На спор

Эх, наверное, пить вчера не надо было вообще. Вчера, заказывая себе второй сидр после вина, я совершенно не учла, что утром я проснусь не дома, а в гостинице, вставать завтра нужно очень рано и у меня не будет возможности, например, нормально попить водички в дороге. Нормальной водички. Сейчас у меня в термосе был не любимый чай с мелиссой, а простая вода, которую я, по крайней мере, додумалась отстоять, перед тем, как налить ее в дорогу. Но привкус чая в воде все равно был, и меня с такой воды мутило. В шесть тридцать утра я еле как соскреблась с постели и с ужасом поняла, что у меня все еще похмелье. «С чего?» – раздраженно думала я, плеская себе в лицо ледяной водой. Холодный душ также не помог избавиться от неприятных последствий вчерашнего чудесного вечера. К семи тридцати я вместе с Шастуном и с недовольным ворчанием спустилась на первый этаж и уснула сразу же, как только мы сели в машину. Периодически, сквозь сон, я слышала, как переговаривались между собой Стас и Арсений – блин, вот деды, как вообще можно быть бодрыми в семь утра? Чуть позже к ним присоединились голоса Димы и Макса. Когда по машине пронесся заспанный, недовольный – и очень громкий – голос Антона, я поняла, что поспать мне больше не удастся. Я сдернула с глаз повязку в виде мышки и огляделась. Теперь из всего коллектива спал один Сережа. Но Сережа вообще почти все время спал, так что это не считается. – О, проснулась! – якобы удивленно воскликнул Арсений. Я потерла глаза и удивленно – правда удивленно – посмотрела на ребят. У каждого из них на лбу были наклеены небольшие желтые стикеры. Шеминов был Волей, Шастун – Эминемом, Дима – Гоголем, Макс – Настей Каменских, Кирилл – Джоэлом (полагаю, из The Last of Us), а Арсений – Ингеборгой Дарпкунайте. Наверняка Стас написал, кому еще в голову такое может прийти, кроме самого Арсения. Пока я щурилась, пытаясь разглядеть, кто есть кто, и понять, почему Сереже на лоб прилепили бумажку с надписью «Репка», хотя он ещё спал, я провела рукой по своему собственному лбу. У меня никакого стикера не было. – Смотри на повязке, – пошутил Арсений. Я недоуменно покрутила повязку. На ней тоже ничего не было. – Да дайте проснуться человеку, – вступился за меня Дима. – Она же только секунду назад глаза открыла. – А сколько времени? – спросила я. Голос был хриплый. Правильно, нечего было вчера с Позовым закусываться про зубные импланты. И зря я заикнулась, что писала диплом про перевод стоматологических терминов. Ожидаемо, все кончилось тем, что мы снова устроили дебаты, на радость всему бару и отдельно стоящему Арсению, который под конец, кажется, начал делать на нас ставки. Зря, конечно. Два бухих зануды, которые во время разговоров переставали замечать вообще все вокруг. Наши с Димой беседы всегда были очень содержательны, но знал Позов неизменно больше меня. Наверное, потому мне и было так интересно с ним общаться. В итоге обсуждать стоматологию мы прекратили только когда приехали в гостиницу: я рассказывала, как вижу сферу с точки зрения переводчика и обывателя, а он – как самый настоящий профессионал, хоть и не практикующий врач. Я жаловалась на низкий болевой порог и рассказывала, как обычно проходят мои визиты к врачам. Он слушал меня, терпеливо разжевывал, чем могла оказаться «ну эта херня, которая похожа на лопатку, ей ещё пломбы лепят» и очень вежливо интересовался, а точно ли я сама писала диплом, раз не знаю, как этот инструмент называется. Я с видом оскорбленного достоинства вытаскивала трубочку из своего стакана, под возмущенные восклицания Арсения делала глоток его коктейля (потому что ну а что он ржет надо мной), морщилась и как ни в чем не бывало продолжала дискуссию.  Потому что я переводила не про шпатели, а про строение зубов и установку имплантов, а пломб касалась весьма опосредованно и только при поиске материала. После разговора с Позовым я подчерпнула для себя пару интересных моментов для будущей работы синхронным переводчиком. Ведь изначально я и хотела работать со стоматологами, а не с импровизаторами. – Девять уже, – сказал добрый Дима. Он тоже чуть подхрипывал, но в целом звучал куда достойнее меня. – Водичку будешь? Я кивнула и меня замутило. Кирилл усмехнулся. Стас тоже. Дима дал мне бутылку, и я с благодарностью выпила половину ее содержимого. Мне стало чуточку легче, и я со слабой улыбкой кивнула ему в знак благодарности. – Будешь играть? – спросил Стас, доставая ручку и стикеры. – Да, – кивнула я.

