какие-то драбблы

Сокджин не понимает и явно понимать не хочет. Он таращится в недоумении на Чонгука, пока лицо у того после выпаленного откровения медленно, но верно бледнеет и кривится от подступающих рыданий. Чонгук сам по себе выглядит до сюрреалистичного открытым и подавленным: не совсем привычная для глаз Сокджина картина. Никакой напускной бравады или попытки свести собственную излишнюю эмоциональность в шутку. И тот факт, что в центре этого безумия воцарился, будто незваный гость, сам Мин Юнги, лишь ставит Сокджина в ещё большее недоумение. — Ты уверен в этом? Чонгук закатывает на это глаза, и что-то в этом недалёком Сокджиновском вопросе срывает последние тормоза. Он несколько раз надрывно всхлипывает — парочка ребят со старших курсов даже оборачиваются на них в замешательстве — и слёзы всё же катятся из его глаз. Сокджин, абсолютно не готовый к такому фонтану эмоций, неуклюже поглаживает его по голове и шикает на излишне любопытных зевак. Он всё ещё ни черта не понимает, но хотя бы у него пропадает всё желание и дальше задавать тупые вопросы. — Так, ладно. Забудь об этом, — бормочет Сокджин и пытается Чонгука приобнять, злобно зыркая по сторонам. — Ты уверен, и я теперь тоже уверен. Давай-ка мы лучше с тобой прогуляемся и поговорим там, где нас никто не подслушает. У Сокджина уходит некоторое время, прежде чем Чонгук наконец понимает, о чём он говорит. Ещё больше времени требуется, чтобы убедить его, что лучше бы им не продолжать этот разговор в гостиной у всех на виду. — Уже отбой скоро, куда ты собрался идти, — пытается твёрдо возразить Чонгук, но его всхлипы всё портят. Сокджин выразительно оглядывается по сторонам, и тогда Чонгук всё же осознаёт, сколько внимания привлекает его срыв. Больше Чонгук с Сокджином не спорит: лишь поднимается с кресла на ватных ногах и безропотно следует за ним, вцепившись в рукав его мантии. — Пойдём-ка проберемся на кухню. Попросим эльфов заварить тебе чай покрепче и дать каких-нибудь печенек… — Извини, — икает Чонгук, перестав наконец рыдать. — Блин, как стыдно-то теперь… кто там хотя бы был? — Где там? В гостиной? — Ага. — Не важно, — морщится Сокджин. — Всё равно это не их дело. А если кто-то забудется, скажи мне. Я сразу этих идиотов поставлю на место. — Я и сам в состоянии за себя постоять, — недовольно ворчит Чонгук и рьяно трёт лицо ладонями, вытирая влажные дорожки слёз. — Повтори это, когда ты будешь меньше похож на ребёнка, у которого отобрали его первую метлу, — бормочет себе под нос Сокджин. Пока они спускаются и добираются до натюрморта с весьма известной грушей, Чонгук затихает и чуть ли не вжимается в спину Сокджина, опустив голову и пряча глаза за чёлкой. Кажется, несколько встретившихся им на пути студентов даже думают, что Чонгука тащат отчитывать к одному из преподавателей. — Да уж, — тяжело вздыхает Сокджин. — Успел ты себе завоевать репутацию, конечно. — Пара ночных вылазок ещё не делает меня главным хулиганом в школе, — рычит Чонгук за его спиной. — Ты серьёзно не понимаешь, почему все пускают слухи именно о тебе с Тэхёном? — хихикает Сокджин. — Тебе бы спросить об этом у Хосока. Уверен, ты получишь вполне исчерпывающий ответ. — Это ещё почему? — хмурится Чонгук. — Не думаю, что Хосок считает нас хулиганами. — Он-то, может, и не считает. Но если к вам с Тэхёном никто не решается подойти, то к нему с тупыми расспросами пристают постоянно просто из-за того, что он иногда ошивается с вами. — Он бы рассказал об этом, — отказывается верить в услышанное Чонгук. — Ну вот и спросишь у него как-нибудь, — не спорит Сокджин и резко тормозит его около одной из картин. Оказывается, они уже добрались: Чонгук совсем пропустил, когда они успели пройти чуть ли не половину замка. Сокджин щекочет грушу на картине, после чего в стене открывается проход на кухню. Сокджин первым заходит внутрь и втягивает Чонгука за собой. Их сразу же встречает небольшая кучка взбудораженных домовых