какие-то драбблы

Чимин Тэхёну не нравится. Нет, ну, то есть у них уже довольно давно трудности в общении. Они полгода с хвостиком ходят друг вокруг друга, как по тонкому льду, но вот в последнее время… В последнее время, Чимин уверен, Тэхён его прямо ненавидит. И он не знает, почему. Тэхён больше ни с кем не встречается, Тэхён больше ни с кем не водит дружбы и все вечера проводит дома за просмотром аниме или дорам, и Чимин вроде бы только об этом и мечтал совсем недавно… Тэхён теперь срывается из-за каждого пустяка. Чимин возводит глаза к небу и, заколебавшись однажды, спрашивает прямее некуда: — Почему ты психуешь постоянно? Тэхён цокает языком, напрягает плечи, и вообще сразу видно: что-то мутное творится в этой красивой, но явно безумной башке. Чимин внятного ответа так и не дожидается тогда. Остаётся лишь продолжать играть в угадайку. Вот только терпение у него не резиновое. Нервы сдают с каждым разом всё сильнее и сильнее: Чимин и подумать не мог, что однажды Тэхён его доведёт. — Да пошёл ты нахер! — вопит он на всю квартиру и, топая пятками по паркету, несётся собирать свои вещи. — Ты и твой блядский ноутбук, который я не трогал! Можешь и дальше продолжать строить из себя ебаната с поехавшей крышей, раз не умеешь нормально разговаривать. — Разговаривать о чём? — Тэхён в противовес ему тих: его голос еле слышен. Но в этом тембре и тоне столько затаённой угрозы и отравы, что у Чимина по спине пробегают трусливые мурашки. — Я не знаю о чём. Объясни мне сам. С каких пор всё так плохо? Всё же было нормально, — из Чимина рвётся истерическая усмешка. Он ощущает невольно, что готов вот-вот разреветься. Только бы не перед Тэхёном. — Мы, может, и не ладили как раньше. Но мы хотя бы уживались вместе. Так что изменилось? — Ты меня заебал, — спокойно отвечает Тэхён и пожимает плечами. Внутри у Чимина всё обрывается, и в глазах темнеет. Вот и всё. Вот и точка. — Я понял. Он растерянно кивает. Хватает телефон с кровати, ищет рюкзак и утрамбовывает в него какие-то вещи. Он даже и не задумывается, а нужны ли они ему. Его движения рваные и дёрганые. Чимин говорит, что понял, но он ещё никогда не был в такой опустошающей растерянности. — Это ведь началось в ту ночь, когда я напился у Хосока? — спрашивает он, и голос его дрожит, не слушаясь. — Я что-то сказал тогда? Что-то, что тебя расстроило? — А тебе и не нужно было ничего говорить, — в глазах Тэхёна пляшут языки адского пламени, — педик несчастный. Что? Чимину кажется, что он открывает рот и, медленно двигая губами, правильно укладывая язык и ударяя кончиком языка по верхним зубам на букве «т», спрашивает это вслух. Но на самом деле его парализует. Он сереет лицом и смотрит ошарашенно на Тэхёна. Он пытается сложить один плюс один, а в голове зияющая пустота. И ни одного объяснения. — Да, можешь так не таращиться. Я уже давно всё знаю, — Тэхён ядовито ухмыляется, его всего трясёт. Он спешно разворачивается и уходит из квартиры сам. Чимин роняет незастёгнутый рюкзак на пол, а по его лицу катятся слёзы. Когда он потерял над собой контроль и начал реветь? Тэхён ещё был здесь? И если с ненавистью к себе Чимин ещё был готов мириться, то презрение окончательно что-то в нём ломает.