***
Джокер сбежал два дня назад. До этого он тянул и тянул с побегом, пока окружавшая обстановка и новые игры гормонов не вогнали в депрессию. — Мне не весело, — жаловался он Брюсу, но тот не спешил реагировать. — Вот наложу на себя руки — и «мышонка» не будет, — шипел Джей. — Давай-давай, рассмеши меня. Брюсу Уэйну проще исполнить «танец маленьких лебедей», чем заставить кого-то смеяться. Он честно заучивает и серьезным тоном рассказывает клоуну анекдоты, смотрит вместе с ним комедии с участием Чарли Чаплина, играет в настольные игры. Но Джокер больше не улыбается, больше не смеется, словно сердце его ничему не радуется. Да и как тут веселиться, если Бэтмен чуть ли не каждую ночь мылится патрулировать. А у Джея бессонница. Ему бы посидеть вдвоем, поговорить или еще там чем заняться, а этот серый грызун, этот недовампир шляется, понимаешь ли, по Готэму. И, ладно бы, к разным злодеям. Но в последнее время в городе появился какой-то Бэйн, только о нем и разговоров. Именно к нему на «стрелки» Бэтмен и ходит, пока Джокер два месяца скучает в Уэйн Мэнор. Тут уже пахнет серьезным соперничеством. Можно сказать, изменой, которую Джей не собирается терпеть. Всем известно, что главный враг Темного рыцаря — он. И что, стоило забеременеть, как Брюс уже нашел замену? Такие они гады, герои. Ко всем бедам у Джокера начались боли в животе. Сильные, неприятные. Как будто внутри что-то медленно стягивается проволокой, и уже готово вот-вот разорваться. Однажды, психанув особенно сильно, когда Брюса нет дома, полезный обед какой-то особо невкусный, а послеобеденная музыка совсем уж классическая, Джокер быстренько отключает видеокамеры, вскрывает замки и уходит в туманную готэмскую даль.***
Джей возвращается, хлопая дверью и прихлопывая по привычке новых охранников у двери, хотя они и не собирались его задерживать. Серьезные люди из мафии за это время успели перессориться, договориться, сделать ставки, гадая, кем окажется Бэтмен, и надумали согласиться на запрошенный клоуном гонорар. Вот-вот принесут сумку с банкнотами. — А чем докажешь, что Бэтмен — именно он? — спрашивает все тот же разговорчивый и нетерпеливый молодой человек. — Ведь так и я могу назвать любое имя. Дядя этого гангстера, сидящий неподалеку, меланхолично думает о том, какой костюм наденет на похороны племянника. — Во-первых, только миллионеру по плечу закупить всю эту накрученную технику и оборудование, — злобно оскалившись, поясняет Джокер. — Во-вторых, там, где он живет, вы все это и обнаружите. А в-третьих, дорогой мальчик-камикадзе, у меня есть фото, где он в бэт-костюме снимает бэт-маску. Кто-то здесь может подобным похвастаться? Кому-то вообще удавалось Бэтмена заснять? Гул одобрения прокатывается по комнате. «Вот так-то, Брюс, ты у меня это надолго запомнишь», — мстительно думает клоун. Но это его тоже не радует. Ему хочется, чтобы все вернулось к тому моменту, когда Бэтмен срывался в ночь по первой его просьбе. Он вспоминает, что сейчас пять часов вечера, и значит, Альфред подает чай с плюшками, а по телевизору начинается любимый сериал про зомби. Джей страдальчески ерзает на стуле. Люди перешептываются. Один из мафиози кивает, слушая другого, и чему-то слегка улыбается. Джокер, сидящий неподалеку, с силой бросает в него нож — тот входит прямо в горло. Кто-то вскакивает, мертвец сползает со стула, раздаются крики. — А чего он… — капризно говорит Джей. — Он смеялся надо мной! И вообще — злые вы, уйду я от вас! Клоун слышит, что голос звучит плаксиво, аргументы не убедительны. Но такое уж у него беременное настроение: хочется пожалеть себя. А еще больше хочется, чтобы это сделал кто-то темный, мрачный, в ушастой шапочке, c бэт-символом на груди. «Мы с ним уже не помиримся», — грустит Джокер. — И я точно знаю, что он «стучал» на всех нас полиции, — весомо добавляет Джей про покойного, чтобы не выглядеть совсем уж странным. Он ерзает, сгибается, сжимает ноги… Входит курьер, который привез деньги. Все взгляды обращаются на клоуна. Но тот, не взяв гонорар, опять быстро пятится на выход. — Ой! Я скоро вернусь! — обещает он, демонстрируя проводки и взрывное устройство. Мафиози гадают, что происходит. Надо ли Джокеру передать или принять тайное сообщение? Или это новая тактика переговоров? Или фрик окончательно тронулся умом? Но никто, конечно, не угадывает, что все дело — в проклятом мочевом пузыре, который у беременных выдерживает не так уж долго. Джей начинает догадываться, что жить, как прежде, не удастся. Вот-вот выследят, что мечется он не по важным делам, а в туалет и обратно, позора не оберешься. Но и терпеть нет