Стоило Бриенне его увидеть, как она поняла, что ничем хорошим это не закончится. Он улыбнулся, глядя на нее снизу вверх, так, как улыбался всегда: словно она не заслуживала ничего, кроме жалости. – А тебе так идет, – сказал он не менее надменно, чем до войны. Должно быть, он тяжело переживал свои потери, однако, казалось, ничто не могло лишить его лоска. Три дня спустя он вернулся из деревни с полными подарков руками. Он преодолел мили ступенек, и Санса радостно ахнула, когда он вошел в ее покои – зарумянившийся от напряжения, что лишь подчеркнуло его красоту. Он не был Джоффри, Бриенна знала это, но чем дольше продолжался их разговор, тем сильнее щемило ее сердце. Ему ни за что не снять проклятье, как бы сильно Сансе ни хотелось этого. Бриенна мимолетно подумала, знает ли об этом он сам, не просто ли это благородный способ воссоединиться с его Королем. Она знала, что он дойдет до третьего испытания, но также она знала, что если им придется сразиться, он проиграет. И все же ей не хотелось убивать его. Когда он спустился со знаком отличия от Сансы на затейливо украшенном доспехе, Бриенна ожидала его во дворе в почти человеческом обличье. Все ее тело жгло: теперь она была куда более хрупкой, ее слабая плоть едва сдерживала мощь магии Кейтилин. Он хорошо сражался – она знала, что так будет. Если бы Бриенна не знала его раньше, и слишком хорошо, соблазн позволить ему победить был бы велик. И все же он упал на спину, его меч улетел куда-то вдаль по льду, а Бриенна воткнула свой клинок совсем рядом с его головой. Глазомер у нее был прекрасный, и они оба это знали. – Я сдаюсь. Услышав два этих слова, она почувствовала: внутри нее поднимается огонь. Обратное превращение было не менее болезненным, кости трещали, росли и перестраивались, сквозь кожу прорастали чешуйки. По крайней мере, в этот раз она была к этому готова. В этот раз она собралась с духом, возвращая себе контроль ровно настолько, чтобы поглядеть Лорасу Тиреллу в глаза и произнести: – Беги. ________________________________________
Подрик разбил для них лагерь в богороще – единственном месте в Винтерфелле, в котором еще теплилась жизнь. Чардрева со своими кроваво-красными лицами тревожили Джейме, и все же это было лучше, чем спать во дворе, продуваемом всеми морозными ветрами. Джейме знал, что если бы он не провел целый день, карабкаясь по проклятым бесконечным ступенькам (должно быть, он стареет, Подрика вот подъем как будто совсем не вымотал), он пролежал бы без сна всю ночь. Его беседа с драконом, с Бриенной, словно вывернула его наизнанку и заставила чувствовать странную легкость одновременно. Погружаясь в беспокойный сон, Джейме показалось, что он снова услышал ее голос. Девичий голос, милый, но густой, поющий: Скажите, где милый мой, добрый сир? Где друг мой зеленоглазый? Он клялся, что любит меня лишь одну, Что дев краше не видел ни разу.________________________________________
Он открыл глаза в криптах под Винтерфеллом. Каждую статую и каждую гробницу покрывал иней, и хоть Джейме был нагим, как младенец, холода он не ощущал. Значит, все это ему снится. Его шаги эхом отдавались во тьме, и стоило ему пожелать света, хоть какого-нибудь, он услышал, как рядом с мягким свистом вспыхнуло пламя, повернулся – и увидел меч, будто бы торчащий из холодных камней, на которых он сам лежал несколько мгновений назад. Клинок пылал синим огнем, и Джейме без усилий вытащил его из земли. Он повернулся и ощутил, как сердце в груди екнуло. Изваяния в крипте были не Старками, а его собственной семьей. Здесь был Джоффри, его статуя будто дымилась в холоде подземелий; рядом с ним – Серсея, с по-прежнему сияющими золотыми кудрями; последней грозной фигурой был отец: камень не сделал его холоднее, чем при жизни. И силу отцовского неодобрения Джейме ощущал не менее отчетливо. С каждым шагом он чувствовал, как вес