Дева, Чудище, Рыцарь

Бриенне снова снился сон. На этот раз ее кошмары были не более чем воспоминаниями: кровь Скоморохов, окропляющая ее правую руку, пока она рубила и резала их мечом. Даже пав, они как будто одерживали над ней верх, загораживая своими погаными телами воздух и небо. Она хотела вырваться, хотела снова вдохнуть, взлететь, но... Мои крылья… где мои крылья? Она проснулась, жадно глотая воздух, словно была на грани утопления. Ее глаза были открыты, но она обнаружила, что впервые за долгие годы не видит неба – вместо яркой, чистой синевы над ней было лишь темная древесина. Бриенна резко села и едва не закричала от боли, пронзившей голову. Ее дыхание было по-прежнему прерывистым, и она почти не замечала, что ее спины касаются чьи-то мягкие руки, пока знакомый голос не произнес: – Дыши, дыши, Бриенна. Ты в безопасности. Ты в безопасности. Затем одна из этих мягких рук оказалась у нее под подбородком, и Бриенна повернула голову и встретилась взглядом с круглыми голубыми глазами Сансы. – Что… – прохрипела она сиплым со сна голосом. – Санса, как… что… ты не ранена? Озабоченная морщинка между бровей Сансы испарилась, и она тихо рассмеялась. – Нет, я не ранена. Все кончилось, Бриенна. Свершилось. Мы свободны. – Санса провела большим пальцем по Бриенниной щеке и заправила ей за ухо прядь волос. Бриенне едва достало времени осознать смысл услышанного, прежде чем лицо Сансы начало морщиться. – Ты спала несколько недель, Бриенна. Я думала… я боялась, вдруг ты никогда... На глазах Сансы заблестели слезы, и она глубоко вздохнула, сглатывая, а затем кинулась в объятья Бриенны. Она крепко обхватила Бриенну за шею, и ее теплые слезы закапали на Бриеннину ключицу. Бриенна неуверенно протянула руку и погладила Сансу по волосам, второй рукой обхватив ее за тонкую талию. В последний раз, когда Бриенна обнимала Сансу, они мчались в Винтерфелл, и ее тело в Бриенниных руках казалось совсем крошечным. Теперь обнимать и быть обнятой казалось странным – Бриенна настолько не привыкла к нежным прикосновениям, что некоторое время чувствовала какое-то потрясение. Она чуть сильнее стиснула Сансу, позволяя себе найти утешение в объятьях, и вдохнула цветочный аромат ее волос. Долгое время она не знала ничего кроме висящего в воздухе плотного запаха льда или удушающей вони горелой плоти и расплавленной стали. В этой нескончаемой холодной пустоте она почти и забыла, что есть на свете луга, и на них растут цветы. Санса порывисто отстранилась. Она уселась на краешек постели и яростно вытерла глаза краешком рукава. – Только погляди на меня, всю тебя слезами залила, когда должна была утешать. – Она соскользнула с Бриенниной постели, поспешно вытирая оставшиеся слезы и собираясь, тем самым вдруг отчетливо напомнив Бриенне леди Кейтилин. – Ты, должно быть, голодна, хочешь пить. Санса кинулась к двери и велела кому-то в коридоре как можно скорее принести бульона, а Бриенна стала осматриваться. Комната выглядела точно так же, как ее прежние покои в Винтерфелле, но это было невероятным. На самом деле, в ее нынешнем положении невероятным казалось все, хотя кроме ее собственного недоумения никаких признаков, позволявших подвергнуть происходящее сомнению, не наблюдалось. Санса вернулась к ее постели и сунула Бриенне в руки чашку с водой. – Выпей все, пожалуйста. Санса наблюдала, чинно сложив руки перед собой, как Бриенна осушает чашку. Ощущать прохладную воду на потрескавшихся губах было великолепно, хоть голова и гудела по-прежнему. Санса забрала у нее чашку и наполнила заново, а потом вернула с еще одним строгим взглядом. Бриенна выпила и ее, и Санса выглядела удовлетворенной, наливая воду в третий раз и ставя чашку на стол, чтобы Бриенна смогла дотянуться. Внезапно вся ее