сил. Надо закончить сделку, как можно скорее. Когда Джокер стремительно возвращается, возле двери уже предусмотрительно нет охраны. Он швыряет на стол фото человека в бэт-костюме, хватает сумку с деньгами и громко оповещает: — Бэтмен — это Джон Даггетт. Всего хорошего! На выходе клоун распахивает пальто, но этот взрывательный экгибиционизм никого больше не волнует: чего они там не видели этим вечером. Их взгляды прикованы к редкостному снимку. И, правда: бэт-костюм на фото — самый настоящий, Джей в бэт-пещере снимал. А человек на месте Брюса в нем выглядит убедительно: Джокер — виртуоз фотошопа. Нет, конечно, можно придраться, но пустоголовые кретины быстрее убьют миллионера, чем начнут копаться в деталях. Бэт-арсенала у Даггетта не найдут, но — клоун будет уже далеко. Да и всегда можно сказать: просто не там искали. «Вот так-то, Брюси, — думает Джей. — Ты от меня налево бегаешь, а я тебе главного конкурента в бизнесе устранил. Спонсора этого твоего Бейна. И кто из нас после этого сволочь, а кто — защитник и благодетель?!». Деньги нужны Джокеру на искуственные роды (аборт делать поздно, а от беременности придется избавиться как можно скорее) и на последующее восстановление. Но есть еще кое-что. Старая команда отбилась от рук без его внимания, хорошо бы сводить их на дело. Лишняя «финансовая подушка» тоже не помешает. И возможно… если хорошенько подумать… может-может-может, им стоит еще раз повидаться с Бэтменом. Хоть на прощание. Не с обчитавшимся книжек Брюсом. А именно с опасным и прекрасным Бэтменом. Джокер любит изящные решения, когда одно действие разруливает сразу несколько проблем. Поэтому планирует ограбить банк и захватить там заложников, чтобы дождаться Бэтси.***
У Джокера характер прекрасный, это у остальных людей нервишки слабые. Вот и сейчас заложники почему-то трясутся, сидя на полу в сверкающем, хромированном холле банка. А Джей, восседающий в центре на одном из золотистых диванчиков, всего лишь сказал, что здание заминировано, и если кто-то попробует войти, оно взлетит на воздух. И что свои требования он скажет только Бэтмену лично. Правда, громко сказал, в рупор, адресуясь к полиции, которая уже кружит под окнами. Банк выглядит сказочно. Джокер всегда говорил, что банковские работники и финансисты — просто клоуны. И вот сейчас все, как надо: в нишах возле ноутбуков сидят люди в клоунских масках. Такие же паяцы переворачивают отчеты и финансовые прогнозы, покрывая пол веером бумаг. И по периметру зала тоже стоят клоуны с автоматами. А в горстке жалких людишек, жмущихся друг к другу на полу, банковских работников никто бы не опознал. Хорошо бы такие посиделки устроить и в мэрии. Чисто ради флешмоба. — Ита-а-ак, мы все ждем Бэтмена, — торжественно объявляет Джей. — И я надеюсь, мы не доставим друг другу хлопот. Вы остаетесь на своих местах и затыкаете свои ротики, а эти прекрасные стены и пол не пострадают от автоматных очередей. Справедливо, ммм? Джей пристально рассматривает заложников, а те бледнеют и отводят глаза. Он слегка подпрыгивает на диване, обхватывает себя руками. — Впрочем, мы можем скрасить ожидание, — говорит Джокер, кусая губы. — Давайте познакомимся. Вот ты, толстяк, — кивает он на солидного мужчину, — что о себе расскажешь? — Я старший менеджер Тед, — бормочет тот охрипшим голосом. — «Чем могу быть полезен? Свободная касса!», — перекривляет его клоун. — Нет, так не пойдет. Мне ни к чему имена и должности кучки идиотов. Это все, что вы о себе знаете?! Может, вы сегодня взорветесь. Может, погибнете, когда ворвется полиция. В такой торжественный особенный вечер должны же вы думать о чем-то дорогом. О коллекции марок, любимой собачонке, любовнице? Э? — он взмахивает автоматом в сторону Теда. — Я тебя спрашиваю? — Ну… у меня двое детей, — еще тише отвечает мужчина. — Я их люблю. — Уже лучше, — подпрыгивает на месте Джокер. — Эй, есть у кого-то еще дети? Поднять руки! Более половины заложников тянут руки вверх. Клоун жестом приказывает опустить. — Тебе нравится Готэм, Тед? — задумчиво говорит он. — Здесь красиво, уютно, весело? Мужчина едва заметно качает головой. — Нееет? — возбужденно переспрашивает Джокер. — Ты богат? Счастлив? Обожаешь мэра? Веришь в наших политиков? Тебя устраивают парниковый эффект и налоги? Рак и СПИД? Нееет?! Тогда не подскажешь ли ты мне, старший менеджер, а какого хрена ты привел на этот блядский свет детей? Тед запуганно молчит, опустив глаза. — В этот ужасный безумный мир? Гордишься, что втянул их в эту жестокую шутку — подарил им жизнь?! Да? Гордишься?! Джокер размахивает автоматом, направленным на менеджера, и