неизбежного провала все сильнее давит ему на плечи. Еще один утраченный ради бессмысленной затеи наследник, отец. Она совсем девчонка, и замок ее мне ни к чему. Сама эта мысль словно призвала ее, но это была не та Санса, которую он повстречал в башне. Это была девочка из Королевской Гавани, маленькая, нежная и хрупкая. Всего лишь ребенок. Ее огромные голубые глаза переполняли слезы, когда она сказала: – Вы не позволили Эйерису убить вашего отца, сир Джейме. Почему же вы позволили Роберту убить моего? Джейме пытался придумать ответ, хоть какой-нибудь ответ, который успокоил бы ее, но не успел он ухватиться и за тончайшую соломинку, в криптах эхом разнесся другой голос. – Вы спасли Лианну Старк, сир Джейме. Почему же вы не спасли моих детей? Почему же вы не спасли меня? Его тело повернулось к Элии, не успев отдать отчет разуму. Перед ее ночной сорочки был пропитан кровью, натекшей из головы младенца, которого она прижимала к груди. За ее подол цеплялась маленькая девочка в разорванном и окровавленном платьице. – Я не знал… я не мог… я должен был убить Эйериса, – выдавил Джейме. – Вы никогда не были Истинным Рыцарем. Как вы вообще могли подумать, будто сможете завоевать меня? – Когда Джейме повернулся обратно к Сансе, она снова была взрослой, но насмешливое выражение ее лица напоминало ему скорее его сестру, чем девицу, так благосклонно принявшую его подарки. – Я никогда не хотел вас завоевывать, – возразил Джейме. – Вы не настоящая Санса, просто скоморох в моей голове. – Скоморохи скоро будут здесь, и ты не будешь к этому готов. Джейме заозирался, услышав знакомый голос. Он не мог понять, откуда знает его, воспоминание ускользало, как шелк сквозь пальцы. Он растерянно уставился на стоящую перед ним женщину. Он мог бы поклясться, что знает ее голос, и все же она казалось абсолютно незнакомой. Она выше него и шире в плечах, подумал Джейме. Кроме того, заметил он со смущением, она стояла перед ним нагой. Ее формам недоставало изгибов, но она несомненно была женщиной. Он поднял меч, и синее колышущееся пламя осветило ее лицо. Прелестной ее назвать было никак нельзя; черты ее были крупные, нос выглядел так, будто его не раз ломали. И человеком она, казалось, была не совсем; ее щеки усыпали крошечные переливающиеся чешуйки, водопадами перетекающие на широкие плечи и ниже, на грудь и мускулистые руки Веснушки, глупо подумал Джейме. Женщина поймала его взгляд, и Джейме не смог бы сказать, отразился ли в ее глазах его меч или они сами по себе были словно синий пламень. Он где-то уже видел эти глаза, если бы ему только вспомнить... – Дай мне меч, – сказала она, – скорее, они приближаются. «Какой меч?» – хотел спросить Джейме, но не успел он произнести и слова, как в его левой руке появилось оружие – близнец того, что он держал в правой. Сталь вспыхнула, когда он передал меч ей, и клинок воспламенился. Откуда-то из глубин тьмы донесся рокот. Джейме огляделся в поисках Сансы и Элии, но они обе исчезли. Они остались вдвоем во тьме, и рокот нарастал. – Ты готов, Джейме? – спросила она. Он открыл рот, чтобы ответить, спросить, откуда ей известно его имя, но смог лишь закричать. Правую руку пронзила ослепительная вспышка боли, и Джейме резко проснулся. Он открыл глаза и увидел холодный, яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь красные листья чардрев. Подрик рядом с ним еще спал, так что Джейме поднялся так тихо, как только мог. Утренний воздух был неподвижен и свеж, как и в предыдущее утро, и все же в нем как будто повисло нечто странное. Когда Джейме шел назад во двор Винтерфелла, все вокруг казалось гулким и пустым: синего дракона нигде не было видно. – Кого-то потеряли? Джейме резко развернулся, потянувшись к мечу, который он легкомысленно оставил на своей походной постели. Узнав говорившую, он застыл. Она была точно такой, какой он видел ее во