предыдущая напористость испарилась, и Санса сделалась странно нерешительной, переводя взгляд со стула, стоявшего у постели, на саму постель. Ее нерешительность сбила Бриенну с толку – они с Сансой семь лет провели вдвоем, и Бриенна не могла и представить, чтобы Санса испытывала в ее обществе неуверенность. Они понимали одна другую без слов, и все ближе узнавали друг друга, идя бок о бок по тернистому пути женщин, хоть одну из них в ту пору назвать женщиной и было сложно. За эти годы Бриенна переслушала все истории, которые Санса только могла вспомнить о своих братьях и сестре, о том, как Робб катал ее на спине, о том, как она ловила малыша Рикона, когда тот бежал куда не следовало. То, с какой непринужденностью Старки касались друг друга, было Бриенне тогда в диковинку – она была непривычна к теплым прикосновениям, и мысль о том, что Сансе теперь хочется быть к ней поближе, казалась столь же удивительной, сколь радостной. Настолько удивительной, на самом деле, что Бриенна не знала, как показать, что она это приветствует. В конце концов она решила слегка подвинуться, освобождая место, чтобы Санса села рядом. Санса воспользовалась возможностью и вновь заключила Бриенну в объятья, устраиваясь так, что, несмотря на разницу в росте, Бриеннина голова оказалась у нее на груди. Санса провела пальцами по жидким волосам Бриенны, и Бриенна почувствовала, что и ее глаза покалывает от слез. Она не могла вспомнить, когда последний раз чувствовала себя настолько защищенной. И все же какая-то ее часть оставалась настороженной, словно и комната, и кровать, и объятье могли в любой момент исчезнуть. Она хотела поймать этот миг, прижать его к груди, лелея, но сперва нужно было убедиться, что это все взаправду. – Где мы? – спросила она, отчасти боясь ответа. – В Винтерфелле. Сердце Бриенны упало. И не стоило надеяться... – Видела бы ты это, Бриенна, – продолжила Санса, и не подозревая о печалях своей компаньонки. – Я думала, что двор наверняка затопило, но лед не таял; он… растворялся в воздухе, как туман. Это должно было быть жутко, башня обрушилась прямо у нас под ногами, но мы чувствовали лишь спокойствие, будто просто плавно опускались вниз. Когда мы приземлились, туман был настолько плотным, что я не видела Арью, хотя стояла на расстоянии вытянутой руки от нее. Когда он рассеялся, Винтерфелл оказался таким, каким был до смерти моей матери – лед словно бы сохранял его, защищал наш дом, пока проклятье не было разрушено. Бриенне хотелось ей верить. Все, что окружало ее, казалось до боли реальным, от затейливой вышивки на платье Сансы до неослабевающей головной боли. И все же у нее оставалось множество вопросов, чувство неуверенности терзало ее изнутри, словно она проглотила змею. – Как? – спросила Бриенна. – Как было разрушено проклятье? Он не победил меня. Сир Джейме. Она помнила, с каким отсутствующим выражением лица он глядел на свою истекающую кровью культю. Или, быть может, это все был фрагмент того же жуткого сна – сна, полного крови, и пота, и воплей. Она понадеялась на это, ради его блага. Спрашивать ей не хотелось. Сансу, казалось, занимали куда более приятные мысли, потому что на уголках ее губ играла улыбка, когда она ответила: – Ему и не нужно было. Ты же помнишь слова испытания, правда? Бриенна будет помнить эти слова до тех пор, пока не станет старой, беззубой и сморщенной, до тех пор, пока не забудет свое собственное имя. – Показать себя в бою, – процитировала она. Было странно просто произносить эти слова, без потрескивания скрывающейся за ними силы. Санса кивнула. – Именно. Конкретно о тебе здесь не говорится. Это испытание можно пройти, просто защищая Винтерфелл – защищая меня – от шайки злобных наемников. Интересно… – Санса запнулась и залилась