какие-то драбблы

Проходит две недели, и Чимину, то ли к радости, то ли к ужасу, даже начинает казаться, что у них с Тэхёном всё снова может наладиться. Эта мысль зарождается одним из тоскливых вечеров под грохот летней грозы. Чимин безрадостно наблюдает в окно за стремительными тучами, накрывающими небо ватным одеялом. Кажется, его вечерняя прогулка, отвлекающая от угнетающего соседства, только что накрылась медным тазом. Чимин стоит у подоконника, пыхтит и всё равно гадает: а вдруг пронесёт. — Я собираюсь посмотреть «Очень странные дела», — неожиданно нарушает тишину Тэхён. Чимин удивлённо оборачивается. — Можешь присоединиться. Если хочешь, конечно, — добавляет неуверенно. Окна дребезжат жалостливо, Чимин морщится от застывшего в ушах шума. Возможно, ему бы следовало лечь спать. Чимин сам не знает, почему соглашается. Они усаживаются на кровати Тэхёна на внушительной дистанции, прихватив пачку печенья и горячее какао, когда на улице всё же начинается ливень. — Хорошо, что решил никуда не идти, — отстранённо замечает Тэхён и комкает в пальцах одеяло. Чимин благодарно улыбается. Этот Тэхён напоминает ему его Тэхёна. Того, что не огрызался, не язвил и не руководствовался предвзятостью. Тэхёна неловкого, но открытого и искреннего в своих эмоциях. Чимин соврёт, если скажет, что не скучал. — Да, я тоже рад, — отвечает он едва слышно. Тэхён смущённо потирает затылок и наконец включает сериал. И они увлекаются. Чимин постоянно напоминает себе, что уже поздно и пора возвращаться в собственную постель, но каждая серия заканчивается так, что он просто не может этого сделать. — Следующую? — спрашивает Тэхён каждый раз, и в его взгляде взбудораженность пополам с надеждой. Чимин кивает, наверное слишком нетерпеливо, и Тэхён лыбится довольно, как будто эта заинтересованность льстит лично ему. Они пихаются, смеются и активно обсуждают просмотренное. Тэхён периодически долбит по пробелу, ставя на паузу, чтобы выплеснуть впечатления, мотает туда-сюда, чтобы прочувствовать момент. А Чимин, к своему удивлению, даже не раздражается от этого. Они не замечают, как становятся ближе. На улице ночь, время уже полтретьего, и Чимин немного затихает. Тэхён каждые несколько минут заглядывает ему в лицо и задаёт один и тот же вопрос, как-то по-глупому хлопая глазами: «Ещё не спишь?». Чимин мычит отрицательно каждый раз, вот только глаза слипаются, а суть улавливается всё хуже. Чимин засыпает у Тэхёна на плече. Он просыпается уже под утро, вздрагивает и оглядывается по сторонам. Его сердце пропускает несколько ударов, когда он понимает, что успел напускать слюней на плечо задремавшего Тэхёна. Чимину не хочется его будить: он уверен, что это разрушит ту едва уловимую теплую атмосферу, что они неведомым образом смогли воссоздать этим вечером. И всё же рациональная сторона побеждает: наверняка, после такого сна спина и шея будут ныть ещё долго. — Тэхён, — шепчет он и мягко пытается растрясти парня за плечо. — Ложись нормально, а то мы уснули сидя. Тот причмокивает сладко губами, бормочет что-то неразборчивое и заваливается на кровать, вытягиваясь в полный рост. Чимин любовно треплет его волосы и горько вздыхает, так невовремя жалея об утерянном. Вот бы Тэхён не менялся и застыл, словно муха в янтаре, навсегда. Но они уже другие. И строить мосты из старых прогнивших досок уже не вариант. Ведь всё стало иначе. Чимин вздрагивает, и его пальцы, перебирающие запутанные локоны, замирают. Он впервые по-другому оценивает происходящее, словно пелена с глаз резко спадает. Чимин произносил эту фразу в своих мыслях так часто, но только сейчас до него доходит вся стоящая за этим суть. Тэхён его поцеловал.