сне, хоть в этот раз она оказалась одета в вареную кожу, а не только в свою собственную. В холодном свете дня ее черты оказались еще более плачевны: огромные губы едва прикрывали кривые зубы, а волосы цвета соломы безжизненно свисали на плечи. Однако те пленительные, похожие на чешуйки синие отметины остались, лишь подчеркивая невероятную синеву ее глаз. – Вы – это она, – выдохнул Джейме. – Бриенна. Она как будто неуютно поежилась под его пристальным взглядом, однако продолжила дерзко глядеть вперед. – Доброе утро, сир Джейме. Какая-то часть его недоумения, должно, быть, отразилась у него на лице, потому что уголки широкого Бриенниного рта приподнялись вверх, когда она сказала: – Вы готовы к последнему испытанию? – Я должен показать себя в бою. Бриенна кивнула. Джейме снова оглядел ее одежду – на первый взгляд она показалась ему темной кожей, однако когда Бриенна шевельнулась, на темных сине-черных чешуйках заиграл свет. Доспех. – Я должен показать себя в бою с вами? Бриенна снова кивнула: – Вы не так глупы, как кажетесь. Едва заметный озорной проблеск в ее глазах сделал их еще чудеснее, и Джейме смог лишь выдавить: – О. Бриенна лишь смотрела на него, словно ожидая, что он снова заговорит. Его голову как будто переполнила сотня мыслей одновременно, но главным, что он вспомнил, было то, как леди Санса бережно кладет меч Джендри обратно в его руки и улыбается, отказываясь от последнего подарка. – Стойте тут, – сказал Джейме, кинувшись назад в богорощу. Он слышал, как Бриенна зовет его, но решительно шагал в лагерь, где Подрик только начал моргать, просыпаясь. Джейме аккуратно развернул мягкую кожу, скрывающую его последний подарок. Он улыбнулся. Бриенна ждала его во дворе со смутно раздраженным выражением на лице. Какую-то часть Джейме так и подмывало разозлить ее еще сильнее, однако видимое напряжение в ее теле заставило его остановиться. Если это с ней ему придется сражаться за свободу Сансы, лучше не выводить ее из себя сейчас, когда каждая минута приближает их бой. Вместо этого он протянул ей свой последний подарок, держа его на раскрытых ладонях. Бриенна лишь глядела на него, морщинка между ее бровей залегла еще глубже. – Возьмите его, – настойчиво сказал Джейме. Пальцы Бриенны мазнули по его собственным, когда она с опаской взяла у него оружие. Она держала его так, словно оно было сделано из стекла. – Я преподнес его Сансе, но она сказала, что ему найдется лучшее применение в чьих-то других руках, не в ее. Вы велели мне найти «подарок, который защитит вашу леди»: так кто же защитит ее лучше, чем вы? – Она не нуждается в том, чтобы защищать ее от вас. – Возможно. – Джейме приподнял собственный меч, и по темной стали пробежала точно такая же кроваво-красная рябь. – Вы знали, что эти мечи перекованы из Льда? Бриенна удивленно вскинула бледные брови, а затем на ее лице проявилось недоумение. – Великого меча Неда Старка? – Именно его. Мой отец всегда был алчен до валирийской стали, – когда Джейме продолжил, по его затылку поползли колючки стыда, – Светлый Рев давно утерян, и его раздражало, что у менее знатных домов есть что-то, чего нет у нас. Когда Станнис и моя сестра заняли трон после Роберта, Серсея проследила, чтобы Лед оказался в руках нашего отца. Тайвин переплавил великий меч, чтобы выковать эти: один для меня, один для Джоффри. Я рад, что теперь этот меч будет носить кто-то, кто его достоин. Пальцами правой руки Бриенна обхватила рукоять меча, а левой провела по прожилкам на стали. – Я слышала, что валирийская сталь делает того, кто ее носит, искуснее в бою. Это правда? – спросила она голосом мягким и полным восхищения. – Я лучший мечник Вестероса с восемнадцати лет, – пожал плечами Джейме, – но меч сделал меня лучше. – Это очень щедрый подарок, сир Джейме, – сказала Бриенна, – и очень глупый. Я одержала победу над каждым рыцарем, который