румянцем. – Иногда мне становится интересно, знала ли моя мать с самого начала, что это произойдет. Она создала испытания именно такими, чтобы он мог с ними справиться. От того, с каким практически трепетом ее губы округлились, произнеся этот единственный слог, «он», сердце Бриенны оборвалось. Санса вся светилась мягким светом своей новой любви, а Бриенна по-прежнему была слишком воспалена, слишком вымотана и ошарашена, чтобы разбираться с клубком чувств в своем животе. Она хотела разделить радость Сансы, и часть ее – значительную часть – переполняло счастье за ближайшую подругу, за девушку, которая так долго была одна. Не могла она и отрицать, что сир Джейме был именно тем рыцарем, о котором Санса мечтала. Он был красив, этого не отнять; одним только игривому блеску его зеленых глаз и очаровательной улыбке уже было сложно противостоять, даже без гривы золотых кудрей и сильной линии челюсти. Хоть вел он себя и не без высокомерия, не требовалось много усилий, чтобы разглядеть, что это лишь маска, а под личиной Льва Ланнистеров скрывается мужчина, искренне переживающий за тех, кого он любит. Мягкость, с которой он обращался со своим юным оруженосцем, могла сравниться лишь с рыцарственностью, которую он демонстрировал по отношению к самой Сансе. Он был смел, искусен с мечом, и он ничего не хотел от Сансы – лишь освободить ее. Именно это-то и беспокоило Бриенну. Она все еще помнила, как его губы изогнулись в горькой улыбке, когда он рассказал ей о своих отношениях с сестрой, и ей было интересно, был ли он столь же откровенен и с Сансой – она надеялась, что да. Еще Бриенна помнила резкость в его голосе, когда он выплюнул, что никогда не полюбит Сансу, никогда не смог бы ее полюбить. Хотя на самом деле, говорила себе Бриенна, она подозревала, что далеко не все колкости, которыми он осыпал ее во время драки, были искренними – он говорил все это, чтобы вывести ее из себя, заставить дать ему отпор, избавить ее от боли, которую она испытывала, пытаясь сопротивляться магии леди Кейтилин. И это сработало. Ей не следует судить его по тому, что он наговорил в пылу битвы. Что за мужчина, в конце концов, мог посмотреть на Сансу Старк и не влюбиться в нее? Она была нежна, прекрасна, умна и добра – сир Джейме поймет это со временем, если еще не понял. Эта мысль должна была утешить ее, но тугой узел ужаса в Бриеннином животе никуда не делся. – Значит, ты любишь его? – спросила она едва громче шепота. – Это кажется странным, да? Я едва знаю его, и все же из всех людей в мире мне хотелось бы состариться именно с ним рядом. – Щеки Сансы все еще заливал прелестный румянец, но ее слова не звучали как слова ослепленной любовью юной особы. – Когда я думала, что мне придется… когда я думала, что, быть может, это не он… я почувствовала… мне не хотелось быть свободной, если бы я не была свободна любить его. Сердце Бриенны рухнуло куда-то в желудок, но она изо всех сил постаралась игнорировать это, продолжая спрашивать: – А он любит тебя? Санса улыбнулась. – Он пока что не признавался мне, но его поступки говорят сами за себя. Я думаю, да. – Значит, вы поженились? – спросила Бриенна, надеясь, что Санса не услышит, как слегка дрогнул ее голос. – Пока что нет. Казалось неправильным праздновать, когда ты… я хотела подождать. К глазам Бриенны снова подступили слезы, но радости или горя – она сказать не могла. – Меня? – прошептала она, рассеянно перебирая пальцами ткань платья Сансы. – Тебя, – подтвердила Санса, нежно потянув ее за прядь волос, которую она накручивала себе на пальцы. Бриенна улыбнулась, но узел в ее животе стал лишь туже. – Мой отец как-то сказал мне, что он настолько же сильно ждет дня, когда станет выдавать меня замуж, насколько боится его, – продолжила Санса