится рядом: стоит на четвереньках и, подняв голову вверх, безумным взглядом смотрит куда-то за Мари. Ноздри его начинают широко раздуваться, потрескавшиеся губы дрожать, а в глазах появляется бешенство, граничащее, кажется, с полным помешательством. Лицо его вмиг превращается в злобную жуткую гримасу, а рот кривится в зверином оскале, обнажая жёлтые, крепко сжатые зубы. Кровавые слюни вязким ручьём стекают по подбородку и тягучей нитью спускаются до земли. Ещё мгновение и из его пасти вырывается полный отчаяния рёв. Насильник, как животное, у которого забрали добычу — хочет вернуть обратно, но точно смертельный страх перед кем-то огромным и грозным мешает это сделать. Не в силах исправить собственное положение, он только хищно щерится, не переставая пронзительно выть — точно и в самом деле животное. И выглядит всё это зрелище воистину жутко. Будто фильм ужасов, в котором актёр через чур вжился в роль, выдавая гипертрофированные чувства и эмоции, от которых невольно холод растекается по позвоночнику. Однако девушке больше не страшно. Страха нет. Близкое присутствие кого-то большого и могучего согревает и дарит чувство защищённости. Этот кто-то до сих пор крепко держит её, с каждой секундой только сильнее прижимая к себе. И кажется, это ощущение настолько чёткое, что запомнится навсегда и не померкнет, даже после пробуждения.

***

На улице спокойно. Звёздная ночь постепенно опустилась на горы. Дождь, начавшийся сутки назад, закончился, оставив повсюду после себя влагу, которая понемногу уже начала высыхать. Воздух значительно посвежел, и в нём отчётливо улавливается запах хвойных деревьев, особенно сосен, окруживших дом со всех сторон. Мари стоит посреди собственного двора. Она судорожно бросает взгляд то на свои часы, то на людей, насильно затаскивающих через калитку человека с мешком на голове. Стрелки показывают половину одиннадцатого, но от накатывающей тревоги девушка тут же забывает про время. Прошедший день так же забывается напрочь, словно воспоминания о нём вмиг стираются. Она до конца не понимает происходящее, хотя, неясное чувство внутри подсказывает, что надвигается что-то серьёзное и неотвратимое, от чего спрятаться точно не получится. Незваные гости ставят незнакомца с закутанной головой на колени. Тот совсем не сопротивляется, покорно вставая в смиренную позу. Где-то далеко рождается дрожь, которая в одночасье принимается накатывать противными приступами. Девушка поднимает испуганный взгляд на Джейкоба, размеренной походкой идущего возле неё. Вид у него слишком серьёзный, что делает мужчину в девичьих глазах ещё суровее и хладнокровнее. Думается, таким она его ещё ни разу не видела. Сид непринуждённо обходит застывшую на месте девочку и останавливается ровно за её спиной. Спустя мгновение с головы человека напротив молниеносно снимают мешок. И сердечко Мари начинает бешено колотиться в груди, стараясь вырваться на волю. К горлу плотным комом подкатывает противное чувство тошноты. От нешуточного волнения в глазах на пару секунд темнеет, что совсем мешает рассмотреть лицо незнакомца. — Гэри Уоллер, — склоняясь корпусом вперёд, у самого уха девушки хриплым шёпотом невозмутимо тянет Джейкоб.