вызывал меня на бой за последние семь лет, даже без валирийской стали. – Но ни один из них не был мной. – Джейме ухмыльнулся ей, но когда Бриенна разглядывала меч в своих руках, озабоченная морщинка, залегшая между ее бровей, никуда не делась. Она прикусила нижнюю губу неровными зубами и наконец подняла глаза на Джейме. Его снова поразила их невинность и красота; Бриенна, казалось, помедлила мгновение, делая неровный вдох. Внезапно она сделалась ужасно юной, и Джейме пришлось напомнить себе, что ей вряд ли больше двадцати пяти. Едва она открыла рот, чтобы заговорить, как во двор, спотыкаясь, явился Подрик, все еще пытаясь кое-как опоясаться мечом. Бриенна моргнула и закрыла рот, снова словно замыкаясь в себе. – Правила третьего испытания просты, – сказала она, когда Подрик подбежал к тому месту, где они стояли, и не подозревая, что своим приходом что-то испортил. Он перевел взгляд с Джейме на Бриенну и снова на Джейме и округлил глаза, когда она продолжила: – Вы должны показать себя в бою. Сегодня, сир Джейме, вы сойдетесь со мной в поединке. Если вы победите, проклятие будет разрушено. Если вы проиграете... Ее голос дрогнул, и властность, с которой она обычно объявляла правила испытания, испарилась. Джейме хотелось как-нибудь подбодрить ее, хотелось, чтобы морщинка между ее бледных бровей разгладилась. Вместо этого он сказал: – Я постараюсь не проиграть. Она полуискренне улыбнулась, расправляя плечи и вскидывая меч в исходную позицию. – Хотелось бы мне вам верить. Воздух будто совершенно замер на секунду. Джейме мог слышать резкие вдохи Подрика, чувствовать каждый кристаллик льда в воздухе, видеть каждый отблеск света, отражавшийся от клинка Бриенны. Он выдохнул, вступая в танец, который был для него второй натурой. Когда их мечи встретились впервые, Джейме поймал взгляд Бриенны и не смог удержать расплывающуюся по лицу улыбку. Бриенна была сильнее, чем он предполагал, конечно. Он обругал себя за то, что недооценивал ее, хотя его кровь так и пела от предвкушения. Если этой битве суждено стать для него последней, она будет хороша. Бриенна, казалось, не разделяла его энтузиазма. С каждым взмахом его меча, который она отбивала с видимой легкостью, морщинка между ее бледных бровей все углублялась. Она не пыталась атаковать его в ответ, лишь позволяла ему бесплодно нападать на нее с нарастающим недовольством, не отступая при этом ни на дюйм. – Ну же, женщина, – сказал он, выписывая мечом смертоносную дугу, которую она просто отразила, как и все предыдущие. – Я дал тебе валирийскую сталь не для того, чтобы ты отмахивалась ею от меня, как от назойливого насекомого. Покажи мне, на что ты способна. – Нет. У Джейме была наготове сотня колкостей, способных спровоцировать ее, но он придержал язык, услышав в ее голосе дрожь. Хоть она с легкостью блокировала его выпады, он видел, что все ее тело дрожало. При ближайшем рассмотрении ее нахмуренные брови оказались признаком скорее боли, а не раздражения, и она морщилась всякий раз, когда их мечи встречались. – Ты сдерживаешься, – прорычал Джейме, удваивая натиск. – Тебе больно. Если он и был прав, она ничем этого не выдала. И все же если Джейме и был в чем-то лучше, чем в фехтовании, так это в том, чтобы выводить противника из себя. – Вы выглядите усталой, миледи. Может, вам уже нужна передышка? Бриенна не потрудилась ответить, твердо сосредоточившись на том, чтобы отражать его выпады, а он все наступал и наступал, тыча своим клинком и заставляя ее пятиться. – Право, я ожидал, что ты будешь соперником получше. Видимо, не стоило ждать многого от женщины, пусть и затронутой магией. Бриенна продолжала игнорировать его. Звон мечей отскакивал от холодных стен Винтерфелла. Вдоль ее лица сбоку прокатилась бисеринка пота. – Видимо, мужчины в лагере Ренли были куда слабее, чем я представлял. – Джейме отчаянно пытался