после непродолжительного молчания. – Я и подумать не могла тогда, что его не будет здесь, чтобы выдать меня. Я и подумать не могла, что моей матери не будет здесь, чтобы расчесать и заплести мои волосы перед церемонией. Бриенна взяла руку Сансы в свою и нежно пожала ее. Санса набрала в грудь воздуха и сказала: – Бриенна, ты выдашь меня? Этот вопрос застал Бриенну врасплох, и на мгновение ей представилась картина – Санса, идущая по богороще с ней, Бриенной, под руку. Она знала, что Санса будет прекрасна в роли невесты, бледность ее кожи и медное сияние волос будут гармонировать с чардревами вокруг нее. Она представила, как протягивает руку Сансы сиру Джейме, чтобы он взял ее, как он будет улыбаться своей прелестной невесте, как тепло будут блестеть его зеленые глаза. Они идеально подходят друг другу, подумала Бриенна, настоящие рыцарь и дева из песни. Для нее самой в этой истории места не осталось. Она всего лишь дракон, и ее часть подошла к концу. – Это была бы честь для меня, – ответила она с едва заметной дрожью в голосе, – и ты это знаешь… но может, лучше предложишь Арье? Твоя семья... Санса быстро оборвала ее, поднося их ладони с переплетенными пальцами к своим губам и мягко целуя тыльную сторону Бриенниной. – Ты моя семья, – твердо сказала она. – Ты была со мной рядом, защищала меня, составляла мне компанию и никогда не думала о себе. Я не могла бы просить о том, что дала мне ты, даже от собственной плоти и крови. Ты так долго была моей защитницей, так будет только правильно, и Арья со мной согласна. Если ты не хочешь, тогда я, конечно... – Нет! – воскликнула Бриенна, вздрогнув, когда звук ее голоса отскочил от каменных стен. – Я не имела в виду, что я… конечно, я согласна, если ты так хочешь. – Хочу, – с улыбкой сказала Санса. Бриенна улыбнулась ей в ответ, и все же она не могла игнорировать царапающее ее изнутри чувство. Она глубоко и медленно вдохнула, закрывая глаза, чтобы сосредоточиться на приятном ветерке, доносящемся из окна. – Прости, мне не стоило беспокоить тебя всем этим так скоро, – сказала Санса, пожимая ладонь Бриенны в последний раз, прежде чем отпустить ее. – Я оставлю тебя отдыхать – еду скоро принесут, но я все равно зайду на кухню. Если тебе что-то понадобится, кто-нибудь обязательно будет рядом, чтобы принести что нужно, а я еще зайду днем. Санса поправила одеяла на кровати, плотно подоткнув их вокруг Бриенны. – И я скажу Джейме, что ты проснулась, он по сто раз на дню про тебя спрашивал. Санса улыбнулась, слегка приподнимая брови как-то по-заговорщически, будто у нее была на то причина. Как только за Сансой закрылась дверь, Бриенна опустилась обратно на подушку, утомленная даже несколькими краткими минутами разговора. Часть ее мечтала погрузиться обратно в сон, но звон стали и потоки крови из ее сна все еще не выветрились у нее из головы. В животе у нее громко заурчало, и она вспомнила, что Санса посылала за бульоном, который еще не принесли. Она решила дождаться его, поесть и попытаться снова заснуть. Тем временем Бриенна рискнула встать. Ее конечности казались невесомыми и налитыми свинцом одновременно и не совсем подчинялись ее воле. И все же она откинула покрывала и спустила ноги с края кровати; каменный пол ужасно холодил подошвы ног. Однако это чувство придало уверенности, и Бриенна осторожно встала. Кровь прилила к голове, и она схватилась за столик, чтобы удержаться, пока темнота перед глазами постепенно рассеивалась, оставляя ее стоять у постели, пошатываясь разве что слегка. На столе у противоположной стены обнаружился неглубокий таз, а рядом с ним – кусок мыла, и Бриенна внезапно ощутила острую потребность вымыться. Она сделала несколько осторожных шажков к столу и обнаружила, что ноги не позабыли, как