тот как под гипнозом следит лишь за дулом оружия. Клоун внезапно резко успокаивается. — Ну! Кто-то из вас всех может объяснить мне, зачем вы плодитесь? Наступает долгая напряженная пауза. — Мы можем их обнимать, — слышится чей-то дрожащий тихий голос, — петь колыбельные… дарить щенков… исполнять желания… рассказывать интересные истории… любить. Джокер нетерпеливо вскакивает с места и вертится по залу, чтобы обнаружить, кто это сказал. Остальные заложники показывают на омегу — совсем молодого, бледного как смерть и беременного. Люди не знают, нарывается ли он на неприятности или говорит то, что нужно, но в любом случае не хотят с ним иметь ничего общего. Парень смотрит с видом висельника, которому уже нечего терять, и отчаянно продолжает: — Может, быть любимым в плохом мире лучше, чем остаться нелюбимым неродившимся никем? — Гм, значит, любить? — задумчиво бормочет Джокер, нахмурясь. — Лучше, чем никем? Ладно, ладно. Ладно! Вы, так понимаю, все согласны с… — он щелкает пальцами. — Майкл, — подсказывает беременный сотрудник. — Мда? И завели малюток не из гребаного эгоизма, а чтобы их любить? — глаза Джея начинают блестеть. — Тогда поиграем. На что вы готовы ради них? Чем пожертвуете? Всем? Феерично. Тогда подходите. За каждое чадо я прострелю по одной конечности — руку там или ногу, и можете спокойно идти домой, заботиться о семействе. Так что? Кто на выход? Желающие, ау! Заложники мнутся. Предложение уйти заманчиво, но можно ли доверять клоуну? А главное — вот так запросто, сию секунду добровольно получить огнестрельную рану кажется куда страшнее, чем надеяться на «авось». Ведь есть же еще полиция. Есть Бэтмен. Может, все обойдется. — Тед, давай, две руки — и ты вольная птица, — шипит клоун. — Я даже не ваши никчемные жизни хочу. Или вы рискнете осиротить детей, лишь бы не отвечать за их счастье собственной шку-у-урой? Тед вжимает голову в плечи и сидит на месте. К Джокеру подходит только один мужчина. Он сообщает, что у него есть сын, и получает одиночный выстрел в левую руку. Стонет, зажимает, как может, рану. Джокер, как и обещал, дает знак, чтобы его шестерки выпустили этого заложника на улицу. Вторым подходит беременный омега. — И? — спрашивает Джей. — У тебя есть уже дети, Ма-а-айкл? — Нет, это первый, — лепечет тот. — И как прикажешь его считать? Как половину? Четверть? На каком ты месяце? — На седьмом, — смущенно отвечает парень. — Ноги… гм… все еще пухнут? — с интересом распрашивает клоун. — Да. Отеки, особенно по утрам. — Спать постоянно хочется, как убитому? — Это уж точно, — кивает Майкл. — А упражнения все эти делаешь… ну там дыхание… — Как собачка? — хихикает омега. — Обязательно. — Рожать не боишься? — всматривается в его лицо Джокер. — Есть немного, — признается Майкл. Джей разочарованно фыркает. — Раньше — нет. Мы планировали партнерские роды, и я порядком расслабился, — оправдывается парень. — Но сейчас… сейчас все немного не так… — А че такое? — Мы с моим альфой расстались месяц назад, — отвечает Майкл через силу. — Оу! Наверное, одиноко, — то ли с издевкой, то ли с сочувствием бормочет клоун. — Некому спину помассировать, некому животик почесать — а зудит абсолютно все. Поговорить, и то не с кем… Ну почему?! Почему у альф мышиные мозги? Неужели хотя бы до родов нельзя быть повнимательнее?! Они — в смысле мы, альфы, — раз уж заделали ребенка, должны нести ответственность. Или заранее завязать член узлом. Ты согласен со мной? Майкл искренне улыбается и кивает. — Выпустить! — Джокер делает жест рукой подручным, и беременного заложника, невредимого, выпускают на свободу. — Что за жизнь, — плаксиво говорит клоун, стараясь не захлюпать носом на глазах у всех. Слезливость при беременности никто не отменял, а Майкл растрогал его по полной программе. — Никто никого не любит. Никому невозможно верить. Как страшно жить на свете! Как страшно рожать! Одно из стекол с грохотом разбивается, и сквозь него вваливается Бэтмен. Черный плащ развевается за его спиной. Джокер мгновенно оживляется и, размахивая автоматом, подходит поближе. — Я — возмездие, — рычит Темный рыцарь. — Новый слоган? — вежливо интересуется Джей. Он всматривается в глаза в прорезях маски, но не видит там ни тени тепла и смущения. Или хотя бы памяти о «мышонке». Это ледяной взгляд человека, у которого лишь одно правило: не убивать. На все остальные ужасы он более чем способен, когда речь идет о поимке преступника. А беременный клоун, взявший людей в заложники, почему-то сейчас не его омежка и даже не единственный заклятый враг, а так, мусор, тварь, убивающая за деньги. Джокеру становится не по себе.