скрыть, как учащается его дыхание, слова срывались с его губ беспрепятственно. – Я бы спросил, пришлось ли тебе сосать его член, чтобы попасть в Радужную Гвардию, но мы оба знаем, что его интересовал лишь рот Лораса Тирелла. Его я тоже не виню – мальчишка определенно смазливее тебя. Наконец Джейме заметил проблеск гнева в ее глазах, и Бриенна сделала шаг вперед, парируя его удар с силой, от которой у него кости затрещали. Джейме улыбнулся. – Какая досада, для тебя, что я побеждаю, – продолжил Джейме, хотя он вовсе не чувствовал уверенности в своей предполагаемой победе теперь, когда Бриенна наступала. – Что ты станешь делать без своей леди, когда не нужно будет ее охранять? Отправишься обратно на свой остров и выйдешь за какого-нибудь разваливающегося безземельного рыцаря, который будет согласен трахать тебя в полной темноте? Каково будет чувствовать это, зная, что когда-то ты могла обратить его в пепел? Мне тебя жаль. Эти слова оказались волшебными. Взревев, Бриенна бросилась вперед, едва не лишая его равновесия. Джейме догадывался, что она будет сильна, но он и не подозревал, что она к тому же окажется быстра. Пес мог бы голыми руками переломить Джейме пополам, но Джейме всегда был быстрее, поэтому они были на равных. Бриенна была не настолько крупной, как Пес, и не такой сильной, но она была быстрее, чем Джейме предполагал возможным. Он пригнулся, уклоняясь от ее рубящего удара, как раз вовремя, в последний момент встречая ее клинок своим. Затем они летали, сталкивались, танцевали под стремительный ритм, который был слышен лишь им двоим. Каждый раз, когда Джейме бросался вперед, она встречала его удар, оттесняла назад, вынуждая обороняться. Более ничтожный человек заявил бы, что ее сила колдовской природы, однако мощь ее мускулистых конечностей была слишком осязаемой, а напряжение в ее теле и то, как она кряхтела от усилий, выдавало ее человеческую суть. Джейме тяжело дышал, когда ему удалось ускользнуть от нее и отдышаться мгновение. – Так-то лучше, – пропыхтел он. – Теперь я вижу, как ты победила столько зеленых оруженосцев и межевых рыцарей. Бриенна раздраженно фыркнула, и Джейме воспользовался возможностью, молниеносно атаковал и порезал кожу на ее бедре. Он был почти удивлен, увидев, что порез расцвел красным – он-то едва ли не ожидал, что ее кровь окажется серебристо-синей и мерцающей. Бриенна не стала смотреть на свою рану, слишком опытным бойцом она была для такого, но ее синие глаза округлились от шока. – Тебе нужно лучше стараться, если хочешь и меня победить, – ухмыльнулся Джейме. Танец начался вновь – мечи сходились, расставались и сходились снова, и искры от поцелуев стали летели во все стороны. Джейме дышал тяжело и рвано, его мускулы горели, когда он наступал и отступал быстрее, чем успевал отдавать себе отчет. Бриенна поморщилась, переместив слишком много веса на раненую ногу, на долю секунды заставая Джейме врасплох. Этой доли секунды хватило, чтобы клинок Бриенны рассек кожу над его глазом. Он едва почувствовал это и не был уверен, что заметил бы, если бы кровь не помешала моргать. И все же он правильно распознал это ранение: это было предупреждение. Подобный удар мог быть смертельным – будь он нанесен с чуть большей силой и чуть глубже, рассечена бы оказалась не только кожа, но и череп, – но она пощадила его. Так не пойдет. Джейме совершенно не собирался признавать, что она, возможно, была достаточно искусна, чтобы одолеть его, но в Бриенне помимо этого не было жажды крови, и к победе ее не вел инстинкт убийцы. – Тебе все равно рано или поздно придется убить меня, – прорычал Джейме. – Или так, или позволить твоей маленькой леди за меня выйти. Бриенна пропустила его слова мимо ушей и грациозно ускользнула, когда он ударил, держа меч двумя руками, едва не потеряв при этом равновесие. – Ты бы действительно допустила, чтобы она вышла