ходить. Вода в тазу, как и следовало ожидать, оказалась холодной, но встряска от холода была приятна, когда Бриенна провела сначала влажной тканью, потом мылом, потом снова тканью по теплому со сна затылку, под мышками, между бедер. Хоть ей по-прежнему хотелось принять настоящую ванну, она почувствовала себя свежее. Ее телу становилось лучше, но воздух в комнате оставался спертым, так что Бриенна аккуратно направилась к окну. Сквозь стекла лился белый солнечный свет, и она отодвинула шпингалет, распахивая окно, чтобы выглянуть во двор. Бриенна едва поверила своим глазам – двор был точно такой, как рассказывала Санса, все стало таким же, каким и было до проклятья. Теперь везде в Винтерфелле кипела жизнь – от конюшен до тренировочного двора. Бриенна разглядела Арью, сражающуюся с молодым оруженосцем сира Джейме, Подриком, – оба были хороши, хотя Бриенна подозревала, что у Арьи было преимущество. Подрик как будто сдерживался, то ли из-за пола Арьи, то ли из-за ее размера, а может, из-за всего сразу; как бы то ни было, она с ним так не церемонилась и, как Бриенна и предполагала, скоро опрокинула его на лопатки. Он воспринял свое поражение благодушно, со смехом позволяя ей помочь ему подняться. Кто-то негромко постучал в дверь, и Бриенна подпрыгнула. Ожидая увидеть служанку с кухни с бульоном, она пригласила: – Войдите. Это оказалась не служанка. На пороге ее комнаты стоял сир Джейме, глядя на Бриенну так, словно она была призраком. Он выглядел по-прежнему – так же раздражающе красив, как она и помнила, хотя высокомерный блеск в его глазах и едкая улыбка пропали. Как пропала и его правая рука, и Бриенна не смогла удержаться, скользнув взглядом вниз, на его рукав; там, где раньше была рука, которой сир Джейме держал меч, теперь зияла пустота. На долю секунды ей захотелось расплакаться. Его сила, плавность его движений, уверенность и непоколебимость каждого его удара были прекрасны; она всегда знала, что его семья отличается гордостью и свирепостью, однако лишь сразившись с ним, Бриенна поняла, почему люди прозвали его Львом Ланнистеров. Теперь он стоял на пороге ее комнаты, одетый в простые северные вещи, и выглядел так, словно пожалел, что вообще постучался. – Сир Джейме, я... – Простите, – сказал он, – что побеспокоил вас. Санса сказала, что вы проснулись, и я… я просто… хотел вас проведать. Мне стоит оставить вас... – Нет… – начала Бриенна, пытаясь несколькими быстрыми шагами пересечь комнату. У ее тела, однако, были другие планы, и она дошла лишь до середины, прежде чем перед глазами все поплыло и она запнулась. Но вместо того, чтобы упасть на холодный пол, Бриенна обнаружила, что ее прижимают к теплой груди, обнимая за талию сильными руками. Ноги по-прежнему не вполне слушались ее, а кружащаяся голова оказалась на плече сира Джейме. Он поддерживал ее с такой очевидной легкостью, что на мгновение Бриенна подумала – вот каково, должно быть, чувствовать себя девой из песни – слабой, прелестной и склонной падать в обморок при малейшем беспокойстве. Она подумала – вот каково, наверное, быть Сансой, быть той женщиной, которую сир Джейме мог бы... Ох, осознала она, в то время как ее ноги оторвались от пола, да я влюблена в него. Бриенна крепко зажмуривалась те несколько секунд, которые ушли у сира Джейме на то, чтобы пересечь комнату. Эти несколько мимолетных мгновений она еще могла представлять себя маленькой, красивой и любимой, пока сир Джейме нес – нес – ее на руках, придерживая за бедро теплой ладонью. Бриенна вдруг отчетливо осознала, что, к своему смущению, одета лишь в сорочку, и жар его ладони на ее голой коже сделался почти что мучителен, пока вдруг не исчез, и она оказалась аккуратно уложена на кровать. Когда он отпустил ее, Бриенна безуспешно