***

Сережа Матвиенко Голосовое сообщение (0:02) Нахмурившись, я посмотрела на браслет и открыла Телеграм. Сережа предпочитал эту соцсеть всем остальным, имеющимся у него в арсенале, но я все равно решила, что мне показалось. Чтобы сказать «Машенька, котик, разбуди меня, пожалуйста, ближе к вечеру», нужно явно больше двух секунд. Или он протараторил? Не похоже на него. Но в беседе действительно было только одно голосовое сообщение. Я нажала на стрелку воспроизведения. – Маш, – видимо, Сережа записал сообщение сразу после того, как мы заселились в отель. – Можешь зайти ко мне в номер, пожалуйста? Я кивнула, несмотря на то, что он никак не мог меня увидеть. Концерт завтра, сегодня мы можем делать все, что нашим душам угодно.  Я бы сейчас, например, продала свою за томатный сок или воду с лимоном: после дороги меня всё ещё немного мутило. Да и хотелось настроение поднять: во время игры ребята засмеяли меня за то, что я почти не смотрела советские фильмы. А у Серёжи как-то получалось заставить меня чувствовать себя лучше. Он всё-таки очень душевный. Когда я аккуратно постучалась к Серёже, Матвиенко выглянул с очень смущенным видом. Чуть нахмурившись, я зашла к нему в номер и закрыла за собой дверь. – Это... Маш... Я почему тебя позвал, – заикаясь, начал Сережа. – Я... Мне, в общем, помощь нужна. Хочу Оле что-нибудь подарить, а в голове пусто. Я хлопнула в ладоши. – Ты-таки созрел начать с ней отношения? Матвиенко смутился ещё больше.  – Ну... Блин, Маш, а откуда ты знаешь, что она мне нравится? Я прикусила язык. Что ж я не могу держать рот на замке? – Слушай, мне кажется, об этом все знают, это же невооружённым взглядом видно. Кажется, я сделала только хуже. Вот фыркаю или смеюсь над Серёжей и его местами нетактичным поведением, а сама-то чем лучше? Во всяком случае, после моих слов Матвиенко невероятно смутился и даже чуть покраснел. Никогда в жизни его таким не видела. – Черт, – только и пробормотал Сережа. – Кроме нее, похоже, уже все доперли, что я от нее без ума. Я проклинала себя за свой длинный язык. – Да это, может, совсем не плохо, Серёж, – тихо сказала я. – Я только Арсу рассказывал, – пробормотал он.  Я подошла к Матвиенко и приобняла его. – Не переживай. Конечно, я схожу с тобой по магазинам. Вместе придумаем что-нибудь. Только приведу себя в порядок. Сережа улыбнулся. Кто-кто, а он прекрасно видел, в каком я состоянии – и что я была немного обижена на ребят за их насмешки. Почему-то именно он на этот раз почти не угорал надо мной. А Арсений, наоборот, как с цепи сорвался. Наверное, вот была тому и причина. Ему нужна была моя помощь. – Это, Маш... – сказал Сережа, когда я открывала его дверь. – Платье то не надевай сегодня, пожалуйста. Я удивлённо подняла бровь. – А что? Оно не красивое? – Да нет, – вот как можно быть одновременно грустным и лукавым. – Слишком красивое. Теперь настала моя очередь краснеть. Я, засмущавшись, пошла к себе и примерно через двадцать минут снова постучалась в номер к Серёже – чистая, с чуть влажной челкой и одетая, по его просьбе, подчеркнуто не женственно, в джинсы и футболку, но с яркой помадой на губах. Несмотря на мое твердое намерение не краситься во время гастролей, уже на третий день я поняла, что совсем без макияжа мне было попросту скучно. А поход по магазинам тоже считался «выходом в люди». Увидев меня, Сережа хмыкнул, а я мгновенно вспомнила, как пару дней назад ко мне в номер постучался высокий парень, у которого тоже была влажная челка. Я тоже хмыкнула, но потому, что у Матвиенко аутфит внешне очень напоминал мой. На удивление, сегодня Сережа решил изменить своей привычной формуле «слишком много стиля» и одеться обычно. – В шоурум? – спросила я, с усмешкой вспоминая про их с Арсением совместную традицию.  – Ну давай, – сказал Сережа. По дороге до шоурума, мы заглянули еще в пару магазинов – в бутик одежды и кондитерскую. Но Матвиенко на все фыркал и говорил, что это «не то». На одежду он только ворчал, что это тряпки какие-то, а не вещи, а конфеты, по его справедливому замечанию, покупать было рано. До приезда в Москву мы же первые их и слопаем. – А что ты ей подарить-то хотел? – спросила я, хмуро разглядывая свое отражение в витрине магазина сумок. – Вот поэтому мне и нужен твой совет. Вы же подруги, – сказал он. Я улыбнулась. – Как думаешь, что ей понравится? – Ну слушай... Я всегда стараюсь дарить что-нибудь нужное, – сказала я. – Но в этом случае, думаю, можно и какую-то безделушку. Я бы, конечно, предложила заказать ей доставку цветов... – Не-не-не! – Сережа замахал руками. – Это я ей сам хотел. Лично. – Украшение? – нахмурилась я. – Слишком банально, – покачал головой Матвиенко. – Я уже думал об этом. Хочется подарить ей что-то особенное, чего точно ни у кого не будет. Мы заглянули ещё в пару магазинов сувениров и вышли оттуда совсем не удовлетворенные увиденным.  – Блин, это вообще не то, – сказал Сережа с досадой. – Сумки? – предложила я. – Не, сумка это стиль. Нельзя такое дарить. Я задумалась. Предлагать ему покупать ей набор кистей тоже не вариант. Оля как-то говорила, что ей нужны новые кисти, но в конце концов, это ее рабочий инструмент. И если мы купим не то, то вместо благодарности она не будет испытывать к Серёже ничего, кроме раздражения. В общем, совсем не вариант. Но, кажется, у меня появилась идея. – В ювелирку точно не хочешь? – спросила я осторожно. Сережа уверенно кивнул. – А если в местную? – Чего? – Ну поискать украшения местных ювелиров, – объяснила я. – То есть, ты привезёшь ей не просто подарок, но ещё и сувенир из поездки. Можно прикупить ей какую-нибудь небольшую брошку, например, – я, подняв бровь, смотрела, как Сережа достает свой телефон и открывает Яндекс.карты. – Что скажешь? – Мне нравится, – задумчиво сказал Матвиенко. Вскоре мы уже разглядывали украшения в витрине небольшого магазинчика. Я хмурилась: Сережа оказался придирчивым малым. Большая часть уже просмотренных украшений была им отвергнута, ему казалось, что это все «не ее». Ему не нравились ни аккуратные подвески, ни броши, ни оригинальные серьги в форме палочек, ни кольца с натуральными камнями. Лично я пищала от восторга при виде крошечных серег-веточек и кольца с когтем, свисающим на небольшой цепочке. – Маш, а вот, смотри, – Сережа ткнул пальцем в витрину и я наклонилась, чтобы получше рассмотреть, на что он показывает. Интересующее его украшение было таким небольшим, что немудрено, что я не заметила его, когда сама изучала эту часть магазина. Он показывал на маленькую аккуратную жемчужинку в причудливой оправе, которая скрывалась почти в самом углу витрины. – Розовый жемчуг? – я подняла голову и посмотрела на консультанта.  – Да. И золото, – кивнула она.  Я чуть поджала губы. Лично я больше люблю серебро. Почему-то лет с шестнадцати я была уверена, что жёлтые драгоценные металлы мне не идут: у меня русые волосы, серо-зеленые глаза и светлая кожа, которая краснеет от любого прикосновения. Мне всегда казалось, что в жёлтых украшениях я выгляжу какой-то больной. Да и дорого стоило это удовольствие. Вову, правда, это не особо интересовало, и он задаривал меня золотыми украшениями. Конечно же, после расставания я практически все безжалостно отнесла в ломбард – назло ему и потому что наконец-то могла перестать притворяться, что мне нравились его подарки – раз уж он не слушает меня и дарит то, что нравится ему. Но Оле такое могло подойти. Она «теплая» и романтичная, с фарфоровой кожей, голубыми глазами и аккуратными светлыми локонами – словно принцесса, сошедшая с картинки. Да и Серёже, похоже, подвеска пришлась по вкусу. Я вопросительно посмотрела на Матвиенко и поняла, что для него вопрос стоит вовсе не в деньгах. – Как думаешь, ей понравится? – спросил он.  Я постаралась вспомнить все украшения, которые когда-либо видела на Оле.  Нежные. Воздушные. Как она сама. И как эта подвеска. – Думаю, да, – сказала я с улыбкой. – Давайте вот ее, пожалуйста, – сказал Сережа консультанту, доставая кошелек.