за такого, как я? Сталь вспыхивала в белом солнечном свете. – За человека без чести? Сталь пела посреди руин. – За человека, который ее никогда не полюбит? Сталь ударялась о сталь с сокрушительной силой. – Подведешь леди Кейтилин? Молчание. Бриенна будто застыла, занеся меч для удара. – Спустя столько лет. Молчание. – Подведешь леди Сансу? Молчание. Джейме предпринял еще одну попытку, с трудом дыша, нарушая опустившуюся на двор почти что неестественную тишину. – Нарушишь свою клятву? С ревом, достойным львицы, Бриенна бросилась вперед, сыпя ударами, которые Джейме едва успевал блокировать. Их сила чуть не сбила его с ног. В конце концов ее быстрый пинок заставил его рухнуть на колени. Еще один пинок выбил меч из его руки, а затем он уже глядел прямо в поразительные синие глаза Бриенны – она нагнулась и одной рукой схватила его за волосы, заставляя поднять лицо. – Ты не знаешь о моих клятвах ничего, – прошипела она. Джейме улыбнулся. – Разве? На этот раз пришел черед Джейме застать ее врасплох – он ударил кулаком в рану на ее бедре. Бриенна зарычала от боли и упала на колени, выпуская его волосы, а он снова схватил свой меч. Он оказался недостаточно проворен, и Бриенна с силой вдавила его в землю. Он позволил ей держать себя так всего миг, прежде чем подмять ее, ударяя ее запястье о землю, чтобы выбить меч у нее руки. Ее тело под ним было теплым, мускулы ее бедер между его собственными – крепкими. Стоило это предвидеть – она вновь поменяла их местами, выворачивая свои запястья из его хватки. Подрик что-то кричал, но Джейме не обращал на него внимания, слишком занятый женщиной, в этот самый миг вдавливающей его лицо в грязь. Он чувствовал, как колотится сердце в груди, как из легких вырывается горячее дыхание. Бриенна наконец достаточно разозлилась, чтобы дать ему умереть, а Джейме вдруг обнаружил, что ему хочется жить. Хоть он и сопротивлялся ее хватке, противостоять силе Бриенны, ее ярости он не мог. Он чувствовал, как с губ так и норовят сорваться слова, его смертный приговор: «Я сдаюсь». Словно читая его мысли, Бриенна остановилась. Она отняла руки от его запястий, от его лица и резко села прямо, не слезая с него. Тогда-то Джейме и услышал смех. Он неловко повернулся, Бриенна все еще сидела на нем, шокированно застыв, – их оказалось меньше, чем он представлял, эхо пустого двора умножало их жестокий лающий смех. И все же людей было достаточно, чтобы заставить бешено бьющееся сердце Джейме рухнуть куда-то вниз. Их компания была разношерстной – темнокожие выходцы с Летних Островов, белокурые лиссенийцы и по меньшей мере один жирный дотракиец. Перекрикивая их гвалт, смуглый дорниец заорал: – Цареубийца думал, что сможет победить дракона, а на деле и с бабой не смог совладать! Мужчины разразились новыми раскатами грубого смеха, и Джейме с нарастающим ужасом осознал, что точно знает, кто они такие. Он лихорадочно заозирался, ища Подрика, и со вздохом облегчения обнаружил, что они с Бриенной отделяют его оруженосца от Бравых Ребят. До него доходили слухи, что их шайка по-прежнему орудует в Вестеросе, пользуясь вызванной мирным временем расслабленностью государства. Когда его отец призвал Кровавых Скоморохов (а именно так их называли все, кто хоть что-то о них знал) в Вестерос, Джейме сделалось не по себе. Славу этим типам принесли вовсе не их честь и преданность, и они остались недовольны своим жалованием, когда Тайвин Ланнистер вознесся, а его внучка оказалась на Железном Троне. Тайвин выплатил им столько, сколько пообещал, и ни медной звездочкой больше – Джейме подозревал, что уж этого оскорбления они точно не забыли. Человек с сальной козлиной бороденкой поднял руку, призывая к тишине, и шайка мало-помалу притихла. – Приношим наши ишкренние ижвинения, Шареубийша, – прошепелявил Варго Хоут. – Мы бы ни жа што не штали вмешиватьшя, ешли бы подумали, што