попыталась натянуть сорочку, чтобы прикрыть ноги. Но мгновение на лицо сира Джейме вернулась его дразнящая улыбка, отчего сердце Бриенны предательски кувыркнулось. Раздосадованная, она напустила на себя самый упрямый и угрюмый вид и снова посмотрела на него. – В этом не было необходимости, – сказала она, скрестив руки на груди. – Позвольте не согласиться, – любезно ответил сир Джейме, – если вы собирались потерять сознание, подобно изнеженной девице, поступить иначе было бы не очень по-рыцарски с моей стороны. – Я не теряла сознания… – начала она, но он лишь рассмеялся. Его смех был низким и мелодичным, без намека на горечь, которая ей помнилась; он счастлив, ну еще бы, ведь ее выздоровление ознаменовало его скорое бракосочетание с Сансой. Бриенна решила порадоваться за него. Она знала, что должна поздравить его, но прежде чем смогла заставить себя сформулировать слова, его смех сошел на нет. – Я счастлив видеть, что вы в порядке, миледи. Я боялся, что… – он нахмурился, и Бриенне захотелось коснуться его и утешить. Вместо этого она подтянула колени к груди и стала ждать, что он скажет дальше. – Мейстер сказал, что не знает, чем вызван ваш продолжительный сон. Он лишь предположил, что магия леди Кейтилин, должно быть, уже покидала вас, когда вы… – Он неопределенно помахал культей в воздухе. – Он думает, что то, как вы направили свою магию, когда были уже ослаблены, нанесло огромный урон вашему телу. Я не мог… меня беспокоила мысль о том, что вы могли отдать свою жизнь, чтобы спасти меня. Некоторое время Бриенна не могла придумать ни единого слова, чтобы ответить ему. Когда они разговаривали под башней, даже его уязвимость выглядела наглой, но теперь Бриенне казалось, что она должна относиться к нему бережно. Она улыбнулась, пытаясь не показывать свои кривые зубы, и тихо сказала: – Теперь, когда вы убедились, что этого не произошло, надеюсь, вы сможете предаться более приятным мыслям. Сир Джейме кивнул, слегка улыбаясь в ответ. Беспокойство, однако, не покинуло его, когда он продолжил: – Кроме того, я хотел извиниться. То, что я наговорил во время драки… я говорил это не искренне... – Я знаю, – мягко перебила его Бриенна, – вы говорили это, чтобы разозлить меня, чтобы я дралась как следует. Это не означает, что некоторые из тех вещей не были правдой. Сир Джейме, казалось, собирался возразить, так что Бриенна продолжила: – Лорас и впрямь смазливее меня. Хотя насчет того, чтобы вернуться на мой остров и выйти за какого-нибудь разваливающегося безземельного рыцаря, вы ошиблись – в Штормовых землях не осталось ни одного, кто согласился бы на мне жениться. Ее прямота, очевидно, поразила его, хотя его взгляд, когда их глаза встретились, был теплым. – Вы не… – начал сир Джейме, но его прервал стук в дверь. На этот раз за дверью действительно оказалась служанка с дымящейся миской в руках. – Я возьму это, – сказал сир Джейме, и девушка стрельнула взглядом на его отсутствующую руку, прежде чем с опаской протянуть ему миску и закрыть, уходя, за собой дверь. Он аккуратно поставил миску на стол рядом с Бриенниной постелью, хотя немного бульона все же пролилось ему на руку, и он отдернул ее, приглушенно шипя. – Боюсь, теперь я весьма бесполезен, – сказал сир Джейме окрашенным горечью тоном. – Прошло всего несколько недель. Вы еще приспособитесь управляться левой рукой. Он издал безрадостный смешок. – Вы добры, миледи, но мне уже никогда не стать таким, как прежде. Я был величайшим мечником в Вестеросе, а больше и никем. Придется смириться с этим. Что-то горячее и злое вскипело внутри Бриенны впервые с того момента, как она проснулась: – Вы потеряли руку, сир Джейме, и больше ничего, – рявкнула она, впрочем, немедленно пожалев об этом, когда он вздрогнул. Она