эльфов, чуть ли не запрыгивающих друг на друга от радости. — Мистер Ким! Здравствуйте, мистер Ким! — пищит одна из них, цепляясь за подол Сокджиновской мантии. Чонгук застывает, немного опешив: нечасто встретишь эльфов, не боящихся нарушать личное пространство волшебника. — Мы так рады вас видеть! Давненько вы не заходили к нам! Что вы хотите? Давайте мы принесём вам мясного пирога! — Это было бы очень мило с вашей стороны, — крайне любезно отвечает на это Сокджин с тёплой улыбкой и мягко треплет эльфийку по голове. Та, радостно пискнув, моментально уносится куда-то вдаль кухни, утаскивая за собой остальную ораву. Какой-то крайне дряхлый и явно пожилой эльф, стоящий от них неподалёку, что-то недовольно бурчит себе под нос и качает головой, продолжая помешивать варево в своей кастрюльке. — Они что? — ошарашенно шепчет Чонгук Сокджину на ухо. — Вот так просто нас сейчас накормят? — Ну да, — Сокджин оборачивается и удивлённо спрашивает, нахмурившись. — А ты что, ни разу не пробирался на кухню? В ответ Чонгук машет головой будто пёс, отряхивающийся от воды. — Хм. Кто бы мог подумать, учитывая во сколько неприятностей ты встревал, — задумчиво произносит Сокджин и тащит Чонгука к одному из небольших столов неподалёку. Он усаживает его на небольшую скамью и сам садится напротив, внимательно разглядывая лицо Чонгука перед собой. От былого проявления слабости не осталось и следа: казалось бы, можно отмахнуться и позволить Чонгуку самому с этим справиться. Но Сокджин отчётливо ощущает, что если он сейчас не вмешается и не попробует Чонгука понять и направить его, то потом обстановка накалится ещё сильнее. — Кошмар, — комментирует он, заметив, какими глазами Чонгук оглядывается по сторонам. — Только не переезжай сюда жить. — Просто чувствую себя так, будто половину своей школьной жизни провёл впустую. К ним подбегает маленькая знакомая Сокджина и вместе со своими друзьями водружает на стол перед гриффиндорцами большой аппетитно пахнущий пирог и две кружки с дымящимся чаем. Чонгук, как только эльфы отходят, пожелав им приятного аппетита, сразу же склоняется над едой и пронырливо шмыгает носом. — Уже отошёл? — осторожно уточняет Сокджин. Чонгук на это тяжело вздыхает и поднимает на него недовольный взгляд. — Нет, тема ещё не закрыта. Даже не надейся. Чонгук берёт внушительный кусок пирога и делает большой укус, прежде чем безразлично поинтересоваться с набитым ртом. — И что ты хочешь обсудить? Сокджин недовольно цокает языком и медленно качает головой. — Ты ни с того ни с сего вдруг заявляешь, что влюбился в Юнги, а потом распускаешь сопли посреди гостиной факультета, и теперь тебя интересует, что именно я хочу обсудить? Чонгук в ответ на это лишь тяжело вздыхает, поднимаясь и опускаясь всем туловищем, и отворачивается, притворяясь, что всё его внимание сосредоточено на том, что происходит на кухне. — Можешь пытаться избегать этого разговора хоть до посинения, но мы отсюда не уйдём, пока ты не объяснишь, в чём дело. Даже если нам придётся просидеть здесь всю ночь. — Да ты и так уже всё услышал, — пожимает плечами Чонгук. — Юнги. Сокджин задумчиво пожёвывает губу, обдумывая, как бы дальше попробовать подступиться к этой неприступной крепости. Чонгук всё же поворачивается к нему и внимательно рассматривает его сосредоточенное лицо, отхлёбывая чай из своей кружки. — Не думаю, что в это действительно стоит лезть. Мои чувства в любом случае ни к чему не приведут, поэтому мне остаётся разве что переждать, пока меня отпустит. Это просто была минута слабости. Сокджин размашисто кивает на эти слова, но всё же он не может согласиться с подобным заявлением. Что-то в словах Чонгука для него абсолютно не имеет смысла. — А почему вообще вдруг такие перемены? — прямо в лоб интересуется он. — Ещё недавно казалось, что ты с трудом его выносишь. Вспомнить хотя бы тот случай с оборотным зельем. Чонгук горько усмехается. — Наверное, с этого всё и началось.