вы… жаняты. Раздалась очередная волна насмешек, и Джейме вдруг болезненно осознал, в какой позе они находятся. Можно подумать, нас застали за любовной игрой, а не за дракой. Затем его поразила другая мысль – Бриенна по-прежнему оставалось в своем весьма человеческом обличье. Рукой, скрытой от чужих взглядов, он стиснул ее бедро, и она глянула на него сверху вниз. Джейме мог бы заорать: почему она не превращается? Этому наемничьему сброду ни за что не устоять против пламени синего дракона. Она встретилась взглядом с Джейме и слегка покачала головой, видимо, зная, что он хотел ей сказать. – Почему? – едва слышно спросил Джейме, понимая, что у них есть считанные секунды, прежде чем Скоморохи потеряют терпение. – Я не могу это контролировать. Я не превращусь обратно, если только вы не победите меня или не сдадитесь. – Тогда я... – Нет! Если вы сдадитесь, мне придется и вас убить, – ее взгляд метнулся к тому месту за их спинами, где по-прежнему стоял как вкопанный Подрик. – Вас обоих. – Мы и так вот-вот все умрем. – Выходит, вы трус? Может, мы выживем. – В ее ярких синих глазах светилась такая сталь и решимость, что на долю секунды Джейме поверил ей – его сердце встрепенулось от какого-то чувства, не бывшего страхом. Этого хватило. Он едва заметно кивнул, и Бриенна легко поднялась на ноги, протягивая ему свою огромную ладонь, чтобы помочь и ему встать. – Боюсь, если вас интересует леди Санса, вам придется подождать своей очереди, – сказал Джейме, оглядывая шайку взглядом с нового, более выгодного ракурса. Тринадцать – он, Бриенна и Подрик могли сразиться с тринадцатью. Уже усталые, уже израненные. Он бросил взгляд на разрез на Бриеннином бедре и понадеялся, что никто из Скоморохов не успел его заметить – очень уж усиленно они таращились на ее лицо. – Я и впрямь шобиралшя жабрать леди Шаншу шебе, но вштреша ш вами штала для меня приятной неожиданноштью. Как только я ражделаюшь ш шынком лорда Ланништера, я отпраждную это, трахнув дочку лорда Штарка, – выплюнул Хоут, и его глаза-бусинки почернели от злобы. – Леди Сансу никто не заберет, ее хорошо защищают. Что-то перевернулось в желудке Джейме, когда все глаза обратились на Бриенну, и он страстно пожелал, чтобы она не заговаривала вовсе. – И кто ее защищает? Ты? – ухмыльнулся дорниец, демонстрируя полный рот поломанных, гнилых зубов. – Ей понадобится кто-то получше, чем уродливая сука, чтобы защититься от нас. – Нам обещали дракона, – брызжа слюной, заявил Хоут, вдруг поглядев в небо, словно вообразил, будто эти слова могут его призвать. – И вы его нашли. – Бриенна выступила вперед, и сердце Джейме оборвалось. Глупая, упрямая, храбрая... Во вновь раздавшемся зычном хохоте слышалась кровожадность, а лысеющий септон в замызганном балахоне сказал с визгливым смешком: – Гляди-ка, Рорж! Ты сможешь поиметь дракона! Бриенна едва заметно дернулась. Подрик вышел вперед, вставая по другую руку от Бриенны. – Я… я думаю, вам стоит убраться отсюда, – сказал Подрик на удивление ровным голосом, и Джейме ощутил прилив гордости и усиливающегося тошнотворного ужаса одновременно. С лица септона немедленно испарилось веселье, и он отделился от шайки и подошел к Поду: – Сколько тебе, парень? – Голос у него был высокий и мягкий, он струился из его горла, пока слезящиеся глаза септона обшаривали тело Подрика. – Семнадцать. – Хмм… слегка староват для меня, но ты смазливенький. Будь хорошим мальчиком, помалкивай, и, возможно, я уговорю остальных оставить тебе жизнь, когда закончу с тобой. Септон шевельнул пальцами, будто желая протянуть руку и пощупать, но не успел он этого сделать, как мощный удар клинка валирийской стали снес его голову с плеч. Рука Джейме, сжимавшая рукоять, была напряжена, все тело готово к атаке, но Бриенна его опередила – и теперь помимо синих веснушек ее бледную кожу покрывали капли крови, а ее взгляд