продолжила, уже мягче. – Вы считаете, что у мира о вас дурное мнение? Можете сдаться, если хотите, и доказать, что они правы – Цареубийца получил по заслугам. А можете собраться и попробовать снова; они не смогут не зауважать вас за это. Сир Джейме покачал головой. – С другой стороны, они могут посмеяться и непременно посмеются над старым одноруким бывшим мечником, отчаянно пытающимся вернуть себе былую славу. – Не настолько уж вы и старый, – пожала плечами Бриенна, – да и насмешек вряд ли боитесь. Я думала, львы считаются храбрыми. – Явно не такими храбрыми, как драконы, – негромко отозвался он. Бриенна почувствовала, что краснеет, но не могла отвернуть лицо, чтобы скрыть это – оставалось лишь надеяться, что сир Джейме не заметит. Он продолжил, словно так и было: – Но, возможно, вы правы. – Я знаю, что права, – сказала она, садясь чуточку прямее. – Когда я отдохну, я покажу вам – если вы не возражаете, что женщина станет вас учить. Радость и сожаление мешались внутри Бриенны. Зачем она предложила ему подобное времяпрепровождение? Она вспомнила, слишком отчетливо, каково это было – когда он лежал на земле между ее бедер, какой трепет пробежал по ее телу, когда в пылу битвы их глаза встретились. Она вспомнила, как жаждала когда-то быть поближе к Ренли, как не хотела ничего, лишь бы быть с ним рядом. И все же каждый проведенный с ним миг оборачивался пыткой, она не могла коснуться его, кроме как облачая его в доспех, не могла узнать его по-настоящему, несмотря на то, что проводила с ним каждый день. В этот раз будет хуже, она это знала – она никогда не была так близка с Ренли, как была с Джейме в день их сражения, ей не были известны секреты Ренли так, как были известны секреты Джейме. Мгновение она надеялась, что он может отказаться, но он лишь улыбнулся своей мягкой, сокрушительной улыбкой и сказал: – Это была бы честь для меня, миледи. Хорошо, когда есть чего ждать. Бриенна нахмурилась. – Вы имеете в виду, не считая свадьбы. Джейме расплылся в улыбке, и его лицо озарилось. – Да, свадьба! Кто бы мог подумать? Я и мечтать не мог о лучшем исходе – полагаю, это отучит меня быть таким циничным. Бриенне следовало улыбнуться в ответ, следовало поздравить его и спросить, как идет подготовка, но все, что она смогла выдавить, было сухое: – Да, полагаю, отучит. Должно быть, он расслышал уныние в ее голосе, потому что выпрямился и поглядел на дверь. – Мне не следовало отнимать у вас столько времени. Санса сказала мне пока что не приходить, она рассердится на меня, когда узнает. – Он улыбнулся, и сердце Бриенны пошло трещинами. – Теперь вам нужно есть и отдыхать. – Мне нужно вымыться, – недовольно сказала Бриенна, и Джейме кивнул. – Я велю приготовить для вас ванну, миледи. Его едкая дразнящая улыбка вернулась на секунду, когда он указал на стоящую рядом с ней миску: – Только съешьте сначала это, иначе, не ровен час, потеряете сознание в ванне. Мне бы не хотелось вас оттуда вытаскивать. Он тихо прикрыл за собой дверь, оставляя Бриенну таращиться на то место, где он только что стоял. Она сделала долгий глубокий вдох, и вместе с воздухом ее наполнило отчаяние. Она надеялась – глупая, девичья надежда – что когда Санса наконец станет свободной, когда чары падут и все пойдет своим чередом, возможно, у нее появится… что-то. Она не ожидала ни награды, ни магического преображения ее мужеподобного тела или уродливого лица, но всегда потихоньку надеялась, что к тому времени, как она вернется в свое тело, которое так долго ненавидела, возможно, обретет некую силу, некое знание, которое наконец позволит ей жить спокойно. Вместо этого она оказалась ровно той, кем была в восемнадцать – уродливой девицей, влюбленной в красивого мужчину, который собирается жениться на другой.