сделался твердым. На секунду воцарилась тишина – обе стороны наблюдали, как труп септона валится на землю. – Шуку оштавьте мне, – велел Хоут, и двор наполнился звуками дюжины вынимаемых из ножен мечей. – Других двоих убейте. Джейме мимолетно подивился, когда это все успело стать так просто – он с удовольствием сразился бы с врагом, которого ему действительно хотелось повергнуть, не будь ситуация настолько плачевной. Пытаясь по мере сил приглядывать за Подриком, за Бриенной, вскоре Джейме все же потерял из виду обоих, слишком был занят тем, что рубил направо и налево, стараясь держать Скоморохов на расстоянии. Он велел себе сосредоточиться и не забывать, что он не сможет защитить никого, если умрет. Прошла, казалось, целая вечность ударов, уколов и уворотов, прежде чем один из врагов наконец упал; труп дорнийца соскользнул с клинка Джейме, и тот почувствовал, как скользит под пальцами рукоять меча, влажная от крови. На долю секунды – прежде чем место дорнийца занял какой-то урод без носа – Джейме краем глаза увидел Подрика, вытаскивающего свой окровавленный меч из груди одного из врагов. Должно быть, они побеждали. У Джейме было чувство, что он сразил человек двадцать за последние минуты, или часы, или дни. Когда безносый издал предсмертный всхрип, Джейме наконец оглядел взглядом двор – как оказалось, заваленный трупами. На миг ему безрассудно показалось, что победа за ними, пока в самом углу двора он не заметил какое-то копошение. Бриенну прижали к стенке, за правую руку ее удерживал грузный лиссениец, а за левую – Хоут. Джейме должен был добраться до нее. Он дал безносому трупу рухнуть и перешагнул через тело, намереваясь прийти на помощь Бриенне, пытавшейся вырваться от двоих схвативших ее мужчин. Щиколотку пронзила резкая боль – кто-то ухватил ее хлыстом, выбивая землю у Джейме из-под ног, и он ударился лицом о лед. Перевернувшись на спину, Джейме обнаружил, что над ним стоит жирный дотракиец с хлыстом в одной руке и блестящим аракхом в другой. Меч Джейме оказался выбит из руки и улетел, скользя по льду, прочь. Джейме в отчаянии приподнялся на локте, пытаясь снова дотянуться до меча и замечая, как на периферии зрения мелькает аракх. Лезвие разрубило морозный воздух, и Джейме поспешил убраться с его пути... … недостаточно быстро. Руку обожгла холодная боль, и из черной дыры, которая всего несколько секунд назад была его запястьем, полилась кровь. Джейме мог лишь глядеть. Мир плыл перед глазами, все звуки превратились в слабое жужжание, в звон в ушах. Жирный дотракиец по-прежнему маячил над ним, снова замахиваясь, но прежде чем аракх успел выписать свою последнюю смертоносную дугу, дотракиец замер. Джейме вытаращился, увидев, как из плетеного доспеха показался кончик темного клинка, и аракх со звоном рухнул на землю – а следом за ним и его обладатель. Когда Бриенна наклонилась над Джейме, он разглядел на ее рту кровь – ее что, ранили? – но в ее синих глазах читалась невыразимая мягкость. – Мне очень жаль, Джейме, – тихо сказала она, – будет больно. Джейме, пребывавшему в полном замешательстве, оставалось лишь смотреть, как Бриенна кладет ладонь туда, где когда-то была его рука, а потом он закричал. Ее жар был подобен свежевыкованному металлу, и Джейме мог бы поклясться, что видел дымок, поднимающийся от того места, где кожа превращалась в открытую рану. К уголкам глаз уже начала подкрадываться чернота, когда Джейме посмотрел на обрубок своей руки. Бриенна убрала ладонь, показывая, что кровь остановилась, а плоть была обугленной, но чистой. Выглядела Бриенна почти так же плохо, как он себя чувствовал – краска сбежала с ее некрасивого лица, когда она опустилась перед ним на колени. – Как ты это сделала? – выдавил Джейме, когда мир вокруг начал погружаться во тьму. Она ответила, и ее голос звучал словно во сне, который он видел уже тысячу раз: – Магия.